Семья донского казака в XVII веке

                  Семья донского казака в XVII веке.

В начале XVII века на Дону далеко не все казаки имели семьи, а лишь состоятельные, владевшие своим хозяйством и уже давно жившие на данной территории. Так, донской атаман Осип Лосев имел на Дону жену и детей, попавших в плен к туркам и татарам во время взятия ими в 1643 г. Монастырского Острова. (Самому Лосеву с отрядом казаков удалось, по-видимому, прорваться за пределы городка.)[1].  Большое же количество захваченных турками и татарами женщин и детей объясняется тем, что Монастырский Остров являлся центром донского казачества, где, насколько можно судить, жило большое количество состоятельных казаков – так сказать, донская казачья элита.

Женщины попадали в казачьи городки двумя путями. Во-первых, на Дону имелась возможность купить «ясырку» (пленницу мусульманку) – прежде всего татарку или турчанку. Последних казаки в значительных количествах захватывали во время погромов прибрежных городов, сел и деревень Крыма и Турции. Стоили такие пленницы, правда, очень дорого – в пределах 10–15 рублей и выше. Однако женились донские казаки не только на пленницах, но и на представительницах «донских татар». Так, в 1638 г. во время боя казаков в Крымской степи (на р. Молочные Воды) с отрядом татар в плен к ним попал татарин с Дона Кайштанко Тарбердеев. Бежав ночью из плена, он заблудился и «был в степи немалое время», а затем вышел к г. Усерду, откуда по ошибке его отправили в Москву в качестве «языка». Там К. Тарбердеев показал о себе во время расспроса, что родом он ногайский татарин из-под Астрахани, «переехал на Дон казаком тому 2 года». На Дону же «его Кайштанова сестра родная замужем за казаком» Денисом Моторой. Пребывавшие тогда в Москве донские казаки, приехавшие сюда с войсковой отпиской с Дона, слова татарина подтвердили[2].

С другой стороны, существовал, по-видимому, вывоз на Дон женщин и девушек «с Руси». Прямых свидетельств такого рода нет, но имеется ряд косвенных данных по этому поводу. В 1661 г. донской казак Андрей Серебреник подал в Москве челобитную, в которой просил разрешить ему забрать на Дон из черной слободы г. Шацка жену и детей, что и было ему позволено[3].  Поскольку это единственная челобитная такого рода, а мысль забрать на Дон свою семью едва ли могла прийти в голову только упомянутому казаку, то можно предположить, что подобный вывоз в основном совершался неофициально. Могли казаки также сманивать с собой и увозить на Дон женщин и девушек. Так, в конце XVII в. в Воронеже перед венчанием в церкви донских казаков с дочерьми воронежских жителей родственники невест обязательно опрашивались, «не бегом ли … девки» «за … казаков замуж идут», поскольку бывали случаи, когда казаки сманивали с собой на Дон замужних женщин или дочерей от родителей[4].  Впрочем, учитывая крайнюю опасность жизни в степи во второй трети XVII в., вывоз казаками женщин «с Руси» не отличался, по-видимому, большим размахом – об этом свидетельствует уже само молчание источников на этот счет.

Как же складывались семейные отношения на Дону? В XVII веке донцы вели военный образ жизни, проводя ее в бесконечных походах, сражениях, набегах. Влюбляться в женщин было позором для казаков, поэтому женщины не имели влияния на жизнь казака. В то время деятельность их была ограничена кругом своей семьи и немногими знакомствами с соседками.

Обряд венчания  по большей мере, проходил без священника, так как найти его было трудно, т.к. церкви тогда только начинали строить на Дону. Жених с невестой являлись на сбор в станичную избу. Перед образами молились Богу, кланялись на четыре стороны,  жених называл свою невесту по имени и  говорил ей: «Будь ты мне жена», и невеста кланялась жениху в ноги и, назвав его по имени, говорила: «А ты  будь мне мужем»[5]. После этого жених целовался с невестой и все их поздравляли.  Так же совершались и разводы. Муж приводил жену на Круг и говорил: "Атаманы, молодцы! Она была услужливая и верная супруга, теперь она мне не жена, а я ей не муж"[6]. Отказанную жену тут же мог взять другой, прикрыв ее полою своего кафтана. Но этот обычай существовал до XVIII века. Затем Петр I запрещает браки и разводы на Круге. Браки у казаков стали освящаться по церковным уставам.

Историк Сухоруков В.Д. описывал казачек следующим образом: «Представьте красавиц роскошной Азии, смешанные вместе черты черкешенок, турчанок, татарок, русских и тогда получите общее понятие о красоте обитательниц Дона. Пламенные черные глаза, щеки, полные свежей жизни, величайшая опрятность и чистота в одежде. Они, как и все женщины, любили наряды, румянились, когда выходили в гости или в церковь»[7].

Более свободно и уверенно чувствовали себя казачки, когда собирались в своем кругу, без мужчин. Жены старшин любили отдыхать в обществе соседок. Многие казачки прекрасно говорили по-татарски и по-турецки, тогда это было в большой моде. Эти языки казачки выучивали в устном общении с татарами и турками.

Но строгое одиночество женщин мало-помалу ослабевало. Военная жизнь казаков выработала и особенный тип женщины-казачки. Сильной, мужественной, неустанной труженицы, смело принимающей все труды мужчин. Многие казачки прекрасно скакали на лошадях, владели огнестрельным оружием.

Главой семьи, конечно, был отец. Он занимался всеми хозяйственными делами: на его попечении были все работы, связанные с землей, с сельскохозяйственным инвентарем (его покупка и починка), уход за домашними животными. Кроме того, он принимал участие в общественно-политической жизни станицы: участвовал в казачьих Кругах, сходах станицы.

Семейные отношения казаков регулировались и народными юридическими обычаями, которые нигде не были записаны, но они бытовали в повседневной жизни казаков, и последние старались их придерживаться. Браки с не казаками были довольно редки по многим причинам: чаще всего причиной являлись опасные насмешки со стороны товарищей и родственников. Ведь все-таки казаки считали себя привилегированным сословием, да и жена-русачка или хохлушка не знает казачьих обычаев, может допустить оплошность, показаться невоспитанной. Другая причина – боязнь связать себя с многочисленной безземельной родней не казачьего сословия, врожденная антипатия к «чужим», боязнь взять жену из семьи с темным и неизвестным прошлым.

В старину, до завоевания Азова, когда жизнь на Дону была опасной, бурной, женщин было мало, казаки не разбирали происхождения своих жен, лишь была бы по душе, да по возможности христианкой. Вступали в брак и с татарками, и с калмычками. Придерживались казаки и других традиций. Так, например, нельзя было вступать в брак ближе семи степеней родства. Жених должен быть старше невесты. Хотя этот обычай соблюдался не всегда. Иногда родители женили сыновей на невестах старше, чтобы иметь хороших работниц.

Согласие родителей на вступление в брак детей имело большую силу, и редко кто решался вступить в брак своевольно. Но если все-таки женились помимо родительской воли, то родители не принимали их, а иногда даже проклинали.

Если у жениха и невесты нет родителей и нет ни отчима, ни мачехи, то место отца занимали ближайшие его родственники, а если таковых нет, то родственники матери. Они помогали, чем могли, благословляли молодых на вступление в брак, и их тогда называли богоданными родителями.

Относительно приданого условий особенно никаких не делалось. Жених на приданое невесте ничего не давал. Но в случае смерти ее бездетною, приданое считалось собственностью ее родных.

Перед свадьбой со стороны родителей жениха и невесты заключалось соглашение, по которому в случае отказа одной из сторон от свадьбы без уважительной причины, отказавшаяся сторона должна была уплатить заряд (штраф). Разводы в казачьей семье случались редко, но если все-таки это случалось, и жена могла доказать все страдания от мужа, то при посредстве родных и местной власти забирала все свое имущество в дом своих родителей.

Отношения членов семьи регулировалось также правилами. Старшими в семье были родители, которые распоряжались всем имуществом по своему усмотрению. Если дети были взрослыми и имели своих детей, то родители в важных случаях советовались с ними.

После смерти родителей главным в семье становился старший брат и его жена. Они распоряжались имуществом и расплачивались за все, но при этом ставили в известность младших братьев.

При муже жена имела право распоряжаться всем имуществом, а после смерти мужа, если дети были совершеннолетними, то она получала законную часть по ее желанию. После смерти родителей дети делили все имение поровну, но дом всегда оставался собственностью младшего брата.

От первого и второго брака дети от одного отца, все одинаковые наследники. Но если мать выходила замуж за другого, то рожденные дети не были наследниками в имуществе первого мужа.

Раздел имущества осуществлялся обычно после смерти родителей, но иногда это делали при жизни. Когда родители умирали, а дети-сыновья жили с ними, то все наследство делили между собой на равные части. Если среди братьев оставалась  сестра которая не вышла замуж, то она получала равную часть с братьями, а замужняя – ничего.

Как  уже отмечалось выше, после смерти родителей старший брат распоряжался имуществом, но если оставались несовершеннолетние братья и сестры, то при участии Круга делалась подробная опись имущества, и по достижении совершеннолетия они имели право требовать от старшего брата свою часть.

При приобретении собственности существовало также несколько способов: один из них  покупка или "испрошение от общества". Например, отделившиеся самовольно от родителей или по бедности просили (на новоселье) у общества на домашнее обзаведение леса, место под строительство дома, и если общество соглашалось дать, то составлялся документ за общими подписями. Выделенное место под строительство, заносилось в книгу и делалось собственностью казака.

Собственность можно было получить и в результате дарения. Незначительные вещи дарились без всяких бумаг, только при свидетелях, а такие, как, скажем, дома, сады, закреплялись бумагой. Дары не отбирались, но если подаренное забирали не скоро, то даритель, обидевшись, мог не отдать подарка. После установления цены продающий не имел права отказаться от продажи, иначе подвергался суду. То же и со стороны покупателя, если он вздумал отказаться от покупки, то лишался задатка, а иногда и приплачивал сам.

При покупке каждого предмета бывали особые условия, например, при покупке дома хозяева должны были оставить икону и стол. При покупке коня, чтобы на нем была узда, а кони из табуна покупались без всего. От покупки можно было отказаться, но только до дачи задатка.

В благоустроенной семье каждый ее член нес соответственно своему возрасту работу. Жены помогали мужьям, дети родителям. Мужчины косили хлеб, женщины гребли и вязали снопы. Молотьбой хлеба также обычно занимались женщины и старики. Во время бытности мужа дома казачка не бралась за плуг или косу, но в его отсутствие она несла все тяготы хозяйства и домоводства.

В целом ведение домашнего хозяйства в основном лежало на матери-казачке. Проводя основное время на службе (в походах, охране границе и боях) казак бывал в семье короткое время. При этом основная роль как в семье, так и в казачьем обществе, все же оставалась за мужчиной, главной обязанностью которого было обеспечение семьи и поддержание строгого казачьего быта.

 

 

 

                           

                            Литература:

1. Донские дела. СПб., 1906. Кн. 2. [589–591].

2. Донские дела. СПб., 1906. Кн. 2. [557].

3. Донские дела. СПб., 1906. Кн. 2. [566–568].

4. Пудавов, М.В. Рассказы и письма из старинного донского казачьего быта.  Новочеркасск, 1895. [15].

5. Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков в XVII и XVIII столетиях. // Русская старина. СПб., 1824. [143–144].

6. Там же. [144].

7. Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков в XVII и XVIII столетиях. // Русская старина. СПб., 1824. [147].