Русско-японская война

Положение об исключении Маньчжурии из зоны её интересов японское правительство  категорически не устраивало, однако дальнейшие переговоры существенных изменений в позиции сторон не внесли.

8 октября 1903 года истёк  срок, установленный соглашением  от 8 апреля 1902 года, для полного вывода  российских войск из Маньчжурии. Несмотря на это, войска выведены  не были; в ответ на требования  Японии о соблюдении условий  соглашения, российское правительство  указывало на невыполнение Китаем условий эвакуации²⁴. Одновременно Япония начала протестовать против российских мероприятий в Корее. По мнению исследователя царствования Императора Николая II С. С. Ольденбурга, Япония лишь искала повод для начала военных действий в удобный для себя момент²⁴.

5 февраля 1904 года японский  министр иностранных дел Дзютаро Комура (англ.) телеграфировал послу в Петербурге «прекратить настоящие бессодержательные переговоры», «ввиду промедлений, остающихся большей частью необъяснимыми», и прервать дипломатические отношения с Россией²⁵.

Решение о начале войны  против России было принято в Японии на совместном заседании членов тайного  совета и всех министров 22 января (4 февраля) 1904 года, а в ночь на 23 января (5 февраля) отдано распоряжение о высадке  в Корее и об атаке русской  эскадры в Порт-Артуре. Вслед за этим 24 января (6 февраля) 1904 Япония официально объявила о разрыве дипломатических  отношений с Россией.

Максимально выгодный для  себя момент Японией был выбран с  высокой точностью: перекупленные  ею у Аргентины в Италии броненосные  крейсеры «Ниссин» и «Касуга» только что миновали Сингапур и их уже нигде и никто не мог задержать по пути в Японию; русские же последние подкрепления («Ослябя», крейсера и миноносцы) ещё находились в Красном море.

 

Соотношение сил и коммуникаций перед войной

Вооружённые силы

Соотношение сил сторон к  началу войны приведено в таблице ниже²⁶.

	Япония	Россия	Россия(к востоку от Байкала)
Армия мирного времени	180 000	1 100 000	125000-15000027,28
Вместе резервистами	850 000	4 541 000	н/д
Население(справочно)	46 000 00029	141 000 00030	~1 000 00031

 

 

Российская империя, обладая  почти трёхкратным преимуществом  в численности населения, могла выставить пропорционально большую армию. Вместе с тем, численность вооружённых сил России непосредственно на Дальнем Востоке (за Байкалом) составляла не более 150 тыс. человек, причём, с учётом того, что большая часть этих войск была связана охраной Транссиба/госграницы/крепостей, непосредственно для активных операций было доступно около 60 тыс. человек³².

Распределение российских войск  на Дальнем Востоке показано ниже³³:

• около Владивостока — 45 тыс. человек;
• в Маньчжурии — 28,1 тыс. человек;
• гарнизон Порт-Артура — 22,5 тыс. человек;
• железнодорожные войска (охрана КВЖД) — 35 тыс. человек;
• крепостные войска (артиллерия, инженерные подразделения и телеграф) — 7,8 тыс. человек.

К началу войны Транссиб уже действовал, но пропускная способность  его составляла лишь 3-4 пары поездов в сутки²³. Узкими местами были паромная переправа через Байкал и забайкальский участок Транссиба; пропускная способность остальных участков была в 2-3 раза выше³⁴. Низкая пропускная способность Транссиба означала низкую скорость переброски войск на Дальний Восток: переброска одного армейского корпуса (около 30 тыс. человек³⁵) занимала около 1 месяца³⁶.

По расчётам военной разведки Япония в момент мобилизации могла  выставить армию в 375 тыс. человек³⁷. Японская же армия после мобилизации насчитывала около 442 тыс. чел.⁷

Возможности Японии высадить войска на материке зависели от контроля Корейского пролива и южной части  Жёлтого моря. Япония обладала достаточным  транспортным флотом, чтобы одновременно перевозить две дивизии со всем необходимым оборудованием³⁷, а от портов Японии до Кореи было меньше суток пути. Надо также отметить, что активно модернизируемая англичанами японская армия имела некоторый технологический перевес перед русской, в частности, у неё к концу войны было существенно больше пулемётов (в начале войны Япония не обладала пулемётами³⁸), а артиллерия освоила стрельбу с закрытых позиций.

 

Флот

Основным театром военных  действий было Жёлтое море, в котором  японский Соединённый флот под командованием  адмирала Хэйхатиро Того блокировал российскую эскадру в Порт-Артуре. В Японском море, Владивостокскому отряду крейсеров противостояла 3-я японская эскадра, задачей которой было противодействие рейдерским атакам российских крейсеров на японских коммуникациях.

Соотношение сил русского и японского флотов в Жёлтом и  Японском морях, по типам кораблей

Театры военных действий
Типы кораблей
Эскадренные броненосцы
Броненосные крейсера
Большие бронепалубные       крейсера (свыше 4000т)
Малые бронепалубные крейсера
Минные крейсера и минные                 заградители
Мореходные канонерские лодки
Эскадренные миноносцы
Миноносцы

 

Ядро японского Соединённого флота — включая 6 эскадренных  броненосцев и 5 броненосных крейсеров  — было построено в Великобритании в 1896—1901 годах⁵⁷. Эти корабли превосходили российские аналоги по многим параметрам, таким как скорость, дальность хода, коэффициент бронирования и т. д. В частности, японская корабельная артиллерия превосходила российскую по массе снаряда (того же калибра) и технической скорострельности, вследствие чего бортовой залп (суммарный вес выпущенных снарядов) японского Соединённого флота во время боя в Жёлтом море составлял около 12 418 кг против 9111 кг у русской эскадры в Порт-Артуре, то есть был в 1,36 раза больше[39]. Кроме 6 эскадренных броненосцев «первой линии», в ВМФ Японии было ещё 2 более старых броненосца («Чин-Иен», германской постройки, трофей японо-китайской войны, и «Фусо» британской постройки).

Стоит также отметить качественную разницу в снарядах, использовавшихся русским и японским флотами —  содержание взрывчатых веществ в  русских снарядах основных калибров (12″, 8″, 6″) было в 4—6 раз ниже[58][59]. При этом мелинит, применявшийся в японских снарядах, по мощности взрыва примерно в 1,2 раза превосходил пироксилин, применявшийся в российских[60][61].

В первом же бою 27 января 1904 года у Порт-Артура наглядно проявилось мощное разрушительное действие японских тяжёлых фугасных снарядов по небронированным  или слабобронированным конструкциям, не зависевшее от дальности стрельбы, а также существенная бронепробивающая способность русских лёгких бронебойных снарядов на коротких дистанциях (до 20 кабельтовых)[58]. Японцы сделали необходимые выводы и в последующих боях, обладая превосходством в скорости, старались удерживать огневую позицию в 35—45 кабельтовых от русской эскадры.

Однако мощная, но нестабильная шимоза собрала свою «дань» — разрушения от взрывов собственных снарядов в стволах орудий при выстрелах  наносили японцам едва ли не больший  ущерб, чем попадания русских  бронебойных снарядов[62]. Стоит упомянуть  про появление во Владивостоке к  апрелю 1905 года первых 7 подводных лодок[63] которые хоть и не достигли существенных военных успехов, но всё же были важным сдерживающим фактором, существенно  ограничившим в ходе войны действия японского флота в районе Владивостока и Амурского лимана[64][65].

В конце 1903 года Россией на Дальний Восток были отправлены только что построенные в Тулоне броненосец «Цесаревич» и броненосный крейсер  «Баян»; вслед за ними вышли броненосец «Ослябя» и несколько крейсеров и миноносцев. Сильным козырем России являлась возможность снарядить и перебросить из Европы ещё одну эскадру[66], по численности примерно равную находившейся на Тихом океане на начало войны. Надо отметить, что начало войны застало на полдороге к Дальнему Востоку достаточно крупный отряд адмирала А. А. Вирениуса[67], двигавшийся на усиление русской эскадре в Порт-Артуре. Это ставило перед японцами жёсткие временные рамки, как по началу войны (до прихода отряда Вирениуса), так и по уничтожению российской эскадры в Порт-Артуре (до подхода помощи из Европы). Идеальным для японцев вариантом была блокада российской эскадры в Порт-Артуре с последующей её гибелью после захвата Порт-Артура осаждавшими его японскими войсками.

Суэцкий канал был слишком  мелок для новейших русских броненосцев  типа «Бородино», проливы Босфор и  Дарданеллы были закрыты для прохода  русских военных кораблей из достаточно мощной черноморской эскадры. Единственным путём для значимой поддержки  флота Тихого океана был путь из Балтики вокруг Европы и Африки.

[править]Ход войны

 

[править]Кампания 1904 года

[править]Начало войны

 

 

Экстренное дополнение к  журналу «Нива» с обращением Николая II о начале русско-японской войны

 

 

Русский плакат начала русско-японской войны, 1904. Японский император и его  лукавые доброжелатели: Джон Булль и Дядя Сэм

Разрыв дипломатических  отношений делал войну более  чем вероятной. Командование флотом так или иначе готовились к возможной войне. Высадка многочисленного десанта и активные боевые действия последнего на суше, требующие постоянного снабжения, не возможна без господства военно-морского флота. Было логично предположить, что без этого превосходства Япония не начнёт сухопутные действия. По предвоенным оценкам Тихоокеанская эскадра, вопреки расхожему мнению, если и уступала японскому флоту, то незначительно[68]. Было логично предположить, что войну до прихода «Касуги» и «Ниссина» Япония не начнёт. Оставалась лишь возможность парализации эскадры, до их прихода, путём блокирования её в гавани Порт-Артура, блокшипами. Для предотвращения этих действий боевые корабли несли дежурство на внешнем рейде. Причём для отражения возможной атаки силами всего флота, а не только блокшипов, на рейде стояли не миноносцы, а самые современные броненосцы и крейсеры. Об опасности такой тактики накануне войны предупреждал С. О. Макаров[69], однако его слова как минимум не успели к адресатам.

В ночь на 27 января (9 февраля) 1904 года, до официального объявления войны, 8 японских миноносцев провели торпедную  атаку кораблей русского флота, стоявших на внешнем рейде Порт-Артура. В  результате атаки на несколько месяцев были выведены из строя два лучших русских броненосца («Цесаревич» и «Ретвизан») и бронепалубный крейсер «Паллада».

27 января (9 февраля) 1904 года  японская эскадра в составе  6 крейсеров[70] и 8 миноносцев[1] вынудила  к бою находившиеся в корейском  порту Чемульпо бронепалубный  крейсер «Варяг» и канонерку  «Кореец». После 50-минутного сражения  получивший тяжёлые повреждения  «Варяг» был затоплен, а «Кореец»  — взорван.

После боя в Чемульпо продолжилась высадка частей 1-й японской армии  под командованием барона Куроки, общей численностью около 42,5 тыс. человек (началась ещё 26 января (8 февраля) 1904).

21 февраля 1904 года японские  войска заняли Пхеньян, к концу  апреля — вышли к реке Ялу,  по которой шла корейско-китайская граница.

[править]Отношение русской общественности к началу войны с Японией

Известие о начале войны  мало кого в России оставило равнодушным: в первый период войны в народе и общественности преобладало настроение, что на Россию напали и необходимо дать отпор агрессору. В Петербурге, а также других крупных городах  империи самопроизвольно возникали  невиданные уличные патриотические манифестации. Даже известная своими революционными настроениями учащаяся столичная молодёжь завершила свою университетскую сходку шествием к  Зимнему Дворцу с пением «Боже, Царя храни!».

Оппозиционные правительству  круги оказались застигнутыми этими настроениями врасплох. Так, собравшиеся 23 февраля (ст. ст.) 1904 года на совещание в Москве земцы-конституционалисты, приняли коллективное решение прекратить любые провозглашения конституционных требований и заявлений ввиду начавшейся войны. Это решение мотивировалось патриотическим подъёмом в стране, вызванным войной[71].

[править]Реакция мирового сообщества

Отношение ведущих мировых  держав к началу войны между Россией  и Японией раскололо их на два  лагеря. Англия и США сразу и определённо заняли сторону Японии: начавшая выходить в Лондоне иллюстрированная летопись войны даже получила название «Борьба Японии за свободу»; а американский президент Рузвельт открыто предостерегал Францию от её возможного выступления против Японии, заявив, что в этом случае он «немедленно станет на её сторону и пойдёт так далеко, как это потребуется»[72]. Тон американской печати был настолько враждебен России[72], что побудил М. О. Меньшикова — одного из ведущих публицистов русского национализма — воскликнуть в «Новом времени»: