Революционный терроризм в России от Народной воли к Боевой организации эсеров

   Революционный терроризм в России от Народной воли к Боевой

организации эсеров.

 

План

Введение

1 Российский революционный  терроризм в исторических исследованиях 

2 Истоки и непосредственные  причины использования террористических  методов в революционной борьбе 

3 Начало террора 

4 «Народная воля» 

5 Терроризм начала XX века 

5.1 Размах терроризма

5.2 Эсеры

5.3 Анархисты

5.4 Социал-демократы 

5.4.1 Большевики

5.4.2 Меньшевики

5.4.3 Национальные социал-демократические  организации

5.5 Экспроприации

5.6 Несовершеннолетние террористы

5.7 Сотрудничество независимых  радикальных групп

5.8 Сотрудничество революционеров  с разными странами во время  войн

6 Окончание революционного  террора 

7 Идеология 

8 Известные акции и  жертвы 

9 Невинные жертвы (ошибки  террористов)

10 Последствия 

                                                 Введение

        Революционный терроризм в Российской империи — совокупность методов и теорий, обосновывавших методы, с помощью которых различные российские политические партии и движения во второй половине XIX века — начале XX века стремились осуществить социальную революцию в Российской империи посредством систематического применения насилия против представителей власти[1].

        Как массовое явление революционный терроризм впервые проявился после крестьянской реформы 1861 года. 4 апреля 1866 года выстрел Дмитрия Каракозова в Александра II положил начало эпохе революционного террора в России, продолжавшейся несколько десятилетий.

    В своём развитии революционный терроризм в России имел два выраженных пика: на рубеже 1870—1880-х гг. и в начале XX века с особым кризисным периодом 1905—1907 годов

    Окончание эпохи революционного терроризма российские историки О. В. Будницкий и М. И. Леонов относят к сентябрю 1911 года, когда в Киевском оперном театре был смертельно ранен П. А. Столыпин[3][4]; американский историк российского происхождения А. Гейфман — к расстрелу царской семьи в Екатеринбурге (июль 1918 года)[2]. «Последними отзвуками традиционного русского терроризма» называет С. А. Ланцов акции эсеров и анархистов, совершённые в 1918—1919 гг. после разрыва с большевиками: убийство эсерами комиссара по делам печати, пропаганды и агитации В. Володарского (28 июня 1918 г.), покушение эсерки Ф. Е. Каплан на Ленина (30 августа 1918 г.), взрыв в здании Московского комитета РКП(б), осуществлённый анархистами 25 сентября 1919 г.

1. Российский революционный  терроризм в исторических исследованиях

Проблема революционного терроризма в российском освободительном движении неоднократно затрагивалась в работах советского периода по истории революционного народничества, в то время как революционный терроризм начала XX века остался малоизученным в советской историографии. Как самостоятельная задача исследований история революционного терроризма начала изучаться российскими историками относительно недавно, с середины 1990-х годов. В эти годы ими были написаны ряд монографий, научных статей, диссертаций, посвящённых истории российских политических партий начала XX века, в которых рассматривалась проблема революционного терроризма

Больше внимания этой теме уделялось в работах зарубежных исследователей. Американский историк Н. Неймарк был одним из немногих, кто попытался создать общую концепцию истории российского революционного терроризма, которую он изложил в статье «Терроризм и падение императорской России». Неймарк полагал, что действия террористов, считавших попытки правительственных реформ недостаточными, были использованы чиновниками для сворачивания реформ. Государство, по его мнению, предпринимая экстраординарные меры против революционеров, свернуло с пути собственного прогресса и построения гражданского общества.

Американский историк Анна Гейфман на основе широкого круга источников написала первую монографию, «Революционный террор в России, 1894—1917», специально посвящённую истории российского революционного терроризма. В этой книге раскрывается роль терроризма в первой российской революции, наиболее полно описывается его фактическая история[8]. В своём исследовании Гейфман ставит цель пересмотреть традиционные оценки российского революционного движения начала XX века, «демифологизировать и деромантизировать» его. Характеризуя террористов новой волны начала XX века, она выдвигает понятие «революционера нового типа». С точки зрения Гейфман, российские революционеры представляли собой «некий симбиоз радикала и уголовника», не обременённых соображениями морального плана, а то, что обычно называют «изнанкой революции», постепенно стало определять её лицевую сторону.

Российский историк О. В. Будницкий, анализируя взгляды Н. Неймарка, считает, что он преувеличивал влияние терроризма на развитие российского общества. Исследователь отмечает также, что терроризм далеко не всегда становился фактором, сдерживавшим реформы. Например, преобразования 1905 года вводились под непосредственным влиянием волны террора. Рассматривая концепцию Гейфман, Будницкий считает, что на работе Гейфман негативно отразилось то, что обычно ставят в вину советской историографии: идеологическая установка. По его мнению, историк должен «попытаться если не оправдать, то по меньшей мере понять обе стороны», в то время как симпатии Гейфман в противостоянии террористов и властей всецело на стороне последних. С его точки зрения, с террористами всё обстояло сложнее, чем представляет Гейфман: революционеры не были злодеями и убийцами по своей природе. Будницкий критикует Гейфман за односторонность и некритичное использование документов царской «охранки».

2. Истоки и непосредственные  причины использования террористических  методов в революционной борьбе

Среди причин, обусловивших переход революционеров к методам террора, историки выделяют незавершённость реформ царского правительства, невосприятие массами революционных идей, пассивность общества по отношению к революционному движению, месть властям за репрессии, в т. ч. по отношению к террористам[12][13], чрезмерную персонификацию власти революционерами. Террор рассматривался его идеологами, с одной стороны, как способ дезорганизовать правительство и побудить его к реформам; с другой стороны — как способ подтолкнуть народ к восстанию, ускорить ход истории.

3. Начало террора

Весной 1862 года Пётр Зайчневский, сидя в камере Тверской полицейской части, составил прокламацию «Молодая Россия», в которой террор впервые в России открыто признавался средством достижения социальных и политических преобразований. Эта прокламация послужила поводом для репрессий со стороны властей. Часть революционных лидеров, в частности, А. И. Герцен, подвергли её критике, но в широкой революционной среде идеи, сходные с озвученными в «Молодой России», становились популярными. 4 апреля 1866 года выстрел Каракозова положил начало почти полувековой эпохе революционного террора в России.

Действия Каракозова были осуждены рядом известных деятелей революционного движения, среди которых А. И. Герцен, М. К. Элпидин, Н. Я. Николадзе. В то же время выстрел Каракозова произвёл сильное впечатление на революционную молодёжь. Б. П. Козьмин, исследователь эпохи 1860-х годов, писал: «Каракозов и его покушение — обычная тема для разговоров в среде революционной молодежи того времени…».

Первой последовательно террористической организацией стало основанное С. Г. Нечаевым в 1869 году общество «Народная расправа». Нечаев составил список лиц — первых кандидатов на уничтожение, но единственным террористическим актом, который он осуществил, стало убийство члена его организации студента И. И. Иванова, отказавшегося подчиниться Нечаеву. Убийство было раскрыто и на десять лет скомпрометировало методы террора в революционном движении.

Новый подъём терроризма в революционном движении произошёл в 1878 году, начавшись с выстрела Веры Засулич в петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова, — таким образом она отомстила Трепову за его приказ подвергнуть порке заключённого Петропавловской крепости Боголюбова, который не пожелал снять перед Треповым головной убор. Суд присяжных, к неожиданности для правительства, оправдал Засулич. Это послужило, с одной стороны, распространению террористических идей среди части революционной молодёжи, а с другой — ужесточению репрессивных мер царского правительства. С этих пор аналогичные дела по политическим убийствам и насильственным действиям выносились на рассмотрение военных судов, а не судов присяжных.

За выстрелом Засулич последовал ряд других террористических актов: покушения на главу жандармерии Одессы барона Г. Э. Гейкинга, на прокурора Киева М. М. Котляревского, на агента сыскной полиции А. Г. Никонова. 4 августа 1878 года землеволец С. М. Кравчинский заколол в центре Петербурга шефа жандармов генерал-адъютанта Н. В. Мезенцева. Продолжался революционный террор и в следующем, 1879 году[16].

Провал «хождения в народ», кажущаяся неосуществимость народного восстания в ближайшие годы, с одной стороны, и репрессии правительства — с другой стороны — подталкивали часть народников к террористическим методам политической борьбы.

4. «Народная воля»

В июне 1879 года в результате раскола «Земли и воли» была создана партия «Народная воля», которая вошла в историю как террористическая организация благодаря серии покушений на царя, хотя современные историки указывают, что террор не занимал главного места ни в программе этой организации, ни в её деятельности.

«Народная воля» имела около 500 активных членов, террором занимались в ней лишь члены и ближайшие агенты Исполнительного комитета партии, а также несколько метальщиков, техников и наблюдателей. Из рядовых членов «Народной воли» в подготовке и осуществлении всех восьми покушений на императора принимали участие 12 человек.

Целью террора организация поставила дезорганизацию правительства и возбуждение народных масс. Необходимость террора народовольцы обосновывали преследованиями народников со стороны властей и личной ответственностью Александра II за репрессии, которую зафиксировал Исполнительный комитет «Народной воли» в смертном приговоре царю.

За Александром II была устроена настоящая «охота». Три попытки устроить крушение царского поезда были предприняты осенью 1879 года. 5 февраля 1880 года С. Н. Халтурин произвёл взрыв в Зимнем дворце, в результате которого император не пострадал, хотя было убито и ранено несколько десятков человек. Наконец 1 марта 1881 года группой народовольцев было осуществлено покушение на Александра II путём бомбометания, в ходе которого император был смертельно ранен вместе с И. И. Гриневицким, одним из бомбометателей.

После цареубийства Исполнительный комитет «Народной воли» 10 марта предъявил новому императору Александру III письмо-ультиматум, в котором заявлялась готовность прекратить вооружённую борьбу и «посвятить себя культурной работе на благо родного народа». Перед императором ставился выбор:

Или революция, совершенно неизбежная, которую нельзя предотвратить никакими казнями, или добровольное обращение верховной власти к народу. В интересах родной страны, <…> во избежание тех страшных бедствий, которые всегда сопровождают революцию, Исполнительный комитет обращается к вашему величеству с советом избрать второй путь.

К 17 марта все участники убийства Александра II были арестованы, а затем преданы суду. 3 апреля 1881 года пятеро первомартовцев: А. И. Желябов, С. Л. Перовская, Н. И. Кибальчич, Т. М. Михайлов и Н. И. Рысаков — были повешены.

К середине 1882 года из членов Исполнительного комитета «Народной воли» на свободе оставалась только Вера Фигнер. 10 февраля 1883 года она была арестована благодаря предательству С. П. Дегаева, выдавшего властям руководство «Народной воли», её Военный центр, все местные военные группы народовольцев в более чем 40 городах.

Всего в 1879—83 прошло более 70 политических народовольческих процессов, по которым привлекалось около 2 тыс. чел. Энергичное противодействие деятельности организации со стороны властей привело к её идейному и организационному кризису . Оставшиеся в живых члены «Народной воли» были приговорены к длительным срокам заключения и вышли на свободу лишь в период революции 1905—1907 гг.

Убийство Александра II, вопреки предположениям теоретиков народнического социализма, не привело к революции - наоборот, оно породило слухи о том, что царя-освободителя убили дворяне ради восстановления крепостного права. Реформы, начатые Александром II, были остановлены. В стране наступила эпоха реакции[5].

В последующие годы было предпринято несколько попыток возродить «Народную волю». Последней из них было создание под руководством П. Я. Шевырева и А. И. Ульянова «Террористической фракции партии „Народная воля“». С арестом группы Шевырева — Ульянова после неудачного покушения на Александра III, осуществлённого 1 марта 1887 года, революционный террор в России прекратился почти на 15 лет.

5. Терроризм начала XX века

Новый подъём революционного терроризма произошёл в начале XX века в условиях политического кризиса, вызванного отказом правительства от осуществления назревших реформ[5]. Как указывает А. Гейфман, одной из главных предпосылок роста террора в этот период стало сосуществование в Российской империи социально-экономического подъёма и политической отсталости. Многие представители появлявшихся новых социальных групп не находили себе места в старой социальной структуре, что вызывало у них разочарование и толкало на путь революционной деятельности и террора.

В отличие от террористов второй половины XIX века, в основном принадлежавших к привилегированным социальным группам и разночинцам, большинство террористов новой революционной волны были выходцами из первого поколения мастеровых и чернорабочих, перебиравшихся в поисках заработка из села в город. Будучи зачастую выходцами из обедневших крестьянских семей, они нередко жили в тяжёлых экономических условиях и медленно адаптировались к новой обстановке. Такие люди легко поддавались революционной агитации, и, например, из всех политических убийств, осуществлённых партией эсеров, более 50 % были совершены рабочими.

Немалую часть террористов этого периода составили женщины. В Боевой организации ПСР было около трети женщин, а в целом от общего количества террористов они составляли четвёртую часть. Приток женщин в революционное движение был связан с происходившим в обществе пересмотром семейных отношений и распространением грамотности. В подпольных организациях они получали от мужчин уважение большее, чем могли получить где-либо в традиционных социальных слоях, и, т. о., реализовывали своё стремление к самоутверждению.

Активнее, чем раньше, в терроре принимали участие представители национальных меньшинств Российской империи: евреи, поляки, выходцы с Кавказа и из Прибалтики.

Как и прежде, участвовали в терроре начала XX века и представители привилегированных социальных слоёв и разночинцы, многие из которых были возмущены контрреформами Александра III, во многом ограничившими или отменившими политические достижения 1860-х. Они выбирали террор, поскольку считали невозможной действенную мирную работу в рамках существовавшего политического режима.