Революционные народники о крестьянском вопросе

Лавров рассматривал также некоторые  особенности аграрных отношений  в будущем обществе. Он считал, что  раздел земли между крестьянами  еще не обеспечит рационального  ведения земледелия. Только земледелие с использованием "всех данных науки  и техники, с распределением продуктов  по потребности доведет производительность земли и выгодность сельского  хозяйства до максимума, а в то же время удовлетворит задачи социологии - улучшить до высшей возможной степени  благосостояние всего населения" [2, т. IV, с. 30].

Борьба Лаврова с пережитками  крепостничества отражала интересы русского трудового крестьянства, хотя программа строительства нового общества носила утопический характер.

Петр Ткачев, как и все революционные  народники, уделял много внимания положению  крестьян пореформенной России. Он также считал, что реформа 1861 г. нисколько  не улучшила их экономического положения. "Во многих местах, - писал он, - крестьянам отведены земли безусловно неудобные - болота или песчаник; и за эту  неудобную землю им приходится ежегодно платить ренту" [3, т. III, с. 52].

Анализируя распределение земель между различными слоями, Ткачев отмечал, что численность помещичьего  сословия к крестьянству относится  как 1 к 234, а это значит, что в  то время как на одну мужицкую крестьянскую душу приходится около 3/4 десятин пахотной земли, на каждого помещика приходится в 20 раз больше [3, т. V, с. 273]. "Господствующие отношения", отдающие в руки меньшинства  земледельческого сословия большую  часть земли, ведут "к растрате сил народа", считал Ткачев.

В своих работах он показал также  отрицательное влияние на положение  крестьянства заграничной торговли хлебом. Он утверждал, что вывоз хлеба  за границу приводит к сокращению количества хлеба, потребляемого населением внутри страны. Тем самым ухудшается положение крестьянства, так как  недостаток чистого хлеба восполняется примесью мякины и соломы, а также  ограничением ежедневной порции в "крестьянской домашней экономии".

Ткачев понимал, что заграничная  торговля хлебом, сказываясь на благосостоянии крестьян, в то же время дает широкие  возможности для удовлетворения утонченных потребностей богачей. Если в 40-х годах стоимость привозимых товаров, по данным Ткачева, немногим превышала 75 млн руб., то с 1860-1865 гг. она дошла  почти до 140 млн руб. В течение 20 лет практически вдвое увеличилось  количество ввозимых виноградных вин, бархата, шелка и других предметов  роскоши. Анализируя торговлю хлебом в  России, Ткачев справедливо указывал на разорение и прямой грабеж крестьян со стороны хлеботорговцев.

Свои высказывания о социально-экономических  условиях жизни крестьянства в пореформенной  России П.Н. Ткачев обосновывал материалами, наглядно свидетельствовавшими о непосильности  налогов и платежей, взваленных на плечи крестьянства. Требование революционных  народников, касающееся снижения государственных  повинностей, падающих на крестьян, одновременно означало требование устранения этих "остатков средневековых отношений".

Анализируя бюджет средней сельской семьи и сравнив все ее доходы и издержки, Ткачев подсчитал, что  дефицит составит примерно четверть от ее доходов. Чтобы покрыть дефицит, крестьянин вынужден существенно сокращать  расходы на питание и одежду в  ущерб своему здоровью.

В таком тяжелом материальном положении  находилась основная масса крестьянства России, составлявшего 5/6 всего народонаселения [3, т. V, с. 284].

Важной проблемой в трудах революционных  народников было нерациональное, преступное распоряжение богатствами страны, принадлежащими всей нации, но используемыми для  личного обогащения "правящими  персонами". По данным П.Н. Ткачева, из общей суммы бюджетных расходов лишь 1/12 доля использовалась на развитие промышленности, сельского хозяйства  и народное образование [3, т. V, с. 170].

Масштаб производительных сил страны Ткачев оценивал по количеству потребляемого  в стране чугуна, каменного угля и железа. Он утверждал, что Россия потребляет железо в несравненно  меньшем количестве, чем любая  цивилизованная страна в Европе. Он обратил также внимание на "странное пренебрежение" к каменноугольным  богатствам страны, которые разрабатывались  очень слабо и не могли удовлетворять  потребностей в угле даже мало развитой промышленности России.

Ткачев отмечал очень слабое развитие промышленности в России. Крайняя отсталость русской экономики  по сравнению с европейскими странами, по его мнению, была следствием невежества и бедности народа. Отставание в  развитии промышленности отрицательно влияло на уровень производительности в сельском хозяйстве. Ткачев напоминал, что в европейских государствах в земледелии применялись открытия в области химии, физики, механики. "Только мы, - писал он, - сидим над  своею прародительской сохой  и бороной и по-прежнему продолжаем одно поле засевать летом, другое зимой, а третье оставляем под пар" [3, т. V, с. 210]. Факты экономической отсталости страны, неспособность властей обеспечить технический прогресс ни в земледелии, ни в промышленности Ткачев считал свидетельством несостоятельности политической системы [3, т. V, с. 157].

В концепции аграрных преобразований он исходил из интересов крестьянства, но не учитывал того факта, что желаемое им превращение всех крестьян "земледельцев" в "землевладельцев" в действительности явилось бы "крестьянски-буржуазным" преобразованием. Осуществление плана  народников о разделе всех земель между всеми людьми поровну (при  капитализме) было бы нелепостью и не удержалось бы и на год. Тем не менее  различие между сословными и разрядными формами землевладения было бы сломано.

Представляет интерес и концепция  революционных народников о крестьянском общинном строе, в котором они  видели зародыш и базис социализма. Они полагали, что достаточно уничтожить царизм, устранить внешние препятствия, мешающие совершенствованию общины, и она сама разовьет свои социалистические начала. Различия взглядов на общину у  представителей трех направлений революционного народничества - анархистского (Бакунин), пропагандистского (Лавров), бланкистского (Ткачев) - не носили принципиального  характера и были связаны главным  образом с оценкой общины и  ее роли в будущем обществе.

Признавая общину особенностью русской  жизни, Ткачев считал, что особенность  эта не результат самобытного  развития, присущего одним лишь славянским народам, а следствие более медленного продвижения России по тому же пути, который уже прошла Западная Европа.

Из правильной посылки о схожести форм общинного владения в разных странах Ткачев, как и все революционные  народники, делал спорный вывод, что сохранившаяся в России община создает для русских крестьян сравнительно с западноевропейскими  странами выгодные условия для проведения социалистической революции. Считая, что  идея коллективной собственности глубоко  срослась со всем миросозерцанием русского народа, Ткачев утверждал, что "наш  народ, несмотря на свое невежество, стоит  гораздо ближе к социализму, чем  народы Западной Европы, хотя они и  образованнее его" [3, т. III, с. 91].

Он полагал, что нарождающиеся  формы буржуазной жизни и развивающееся  кулачество ведут к уничтожению  самого "принципа общины", что  среди крестьян вырабатывается класс  кулаков, скупщиков и арендаторов  земель, крестьянская аристократия [3, т. III, с. 219].

Лаврову так же, как и Ткачеву  и Бакунину, была присуща вера в  возможность использования крестьянской общины для перехода к социализму минуя капитализм. Он полагал, что  для этого требуется прежде всего  общинная обработка земли и равномерное  распределение продуктов между  общинниками - крестьянами. При наличии  этих предпосылок община станет основою  будущего строя. И далее: необходимо развить общину в смысле общинной обработки земли и общинного  пользования ее продуктами, надо сделать  из мирской сходки основной политический элемент русского общественного  строя и поглотить в общинной собственности частную.

Вместе с тем мечты Лаврова  об использовании общины для перехода к новому обществу не мешали ему  видеть начавшийся процесс ее (общины) разложения. Он непосредственно связывал его с усилением проникновения  товарных и денежных отношений в  хозяйство страны, предвидел, что  предоставление свободы "личной предприимчивости" приведет к тому, что "вся собственность  в России перейдет в руки класса мелких аферистов и кулаков... огромное большинство народа превратится  в безземельный пролетариат, в рабочие  руки..." [2, т. IV, с. 166].

Лавров справедливо отмечал, что  в общине при известных условиях возникают отношения найма и  эксплуатации. "В общине происходит неправильный раздел земли... крестьянин бросает землю и "бредет" искать заработка. Кустарные промыслы суть естественный путь развития кулаческого  капитала". Понимая, что община не может явиться преградой этому  процессу, Лавров признавал, что развитие капитализма в стране будет способствовать нарастанию социальных противоречий и  подготавливать революцию. "Хищные русские капиталисты, - писал он, - нагло высказывают в консервативных и псевдолиберальных органах  свое алчное желание видеть рабочего скованным буквою подьяческого контракта  и рисуют себе, как его по этапам будут тащить на их поля, обдирать с  него последнее в форме бесчисленных штрафов. Правительство явно вступает в союз с русскими капиталистическими классами" [2, т. IV, с. 18].

Ткачев не был последователен в  своих высказываниях по вопросу  о причинах разложения общины, однако отмечал, что крестьянская община в  России под давлением частной  собственности и фискальной московской системы утратила свое первоначальное назначение и оказалась абсолютно  неспособной предохранить крестьянство от бедности и разорения, а также "от пролетариев и гулящих людей". По его мнению, только немедленно проведенная  революция могла бы спасти общину от дальнейшего разорения.

Ткачев и Лавров, указывая на начавшееся разложение общины, приближались к  пониманию исторической неизбежности развития капитализма в России и  стремились предотвратить утверждение  этого "губительного для народа общественного  строя" революционным путем.

Петр Ткачев недооценивал того, что  капитализм создает материальные условия, без которых социалистическая революция  немыслима, считал, что по мере развития и укрепления "форм буржуазной жизни" успех социального переворота становится маловероятным. В статье "В набат" и других работах неоднократно отмечал, что развитие капитализма действует  разлагающе на общинный строй и надолго - быть может, навсегда - отсрочит проведение социальной революции [3, т. III, с. 70; 4, с. 287].

В противоположность Ткачеву Лавров полагал, что развитие капитализма  отнюдь не мешает сплочению революционных  сил в борьбе за социализм. Считал, что социальный переворот подготовляется успехами капиталистического развития. "Если рабочий социализм есть теоретически неизбежный вывод разумной социологии, если он есть исторический фазис, фатально вырабатывающийся из капиталистического строя общества, то самое развитие этого последнего строя составляет естественное подготовление к социальному  перевороту, который должен поставить  рабочий социализм на место капиталистического строя" [5, с. 65].

Отмечая ошибки народников, нам следует  с глубоким уважением относиться к их самоотверженной борьбе с  пороками самодержавного строя. Историческое значение их деятельности состояло именно в стремлении уничтожить старый строй, а вместе с ним и остатки  крепостничества в стране. Поэтому  так велика ценность деятельности революционных  народников для истории. В конце XIX века народничество как теория представителей крестьянского социализма переродилось в теорию мелкобуржуазных  демократов. Надо отличать старое и  либеральное народничество на том  основании, что революционные (старые) народники дали стройную доктрину, сложившуюся в эпоху, когда капитализм в России был еще весьма слабо  развит, когда мелкобуржуазный характер крестьянского хозяйства совершенно еще не обнаружился.

Революционные народники 70-х годов XIX века абстрагировались от объективных  экономических причин, мешавших осуществлению  некапиталистического пути для России. Таким образом, их искренняя вера в возможность социалистического  преобразования русской жизни в  то время была чистой утопией. Тем  не менее надо отметить историческую роль народничества в период антифеодального  преобразования России, ибо утопия народников явилась спутником и симптомом великого массового демократического подъема крестьянских масс.

Список  литературы

Бакунин М.А. Собрание сочинений и  писем. М., 1935.

Лавров П.Л. Избранные сочинения. М., 1934-1935.

Ткачев П.Н. Избранные сочинения. М., 1932.

Народническая экономическая литература. М., 1958.

"Вперед!". 1876. № 27.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.vestnik.fa.ru