Раскол русской православной церкви в VII в.Патриарх Никон. Старообрядчество

     ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

 ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«ТЮМЕНСКИЙ  ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ИНСТИТУТ ДИСТАНЦИОННОГО ОБРАЗОВАНИЯ

СПЕЦИАЛЬНОСТЬ «ПСИХОЛОГИЯ»

 

 

 

 

 

 

 

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

 

 

 

По предмету:  ИСТОРИЯ

 

Тема: РАСКОЛ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В XVII в. ПАТРИАРХ НИКОН. СТАРООБРЯДЧЕСТВО

 

 

 

 

 

 

 

Выполнил:

Студент  1   курса,  1   семестр

Зачетная книжка №32121797  Вариант №3

Шаменкова Светлана Анатольевна

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Тюмень, 2013

2

ОГЛАВЛЕНИЕ

1. Введение……………………………………………………………………3
2. Церковный раскол XVII века…………………………….………………5

2.1 Причины и  предпосылки церковного раскола..………………………5

2.2 Личность  патриарха Никона……………………………………………9 
2.3 Староверы……………………………………….. ………………………13 
3. Заключение……………………………………………………………….18 
4. Список используемой литературы………………………………………19 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                           

 

 

 

 

 

 

3

Введение

Расколом принято  называть произошедшее во второй половине XVII века отделение от господствующей Православной Церкви части верующих, получивших название старообрядцев, или раскольников. Значение раскола в русской истории определяется тем, что он являет собой видимую отправную точку духовных противоречий и смут, завершившихся в начале XX века разгромом русской православной государственности.

О расколе писали многие. Историки - каждый по-своему толковали  его причины и разъясняли последствия. Непосредственным поводом для Раскола  послужила так называемая «книжная справа» - процесс исправления и редактирования о государственных служебных текстов.

Церковный раскол стал одним из самых существенных явлений в истории российской духовной культуры XVII века. Как широкое религиозное движение он зародился после собора 1666-1667 годов. Наложившего клятвы на противников греческих обрядов, введённых в практику русского богослужения, и запретившего использование литургических книг, отпечатанных до начала систематического исправления богослужебных текстов по греческому образцу. Однако истоки его восходят к более раннему времени, к периоду патриаршества Никона. Вскоре после возведения в сан (1652) патриарх провел церковную реформу, которая, по общему мнению исследователей, сразу же вызвала резкий протест ревнителей старины. Первоначально недовольство исходило от узкого круга лиц, многие из которых прежде были единомышленниками Никона. Самыми видными фигурами среди них были протопопы Иван Неронов и Аввакум Петров.

В первые годы правления  Алексея Михайловича они вместе с Никоном входили в «кружок  ревнителей благочестия», возглавлявшийся  царским духовником протопопом Благовещенского собора в Кремле Стефаном Вонифатьевым, и оказывали заметное влияние на церковную политику. Однако реформа, начатая Никоном, превратила бывших друзей в

4

непримиримых  врагов. Н.Ф. Каптерев назвал это «разрывом лиц, решительно разошедшихся между собою во взглядах и убеждениях».

В переломные моменты  Российской истории принято искать корни происходящего в её далёком прошлом. Поэтому обращение к таким периодам как период церковного раскола представляется особенно важным и актуальным.

При написании  данной работы я поставила перед собой цель рассмотреть события, произошедшие в духовной сфере жизни нашей страны в середине XVII века, именуемые «церковным расколом», а также определить, какое влияние оказал церковный раскол на дальнейшее развитие Российского государства в целом.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: 
1. Рассмотреть причины и предпосылки церковного раскола;

2. Определить, что  собой представляла личность  главного реформатора – патриарха  Никона;

3. Раскрыть непосредственное  содержание церковных реформ XVII века, а также их значение.

 

2. Церковный раскол в XVII веке

2.1. Причины и предпосылки церковного раскола.

К середине семнадцатого века накопились, и стали очевидными расхождения с современной греческой церковной практикой и возникли вопросы по поводу обрядов Русской православной церкви. Особенно горячие споры возникли ещё в пятнадцатом веке об «аллилуйе» и «посолонном хождении» (от слова «посолонь» - по солнцу). А в шестнадцатом веке было с очевидностью замечено множество расхождений и недосмотров в церковных книгах, особенно в переводах богослужебных текстов: одни переводчики

 

5

плохо знали  греческий язык, другие - русский. На Стоглавом Соборе 1551 года, проведённом с целью введения единообразия в церквах, решено было

исправлять  книги, сверяя их с «добрыми переводами», но отсутствие единого подхода привело  к ещё большим искажениям текста. Одной из попыток введения единообразия в богослужебных книгах было также открытие в Москве типографии, но вместе с количеством издаваемых книг росло и число ошибок.

Наибольшее  их возмущение вызывали нравы духовенства. Из многочисленных жалоб, поступавших  к тогдашнему патриарху Иосифу складывалась весьма мрачная картина¹. Вместо того чтобы заботиться о душах своих прихожан, священники проводили время в пьянстве и распутстве. Они не только не произносили проповедей, но и саму церковную службу стремились укоротить путём введения «многогласия» - одновременного чтения и пения различных молитв и текстов. Одновременно священник читал молитву, чтец – псалом, дьякон – послание и т.д. Читали в три – четыре и даже пять – шесть голосов сразу. В результате служба убыстрялась, но понять в ней что-нибудь было невозможно, поэтому, по свидетельству того же Клеменса, присутствующие в храме не обращали внимания на чтение и позволяли себе в это время шутить и разговаривать, тогда как в остальное время богослужения они сохраняли величайшую скромность и набожность².

Наше церковное  пение не нравилось иностранцам. Даже крайне доброжелательный к русским и склонный хвалить почти все их церковные установления архидьякон Павел Алеппский, рассказывая о пении, меняет тон речи. По его словам, наши протодьяконы и дьяконы произносили ектении, а священники молитвы низким и резким голосом. Когда Павел, освоив русский язык, прочёл однажды в присутствии царя славянскую ектению высоким голосом, то Алексей Михайлович выразил удовольствие. Но Павел Алеппский делает различие между пением собственно в России и

6

Малороссии. В  последней, по его словам, была заметна любовь к пению и знание музыкальных правил. «А московиты, не зная музыки, пели наудачу;

им нравился низкий, грубый и протяжный голос, который неприятно поражал слух; они даже порицали высокоголосное пение  и укоряли этим пением малороссов, которые, по их словам подражали полякам». Из описания путешествия Павла видно, что на Украине в церковном пении принимали участие все присутствующие в храме; особенно воодушевляли чистые и звонкие голоса детей.

В нашей церковной  практике была ещё одна несообразность, удивлявшая иностранцев, против которой восставали многие пастыри церкви. У нас существовал обычай, согласно которому каждый присутствующий на службе молился своей иконе. Между тем этот обычай вёл к большой неблагопристойности при богослужении: присутствующие в церкви заняты были не столько общим церковным пением и чтением, сколько своими частными молитвами, которые каждый обращал к собственной иконе, так что во время богослужения все собрание молящихся представляло собой толпу лиц, обращенных в разные стороны. Наступала минута большого входа, тогда все устремляли свои взоры на Св. Дары и повергались перед ними ниц, но после того, как Дары ставились на престол и царские врата закрывались, опять каждый начинал смотреть врозь, каждый обращался к своей иконе и твердил свою простую молитву: «Господи, помилуй!» Сам царь в этом случае следовал общему правилу. Таково свидетельство Майерберга, которое вполне подтверждается Колинсом. Последний говорит, что в известные моменты службы русские разговаривали о делах, а царь Алексей Михайлович почти всегда занимался делами в церкви, где он бывал окружен боярами³.

Все эти особенности  религиозного быта русских привели  к тому, что в XVII веке на Западе даже была защищена диссертация на тему: «Являются ли

 

7

русские христианами?» И хотя автор её не давал утвердительный ответ, уже само появление вопроса, вынесенного в заглавие, о чем-то говорит…

Ещё во второй половине пятнадцатого века в русской церкви утвердилась мысль о том, что после Флорентийской унии 1439 года и падения Константинополя истинно чистое православие сохранилось только на Руси. А в начале шестнадцатого века оформилась идея о Москве как «Третьем Риме». Её выдвинул игумен Псковского Елеазарова монастыря Филофей в своих посланиях к Василию III. Филофей считал, что в истории христианства последовательно существовало три великих центра. Первый - Рим - пал из-за отступления от истинного христианства; второй - Константинополь - пал из-за Флорентийской унии. Третий же «Рим» - Москва, а четвёртому не бывать. Это утверждение было призвано служить возвеличиванию Московских государей, но одновременно - утверждению исключительного значения религии и церкви. Учение о «Третьем Риме» служило идейным обоснованием враждебности ко всему иноземному, религиозной нетерпимости, самоизоляции. Все, что шло от греков, казалось ложным. Это мнение господствовало и в семнадцатом веке. Понимая всю опасность неосторожного вторжения в область веры, царь в то же время почитал полезным для государства всеми средствами, в том числе и личным примером, укреплять религиозность своих подданных. Правительство понимало, что отказ от традиций не пройдет безболезненно, но в то же время склонялось к мысли о необходимости пересмотра всех церковных обрядов и приведение их в соответствие с греческой богослужебной практикой. Это было вызвано, прежде всего, стремлением упорядочить обрядовую практику русской церкви в условиях роста религиозного вольномыслия и падения авторитета духовенства. Вместе с тем сближение с греческой церковью должно было поднять престиж Российского государства на православном Востоке⁴.

 

8

2. Личность патриарха Никона.

Никон (до пострижения  в монахи — Никита Минов) родился  в 1605 году в Нижегородском уезде в семье крестьянина. Богато одарённый от

природы энергией, умом, прекрасной памятью и восприимчивостью, Никон рано, с помощью сельского священника, овладел грамотой, профессиональными знаниями служителя церкви и уже в 20 лет стал священником в своем селе. В 1635 году он постригся в монахи в Соловецком монастыре и был назначен в 1643 году игуменом Кожеозерского монастыря. В 1646 году Никон по делам монастыря оказался в Москве, где и встретился с царем Алексеем. Он произвёл самое благоприятное впечатление на царя и потому получил место архимандрита влиятельного столичного Новоспасского монастыря. Новоиспеченный архимандрит сблизился со Стефаном Вонифатьевым и другими столичными ревнителями благочестия, вошёл в их кружок, неоднократно беседовал о вере и обрядах с иерусалимским патриархом Паисием (когда тот находился в Москве) и стал активным церковным деятелем. Перед царём он выступал чаще всего в качестве ходатая за бедных, обездоленных или невинно осуждённых, и завоевал его расположение и доверие. Став в 1648 году, по рекомендации царя, новгородским митрополитом, Никон проявил себя как решительный и энергичный владыка, и ревностный поборник благочестия⁵. Царю Алексею Михайловичу импонировало и то, что Никон отошёл от точки зрения провинциальных ревнителей благочестия на церковную реформу и стал сторонником плана преобразования церковной жизни России по греческому образцу.

Выбор царя пал  на Никона, и этот выбор поддержал  царский духовник Стефан Вонифатьев. Казанский митрополит Корнилий и находившиеся в столице ревнители благочестия, не посвященные в планы царя, подали челобитную с предложением избрать в патриархи Стефана Вонифатьева, наиболее влиятельного и авторитетного члена кружка. Реакции царя на

9

челобитную не последовало, а Стефан уклонился от предложения и настойчиво рекомендовал своим единомышленникам кандидатуру Никона. Последний тоже был членом кружка. Поэтому ревнители благочестия в

новой челобитной царю высказались за избрание в патриархи Никона, бывшего тогда новгородским митрополитом.

Никон считал себя единственным реальным кандидатом в  патриархи. Суть его далеко идущих планов сводилась к тому, чтобы ликвидировать зависимость церковной власти от светской, поставить её в церковных делах выше царской власти и самому, став патриархом, занять, по меньшей мере, равное с царем положение в управлении Россией⁶.

Решительный шаг последовал 25 июля 1652 года, когда церковный собор уже избрал Никона патриархом и царь одобрил результаты выборов. В этот день в кремлевском Успенском соборе для посвящения новоизбранного в патриархи собрались царь, члены царской фамилии, боярская дума и участники церковного собора. Никон появился лишь после посылки к нему ряда делегаций от царя. Никон объявил, что не может принять сан патриарха. Свое согласие он дал только после «моления» царя и присутствовавших в соборе представителей светской и церковной власти. Этим «молением» они, и, прежде всего царь Алексей Михайлович, обязались слушаться Никона во всем, что он будет «возвещать» им о «догматах божиих и о правилах», слушаться его «яко начальника в пастыря и отца краснейшаго». Этот акт существенно поднял престиж нового патриарха⁷.

Светская власть приняла  условия Никона потому, что считала  эту меру полезной для проведения церковной реформы, а самого патриарха - надёжным сторонником плана реформы. Более того, ради решения первоочередных внешнеполитических задач (воссоединение с Украиной, война с Речью Посполитой), чему должна была содействовать церковная реформа, светская власть пошла на новые уступки. Царь отказался от вмешательства в действия патриарха, затрагивавшие церковно-обрядовую

10

сферу. Он допустил также участие Никона в решении всех интересовавших патриарха внутриполитических и внешнеполитических дел, признал Никона своим другом, и стал именовать его великим государем, то есть, как бы

пожаловал ему  титул, который из прежних патриархов имел только Филарет Романов. В итоге возник тесный союз светской и церковной властей в форме «премудрой двоицы», то есть царя и патриарха.

Патриарх Никон, вскоре после своего избрания стал самовластным владыкой русской церкви. Он начал с устранения вмешательства в церковные дела своих прежних единомышленников по кружку ревнителей благочестия. Никон даже велел не допускать к себе протопопов Ивана Неронова, Аввакума, Даниила и других. Их жалобы не поддержали ни царь, ни Стефан Вонифатьев, ни Ф. М. Ртищев, которые уклонялись от вмешательства в действия патриарха.

Уже в конце 1652 года некоторые из настоятелей монастырей, чтобы угодить Никону, стали раболепно именовать его великим государем. Их примеру последовали архиереи. В 50-х годах XVII века благодаря энергичной и решительной деятельности Никона был осуществлен комплекс мер, которые определили содержание и характер церковной реформы.

Личность патриарха  Никона – одна из самых интересных, противоречивых и загадочных во всей русской истории. Для одних – старообрядцев, он – предтеча "анчихристов", для других – прежде всего монархов императорской России – властолюбивый и деспотичный выскочка, пытавшийся возвысить священство выше царства и поставить патриаршескую власть над властью русского самодержца, для либеральных церковных кругов - "папист", душитель церковной свободы, для своих же почитателей, весьма и весьма многочисленных, Никон - "величайший человек русской истории" (Митрополит Антоний (Храповицкий)), "борец за свободу церкви (англиканский диакон Уильям Пальмер – знаменитый корреспондент Хомякова и издатель никоновых сочинений)⁸. Про святого

11

Иоанна Шанхайского  рассказывали, как однажды, услышав  на экзамене в воскресной школе рассказ  девочки о патриархе Никоне, он спросил её, считает ли она патриарха святым. Услышав неопределенный ответ, святитель

строго-настрого наказал ей отныне считать Никона святым. Таков разброс мнений – от святого до "антихриста". И разброс этот, по-видимому, будет продолжаться ещё долго, может быть до скончания века.