Расказачивание

Введение

Расказачивание — проводившаяся большевиками в ходе Гражданской войны политика — массовый Красный террор и репрессии против казачества как социальной и культурной общности, сословия Российского государства. Политика расказачивания заключалась в массовых расстрелах, взятии заложников, сожжении станиц, натравливании иногородних на казаков. Политика расказачивания была начата большевиками с принятием 11 (24) ноября 1917 декрета ВЦИК СНК «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» и постановления СНК от 9 (22) декабря 1917: началась ликвидация сословных перегородок и повинностей казаков, постепенно превратившиеся в истребление казаков. Довольно часто это связывают также с директивой Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января 1919 года. В процессе расказачивания проводилась также реквизиция домашнего скота и сельскохозяйственных продуктов, переселение иногородней бедноты на земли, ранее принадлежавшие казачеству, в сочетании с действиями по формальной ликвидации казачества.

Согласно исследованиям  ряда историков, одним из главных идеологов расказачивания на Область Войска Донского являлся председатель Донского бюро РКП(б) и руководитель Гражданского управления Сергей Сырцов. «Недавний студент Петроградского политехнического института, дважды вынужденный бежать от казаков из Ростова, Сырцов однозначно оценивал казацкий Дон как „Русскую Вандею“». Будучи убежденным, что «аграрная революция на Дону должна состоять в полном разрушении экономического базиса казачества», «стирании всякой экономической грани между крестьянами и казаками» и «общие условия заставляют нас, идя навстречу крестьянам, за исключением самых верхушек, сделать их своей опорой в деле ликвидации казачества», как сообщается в его донесениях и докладах в ЦК[4].

Мнение современных  историков относительно направленности расказачивания неоднозначно. Ряд исследователей, в частности, Е. Лосев, А. В. Венков, В. Л. Генис, Н. Ф. Бугай, А. И. Козлов, С. А. Кислицын, В. П. Трут определяют расказачивание как политику, направленную на ликвидацию казачества как этносоциальной группы[6]. При этом, Е. Лосев и А. В. Венков указывают на вину в инициировании расказачивания лишь отдельных лиц из ВКП (б), а А. И. Козлов, С. А. Кислицын, В. Л. Генис отмечают политику террора как характерное свойство для режима данного времени. В. П. Трут и А. В. Венков считают этнические особенности казачества частично размытыми и отмечают его частичное слияние с крестьянством, тогда как В. Л. Генис и Н. Ф. Бугай видят в политике расказачивания элементы геноцида. П. Г. Чернопицкий, Е. Н. Осколков, Я. А. Перехов отмечают классовый, а не этнический подход большевиков к казачеству, выступая против оценки расказачивания как особой антиказачьей политики, проводимой по этническому признаку[7].

В то же время резолюция  Донбюро РКП(б) от 8 апреля 1919 года рассматривает казачество в качестве базы контрреволюции и предполагает его уничтожение как особой экономической группы:

Все это ставит насущной задачей вопрос о полном, быстром, решительном уничтожении казачества как особой экономической группы, разрушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, активно контрреволюционных, распыление и обезвреживание рядового казачества и о формальной ликвидации казачества[8].

1. Причины репрессий

«Народ звал нас в „благодарность“ за это  палачами, опричниками и нагаечниками»— (П. Н. Краснов. Дон и Добровольческая армия…. с.45)[9]

Отношение пришедших  к власти большевиков к казачеству было двойственным, и это было обусловлено  реальными причинами. С одной стороны, оно было негативным, поскольку казаки, являясь профессиональными военными, не так давно «верой и правдой» служили российской монархии, защищая государство не только от внешних врагов, но и участвуя в подавлении беспорядков и выступлений рабочих, разгоняя демонстрации и конвоируя осужденных по этапам. К тому же казачество имело в собственности землю и привилегии, что не соответствовало определению эксплуатируемых, то есть тех, от чьего имени большевики проводили свою политику. Но с другой стороны большевики, понимая, что казачество является хорошо организованной и вооружённой силой, хотели привлечь казаков на свою сторону, либо, как минимум, на начальном этапе быть с ними в нейтральных отношениях. В таком же неопределённом состоянии находилось и казачество. Первые декреты большевиков склонили основную их массу на сторону Советов[8] — после длительной войны они смогли вернуться в свои станицы и земля рядовых казаков, согласно Декрету о земле, осталась не тронута. Казаки изначально не были настроены бороться против советской власти, как вследствие усталости от войны и нежелания борьбы в какой бы то ни было форме, так и по причине сильнейшей агитации большевиков, угрожавших кровавой расправой за сопротивление и обещавших не касаться внутреннего казачьего уклада, имущества и земель в случае непротивления и не вмешивались в военные действия между красными и белыми.

По вопросу борьбы с большевиками у казаков не было единого мнения. Некоторые из них  даже имели антидобровольческие  настроения. Армия генерала Деникина воспринималась казаками как не вполне демократический институт, посягавший на их казачьи вольности, инструмент большой политики, до которой им не было дела. Плохо познанные всем казачьим населением большевики, наоборот, представлялись чем-то вроде меньшего зла для казачества. Большинство казаков верило советской агитации и надеялось, что большевики их не тронут; кроме того, по свидетельству генерала М. В. Алексеева, казаки в это время были «глубоко убеждены, что большевизм направлен только против богатых классов — буржуазии и интеллигенции…». Казачество наблюдало серьёзные военные приготовления советской власти в южном направлении и считало, что её волнение и гнев навлекают лишь «не прошенные пришельцы» — формируемая Добровольческая армия. Этому близорукому взгляду не чуждо было и само донское правительство, всерьёз надеевшееся соглашательством с местными революционными учреждениями и лояльностью в отношении советской власти примирить её с Доном и спасти область от нашествия большевиков.

Согласно первому, разработанному правительством Краснова проекту, на первом этапе атаманы Кубанского, Донского, Терского и Астраханского казачьих войск, председатель Союза горцев Северного Кавказа должны были провозгласить Доно-Кавказский союз суверенным федеративным государством, который должен был в Гражданской войне соблюдать нейтралитет и не бороться с большевиками вне пределов Доно-Кавказского союза. Однако проводившаяся большевиками политика «расказачивания» обратила казаков в союзников Белого движения.

Похожим образом складывалась обстановка и на Южном Урале, где смущение в умы казачества вносили слухи о якобы имевшихся по всей России успехах большевиков в экономическом отношении, о даровании ими населению невиданных раньше свобод. Большевистские агитаторы, приезжавшие из Центральной России в расположение Оренбургского казачьего войска, пытались внушить казакам мысль, что большевики ведут борьбу не с казаками, а с их начальством, «продавшемся буржуазии» и якобы защищающим ее интересы головами казаков. Агитаторы стремились настроить казаков против офицеров. Многое из того, что доносили агитаторы до казаков ими воспринималось за чистую монету, многие склонны были поверить, тем более, что людей, разоблачавших большевистскую ложь в то время в станицах не было.

На Войсковом Круге в декабре 1917 года, когда атаман Дутов призвал депутатов «стать на защиту матери-России и родного войска», депутаты с фронта сразу заняли враждебную к нему позицию. Фронтовики старались доказать, что, стоит сместить Дутова, и все местные волнения прекратятся, и с большевиками можно будет подписать договор о невмешательстве.

Войсковой круг подавляющим  большинством голосов постановил: советской  власти не признавать; борьбу с большевиками продолжать до полной над ними победы. Депутаты в большинстве своем прекрасно понимали, что большевики повели борьбу с казачеством, которое всегда стояло на страже русской государственности, и вот теперь снова оказалось у них на пути. Полковник Дутов был переизбран войсковым атаманом.

Принятый III-м съездом Советов 27 января / 9 февраля 1918 года Закон об уравнительном переделе всех земель (о т.н. социализации земли) привёл к колебаниям и началу раскола в казацкой среде. Расколу казачества способствовали действия представителей советской власти на местах.

2. Осуществление советскими властями репрессий против жителей казачьих областей

После того, как большевики утвердились на казачьих территориях, в первую очередь их деятельность и репрессии были направлены на казаков.

Питер Кенез, американский историк-исследователь Гражданской войны в России, приводит в своей работе сведения о терроре большевиков, обрушившемся на оставленный добровольцами центр Донского казачества Ростов. По приказу красного командующего Сиверса должны были быть казнены все имеющие отношение к Добровольческой армии, приказ распространялся и на детей четырнадцати и пятнадцати лет, записавшихся в армию генерала Корнилова, однако, возможно из-за запрета родителей, не ушедшие с ней в поход на Кубань.

12 февраля казаками из состава полков № 2, 10, 27 и 44 войскового старшины Н. М. Голубова, перешедшими на сторону большевиков, была занята оставленная накануне Добровольческой армией столица Дона — Новочеркасск. Войсковой старшина Н. М. Голубов ворвался в здание «Судебных установлений», где проходило заседание Войскового Круга, сорвал с Войскового атамана А. М. Назарова генеральские погоны, арестовал его и председателя Войскового Круга Е. А. Волошинова, а депутатам приказал «убираться к чертям». После этого красными были арестованы все делегаты Казачьего круга, а в городе была провозглашена советская власть[18]. Следом за перешедшими на сторону большевиков казаками Голубова в город прибыли чекисты и начали избиение городской интеллигенции и офицеров. Над трупами расстрелянных каратели из ЧК долго и ожесточенно издевались: пинали их ногами, кололи штыками, дробили черепа убитых прикладами винтовок. Такого поворота событий в казачьей столице не смог стерпеть даже сам Голубов, чьи красные казаки стали противодействовать красным же карателям из ЧК. По одним данным в ответ на это противодействие чекистам со стороны казаков, по другим данным — по распоряжению местного большевистского штаба во главе с Голубовым, шахтерами-красногвардейцами 17 февраля за городом в Краснокутской роще был произведен расстрел атамана А. М. Назарова, заменившего Каледина, генералов К. Я. Усачева, П. М. Груднева, Исаева, подполковника Генерального штаба Н. А. Рота, председателя Войскового Круга Е. А. Волошинова, войскового старшины И. Тарарина.

6 марта Голубовым в  доме калмыцкого гелюна также был арестован заместитель Донского атамана историк-педагог М. П. Богаевский, расстрелянный большевиками с началом восстания низовых станиц.

Осуществив репрессии  в Новочеркасске и вызвав этим даже недовольство казаков из «революционной ватаги» Голубова, большевистские каратели, заподозрив «красного главкома» в недостаточной лояльности к большевизму, покинули донскую столицу. Приглядывать за ситуацией в городе ими был оставлен комиссар Ларин.

Внедрение советской  власти на Дону и Кубани сопровождалось захватом пришлым элементом местного управления, грабежами, реквизициями, арестами, казнями, убийствами (только одних офицеров было убито большевиками на Дону около 500 человек), карательными экспедициями против протестующих станиц и селений.

В соответствии с документами Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков по донским городам, станицам и сёлам — ещё две тысячи человек пали жертвами карательных мероприятий установленной на Дону советской власти.

3. Расколы в  казачестве, вызванные Гражданской войной

Немаловажным фактором, способствующим проведению политики расказачивания, являлись и внутренние расколы в  казачестве, а также конфликты  между казачьим и неказачьим населением, активнее проявившиеся в период идейно-политического  противостояния в годы Гражданской войны.

Историк А. Козлов приводит такие сведения:[8] «Врываясь в пределы соседних губерний, белоказачьи части вешали, расстреливали, рубили, насиловали, грабили и пороли. Эти зверства записывались тогда саратовскими и воронежскими крестьянами и рабочими на счёт всех казаков, порождали страх и ненависть. Ответная стихийная реакция выливалась в месть тоже всем казакам, без разбора. В первую очередь страдали безвинные и беззащитные».

Известны случаи внутренних казачьих конфликтов, вызванных идейно-политическими противоречиями. В хуторе Большом Усть-Хоперской станицы казаки первого Донского революционного полка 23-й дивизии зарубили 20 стариков «за злостную агитацию». В станице Нижнечирской красные казаки «своим судом подвергли каре „местную контру“»[8].

Все это способствовало тому, что казаки опять взялись  за оружие, и в соответствии со своими убеждениями примкнули к воюющим  сторонам. Так, примерно в середине 1918 года под командованием Ф. К. Миронова, Б. М. Думенко, М. Ф. Блинова находилось 14 красных казачьих полков. У П. Н. Краснова в Донской армии — около 30 полков.

По мнению доктора  исторических наук профессора Павла  Голуба^[29], «расказачивание» началось ещё при правлении атамана Краснова, который поставил задачу уничтожить всех сторонников Советской власти. Соответствующее постановление, направленое против красных казаков, было принято Кругом спасения Дона в мае 1918 года, почти за год до директивы Оргбюро ЦК РКП(б). Было принято около 1400 приговоров (многие на десятки или даже сотни человек) об исключении сочувствующих Советской власти из казачьего сословия — с лишением всех казачьих прав и льгот, конфискацией имущества и земли, высылкой за пределы Дона или на принудительные, каторжные работы. Более 50 таких приговоров опубликованы в правительственных газетах «Донской край» и «Донские ведомости». На основе этих данных мною произведён расчёт, который показал: средств к существованию были полностью лишены и подверглись преследованиям до 30 тысяч красных казаков с их семьями. Указ Большого войскового круга, направленный против казаков-фронтовиков, вступивших в Красную Армию, вышел в октября того же года - всех красных казаков, попавших в плен, казнили.[29]

4. Казачьи восстания  и их подавление большевиками

Политика советской  власти на Кубани, выражавшаяся в «уничтожении казачества как сословия», также привела к отторжению казаков против большевизма.