Присоединение Дагестана к России

Присоединение Дагестана к России

 

 

        К 200-летию Гюлистанского договора

 

Проблема  присоединения Дагестана к России является одной из актуальных, которой  посвящены многочисленные труды: изданы монографии, тематические сборники, материалы  научных конференций, опубликованы обзорные статьи и др. Тема присоединения  Дагестана к России на различных  этапах исследователями рассматривалась  неодинаково.

 

 

Взгляды исследователей относительно времени присоединения дагестанских народов к России весьма противоречивы.

Вопрос этот следует рассматривать  не как простое уточнение хронологических  рамок, а как концептуальный, связанный  с различным пониманием истории  отношений России и Кавказа, а  также России, Ирана и Турции.

Было время, когда осуждали только местный национализм и перестали  писать о колониальной политике царизма.

Правда такова, что взаимоотношения  народов Кавказа и России знали  разные периоды. Была тяга к единству, были конфликты и непонимание.

С конца XVIII в. завоевание Дагестана, как  и остальных территорий Кавказа, для российского царизма стало  одной из важнейших задач.   

Исследователи, которые посвятили  свои труды теме присоединения Дагестана  к России, датой этого акта считали 1813 г., т.е. Гюлистанский договор. Это профессора Р.М. Магомедов, Х.- М. О. Хашаев, В.Г. Гаджиев, С.Ш.Гаджиева, Х.Х. Рамазанов и др.

Вместе с тем, в трудах исследователей отмечалось, что Гюлистанский договор 1813 г. был заключен между Россией и Ираном без владетелей Дагестана.

Значение Дагестана как стратегического  плацдарма в конце XVIII - начале ХIХ  в. и в ходе русско-иранской (1806-1813) и русско-турецкой (1806-1812) войн для Ирана, Турции и России резко возросло. Царская Россия, хорошо понимая, что успехи русской армии на Кавказе напрямую будут зависеть от политической обстановки в Дагестане, проводила осторожную политику.

С началом русско-иранской войны  наместник Кавказа П.Д. Цицианов переходит к тактике грубого  и жесткого давления на дагестанских владельцев, требуя безусловной покорности. Политика Цицианова вызвала резкое недовольство у дагестанских владельцев.

Этой ситуацией умело воспользовались  Иран и Турция. С началом войны  с Россией многочисленные иранские агенты стали подбивать дагестанских ханов к войне с Россией, обещая за это немалые деньги от имени  шаха. В фирманах шаха к дагестанским владельцам активно использовался  и религиозный фактор. Большинство дагестанских владельцев не поддалось на уговоры ирано-турецкой агентуры и сохранило верность России.

И все же развернутая в Дагестане  антироссийская агитация Ирана, подкрепленная  деньгами и щедрыми подарками, находила отклик среди отдельных феодалов. Наиболее активную проиранскую позицию заняли Ших-Али-хан Дербентский и Сурхай-хан Казикумухский, к которым примкнули Али-Султан Дженгутайский, родственник Султан-Ахмед-хана Аварского, старшина Алисканд и некоторые другие владетели.

Царские власти знали о попытках Ирана поднять в Дагестане  антироссийское восстание, осознавали и возможные пагубные последствия  в случае их успеха. Тем не менее, царизм не планировал введение войск  в Дагестан.

Командующий войсками на Кавказской линии генерал-майор Глазенап, узнав об активизации антироссийских сил в Дагестане, решил предпринять срочные меры, не ожидая указаний из Петербурга.

Целью своего похода Глазенап называет наказание Сурхай-хана Казикумухского.

Большинство дагестанских владельцев сохранило верность России в период русско-иранской войны 1804-1813 гг. Уже  в апреле, в самом начале похода, Глазенап сообщает в Петербург, что шамхал Тарковский, «истинно приверженный и верный подданный Е. И. В., во всех случаях оказывает свою помощь и усердие». Позже войско шамхала присоединилось к российской армии. 2 июня 1806 г.

Глазенап доносит А. Чарторыйскому, что «по прибытии моем в Кизляр удостоверился я, что дагестанские владельцы вообще повергают себя к покровительству всемилостивейшего нашего государя за исключением Дербентского хана...». Уцмий Каракайтагский и табасаранские владельцы также предложили Глазенапу свою военную помощь. Всячески помогали русским войскам и жители приморского Дагестана: строили и чинили мосты, дороги, изъявляли желание вступить в российскую армию и участвовать в войне с Ираном и поддерживающими его феодалами.

Глазенап получил приказ захватить Дербент. Учитывая важное стратегическое положение Дербента, в нем было установлено прямое российское управление.

В 1806 г. практически все дагестанские владельцы и часть «вольных обществ» приняли или вновь подтвердили  свое подданство России. Документ свидетельствует: «Владельцы дагестанские бывали всегда независимы от Персии и независимо каждый управлял своим владением, состоя с давних времен под покровительством и подданством России. Дербент, Тарку, владельцы каракайтагские, табасаранские, аварские и другие суть неоспоримые тому доказательства».

Таким образом, можно говорить о  том, что в 1806 г. де-факто состоялось присоединение Дагестана к России.

В пользу этого свидетельствует  и то, что именно с 1806 г. царские  власти начинают устанавливать прямое российское управление в Дербенте, Кубе, отстраняют одних дагестанских ханов от власти (Ших-Али-хана в 1806 г., 
Сурхай-хана в 1812 г.) и передают их владения (или часть их) другим феодалам (шамхалу, Аслан-беку и др.).

С 1806 г. российские власти рассматривали  Дагестан уже как неотъемлемую часть  империи.

Важнейшим условием и признаком  принятия российского подданства становилась  выплата податей горцами. С населения  брали все, что было необходимо для  войск: скот, хлеб, масло, сено и др. Крестьяне обязаны были чинить дороги, расчищать снег, поставлять подводы, обеспечивать войска квартирами, снабжать их топливом и т. д. Объем податей и повинностей, которые несли крестьяне до 1806 г., резко увеличился. Теперь им надо было платить и местным правителям, и царским властям.

Начало установления колониальных порядков в Дагестане тяжело ударило прежде всего по положению трудового населения. Местные правители увеличивали подати и повинности, а феодалы деспотически обращались с подвластным населением. К этому следует добавить полнейший произвол, творимый над трудовым населением Дагестана со стороны царских чиновников и военачальников.

В 1809 г., после заключения англо-иранского  и англо-турецкого договоров, резко  увеличилась финансовая и военная  помощь Англии новым союзникам на Среднем Востоке. Одним из условий  этой помощи была активизация военных  действий Ирана и Турции против России, особенно на Кавказе. Перемирие на русско-иранском и русско-турецком фронтах было прервано, и военные действия возобновились. Одновременно ирано-турецкая агентура стала снова призывать горцев Восточного Кавказа к антироссийским выступлениям. Эти призывы подкреплялись  щедрыми денежными подарками. Деньги и фирманы шаха и султана с  призывами подняться на «священную войну» против России получили почти  все дагестанские владельцы. На эти  призывы прежде всего откликнулись Ших-Али-хан, Сурхай-хан и Али-Султан Дженгутайский. Стали проявлять колебания и даже участвовать в некоторых нападениях на российские посты Ахмед-хан Аварский и уцмий Каракайтагский Адиль-хан.

Из всех антироссийских выступлений  дагестанских феодалов в период русско-иранской войны 1804-1813 гг. наиболее серьезным  было восстание в Кубинской провинции  в 1810 г., в котором активное участие  принял Ших-Али-хан. Он в союзе с Сурхай-ханом Казикумухским и при активном подстрекательстве и помощи Ирана и Турции решил использовать ситуацию для восстановления своей власти в Кубинской провинции. В июне 1810 г. с трехтысячным отрядом Ших-Али-хан вторгся в Кубинскую провинцию и осадил город Кубу, где находился российский гарнизон из двух батальонов Севастопольского полка.

В октябре 1810 г. российские войска нанесли  поражение Ших-Али-хану, а 25 октября у табасаранской деревни Эрси он был окончательно разбит. Лисаневич «с огнем и мечом»  прошелся по селениям Кубинской провинции.

В январе 1811 г. генерал А. П. Тормасов обратился с прокламацией к дагестанским народам, призывая их не поддаваться на подстрекательства антироссийски настроенных правителей и ирано-турецких эмиссаров.

Однако небольшая часть дагестанских владетелей, обманутая временным  поражением российских войск в Закавказье и подкупленная шахским и султанским золотом, решила весной 1811 г. выступить  против России. Ших-Али-хану удалось склонить на свою сторону Сурхай-хана, часть акушинцев, Хасан-хана Дженгутйского и даже Султан-Ахмед-хана Аварского. Эти владетели, используя вновь присланные из Тегерана огромные денежные средства, развернули летом-осенью 1811 г. деятельность по всему Дагестану, собирая наемные отряды.

В марте 1811 г. к дагестанским народам  обратился шах с призывом подняться  на борьбу за «освобождение от русских» Дагестана и Ширвана. Антирусскую  пропаганду вела и Турция. Большинство дагестанских владетелей и на этот раз не поддалось на ирано-турецкие провокации.

В октябре 1811 г. Ших-Али-хан с почти восьмитысячным «войском» двинулся на Кубу.

На помощь Гурьеву из Ширвана  был направлен российский отряд  под командованием генерала Хатунцева. 21 ноября того же года российские войска разбили Ших-Али-хана.

Кавказское командование сочло  момент наиболее подходящим для покорения  Казикумухского ханства. Хатунцеву было приказано двинуть войска в южный Дагестан и заставить Сурхай-хана подписать договор о подданстве России и выдать Ших-Али-хана. В декабре 1811 г. Хатунцев вступил во владения Сурхай-хана и начал с ним переговоры. Хан отказался выполнить условия российского командования, и Хатунцев двинулся в глубь владений Сурхая.

Кавказское командование лишило Сурхая Кюринской провинции. В январе 1812 г. было объявлено о создании отдельного Кюринского ханства, правителем которого был назначен преданный России племянник Сурхай-хана Аслан-бек, возведенный в ханское достоинство. После занятия российскими войсками Кюринской провинции к Хатунцеву явились «со всех деревень Кюринского владения старшины и духовные чиновники с двумя старейшинами от каждой деревни», просившие принять их в российское подданство. С подобным же ходатайством к Хатунцеву обратились представители  Ахтыпаринского,  Мискинджинского,  Ахтынского, Докузпаринского и других вольных обществ Южного Дагестана. 9 февраля 1812 г. Паулуччи доносил Александру I, что «вольные общества лезгинцев также стали изъявлять покорность».

Аслан-хан был назначен правителем Кюринского ханства на особых условиях, которые были оговорены в документе, подписанном им и генералом Хатунцевым 4 января 1812 г.

Аслан-хан был ставленником российских властей, полностью от них зависимым  и потому на него (точнее, на жителей  его ханства) были наложены довольно тяжелые повинности по сравнению  с другими дагестанскими владениями. Он обязывался снабжать российские войска.

Как только российские войска ушли из Южного Дагестана, Сурхай-хан возобновил свои враждебные действия против России. Он получил от шаха фирман на владение Кюринским ханством и крупную сумму денег и стал совершать нападения на Аслан-хана, пытаясь вернуть себе Кюринское ханство. Однако, в отличие от прежних времен, Сурхай-хан был не в состоянии набрать крупное ополчение, так как акушинцы, аварцы, цудахарцы и другие дагестанские общества стали отказывать ему в поддержке.   

Лишившись поддержки соседних обществ  и поняв безысходность своего положения, Сурхай-хан решил присягнуть на верность России. Однако он вновь не прибыл лично к Хатунцеву на подписание присяги, а «прислал...с любимым своим сыном Муртуз-Али предложенную ему присягу, утвержденную им по обычаю на святом Коране подписью и печатью, извиняясь, что сам он по причине старости и слабости здоровья своего» явиться к Хатунцеву не может». Тогда же к Хатунцеву прибыли «акушинского и всего даргинского народа кадии и почетные старшины», которые также присягнули на подданство России.

Изучив источники, свидетельствующие  о русско-дагестанских отношениях к 1812 г., Р.М.Магомедов пишет: «Таким образом кумыки, лезгины, табасараны, цахуры, авары - все эти народности сами обращались к России с просьбой о принятии в подданство и были присоединены к России добровольно».   

Не признавали еще власти России Сурхай-хан Казикумухский, Шейх-Али-хан Дербентский и ряд мелких обществ центрального Дагестана.

В период наместничества Ртищева на Кавказе (1812-1816) в Дагестане, Чечне, Осетии и Кабарде началось установление здесь колониальных порядков.   

Причиной антироссийских выступлений  в Дагестане в 1804—1813 гг., безусловно, было вмешательство в дагестанские дела восточных держав — Ирана  и Турции, т. е. они были вызваны прежде всего не внутренними, а внешними обстоятельствами. Для России с 1806 г. дагестанские дела были уже ее внутренней проблемой. С окончанием русско-турецкой и русско-иранской войн начала XIX в. деятельность иностранной агентуры на Северном Кавказе, в том числе и в Дагестане, временно снизилась. Спала и активность антироссийских сил в Дагестане.

По Гюлистанскому договору (12 октября 1813 г.) Иран признавал за Россией «ханства Карабахское, Гянджинское, Шекинское, Кубинское, Бакинское, Ширванское, Дербентское и Талышское с теми землями сего ханства, кои ныне состоят во власти Российской империи, притом весь Дагестан, Грузию с Шурагельскою провинцией, Имеретию, Гурию, Мингрелию и Абхазию, равным образом все владения и земли, находящиеся между поставленною ныне границею и Кавказскою линиею с прикосновенными к сей последней и к Каспийскому морю землями и народами».