Попытка свержения власти Хрущева в 1957 году

                            Попытка свержения власти Хрущева в 1957 году.

События вокруг июньского 1957 г. пленума ЦК КПСС могут показаться далекими от нашей сегодняшней действительности и потому не стоящими общественного внимания. Но это лишь на первый, поверхностный взгляд. На самом деле в обстоятельствах и последствиях первого в советской истории официально признанного (пусть и провалившегося) "дворцового" переворота есть немало поучительного. Тогда так называемая "антипартийная группа" в составе В.М. Молотова, Г.М. Маленкова, Л.М. Кагановича при поддержке некоторых других членов высшего политического руководства попыталась отстранить от власти первого секретаря ЦК партии и фактического главу государства Н.С. Хрущева.

18 июня 1957 года на заседание Президиума ЦК КПСС был вынесен вопрос о поездке членов Президиума на празднование 250-летия Ленинграда. Накануне во время одного из приемов Микоян шепнул Фурцевой, бывшей в те годы кандидатом в члены Президиума: «Они, — при этом, кивнув в сторону Маленкова и Кагановича, — прикрываясь вопросом о поездке в Ленинград, что-то хотят другое. Они, видимо, сговорились и поэтому требуют немедленно провести Президиум»

Заседание Президиума ЦК 18 июня было собрано без согласования с Хрущевым по инициативе Молотова, Маленкова, Кагановича и присоединившихся к ним по некоторым позициям Шепилова, Сабурова, Первухина, Ворошилова и Булганина с предложением обсудить празднование 250-летия Ленинграда. Впоследствии, для того чтобы окончательно дискредитировать инициаторов этого заседания, пропагандистский аппарат ЦК КПСС навесит им ярлыки «сталинская гвардия», «антипартийная группа», которыми пестрели учебники по истории КПСС. Все это было сделано, чтобы придать подковерным кремлевским интригам высокое идейное звучание. Члены Президиума ЦК собрались в назначенный день и час. Неожиданно привычный ход ведения заседаний был нарушен. По предложению Маленкова Хрущев был отстранен от ведения заседания Президиума, поскольку далее было предложено обсудить именно его деятельность. Место председательствующего предложили Булганину. Первая фраза вновь назначенного председателя заседания не могла не повергнуть Никиту Сергеевича в изумление: «Товарищи, ну о чем тут говорить — все факты вы знаете. Невыносимо. Мы идем к катастрофе. Все стало решаться единолично. Мы вернулись в прежние времена».

К 1957 году Никита Хрущев, год спустя после его исторического выступления на XX съезде КПСС с критикой сталинских репрессий, окончательно оформился в рафинированного коммунистического лидера, способного ораторствовать на обеде, рассказывать анекдоты, поучать, срывая при этом многочисленные аплодисменты. Кроме пяти классов начальной школы, у него не было законченного образования. Он не утруждал себя глубоким анализом цифр и фактов, а только «испущал идеи». Вершиной этого «глубокомыслия» стал лозунг «Догоним и перегоним Америку». Невооруженным глазом было видно, с каким трудом Хрущев придерживался текста написанных ему докладов. Но когда он отрывался от написанного, то поток слов уже нельзя было ничем остановить. И, как говаривали острые языки, в газету с его необъятным выступлением можно было бы завернуть и слона. Он был не лучше своих ближайших коллег по «сталинской гвардии». Как и для них, решающим в его карьере было искусство постоянного поддержания доверия и расположения Сталина, а уж в этом он в свои годы преуспел. Может быть, личная обида и мешала Дмитрию Шепилову быть достаточно объективным, но впоследствии он так вспоминал о Хрущеве: «Будущие историки и психологи с изумлением будут искать ответ на вопрос: откуда у малограмотного человека, глубоко захолустного по манерам и мышлению, оказалось столько тонкой изворотливости, двурушничества, иезуитства, вероломства, лицемерия, аморализма в достижении своих целей?» Сталинский стиль работы по руководству страной был предан анафеме, но то, что пришло на смену, и стилем назвать было трудно.

Булганин не случайно оказался председательствующим на заседании Президиума. По иронии судьбы, кабинет Булганина уже во второй раз объединял заговорщиков. В первый раз это было в 1953 году, когда Хрущев готовил противостояние Берии. Спустя несколько лет, в 1957 году, в кабинете Булганина собирались почти те же высокопоставленные советские работники, но с иной задачей — снять Хрущева с поста Первого секретаря ЦК партии. Незадолго до произошедших событий, в начале июня 1957 года, Хрущев вместе с Булганиным были в Финляндии. Блестящий лицемер, Булганин хорошо играл роль преданного товарища, тщательно скрывая истинные намерения. Опыт конспирации, полученный еще в царские времена, и при советской власти был не лишним в борьбе за кремлевские посты. Раздосадованный сельскохозяйственник Никита позже в выступлении позволил себе следующую образность в адрес своего недавнего товарища: «И вдруг Булганин оказался в этой навозной куче». Маршал Жуков, хоть и принял сразу сторону Хрущева, выступил, однако, с критикой его деятельности. Он направил председательствующему Булганину записку: «Николай Александрович, предлагаю на этом обсуждение вопроса закончить. Объявить Хрущеву за нарушение коллективности руководства строгий выговор и пока все оставить по-старому, а дальше посмотрим». Но в этот день ходы были уже заранее расписаны и такой оборот там не был запланирован. Несмотря на то что Хрущев и выступил с раскаянием, большинством голосов (7:4) на заседании Президиума ЦК КПСС, 18 июня 1957 года он был смещен с поста Первого секретаря ЦК КПСС, и готовилось коллективное предложение на пленум по этому решению.

Тогда Хрущев заявил, что не согласен с этим решением, и вместе с Микояном потребовал собрать весь состав Президиума с приглашением секретарей ЦК. Утром 19 июня началось второе заседание Президиума ЦК КПСС. Призвав сторонников, Хрущеву удалось изменить соотношение сил в свою пользу (13 против 6). Но позиционная борьба группировок продолжалась. Дабы помешать взаимодействию противников Хрущева, по указанию председателя КГБ Серова у абонентов кремлевской АТС одновременно тайно были изменены номера телефонов секретной связи и активизировалось прослушивание их кабинетов. То, что летом 1957 года на стороне Хрущева оказался председатель КГБ при СМ СССР Серов, было не случайным. С Хрущевым его связывала совместная работа в Киеве. Именно Хрущев перетянул Серова в Москву. (Несомненно, это произошло  не просто, как взаимное уважение. Думается была сделка. Серов уничтожил компрометирующие Хрущёва документы, взамен получил должность председателя КГБ) Снятие Хрущева неизбежно повлекло бы за собой отставку его с поста председателя. Уже предлагалось поставить на эту должность или Булганина или Патоличева, но обязательно кого-то из партийных деятелей. Серову светила возможность повторить судьбу расстрелянных руководителей спецслужб: ведь он был известен как организатор исполнения приказа Сталина о депортации народов.

22 июня открыл свою работу  незапланированный Пленум ЦК  КПСС. Несмотря на кажущуюся победу, ситуация для Хрущева продолжала  оставаться неоднозначной. В любой  момент под влиянием эмоций  все могло измениться. Особенно  показательным в этом плане  было первое выступление, сделанное  для справки Сусловым. Информация  была подготовлена им очень  осторожно и осмотрительно и  сопровождалась пространными рассуждениями  о важности момента. Охарактеризовав  в целом негативно Молотова, Маленкова, Кагановича и Шипилова, Суслов  позволил себе некоторые критические  замечания и в адрес самого  Хрущева: «Конечно, у товарища Хрущева  имеются недостатки, например известная  резкость и горячность. Отдельные  выступления его были без должной  согласованности с Президиумом». Осторожность, а может быть, в  какой-то мере и хитрость Суслова  стала особенно заметна, когда  он подчеркнул, что Президиум  не принял окончательного решения, и завершил свое выступление  славицей в адрес партии «и  ее боевого штаба — Центрального  Комитета». Как говорится — ни  нашим, ни вашим. Сам Суслов при  этом мог рассчитывать на высокое  место при любых обстоятельствах. Но подобная неопределенность  продолжалась недолго. Сразу после  Суслова шло хорошо с режиссированное  выступление Жукова, который и  направил дискуссию в нужное  для Хрущева русло. С пафосом  он нанес заговорщикам смертельный  удар: «Мы, товарищи, и наш народ  носили их в своем сердце  как знамя, верили им, в их чистоту  и объективность, а на самом  деле вы видите, насколько это  «чистые» люди. Если бы только  народ знал, что у них с пальцев  капает невинная кровь, то он  бы встречал их не аплодисментами, а камнями». И чтобы уже окончательно  растравить сидящих в зале  членов ЦК, Жуков вставил: «По  их словам, якобы не исключено, что вслед за ворвавшимися  в Президиум членами ЦК в  Кремль могут ворваться танки, а Кремль может быть окружен  войсками». И пленум забурлил… Мог ли предполагать тогда Жуков, что всего через четыре месяца с таким же неистовством в этом зале будут обсуждать и освобождать от должности его самого?

Нигде ранее не рассказывалось о позиции на Президиуме ЦК будущего Генерального секретаря ЦК КПСС Л. Брежнева. В самый разгар дискуссии Брежнев вышел из зала и подошел к дежурившему у двери руководителю охраны: «У меня с сердцем плохо. Если будут спрашивать, скажи, что я уехал к врачу». А сам уехал на дачу. Он хорошо знал, что во время заседаний дежурила группа врачей от 4-го Управления Минздрава СССР, в том числе и его личный врач. Леонид Ильич или маневрировал, или попросту струсил и уклонился от участия в голосовании, чтобы не подставить себя. Из всех противников Хрущева особое место было только у Дмитрия Трофимовича Шипилова. Как полагал Никита, в придворных кремлевских интригах он был «свой». «Примкнувшим» его окрестили потому, что ни действиями, ни связями он к группе Молотова, Маленкова, Кагановича не принадлежал, но вместе с тем выступил с критикой методов работы Хрущева. В ходе дискуссии на Президиуме Шипилов образно заявил, что «Хрущев «надел валенки» Сталина и начал в них топать, осваивать их и чувствовать себя в них все увереннее. Он — знаток всех вопросов, он — докладчик на пленумах и совещаниях по всем вопросам. Промышленность ли, сельское ли хозяйство, международные ли дела, идеология — все решает он один. Причем неграмотно, неправильно». Обвинения в адрес Шипилова носили на Пленуме анекдотичный характер. Во время выступления Д. Полянского кто-то из зала обозвал Шипилова «пижончиком». «Да, это правильно! — поддержал Полянский. — Он ведет себя как пижончик и стиляга. Он на каждое заседание приходит в новом, сильно наглаженном костюме. А я так думаю, что кому-кому, а Шипилову на этот пленум можно прийти в старом, даже мятом костюме». Шипилов усмехнулся. Это заметил Хрущев и яростно проревел в зал: «Вот смотрите, Шипилов все время сидит и улыбается». В этот момент понятия слов «Шепилов» и «предатель» для Хрущева были тождественны. Заседание Президиума ЦК КПСС, начавшееся по известной русской поговорке «за здравие» с обсуждения празднования 250-летия Ленинграда, закончилось тем, что в результате дискуссии Пленум ЦК объявил заговорщиков «антипартийной группой» и выдворил их из состава высшего руководства партии, а спустя некоторое время — и из рядов коммунистов. Только Ворошилов и Булганин, принимавшие участие в заговоре, по счастливому стечению обстоятельств и с учетом их глубокого раскаяния, отделались легким испугом и сохранили свои посты, и то ненадолго.

В результате состоявшегося в июне 1957 года Пленума ЦК КПСС участники группы (Антипартийная группа Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова) были выведены из состава ЦК КПСС, а в 1962 году исключены из партии.

В группу также входили К. Е. Ворошилов, Н. А. Булганин, М. Г. Первухин, М. З. Сабуров, которые первоначально «отделались» меньшими наказаниями (Ворошилов до 1960 г. оставался Председателем Президиума ВС СССР, Булганин до 1958 оставался Председателем Совета Министров СССР, Первухин был переведён из членов в кандидаты в члены Президиума ЦК (однако фактически перестал участвовать в его заседаниях), Сабуров — понижен до обычного члена ЦК. Однако в дальнейшем и к ним были применены санкции — в частности, Булганин в 1958 году был лишён маршальского звания.

Список используемой литературы

1.Постановление об антипартийной группе Маленкова Г. М., Кагановича Л. М., Молотова В. М.

2.Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского пленума ЦК КПСС и другие документы. Под ред. акад. А. Н. Яковлева; сост. Н. Ковалева и др., М.: МФД, 848 стр. 1998

3.Бурлацкий Ф. М. Вожди и советники. М. 1990

4.Шепилов Д. Т. Непримкнувший. Воспоминания Издательство «ВАГРИУС», 2001

5.Карпов В. В. Маршал Жуков: Опала. Литературная мозаика. М.: Вече, 416 с. 1994