Политико-правовые теории второй половины XX века

Ведь демократия в понимании М.Дюверже - это не "управление народа самим народом" (такое представление вряд ли соответствовало даже античному полису), а вещь, как он выражается, более скромная, но и более реальная - это свобода для народа и для каждой части народа; она обеспечивается "управлением народом элитами, вышедшими из самого народа".

Без политических партий режим неизбежно отдает власть элитам, обязанным свои привилегированным положением происхождению, деньгам или должностям, а он еще дальше от демократии, чем "режим партий". Выражая разнообразные потребности и интересы гражданского общества (индивидов, социальных групп, слоев, классов и т.д.) в политической форме (в виде определенных политических целей, идей, программ, требований, установок, проектов решений, мероприятий и т.д.), партии как организованные представители общества тем самым выражают и право гражданского общества на формирование государственной власти, участие в ее осуществлении и т.д.

Выразить частные интересы и волю членов гражданского общества в политической форме означает найти их надлежащее место и значение на уровне и в контексте всеобщих интересов и общей воли всего населения, всего народа, т.е. в конечном счете выразить их в той всеобщей правовой (и государственно-правовой) форме, в которой вообще могут быть учтены и удовлетворены те или иные частные (индивидуальные, групповые, классовые и т.д.) интересы.

 

4. М. Фуко: концепция власти

 

Мишель Фуко. философ, культуролог, эстетик. Преподавал в университетах Парижа, Клермон-Феррана, Варшавы, Уппсалы, Гамбурга и др., с 1970 ~ в Коллеж де Франс. Начинал как структуралист, затем с середины 60-х гг. перешел на позиции постструктурализма и постмодернизма. В своих взглядах опирается прежде всего на Ницше и Хайдеггера.

В 70-е гг. тема власти выходит у Фуко на передний план, а в работе “Надзор и наказание” (1975) становится центральной. Свою теорию “знания-власти” он противопоставляет всем существуюшим — и марксистской, и либерально-буржуазным. В методологическом плане он дополняет археологию генеалогией, заимствуя ее у Ницше.

В следующем периоде своего творчества (период генеалогий) Фуко отказывается от применения термина "эпистема" и переключает свои научные интересы на еще более иррациональный импульс "перводвигателя истории" власти как власти-к-знанию. Он исследует как малые (локальные) формы власти власти, находящейся на нижних пределах своего проявления, когда она касается тела индивидов, так и великие аппараты, глобальные формы господства, осуществляющие свое господство посредством институализированного дискурса.

Фуко рассматривает власть как невсегда уловимую и осознаваемую, но тем не менее активно действующую надличную силу, которая отличается такими свойствами, как дисперсность, дискретность, противоречивость, повсеместность и обязательность проявления.

Специфика понимания власти у Фуко заключается прежде всего в том, что она проявляется как власть научных дискурсов над сознанием человека. Иначе говоря, знание, добываемое наукой, само по себе относительное и потому сомнительное с точки зрения "всеобщей истины", навязывается сознанию человека в качестве неоспоримого авторитета, заставляющего и побуждающего его мыслить уже заранее готовыми понятиями и представлениями. Фуко, анализируя этот в высшей степени регулируемый дискурс, дает картину культурного Бессознательного, которое выражается не столько в различных либидозных желаниях и импульсах, сколько в жажде знания и связанной с ним власти.

Власть, как желание, бесструктурна; фактически Фуко и придает ей характер слепой жажды господства, со всех сторон окружающей индивида и сфокусированной на нем как на центре применения своих сил. Как проявление стихийной силы бессознательного она принципиально равнодушна к тем целям, которые преследуют ее носители, и может в равной мере служить как добру, так и злу, выступая и как репрессивная подавляющая, и как высвобождающая, эмансипирующая сила. Понятие власти у Фуко не носит однозначно негативного смысла, оно скорее имеет характер фатальной неизбежности. При этом "власть" Фуко несовместима с понятием социальной власти. Это скорее метафизический принцип, амбивалентный по своей природе, стихийно неупорядоченный и сознательно неуправляемый, а потому он объективно направлен на подрыв, дезорганизацию всякой социальной власти.

Однако Фуко не соглашается с утверждением о том, что существует первичный и фундаментальный принцип власти, которая господствует над обществом вплоть до мельчайшей детали. Чрезмерный акцент на сверхдетерминированности человека и его сознания фактически снимает и сам вопрос о человеке.

При всей спорности общефилософских установок М. Фуко, конкретные анализы становления “дисциплинарной власти” на буржуазном Западе XVII - XIX веков заслуживают самого пристального внимания. Во всяком случае они основательно подрывают распространенный миф о последовательном и направленном процессе либерализации, “освобождения” западного общества на протяжении Нового и Новейшего времени.

“Воля к знанию” (а это 1-й том из задуманного Фуко цикла “История сексуальности”) была ответом на один из вариантов этого мифа, очень модного на Западе в 60-е—70-е годы (у нас он распространен до сих пор) и связанного с именами теоретиков “сексуальной революции” В. Рейха, Г. Маркузе и других более или менее значимых последователей классического психоанализа Фрейда. Суть этого мифа такова. Существовавшая якобы и в средневековой христианской “репрессивной” культуре, но особенно ярко проявившаяся в эпоху буржуазного господства, в эпоху “викторианской морали” сексуальная закрепощенность человека постепенно уступала место сексуальной свободе (основные вехи “освобождения” - фрейдизм и непосредственно сама сексуальная революция).

При этом “подавление” сексуальности в Средневековье, буржуазное Новое время, а также в современных тоталитарных обществах (имелся в виду прежде всего СССР) свидетельствует о попытках власти (и весьма успешных) полностью подчинить себе, поставить под контроль и регулировать частную жизнь человека.

Фуко поставил “гипотезу подавления” под сомнение: “действительно ли подавление секса является исторической очевидностью? Действительно ли механика власти принадлежит преимущественно порядку подавления?

Действительно ли исторически существует разрыв между эпохой подавления и критическим анализом подавления?” (Фуко 1996, с.107). Анализируя диспозитив сексуальности XVIII—XX века, Фуко приходит к выводу, что именно с началом буржуазной эпохи и “изобретается” и “секс-как-проблема”, и сексуальность как ключ к тайнам человеческого существования. Секс “выводится” в дискурс, о нем постоянно побуждают говорить (при этом сам словарь становится действительно более нейтральным).

Фуко связывает это с западно-европейской техникой исповеди-признания.

Если в Средние века священники во время исповеди интересовались лишь сексуальными поступками людей, то начиная с периода Реформации и Контрреформации они стали исповедывать своих прихожан не только в делах, но и в помыслах. Одновременно и увеличивается количество исповедей. В год для христианина необходимо исповедываться не один раз, как ранее, но значительно чаще. Эта техника к XVIII веку подхватывается и другими механизмами.

Впоследствии, когда буржуазная культура и идеология стала навязывать себя другим классам в качестве природно-всеобщего образца, “классовая” буржуазная сексуальность также стала рассматриваться как общечеловеческая.

Для того, чтобы внести диспозитив сексуальности внутрь эксплуатируемого класса понадобились конфликты (в частности, связанные с городским пространством: совместное проживание, теснота, венерические заболевания); понадобились настоятельные экономические требования (потребность в стабильной и компетентной рабочей силе, необходимость контролировать потоки народонаселения и добиваться демографического урегулирования). То есть власть не подавляла, не репрессировала сексуальность, но напротив всячески интенсифицировала ее, проявляла, заставляла ее выходить на поверхность. Для объяснения этого феномена Фуко вводит понятия “био-власти”.

По его мнению в буржуазный период формируется ранее небывалый тип власти— “власть над живым”. Если ранее, в течении долгих веков, предшествовавших эпохе Просвещения и буржуазных революций, отличительной чертой права суверена было право на жизнь и смерть его подданных, то впоследствии техника власти меняется. “Право суверена означало в сущности право взять у подданного все, что угодно: имущество, время, тело и, наконец, самую его жизнь. Но в классическую эпоху Запад пережил глубокую трансформацию подобных механизмов власти. Отбирание у подданных того, что им принадлежит, перестало быть главной формой осуществления власти. Зато сформировалось большое количество других форм: побуждение, поддержка, контроль, надзор, управление и организация.

 

 

 

 

Заключение

 

Таким образом, в работе рассмотрены основные направления политико-правовой мысли второй половины ХХ вв. Подведем итоги.

Один из крупнейших западноевропейских политологов, экономистов и социологов этого времени Хайек Фридрих.

Основные направления теории по Хайеку - отстаивание рыночных ценностей и классического либерализма и индивидуализма. Он утверждает, что реальная альтернатива для человечества — либо свобода, опирающаяся на рыночные отношения и либеральные ценности, либо оковы тоталитаризма. Хайек дает характеристику тоталитарного государства.

В качестве тоталитарного государства Желев рассматривает только Германию, хотя эталоном тоталитаризма должны служить, по его мнению, коммунистические страны.

Другой ученый, Р.Арон указывал, демократия как политический режим есть всегда "распутье" или "система политического релятивизма". Для нее нет ничего определенного или абсолютного. Демократия - это открытое пространство, в котором могут развиваться самые разнообразные политические тенденции.

Политическая культура демократического типа требует от граждан не превращать государство в фетиш, не ставить его над гражданским обществом и личностью. Не гражданин для государства, а государство для гражданина - вот один из коренных принципов демократии.

М.Дюверже развивал учение о партиях. Отстаивая политические партии как институт демократического общества. Демократия в понимании М.Дюверже - это не "управление народа самим народом" (такое представление вряд ли соответствовало даже античному полису), а вещь, как он выражается, более скромная, но и более реальная - это свобода для народа и для каждой части народа; она обеспечивается "управлением народом элитами, вышедшими из самого народа".

Без политических партий режим неизбежно отдает власть элитам, обязанным свои привилегированным положением происхождению, деньгам или должностям, а он еще дальше от демократии, чем "режим партий". Выражая разнообразные потребности и интересы гражданского общества (индивидов, социальных групп, слоев, классов и т.д.) в политической форме (в виде определенных политических целей, идей, программ, требований, установок, проектов решений, мероприятий и т.д.), партии как организованные представители общества тем самым выражают и право гражданского общества на формирование государственной власти, участие в ее осуществлении и т.д.

Мишель Фуко развивал теорию власти. В работе “Надзор и наказание” свою теорию “знания-власти” он противопоставляет всем существуюшим — и марксистской, и либерально-буржуазным. В методологическом плане он дополняет археологию генеалогией, заимствуя ее у Ницше.

Фуко рассматривает власть как невсегда уловимую и осознаваемую, но тем не менее активно действующую надличную силу, которая отличается такими свойствами, как дисперсность, дискретность, противоречивость, повсеместность и обязательность проявления.

Специфика понимания власти у Фуко заключается прежде всего в том, что она проявляется как власть научных дискурсов над сознанием человека. Иначе говоря, знание, добываемое наукой, само по себе относительное и потому сомнительное с точки зрения "всеобщей истины", навязывается сознанию человека в качестве неоспоримого авторитета, заставляющего и побуждающего его мыслить уже заранее готовыми понятиями и представлениями. Фуко, анализируя этот в высшей степени регулируемый дискурс, дает картину культурного Бессознательного, которое выражается не столько в различных либидозных желаниях и импульсах, сколько в жажде знания и связанной с ним власти.

 

Список литературы

 

1. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993.-325 с.
2. Даль Р. О демократии / Пер. с англ. А.С. Богдановского / Под ред. О.А. Алякринского. М., 2000. С. 9.
3. Дегтярев А.А.   Основы политической теории: Уч.пос.- М.:Высш. шк.,2008.-239с.
4. Желев Ж. Фашизм. Тоталитарное государство. - М.: Политиздат, 1992.
5. Ильин В.В. Политология: Учеб. для вузов.-2-е изд., испр.-М.: Книжный дом Университет,2003.-540с.
6. История политических и правовых учений, В.С. Нерсесянц, НОРМА–ИНФРА – М.: 2010. – 736 с.
7. История политических учений.Вып.2/Под ред. проф. О.В.Мартышина. -2-е изд., перераб. и доп.-М.:Юристъ,2006.-368с.
8. Политология: Хрестоматия/Под ред. проф. М.А.Василика .-М.:Гардарика,1999.-843с.
9. Правовая мысль в дореволюционной России: В 2-х ч. (учебное пособие). М.: АТиСО, 2003.
10. Правовая мысль и юридическое образование в дореволюционной России: Учебное пособие. М.: ЭКСМО, 2005.
11. Чичерин Б.Н. Политические мыслители / Под ред. В.П. Сальникова и Ю.А. Сандулова - СПб., 2009. – 365 с.

 

 

1 История политических учений.Вып.2/Под ред. проф. О.В.Мартышина. -2-е изд., перераб. и доп.-М.:Юристъ,2006.-368с.

2 Желев Ж. Фашизм. Тоталитарное государство. - М.: Политиздат, 1992.

3 Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993. С. 121.

4 Даль Р. О демократии / Пер. с англ. А.С. Богдановского / Под ред. О.А. Алякринского. М., 2000. С. 9.

5 История политических учений.Вып.2/Под ред. проф. О.В.Мартышина. -2-е изд., перераб. и доп.-М.:Юристъ,2006.-368с.