Автор работы: Пользователь скрыл имя, 21 Апреля 2014 в 08:09, реферат
Последовавшая после крушения монархии череда событий, основным содержанием которых была поляризация сил, готовящихся схлестнуться в беспощадной схватке, медленно, но верно создавала соответствующие политические, классовые, военно-организационные и социально-психологические предпосылки гражданской войны. На политику, экономику, идеологию и психологию людей глубокий отпечаток наложил военный фактор.
Прежде чем грянула революция наши соотечественники более трех лет гибли на полях сражений первой мировой войны, мерзли и голодали в тылу, страдали от боли потери близких и родных. Война ломала привычные представления о добре и зле, уродовала характеры и поведение людей обыденностью убийства и насилия.
Содержание
Последовавшая после крушения монархии череда событий, основным содержанием которых была поляризация сил, готовящихся схлестнуться в беспощадной схватке, медленно, но верно создавала соответствующие политические, классовые, военно-организационные и социально-психологические предпосылки гражданской войны. На политику, экономику, идеологию и психологию людей глубокий отпечаток наложил военный фактор.
Прежде чем грянула революция наши соотечественники более трех лет гибли на полях сражений первой мировой войны, мерзли и голодали в тылу, страдали от боли потери близких и родных. Война ломала привычные представления о добре и зле, уродовала характеры и поведение людей обыденностью убийства и насилия. Под ружье были поставлены миллионы россиян и с развалом старой армии они с оружием в руках возвращались домой.
В условиях общероссийской катастрофы и острой социально-классовой вражды формировалась взрывоопасная среда, готовая привычными для себя средствами - штыком и пулей разрешать острые противоречия. К этому толкали и лидеры партий различной политической ориентации. Они буквально втягивали население в гражданскую войну, натравливая одну часть граждан на другую.
Отгремела первая мировая война, свершилась революция, произошла смена правительства. Страна, измученная бесконечными социальными потрясениями, стояла на пороге новой войны - гражданской. Как спасти то, чего большевики сумели достичь. Как при упадке производства как сельскохозяйственного, так и промышленного, обеспечить не только защиту недавно установившегося строя, но и его укрепление и развитие.
Что же представляла собой наша многострадальная Родина на заре становления Советской власти? Еще весной 1917 года один из делегатов 1 съезда торговли и промышленности грустно заметил: "…У нас был скот в 18-20 пудов, а сейчас этот скот превратился в скелеты"1. Реквизиции, провозглашенные Временным правительством, хлебная монополия, предполагавшая запрет на частную торговлю хлебом, учёт его и заготовка его государством по твердым ценам привели к тому, что к концу 1917 года дневная норма хлеба в Москве составляла 100 граммов на человека. В деревнях полным ходом идёт конфискация помещичьих имений, раздел её между крестьянами2. Делили, в большинстве случаев, по едокам. Ничего хорошего из этой уравнительности не могло получиться. К 1918 году 35 процентов крестьянских хозяйств не имели лошадей, а почти пятая часть - скота. К весне 1918 года уже делили не только помещичью землю - народники, мечтавшие о чёрном беспределе, большевики, эсеры, создавшие закон о социализации, деревенская беднота - все мечтали делить землю ради всеобщего поравнения. В деревни возвращаются миллионы озлобленных и одичавших вооруженных солдат. Из харьковской газеты "Земля и воля" о конфискации помещичьих имений: "Кто же больше всего занимался разгромами? Не те крестьяне, которые почти ничего не имеют, а те, которые имеют по нескольку лошадей, две-три пары быков, имеют также и много земли. Вот они-то больше всего и действовали, забирали, что для них оказывалось подходящим, нагружали на быков и увозили. А бедняки вряд ли могли чем-либо воспользоваться". А вот выдержка из письма председателя Новгородского уездного зем. отдела: "Первым делом мы старались наделить безземельных и малоземельных из земель помещичьих, казенных, удельных, церковных и монастырских, но во многих волостях этих земель совершенно нет или имеется в незначительном количестве. И вот приходилось брать землю от многоземельных крестьян и… наделять малоземельных Но тут мы столкнулись с мелкобуржуазным классом крестьянства. Все эти элементы… противодействовали проведению в жизнь Закона о социализации. Были случаи, когда приходилось прибегать к вооруженной силе"3. Весной 1918 года начинается крестьянская война. Только в Воронежской, Тамбовской, Курской губерниях, в которых беднота увеличила свои наделы раза в три, произошло более 50 крупных крестьянских восстаний. Поднимались Поволжье, Белоруссия, Новгородская губерния. Один из симбирских большевиков писал: "Крестьян-середняков словно подменили4. В январе они с восторгом встречали слова в пользу власти Советов. Теперь же среднее крестьянство колебалось между революцией и контрреволюцией". В итоге, весной 1918 года в результате еще одного нововведения большевиков - товарообмена, снабжение продуктами города практически сошло на нет. Например, товарообмен хлеба составил всего лишь 7 процентов от запланированного. Город душил голод. Учитывая сложность ситуации, большевики в кратчайшие сроки формируют армию и создают особый метод управления экономикой, устанавливают политическую диктатуру. Забегая вперед, можно сказать, что впоследствии, политике, проводимой правящей партией в 1918-1921 гг., дают название "военный коммунизм". Впервые этот термин ввел в оборот марксистский теоретик А. А. Богданов еще до октября 1917 года. Естественно, он не связывал его с коммунизмом или с капитализмом. По его мнению "военный коммунизм" применим исключительно к армии, так как армия представляет собой "авторитарно-регулируемую организацию массового паразитизма и истребления". А впервые употребил его В. И. Ленин в апреле 1921 года, сказав, что "диктатура партии большевиков явилась сердцем, ядром "военного коммунизма". И, хотя, "военный коммунизм" полностью оформился, как проводимая политика большевистской партии, к осени 1920 года, весь период гражданской войны, начиная с весны 1918 года, "над страной сияла его звезда"5.
Ситуация, в какой оказалось наше постоянно перереформируемое государство не может не вызывать интереса к так называемому «военному коммунизму» — экономической политике Советского государства, проводившейся в годы гражданской войны (1918—1920).
Объясняется это, в частности, тем, что ряд сторон этого феномена стал характерен для административно-командной системы, сложившейся в конце 20-х начале 30-х годов. В результате проблема «военного коммунизма» приобрела принципиальное, концептуальное значение. Особую остроту она получила в связи с ведущимися поисками истоков сталинизма, полемикой о «доктринальных» причинах «деформации социализма».
Авторы ряда публицистических статей утверждают, будто в советской экономике задачи и методы гражданской войны были изначальны, что большевики, взяв власть в 1917 году, сразу стали строить коммунизм, «пусть пока и военный» приступили к ликвидации товарно-денежных отношений, и все это делалось в соответствии с представлениями Маркса и Энгельса, согласно которым якобы «социализм тут же начинается» после победы революции, причем «военный коммунизм» 1918—1920 гг. — это «классическая модель» социализма в их видении.
Не столь категоричны специалисты-историки. И в прошлом эти вопросы обсуждались в советской и западной историографии. Дискуссии продолжаются и ныне. Объясняется это сложностью, противоречивостью явления. Не на каждый вопрос можно дать однозначный ответ. Да и сами «творцы» «военного коммунизма» его оценивали по-разному, в зависимости от их представлений о путях и методах движения к социализму, коммунизму.
Освещение темы начну с констатации: под «военным коммунизмом» имеется в виду экономическая политика 1918-1920 гг., характеризовавшаяся крайней централизацией управления народным хозяйством (главкизм), национализацией не только крупной, но и средней, и частично мелкой промышленности, государственной монополией на хлеб и многие другие продукты сельского хозяйства (продразверстка), запрещением частной торговли и свертыванием товарно-денежных отношений, уравнительностью в распределении на основе классового пайка, милитаризацией труда. Перечисленные особенности экономической политики того времени напоминали принципы, на основе которых, по мнению марксистов, возникнет коммунистическое общество: отсутствие частной собственности на средства производства, денег и товарно-денежных отношений, равенство в распределении материальных благ. Но коммунизм, согласно учению марксизма, предполагает высокоразвитую техническую базу и изобилие материальных благ. «Коммунистические» же начала периода гражданской войны возникали при отсутствии этих условий, насаждались административно-приказными методами. Отсюда появившееся уже после перехода к нэпу название—«военный коммунизм»
Был ли переход к этим началам попыткой сразу и непосредственно «ввести» коммунизм?
Прежде всего, напомню известное положение основоположников марксизма о том, что между капитализмом и социализмом лежит целый исторический период, - период революционного преобразования одного общественного строя в другой, что общество не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами. На первых порах в руки пролетариата должны перейти лишь основные средства производства (путем экспроприации капиталистов), частное же мелкое производство пролетарское государство должно будет переводить в общественное не насильно, а посредством примера, оказывая ему помощь.
Маркс и Энгельс считали, что при социализме уже не будет товарно-денежных отношений, им на смену придет непосредственный продуктообмен. Этого взгляда придерживался и Ленин. История показала утопичность этого подхода. Однако основоположники марксизма, а также Ленин вовсе не предполагали, что отмена товарно-денежных отношений произойдет сразу, они считали, что это процесс, который потребует длительного времени
Свершилась Октябрьская революция, но не с первых ее дней началась национализация всей крупной промышленности. Предполагалась определенная постепенность с использованием переходных мер. Такой мерой должен был стать рабочий контроль над производством и распределением. Политические противники большевиков даже обвиняли их в том, что они изменили своей программе: мол, до революции были за немедленную национализацию всей частной собственности, за «введение» социализма, а придя к власти, «позабыли» об этом требовании. В связи с этим Ленин в конце декабря 1917 г. писал, что обыватели «повторяют пошлые измышления о «введении социализма», которые они приобрели «понаслышке», хватая обрывки социалистического учения, повторяя перевирание этого учения невеждами и полузнайками, - приписывая нам, марксистам, мысль и даже план «ввести» социализм. Нам, марксистам, такие мысли, не говоря о планах, чужды. Мы всегда знали, говорили, повторяли, что социализма нельзя «ввести», что между капитализмом и социализмом лежит долгий период «родовых мук».
Кратковременный период «красногвардейской атаки на капитал» не был отказом от постепенности преобразований. Он был ответом на ожесточенное сопротивление капиталистов, пытавшихся саботажем парализовать экономическую жизнь Советской республики. И как только саботаж был сломлен и перед страной после Брестского мира открылась перспектива мирного строительства. Ленин предложил программу дальнейших преобразований экономики. В основе ее — та же идея постепенности. Суть ее: обуздание мелкобуржуазной стихии, борьба с уравниловкой, направление развития частного капитализма в русло государственного капитализма, постепенное расширение социалистического уклада в экономике.
Партия продолжала придерживаться взглядов основоположников марксизма на социализм, как на общество не товарно-денежных отношений, которые будут отмирать лишь в переходный период. Видимо, на этом основании в публицистике утверждается, что сразу после Октября был взят курс на отмену товарно-денежных отношений, отмену денег. В действительности ставилась задача укрепления расстроенного в годы первой мировой воины финансового хозяйства страны. И программа партии, принятая в марте 1919 г., хотя и исходила из задачи продолжать «замену торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов», в то же время указывала:
«В первое время перехода от капитализма к коммунизму, пока еще не организовано полностью коммунистическое производство (выделено мной) и распределение продуктов, уничтожение денег представляется невозможным». А через два месяца в мае, Ленин возвращается к этому вопросу и разъясняет, почему революция не «отменила» деньги, почему социалисты даже не ставили такую задачу: для этого нет условий «Мы говорим: пока деньги остаются, и довольно долго останутся в течение переходного времени от старого капиталистического общества к новому социалистическому».
Таким образом, планы партии вовсе не преследовали задачу «ввести» социализм. Правда, «левые» коммунисты считали возможным сделать это с «сегодня на завтра», требовали в кратчайшие сроки обобщить все производство, ввести уравнительность, свертывать товарно-денежные отношения, форсировать отмену денег. По существу, это и была программа «военного коммунизма», хотя тогда она так не называлась. Как известно, партия отвергла левокоммунистическую программу и приняла ленинскую стратегию, обоснованную в «Очередных задачах Советской власти».
Многочисленные меры, проводившиеся в народном хозяйстве весной—летом 1918 г., после заключения Брестского мира, являлись первыми шагами в осуществлении этой стратегии: разработка государственного бюджета в расчете на укрепление денежной системы; покрытие расходов государства доходами, введение элементов хозрасчета. Велись переговоры (правда, безрезультатные) с промышленниками о создании смешанного госкапиталистического треста. Были разработаны принципы предоставления концессий иностранным предпринимателям. «Условия наших концессий таковы,— отмечал Ленин 24 мая 1918 г. — что ничего кроме пользы для нас не получится...».
Ретроспективно в 1921 г. Ленин так определил взятый тогда курс преобразований экономики: «Мы предполагали, что обе системы—система государственного производства и распределения и система частноторгового производства и распределения—вступят между собой в борьбу в таких условиях, что мы будем строить государственное производство и распределение, шаг за шагом отвоевывая его у враждебной системы».
Конечно, теоретические и законодательные установки не реализовывались в «чистом» виде. В жизни все было сложнее, неоднозначнее. Условия острейшей классовой борьбы заставляли прибегать к мерам приказного характера уже в это время. Примером могут служить майские декреты 1918 г., провозглашавшие «продовольственную диктатуру)»,— запрещалась свободная торговля хлебом, крестьян обязывали сдавать хлебные излишки государству по твердым ценам, создавались рабочие продовольственные отряды для выявления и реквизиции излишков. Но тут уже вмешался такой фактор, как надвигавшийся голод.
Развернувшиеся в широких масштабах лета 1918 г. интервенция и гражданская война создали новую ситуацию, вынуждавшую применять формы, методы, и иные решения экономических задач в соответствии с требованиями войны. «Мы приноравливались к задачам войны», — позже констатировал Ленин (стали применяться военноцентралистские методы управления, внеэкономические меры мобилизации продовольственных, сырьевых, топливных ресурсов, пайковое распределение милитаризация труда — все то, что составило систему «военного коммунизма». В ситуации страны, оказавшейся на положении «осажденной крепости» подобные методы решения насущных задач были неизбежны. Им просто не было альтернативы. Об этом свидетельствует и история ряда буржуазных государств, находившихся в экстремальных военных условиях. Наиболее характерна в этом отношении Германия периода первой мировой войны, когда неимоверно усилилась централизаторская директивная роль государства.
Вспомним, что в России в конце 1916 г. была введена своего poда разверстка и запрещена свободная торговля зерном. В марте 1917 г. Временное правительство установило хлебную монополию и ввело карточки на хлеб и другие продовольственные продукты. Другое дело, что буржуазные государства в отличие от Советского не вторгались в отношения капиталистической собственности, сохраняли в неприкосновенности буржуазные производственные отношения.
В свете марксистских представлений о социализме (общество без товарно-денежных отношений, без денег и т. д. ) советские законодательные акты о национализации промышленности, отменявшие частную торговлю, суживавшие товарно-денежные отношения, рассматривались сквозь призму их «социалистичности», как идущие в направлении к социализму. Сказалась и живучесть взглядов «левых» коммунистов. Их фракция в партии была распущена, но носители этих взглядов остались. Более того, практика как бы подтверждала их правоту. Чем дальше, тем больше усиливались процессы национализации промышленности, натурализации заработной платы, свертывания частной торговли. Получалось, что практически осуществлялось то, о чем в свое время говорили «левые» коммунисты.