Подготовка и отмена крепостного права

ПЛАН 
 
Введение  
 
Глава I. Социально-экономический облик Российской империи в первой половине XIX века как главный фактор отмены крепостного права  
 
1.1. Кризис феодальных отношений и развитие капитализма в промышленности  
 
1.2. Состояние сельского хозяйства положение крепостных крестьян  
 
Глава II. Подготовка и отмена крепостного права  
 
2.1. Создание Секретного комитета и его деятельность по крестьянскому вопросу  
 
2.2. Создание Главного комитета и Редакционных комиссий и обсуждение закона по отмене крепостного права  
 
2.3. Характеристика губернских проектов реформы по отмене крепостного права (проекты Унковского, Позена, Самарина)  
 
2.4. Окончательное обсуждение проекта и его принятие. Манифест 19 февраля 1861 г.  
 
Заключение  
 
Список использованной литературы:  
 
Введение 
В середине XIX в. крепостническая экономика России находилась в состоянии серьезного кризиса. Это выразилось, в частности, в росте крестьянских повинностей и платежей, временами достигавших предельного уровня, за которым крестьянскому хозяйству грозило неминуемое разорение. Оборотной стороной разорения крестьянского хозяйства становилось оскудение поместного дворянства, которое для поддержания привычного уровня жизни все чаще закладывало имения. В 50-х гг. 2/3 помещичьих имений было заложено и перезаложено. 
 
В 30-х гг. в России начался промышленный переворот. Однако он сдерживался слабым развитием рынка свободной рабочей силы. Большинство рабочих оставались крепостными-отходниками. Поэтому они сохраняли тесные связи с деревней, вынуждены были возвращаться туда во время сельскохозяйственной страды. 
 
Среди историков нет единства в мнении, исчерпал ли крепостнический строй к середине XIX в. возможности дальнейшего экономического развития. Ясно, однако, что сохранение крепостного права обрекало Россию на растущее экономическое отставание от ведущих европейских держав. Крепостное право порождало постоянные волнения крестьян. Их выступления были разрозненными, малочисленными, легко подавлялись властями и сами по себе не создавали угрозы свержения существующего строя. Однако постоянное недовольство крестьян беспокоило власть и дворянство, напоминая о возможности новой пугачевщины. 
 
Отмена крепостного права затрагивала жизненные основы огромной страны. Александр II решался взять ответственность всецело на себя. В конституционных государствах все крупные мероприятия сначала разрабатываются в соответствующих министерствах, затем обсуждаются в Совете министров, а затем вносятся в парламент, которому принадлежит решающее слово. В России в то время не было ни конституции, ни парламента, ни Совета министров. Поэтому потребовалось создать громоздкую систему центральных и местных учреждений специально для разработки крестьянской реформы. 
 
 
Глава I. Социально-экономический облик Российской империи в первой половине XIX века как главный фактор отмены крепостного права 
 
1.1. Кризис феодальных отношений и развитие капитализма в промышленности 
Крепостная система была основой экономического развития Российской империи в XVIII в. Она определяла рост политического и военного могущества государства, с ней была связана территориальная экспансия, и на ее основе были построены существовавшие в стране социальные отношения. Традиционное ведение сельского хозяйства обеспечивало основные потребности населения и до времени не ставило под сомнение крепостную зависимость крестьян от помещиков. Крепостная экономика позволяла содержать сильную армию и флот, пополнять их с помощью рекрутской системы. 
 
В петровские времена сложилась система государственного попечительства промышленности. Россия была земледельческой страной, бедной капиталами, с ограниченными внутренними возможностями их концентрации, с недостаточными людскими ресурсами и с высокой долей непроизводительных расходов. Петровская промышленная система вывела ее на тот уровень, которого западноевропейские морские державы достигли в ходе «революции цен», открывшей дорогу частной инициативе и первоначальному накоплению капитала. Суть системы — жесткий протекционизм, правительственная опека над отдельными отраслями промышленности и отдельными регионами, ускоренное развитие казенных и крепостных мануфактур, где технические новшества сочетались с принудительным трудом, государственные монополии и гарантии, предоставляемые частным лицам. 
 
Благодаря петровской системе, тяготы которой всецело легли на податные сословия, Россия к екатерининскому времени достигла высокого, по европейским меркам, уровня промышленного развития, в рамках традиционного общества ее отсталость была преодолена. Государственное попечительство казалось залогом дальнейшего прогресса. В наполеоновском Париже русский путешественник наблюдал: «Какая разница между нашим Монетным двором и парижским: у нас видна опрятность, а там ужасная нечистота; на нашем Монетном дворе действующая сила есть паровая машина, а в парижском, по крайней мере, как я его видел, употреблена была человеческая сила, и работали на оном преступники»¹. Однако успехи мануфактурной промышленности в крепостной стране имели ограниченный характер. Россия почти на полвека запоздала с началом промышленного переворота, и это обрекло ее на новое отставание. 
 
Первой страной промышленного переворота была Великобритания, где в производство быстро внедрялась паровая машина Дж. Уатта и построенная в 1765 г. Дж. Харгривсом прядильная машина. Промышленный переворот означал скачок в развитии производительных сил и заключался в переходе от мануфактуры к машинному производству, к замене мускульной силы рабочего и энергии падающей воды силой пара. На смену водяному колесу пришла паровая машина. 
 
Наряду с технической, промышленный переворот имел и социальную сторону. Он был невозможен без рынка свободной наемной рабочей силы, т.е. предполагал наличие свободных рабочих рук, услуги которых предприниматели оплачивали исходя из рыночной конъюнктуры. Социальным последствием промышленного переворота стало формирование двух новых общественных классов — промышленной буржуазии и пролетариата. 
 
Крепостная система предельно суживала возможности создания рынка свободных рабочих рук и была главным препятствием на пути промышленного переворота. В России он начался в 1820-е гг., шел крайне медленно и завершился уже после отмены крепостного права, не ранее 1880-х гг., когда закончилась техническая и социальная перестройка уральской горнозаводской промышленности, которая целиком основана была на крепостном труде. 
 
Начиная с 1760-х гг. в Великобритании, а вслед за ней и в других западноевропейских странах происходил процесс накопления технического опыта и внедрения технических изобретений, которые стали условием перехода к машинному производству. Российские мануфактуристы не выказывали интереса к нововведениям. Лишь в самом конце XVIII в. по инициативе правительства началось обсуждение масштабного проекта использования английских чесальных и прядильных машин. Первый механический ткацкий станок для производства лент внедрил в 1798 г. владелец московской шелкоткацкой мануфактуры И. Шелагин. Однако ручной труд продолжал практически полностью господствовать на российских мануфактурах вплоть до 1840-х гг., когда резко увеличился ввоз в страну машин и станков. В 1841—1845 гг. их ввезли на сумму 668 тыс. руб., в следующее пятилетие эта сумма возросла в 2,5 раза, а в первой половине 1850-х гг. составляла более 2 млн. руб.¹ 
 
Кризис мануфактурного производства. В это время начинается процесс вытеснения мануфактуры фабрикой, который протекал крайне неравномерно в разных отраслях и в разных регионах. С начала XIX в. механическое бумагопрядение стало внедряться в хлопчатобумажную промышленность. На построенной в Петербурге Александровской бумагопрядильной мануфактуре в 1805 г. впервые в России был установлен паровой двигатель. Производство здесь было почти полностью механизировано. Мануфактура выпускала и прядильные машины, которыми оснащалось большинство российских бумагопрядильных фабрик, что позволило к середине века обеспечить ткацкое производство отечественной пряжей машинного изготовления. Происходила замена ручного труда машинным в ситценабивном производстве, которое перешло на выработку дешевых ситцев, отпечатанных на цилиндрических машинах. 
 
Однако в целом на текстильных мануфактурах дорогое машинное оборудование внедрялось медленно. Оно было ненадежным в эксплуатации, его обслуживание требовало квалифицированных механиков, и поэтому рядом с ним долго соседствовали ручные орудия труда. Дешевый крестьянский труд позволял предпринимателям не вкладывать средства в строительство производственных помещений, их оснащение машинами и механизмами. 
 
С конца XVIII в. широкое распространение, особенно в текстильной отрасли, получила рассеянная мануфактура. Работы выполнялись крестьянами в деревнях по заказу мануфактуриста, который снабжал их необходимым оборудованием и сырьем и непосредственно контролировал лишь отделочные операции. Обычно собственно на фабрике действовало 20-30 станков, а по соседним деревням их число доходило до 300. Рассеянная мануфактура была широко распространена в Центральном промышленном районе, где прирост населения и малая плодородность почвы, наряду с увеличением нормы денежных повинностей, вынуждали крестьян отказываться от земледельческого труда. 
 
Современник признавал: «Начиная от подмосковного села Черкизова ткацкая промышленность разливается, как море, по всем деревням и селам, к Александрову, к Юрьеву-Польскому, Ростову, Ярославлю, до Кинешмы, Шуи и Вязников»¹. Только во Владимирской губернии и в нескольких соседних уездах Костромской ткачеством было занято до 150 тыс. крестьян. Рассеянная мануфактура развивалась и в первые пореформенные десятилетия, что давало основание народническим экономистам говорить об особом пути промышленного развития страны². 
 
На основе централизованной мануфактуры развивались такие отрасли, как бумажная и стекольная, продукция которых в основном обеспечивала потребности страны. В бумажном производстве с начала столетия к отмене крепостного права число предприятий почти утроилось и дошло до 165, с помощью машин здесь производилось около 80% продукции. В стекольной промышленности большинство стекольных, хрустальных и зеркальных заводов принадлежало дворянам: в начале века свыше 75%, к 1861 г. — 65³. Крепостной труд и наличие собственного сырья и леса не требовали больших вложений средств и препятствовали модернизации техники и технологии. Кроме того, сам процесс производства требовал большой доли ручного труда. Общероссийскую известность получила продукция заводов Мальцовых, на которых паровые двигатели и руки крепостных использовались для изготовления знаменитого цветного стекла. Объем производства отрасли рос, но достигалось это благодаря простому увеличению численности рабочих. 
1.2. Состояние сельского хозяйства положение крепостных крестьян 
 
Крепостная система замедляла внедрение в промышленность технических открытий и изобретений. Дешевизна крепостного труда делала невыгодной его замену трудом машинным, основанным на использовании паровых двигателей. Предприниматели не были заинтересованы в повышении квалификации рабочей силы, производительность труда на казенных и частновладельческих мануфактурах росла крайне медленно. Незавершенный промышленный переворот обрекал страну на растущее отставание от промышленно развитых европейских стран. Завершение промышленного переворота и преодоление этого отставания было прямо связано с ликвидацией крепостных отношений, поскольку именно помещичье крепостное право было главным препятствием появлению в России рынка свободной наемной рабочей силы. 
 
Кризис крепостного хозяйства в деревне проходил в иных формах, но был не менее острым. Его проявлением стало расширение барской запашки и барщинных работ, сокращение крестьянских наделов в земледельческих губерниях. Это было связано со стремлением помещиков производить как можно больше зерна на продажу. Тем самым под влиянием товарно-денежных отношений разрушалась гармония натурального крепостного хозяйства. 
 
Работа крепостных на помещика была крайне неэффективной. В статье «Охота пуще неволи», где доказывалось преимущество «охотного», вольного труда, славянофил А.И. Кошелев писал: «Взглянем на барщинскую работу. Придет крестьянин сколь возможно позже, осматривается и оглядывается сколь возможно чаще и дольше, а работает сколь возможно меньше, — ему не дело делать, а день убить. На господина работает он три дня и на себя также три дня. В свои дни он обрабатывает земли больше, справляет все домашние дела и еще имеет много свободного времени»¹. Кошелев был крупным помещиком, и по его свидетельству, без «усердного надсмотрщика» барщина была невозможна. 
 
Не менее ярко он рисовал положение в крепостной мануфактуре: «Инструменты непременно в худом виде, ибо работники их не берегут, они за них не отвечают; можно этих людей наказать, но нельзя прогнать. По этой же самой причине работа производится и дурно, и неотчетливо; что же касается до сработанного количества, то, верно, едва в половину против вольного работника. Какая разница войти в мануфактуру, истинно на коммерческой ноге устроенную! Как там один перед другим боится переработать, так тут они друг друга одушевляют и подстрекают. Вычет заставляет каждого, строже всякого надсмотрщика, наблюдать за чистотою работы. Собственная выгода будит его до света и освещает ему вечером»². 
 
Проблема крепостной экономики заключалась в том, что и в сельском хозяйстве, и в промышленности не было ни условий для внедрения вольного труда, ни самих вольных работников. Подобием вольного труда было отходничество, широко распространенное в нечерноземных губерниях. Помещичьи крестьяне, переведенные на денежный оброк, уходили в города, где, как правило, сбивались в артели, занятые в строительстве. Они поступали также рабочими на мануфактуры, нанимались в услужение, работали извозчиками, из них составлялись бурлацкие артели. Крестьяне-отходники вступали в отношения свободного найма со своими работодателями, но их отход от деревни был прежде всего связан с неэкономической зависимостью от помещика, с необходимостью выплатить ему оброк в установленные сроки. Уход из деревни на заработки был обусловлен разрешением владельца и не вел к изменению сословной принадлежности крестьянина-отходника, даже если тому удавалось разбогатеть. 
 
Крепостная зависимость сковывала торгово-промышленную деятельность предприимчивых крестьян. Помещики препятствовали их выкупу на волю, что вело к дополнительным издержкам их предпринимательской деятельности. Дореформенная Россия знала случаи, когда разбогатевшие крестьяне, которых в просторечии называли «капиталистыми», покупали крепостных на имя своего помещика, с тем чтобы использовать их труд на созданных ими мануфактурах. Это было возможно при грубом нарушении норм законодательства, при повальной коррупции местной администрации и свидетельствовало о том, что крепостное право изжило себя. 
 
В нечерноземных губерниях две трети крестьян находились на оброке и в основном заняты были отходным промыслом. В Ярославской и Костромской губерниях таких крестьян было свыше 90%. По всей России ходили ярославские «офени», вразнос торговавшие мелким галантерейным товаром, в трактирах славились ярославские половые. В дореформенное время помещики постоянно повышали сумму денежного оброка, что в конечном счете вело к усугублению двойственности положения их крепостных, чья «вольность» вне деревни была следствием растущей крепостной эксплуатации. 
 
Если денежный оброк был выгоден помещикам нечерноземной полосы, то в целом по России в первую половину XIX в. наблюдалось увеличение числа барщинных крестьян. В начале века их было 56%, к отмене крепостного права они составляли 71,5%¹. Это означало, что помещики черноземных и степных губерний все больше вынуждали крепостных крестьян отказываться от посторонних заработков ради повышения товарности помещичьего хозяйства. Это был тупиковый путь, который не способствовал развитию ни помещичьего, ни крестьянского хозяйства. 
 
Его крайним проявлением стала месячина — разновидность барщины, связанная с полным лишением крестьянина земельного надела. Получая от барина помесячное (откуда и название) содержание натурой — съестными припасами и необходимыми предметами обихода, крестьяне должны были обрабатывать помещичью землю своим и господским инвентарем. При переводе на месячину крестьяне ставились как бы в положение наемных рабочих, но они никак не были заинтересованы в результатах своего труда, поскольку оплата не зависела от выработки. Месячина была лишенной рационального экономического обоснования попыткой интенсификации барщины и наглядно свидетельствовала о глубоком кризисе крепостных отношений. Перевод крестьян на месячину обычно вел к развалу помещичьего хозяйства. 
 
В дореформенной России лавинообразно росла помещичья задолженность. Если в начале века заложено было не более 6-7% крепостных душ, то к отмене крепостного права их число возросло до 66%. Все попытки владельцев резко повысить рентабельность крепостного хозяйства путем его рационализации или простого увеличения норм барщины и оброка заканчивались неудачей. Доходность помещичьих имений падала, и к 1855 г. сумма помещичьего долга составила 425,5 млн. руб., что в 2 раза превосходило годовой доход государственного бюджета. Хлебный экспорт рос, но сопровождался падением хлебных цен на европейских рынках и не решал проблемы дворянской задолженности¹. 
 
Свидетельством кризиса крепостной системы было изменение структуры дворянского землевладения. Накануне отмены крепостного права почти четвертая часть помещичьих крестьян была сосредоточена всего в 1382 имениях, число владельцев которых было еще меньше, т.к. многим из них принадлежало несколько имений. Это были крупные землевладельцы, располагавшие значительными денежными и хозяйственными ресурсами, используя которые они могли приспособиться к новым экономическим отношениям. 
 
Четвертая часть поместного дворянства владела около 80% крепостных крестьян. Одновременно шел процесс разорения и хозяйственного вытеснения из деревни мелких помещиков. Владение крепостными душами само по себе уже не гарантировало помещику достойного прожиточного минимума, тем более не было условием нормального ведения сельского хозяйства. Уют дворянских гнезд уходил в прошлое. 
 
Крестьянским ответом на усиление крепостной эксплуатации был самовольный уход от помещиков, бегство в Новороссию, степные районы Поволжья и Предкавказье. Беглые в Новороссии, которых после Крымской войны было несколько сот тысяч, создавали социальную проблему, которая не имела решения в рамках крепостной системы. Их рабочие руки были нужны на юге, их возвращение требовало больших денежных затрат и административно-полицейских усилий, а легализация их нового положения противоречила нормам крепостного права. 
 
Промышленность, основанная на подневольном труде, не давала возможности внедрения новых технологий, препятствовала переоснащению производства и развитию новых отраслей, росту производительности труда и в конечном счете стояла на пути научно-технического прогресса. Как военная держава Россия в полной мере ощутила гибельность крепостничества в ходе Крымской войны. Экономическая и социальная несостоятельность крепостных отношений сказалась на положении деревни, где безуспешные попытки помещиков повысить или хотя бы сохранить доходность имений вызывали растущее недовольство крестьян. 
 
В последнее предреформенное десятилетие кризис крепостной системы зашел столь далеко, что его вынуждены были признать как правительство, так и дворянские круги. 
 
Итак, главными причинами отмены крепостного права в России были следующие: 
 
> во-первых, крепостничество сдерживало развитие промышленности, медленно шло накопление капитала. Россия могла перейти в разряд второстепенных государств; 
 
> во-вторых, крестьянские хозяйства разорялись, так как помещики увеличивали барщину в Черноземье, а оброчные крестьяне уходили на заводы, подрывалась основа крепостнической экономики, базирующейся на принудительном, крайне неэффективном труде крепостных крестьян; 
 
> в-третьих, кризис крепостничества явился одной из главных причин поражения страны в Крымской войне, которая показала военно-техническую отсталость России. Была подорвана финансовая система; крестьяне разорялись из-за рекрутских наборов, роста повинностей. Началось массовое бегство крестьян от помещиков; 
 
> в-четвертых, рост числа крестьянских волнений (в 1860 г. произошло 126 выступлений крестьян) создавал реальную угрозу превращения разрозненных выступлений в новую «пугачевщину»; 
 
> в-пятых, осознание правящими кругами, что крепостное право — «пороховой погреб» под государством. От либеральных помещиков, ученых, даже родственников царя, в частности младшего брата великого князя Константина, в адрес правительства стали поступать предложения, проекты реформирования земельных отношений. Александр II, выступая в 1856 году перед представителями московского дворянства, говорил: «Если мы не освободим крестьян сверху, то они освободят себя снизу»; 
 
> в-шестых, крепостное право, как форма рабства, осуждалось всеми слоями русского общества. 
 
Глава II. Подготовка и отмена крепостного права 
2.1. Создание Секретного комитета и его деятельность по крестьянскому вопросу 
 
Необходимость преобразований — совершенствования «внутреннего благоустройства» — была впервые декларирована в манифесте Александра II об окончании Крымской войны 19 марта 1856 г. Абстрактные благие пожелания были несколько конкретизированы в речи, произнесенной императором перед московскими предводителями дворянства 30 марта 1856 г. Участившиеся случаи крестьянского недовольства и слухи о тайных намерениях правительства по крестьянскому вопросу не на шутку встревожили московских дворян, и генерал-губернатор граф А.А.Закревский обратился к Александру II с просьбой развеять неосновательные толки. Но речь государя только усилила беспокойство помещиков. Заверив дворянских предводителей в своем нежелании освобождать крестьян, Александр II в то же время выразил огорчение ростом враждебности между крестьянами и помещиками и сказал об объективной неизбежности упразднения крепостного права, если не «свыше», то «снизу», что нежелательно. Закревский назвал речь царя «неловкой», а взволнованных дворян пришлось задабривать циркуляром министра внутренних дел, который гарантировал сохранение помещичьей власти. 
 
Император колебался. Он понимал неотвратимость изменений, но не мог пойти на прямое столкновение с дворянством. Поэтому он поручил виленскому генерал-губернатору В.И.Назимову узнать мнение дворян северо-западного края о возможности изменения крепостного права, а во время коронации в августе 1856 г. министр внутренних дел С.С. Ланской и товарищ (заместитель) министра А.И. Левшин по заданию государя вели конфиденциальные переговоры с предводителями дворянства разных губерний России. Беседы с предводителями, которых пугал даже слабый намек на грядущее освобождение крестьян, оказались непродуктивными. Лишь предводители дворянства западных губерний, которое успело натерпеться убытков от введенных инвентарей, изъявили готовность отменить крепостное право, но освободить крестьян без земли — по примеру остзейского края, где такая реформа состоялась еще в 1816—1819 гг. Правительство решило начать подготовку законопроекта по крестьянскому делу для западных губерний империи, чтобы затем приступить к постепенному проведению реформы в других отдельно взятых местностях. Александр II оговаривался при этом, что не предпримет никаких шагов до тех пор, пока не получит от «благомыслящих владельцев населенных имений» соображений об улучшении крестьянской «участи». 
 
3 января 1857 г. был учрежден Секретный комитет по крестьянскому делу, призванный подготовить проекты мер по улучшению быта помещичьих крестьян. В комитете председательствовал сам царь, а в его отсутствие — председатель Государственного совета и Комитета министров князь А.Ф. Орлов. В состав комитета вошли высшие правительственные сановники. Видавшие виды государственные мужи заняли выжидательную позицию, затягивая рассмотрение порученного вопроса. Комитет неспешно собирал соображения разных лиц о будущем крестьянском переустройстве, а между его членами наметились разногласия, заведшие деятельность в тупик. Поступали предложения освободить крестьян по «остзейскому» образцу, другие настаивали на обеспечении реального исполнения указов о вольных хлебопашцах 1803 г. и об обязанных крестьянах 1842 г. Наконец, бытовало мнение и вовсе избавить правительство от неудобной проблемы, возложив выработку условий отмены крепостного права на плечи поместного дворянства. Лишь министр внутренних дел С.С. Ланской внес на рассмотрение членов комитета качественно новые начала реформы (автором проекта был А.И. Левшин): освобождение крестьян, выкуп ими усадеб в течение 10-15 лет и сохранение наделов в пользовании крестьян за повинности. Одновременно он считал необходимым оставить решение вопроса в руках правительства при совещательном участии дворянства. Князь А.Ф. Орлов выступал против освобождения крестьян и уже собирался свернуть работу комитета, а полученные соображения по обыкновению передать в министерство внутренних дел. Однако Александр II сломал этот сценарий, потребовав принятия конкретных решений. Членом комитета летом 1857 г. был назначен брат государя великий князь Константин Николаевич. Бюрократическая идиллия была нарушена жаркими спорами, и в августе комитет принял принципиальное решение приступить к отмене крепостного права, разделив ее проведение на следующие этапы: подготовка реформы, личное освобождение крестьян при сохранении их поземельной зависимости и полное освобождение крестьян. 
 
Попытки продолжить волокиту были внезапно сорваны в октябре 1857 г. приездом в Петербург В.И. Назимова, который добыл согласие дворянства вверенных ему Виленской, Гродненской и Ковенской губерний на замену системы инвентарей безвозмездным, но безземельным освобождением крестьян. Генерал-губернатор требовал от правительства инструкций, и 20 ноября 1857 г. Александр II утвердил разработанный Секретным комитетом рескрипт Назимову. Рескрипт, ставший первой правительственной программой по крестьянскому вопросу, закреплял начала проекта, составленного в министерстве внутренних дел. Дворянство края должно было образовать губернские комитеты и общую для трех губерний комиссию для составления проектов «об устройстве и улучшении быта помещичьих крестьян», но не могло выходить за пределы установленных верховной властью начал. Правительственные начала подтверждали право собственности помещиков «на всю землю». Однако крестьяне сохраняли за собой «усадебную оседлость», получали право выкупить усадебную землю в собственность и не могли быть произвольно лишены дополнительного «количества земли» при условии уплаты оброка или отбывания барщины. Таким образом, правительство предотвращало изгнание крестьян с земли. Предполагалось учредить самоуправление крестьян, но для удержания их в повиновении в распоряжение помещиков передавалась вотчинная полиция. Во избежание дворянского недовольства тезис об отмене крепостного права был в документе тщательно завуалирован. 
 
 
2.2. Создание Главного комитета и Редакционных комиссий и обсуждение закона по отмене крепостного права 
В конце 1857 г. рескрипты В.И. Назимову и П.Н. Игнатьеву были обнародованы, и в феврале 1858 г. Секретный комитет, существование которого давно перестало быть секретом для общества, был переименован в Главный комитет по крестьянскому делу. В губернии, на основании инспирированных властями дворянских ходатайств, рассылались высочайшие рескрипты с предписанием учредить комитеты. В течение 1858 г. открылось 45 губернских комитетов. В их составе работало около 1,5 тыс. человек, а в выборах членов комитетов приняло участие около 44 тыс. дворян¹. Председательство возлагалось на губернских дворянских предводителей, кроме выборных членов в комитеты назначались представители от правительства. Таким образом, был сформирован механизм будущей реформы. Внутри губернских комитетов разгорелась борьба вокруг условий отмены крепостного права, возникали фракции «большинства» и «меньшинства». Чаще всего большинство составляли крепостнические, крайне консервативные силы. Исключением оказался тверской губернский комитет, который возглавил либеральный предводитель дворянства А.М. Унковский. Во избежание оппозиционных проявлений правительство установило полугодовой срок выработки губернских проектов и запретило комитетам выходить за рамки предназначенных к обсуждению вопросов. 
 
Министерство внутренних дел пресекало попытки членов многих губернских комитетов ревизовать положения правительственной программы. Однако под натиском консервативных сановников весной 1858 г. Главный комитет и сам Александр II склонялись к «остзейскому» варианту отмены крепостного права. Недовольство властей вызывала печать, 
 
Следуя идее безземельного освобождения, правительство дало «волю» удельным крестьянам, но те не приняли царского указа. «Остзейский образец» был окончательно дискредитирован восстанием эстляндских крестьян весной-летом 1858 г. Известия о жестокой расправе над восставшими достигли Западной Европы. Царь решил пересмотреть законодательство о прибалтийских крестьянах. «Колокол» А.И. Герцена призывал правительство отказаться от пассивного следования воле губернских комитетов, взять инициативу в свои руки и сохранить за крестьянами надельную землю при вознаграждении дворянства. Александр II, в ту пору постоянный читатель «Колокола», учел это мнение. Совершая в 1858 г. поездку по губерниям, он с похвалой отозвался о деятельности либерального тверского дворянства, выступавшего за обязательный единовременный выкуп крестьянами полевой земли, и резко обрушился на крепостников московского губернского комитета, желавших до предела урезать даже размеры крестьянских усадеб. Ярость крепостников вызвали слова государя, сказанные в Москве, — Александр II пригрозил отказом защищать помещиков от крестьянских волнений, если дворянство будет и впредь отвергать выработанные правительством начала. 
 
Ближайший друг царя — член Главного комитета генерал Я.И. Ростовцев (в молодости один из деятелей Северного общества, который препятствовал планам восстания и цареубийства, но остался верен старому товариществу) предложил проект новой правительственной программы, заключавшийся в выкупе крестьянами их усадебной и надельной земли, в организации мирского s самоуправления крестьян и упразднении вотчинной власти помещика. Крестьяне должны были превратиться в класс собственников, наделенных гражданскими правами. Так были сформулированы ключевые принципы реформы 1861 г. Ростовцева поддержал Ланской, и новая программа, несмотря на противодействие большинства членов Главного комитета, была утверждена царем 4 декабря 1858 г. Верховная власть отказалась от прежнего замысла, согласно которому отмена крепостного права должна была состояться постепенно на основе одних только разрозненных законодательных актов, предназначаемых для каждой конкретной местности. Смена правительственной программы существенно понизила роль губернских комитетов. Александр II, столкнувшийся с ожесточенным и невежественным фрондерством крепостников, замечал, что комитеты «просто срамят себя», представляют собой «жалкое зрелище». Поэтому их проекты не могли быть признаны окончательными. Правительство решило использовать представленные губернскими комитетами труды как рабочий материал и приступило к выработке комплексного законопроекта. «Общее положение» должно было стать единым, обязательным для всех законом, а «местные положения» соответствовать особенностям различных регионов. 
 
Главному комитету оказалось не под силу создать столь масштабные документы. Для этой цели 4 марта 1859 г. в качестве «рабочего» органа при Главном комитете были учреждены Редакционные комиссии, на которые возлагалось рассмотрение материалов, представленных губернскими комитетами, и составление проектов законов об освобождении крестьян. Одна комиссия должна была подготовить проект «Общего положения о крестьянах», другая — «Местных положений о поземельном устройстве крестьян». Но фактически обе комиссии в своей деятельности слились в одну, сохранив множественное наименование — Редакционные комиссии. Это был вневедомственный, «нетрадиционный» орган, который проделал основную работу по подготовке проекта «Положений о крестьянах». Хотя он и числился при Главном комитете, но пользовался самостоятельностью, будучи подчинен непосредственно императору. Редакционные комиссии подразделялись на финансовый, юридический и хозяйственный отделы. В их состав входили 38 человек: 17 — представители министерств и ведомств и 21 эксперт — от местных помещиков и ученых¹. Это были компетентные и в своем большинстве либерально настроенные деятели. Председателем Редакционных комиссий был назначен Я.И. Ростовцев — близкий к Александру II и «беспоместный» (не имевший ни земли, ни крепостных крестьян, следовательно, не принадлежавший ни к какой «помещичьей партии»). Он последовательно проводил правительственную линию, не поддаваясь влиянию ни «справа», ни «слева» и пользуясь постоянной поддержкой Александра П. 
 
Ростовцев собрал все законодательные акты о крестьянах, все поступившие проекты крестьянской реформы, материалы секретных комитетов, специальные журналы и оттиски статей по крестьянскому вопросу, в том числе и запрещенные в России заграничные герценовские издания, которые посылались ему из IIIотделения императорской канцелярии. «Колокол» Герцена постоянно лежал на столе Ростовцева. В 1859—1860 гг. было издано 25 томов «Материалов Редакционных комиссий» и 4 тома «Приложений» к ним (статистических данных о состоянии помещичьих имений). После смерти Ростовцева в феврале 1860 г. председателем Редакционных комиссий был поставлен министр юстиции В.Н. Панин, известный своими крепостническими взглядами. Однако он не мог сколько-нибудь существенно изменить деятельность комиссий и повлиять на содержание подготовленных к тому времени проектов¹. 
 
Обилие разнообразной документации по крестьянскому вопросу, поступавшей в Главный комитет, вызвало необходимость создания в марте 1858 г. при Центральном статистическом комитете Министерства внутренних дел Земского отдела, призванного заниматься разбором, систематизацией и обсуждением всех дел, связанных с подготовкой реформы. Первоначально председателем Земского отдела был назначен А.И. Левшин, позже Н. А. Милютин — один из самых образованных и талантливых государственных деятелей той эпохи, сыгравший немалую роль и в Редакционных комиссиях, где он являлся, по свидетельству современников, «правой рукой» Ростовцева и «главным двигателем реформы». 
 
Губернские комитеты занимали в целом консервативные позиции, обусловленные корыстными интересами местного дворянства. Большинство губернских комитетов выступало за сохранение на неопределенный срок временнообязанного состояния крестьян и требовало при его прекращении возврата помещикам крестьянских наделов. Редакционные комиссии не пошли навстречу этим притязаниям. Но и в самих Редакционных комиссиях не было единства мнений: шла острая борьба по вопросам конкретных норм наделов и повинностей, о функциях крестьянского сельского управления. 
2.3. Характеристика губернских проектов реформы по отмене крепостного права (проекты Унковского, Позена, Самарина) 
 
Проекты предусматривали разные условия освобождения крестьян, что определялось различием хозяйственных интересов помещиков в зависимости от конкретных местных условий. Всего было представлено за 1856—1859 гг. более сотни различных проектов. 
 
Интересы помещиков нечерноземных губерний России с более развитыми здесь товарными отношениями и широким распространением крестьянских неземледельческих промыслов, а также преобладанием оброчной формы эксплуатации крестьянства отражал проект тверского губернского предводителя дворянства А.М. Унковского. В своей «Записке», поданной Александру II в 1957 г., Унковский предлагал освободить крестьян с землей «без переходного состояния», т.е. сразу, но с «вознаграждением» помещиков как за землю, предоставляемую в надел крестьянам, так и «за самих освобождаемых крестьян». Выкуп надельной земли возлагался на самих крестьян, а выкуп личности крестьянина — «на все сословия», что, по существу, выходило на тех же крестьян, составлявших 9/10 населения страны. Проект Унковского отражал стремление помещиков нечерноземной полосы к быстрейшей ликвидации крепостных отношений и получению максимального выкупа с целью организации своего хозяйства на предпринимательских началах. 
 
В проекте Унковского обозначилось также характерное для либерального направления русской общественной мысли того времени требование проведения других реформ: в области суда, администрации, печати и т.д. Это требование было четко изложено в поданном 16 октября 1859 г. Александру II адресе пяти представителей тверского, ярославского и харьковского дворянства — А.М. Унковского, Д.В. Васильева, П.Н. Дубровина, Д.А. Хрущова и Д.А. Шретера, которые предлагали «даровать крестьянам полную свободу, с наделением их землей в собственность, посредством немедленного выкупа», образовать «хозяйственно-распорядительное управление, общее для всех сословий», основанное на выборном начале, учредить «независимую судебную власть», т. е. суд присяжзтых, с введением гласного и словесного судопроизводства, «дать возможность обществу путем печатной гласности доводить до сведения верховной власти недостатки и злоупотребления местного управления». 
 
Интересы помещиков черноземной полосы, где преобладало барщинное хозяйство, связанное с рынком, и где земля особенно высоко ценилась, воплотил проект крупного полтавского помещика М.П. Позена, изложенный им в двух вариантах «Записок о мерах освобождения крепостных крестьян» (поданных Александру II в 1856 и 1857 гг.). Проект Позена выразил стремление помещиков черноземных губерний к сохранению в своих руках максимального количества земли, но вместе с тем и их незаинтересованность в полном обезземелении крестьян: сохранение крестьянского хозяйства необходимо было для обеспечения помещиков рабочими руками. 
 
Интересы помещиков степной полосы, относительно слабо заселенной, с преобладанием крупного помещичьего хозяйства, выражал проект известного славянофила, помещика Самарской губернии, Ю. Ф. Самарина. В этом проекте, опубликованном в журнале «Сельское благоустройство», Самарин предусматривал необходимость личного освобождения крестьян с землей и предоставления им гражданских прав. Но ввиду недостатка в степной полосе рабочих рук он считал необходимым установить «переходный период» сроком на 10—12 лет, во время которого сохранялись бы отбывание крестьянами барщинных работ за надельную землю и право вотчинной полиции за помещиком в его имении. 
 
Несмотря на различия, все проекты объединяло стремление сохранить помещичье землевладение, власть помещиков и самодержавную монархию; они были направлены на создание условий для предпринимательской перестройки помещичьего хозяйства. Однако, в конечном счете преследовалась главная цель — предотвратить «пугачевщину» в стране. Опасность общего крестьянского восстания рассматривалась в большинстве проектов как один из важных аргументов необходимости проведения крестьянской реформы. 
 
 
2.4. Окончательное обсуждение проекта и его принятие. Манифест 19 февраля 1861 г. 
В августе 1859 г. проект «Положений о крестьянах» Редакционными комиссиями был в основном подготовлен. Предполагалось сначала обсудить его с депутатами от губернских комитетов. Решено было вызывать их в Петербург отдельными группами. В конце августа 1859 г. было вызвано 36 депутатов от 21 комитета, а в феврале I860 г.— 45 депутатов от остальных комитетов. Вызванным в Петербург депутатам было запрещено собираться вместе, подавать коллективные мнения, даже общаться между собою (за этим следила полиция). 
 
Проект «Положений о крестьянах», представленный депутатам, был подвергнут ими резкой критике. Депутаты «первого приглашения» считали установленные Редакционными комиссиями нормы крестьянских наделов завышенными, а повинности за них — заниженными. Депутаты «второго приглашения», представлявшие главным образом черноземные губернии, настаивали на сохранении в руках дворянства всей земли, а также вотчинной власти помещиков. Редакционные комиссии вынуждены были пойти на некоторые уступки этим требованиям: в ряде черноземных губерний были понижены нормы крестьянских наделов, а в нечерноземных, преимущественно с развитыми крестьянскими промыслами, повышены размеры оброка и предусмотрена так называемая «переоброчка» — пересмотр размеров оброка через 20 лет после издания «Положений о крестьянах». 
 
Во время подготовки реформы помещики предприняли конкретные контрмеры, чтобы «упредить реформу». Если ранее их аппетиты несколько сдерживались желанием сохранить платежеспособность крестьян и тем самым обеспечить поступление доходов от своих имений, то в последний момент, когда помещики были поставлены перед фактом скорой отмены крепостного права, ограбление ими крестьян приняло прямо-таки хищнический характер. В отчете IIIотделения за 1858 г. говорилось: «Одни [помещики] переносили крестьянские усадьбы на новые места или переменяли у них земляные участки: иные переселяли крестьян в другие свои имения, уступали их степным помещикам не только за бесценок, но и даром, третьи отпускали крестьян на волю без земли и вопреки их желанию; сдавали их в рекруты в зачет будущих наборов, отправляли в Сибирь на поселение — одним словом, вообще употребляли разные средства, чтобы избавиться от излишнего числа людей и чтобы сколь возможно меньшее их число наделять землею»¹. Эти действия помещиков, метко названные А.И. Герценом «предсмертными злодействами помещичьего права», побудили правительство в предотвращение их в 1858—1860 гг. издать ряд указов и распоряжений. 
 
10 октября 1860 г. Редакционные комиссии завершили свою работу, и проект «Положений» поступил в Главный комитет по крестьянскому делу, где он обсуждался до 14 января 1861 г. Здесь проект подвергся новым изменениям в пользу помещиков: прежде всего вновь были понижены нормы крестьянских наделов в некоторых местностях, увеличен оброк в тех из них, где имелись «особые промышленные выгоды». 28 января 1861 г. проект поступил на рассмотрение последней инстанции — Государственного совета. Открывая его заседание, Александр II указал на необходимость скорейшего решения крестьянского дела. «Всякое дальнейшее промедление может быть пагубно для государства»,— заявил он. Далее он сказал: «Я надеюсь, господа, что при рассмотрении проектов, представленных в Государственный совет, вы убедитесь, что все, что можно было сделать для ограждения выгод помещиков, — сделано». Однако члены Государственного совета сочли необходимым ввести новое дополнение к проекту в пользу помещиков. По предложению крупного землевладельца князя П.П. Гагарина был внесен пункт о праве помещиков предоставлять крестьянам (правда, по соглашению с ними) сразу в собственность и бесплатно («в дар») четверть надела. Предполагалось, что перспектива получения бесплатного, хотя и мизерного, надела при ликвидации сразу всех обязательств перед помещиком привлечет крестьян, а самому помещику даст возможность сохранить в своих руках максимум земельных угодий и обеспечит его дешевой рабочей силой. 
 
16 февраля 1861 г. в Государственном совете было завершено обсуждение проекта «Положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости».Подписание «Положений» было приурочено к 19 февраля — 6-й годовщине восшествия Александра II на престол. Одновременно им был подписан и Манифест, возвещавший об освобождении крестьян от крепостной зависимости. 
 
После того как Манифест и «Положения» были подписаны царем и напечатано необходимое количество их экземпляров, с ними в губернии были отправлены флигель-адъютанты царской свиты, на которых возлагалась обязанность объявления «воли». Они наделялись широкими полномочиями для подавления возможных крестьянских «беспорядков». В подчинение флигель-адъютантам переходили все местные власти и дислоцированные в губерниях войска. 
 
Подготовка к обнародованию «воли» потребовала две недели. Обнародование проходило в течение месяца — с 5 марта (в Петербурге и Москве) по 2 апреля (на местах). 
 
«Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» касалось только помещичьих крестьян великорусских, украинских, белорусских и литовских губерний и предусматривало освобождение крепостных по этапам, в течение довольно длительного срока. Оно постановляло: «Крепостное право на крестьян, водворенных в помещичьих имениях, и на дворовых людей отменяется навсегда»¹. Крестьянам предоставлялись «права свободных сельских обывателей»². За крестьянами признавалось право владеть собственностью, поступать на службу, заниматься любым видом торгово-промышленной деятельности, вступать с другими лицами и учреждениями в договорные отношения и т. д. 
 
Однако земли помещиков были признаны их собственностью, и потому крестьяне за отводимые им земельные наделы сначала должны были отбывать рабочую повинность или единовременно вносить наличными 20—25% всей выкупной суммы, становясь таким образом «временнообязанными крестьянами»; затем, по заключению так называемых уставных грамот, их отношения к помещику окончательно ликвидировались, а казна процентными облигациями уплачивала помещикам остальные 75—80% стоимости их земель, отошедших под крестьянские наделы; после этого крестьяне должны были в течение 49 лет погасить свой долг государству ежегодными взносами «выкупных платежей» в размере 6% с выкупной ссуды³. 
 
Сроки выкупа домов и дворовых строений определялись самими крестьянами. Они могли в любое время внести в казначейство установленную законом сумму выкупа (до 60 руб.) и через шесть месяцев получали документ на полное владение избой и приусадебным участком. 
 
Для проведения крестьянской реформы на местах была учреждена должность мировых посредников, они назначались правительством из числа местных дворян. Мировые посредники должны были разбирать недоразумения и споры между помещиками и крестьянами и помогать при составлении «уставных грамот». Контроль осуществлялся особыми учреждениями при участии уездного предводителя дворянства, представителя правительства и и губернского начальства. 
 
В конце 1861 г. были образованы волости, объединявшие соседние деревни и села с количеством мужского населения от 300 до 2000 человек, и были также осуществлены выборы крестьянами сельской администрации и суда. Сельский сход выбирал старосту, а также с каждых 10 дворов уполномоченного, которые образовывали волостной сход, выбиравший волостного старшину и состав волостного суда. 
 
В течение последующих двух лет намечалось осуществить регламентацию хозяйственных отношений между крестьянами и помещиками. За этот срок помещики обязаны были заполнить особые уставные грамоты, в которых указывалось фактическое количество земли, находившееся в пользовании крестьян в каждом имении, и исчислялись размеры земли и повинностей крестьян по нормам, указанным в законе 19 февраля 1861 г. После проверки содержания уставной грамоты мировым посредником она оглашалась перед крестьянскими уполномоченными и, если со стороны последних не делалось каких-либо возражений, утверждалась. 
 
Крестьяне получали в пользование земельные наделы в том случае, если они были у них по спискам 10-й ревизии 1858 г. Полностью лишались наделов крепостные крестьяне южного берега Крыма, где находилось много имений членов царской семьи и титулованной знати. 
 
Предусмотренные в законе нормы крестьянских наделов часто занижались, особенно значительно в черноземных районах. Помимо этого, закон предоставлял помещикам право обезземеливать крестьян и другими способами: склонять их на получение в собственность без выкупа всего лишь 1/4 надела, лишать особо ценных угодий и т. д. В целом «отрезки» в пользу помещиков по всей России достигали 18% общей площади земельного фонда, который находился в распоряжении помещичьих крестьян до реформы. Во многих черноземных губерниях в центре, на юге страны и в Нижнем Поволжье эти «отрезки» составляли от 20 до 40% надельной земли¹. Ко всему прочему крестьяне получали от помещика худшую и иногда совсем непригодную для землепользования землю. 
 
Временнообязанные крестьяне за предоставленные им усадьбы и наделы должны были вносить помещику сумму, равную среднему оброку, взимавшемуся в данной местности перед отменой крепостного права. Крестьян фактически заставляли платить за уменьшенный надел прежний оброк. К тому же размер такого оброка, возмещавшего помещикам доход и от внеземледельческих промыслов крестьян, никак не соответствовал качеству надельной земли. В барщинных имениях крестьяне отрабатывали за каждый душевой надел 70 дней в году. Но три пятых из этих дней они обязывались работать в краткий период полевых работ, что равнялось примерно прежней трехдневной барщине. 
 
Чтобы обеспечить исправное поступление с крестьян налогов и выполнения ими повинностей, сохранялось общинное землепользование и вводилась круговая порука: все сельское общество несло материальную ответственность за каждого своего члена. Такой общинный порядок был узаконен в подавляющем большинстве великорусских губерний, в трех «новороссийских» губерниях (Екатеринославской, Таврической и Херсонской), отчасти в Харьковской, а также в Могилевской и в ряде уездов Витебской губернии. 
 
Таким образом, освобождение от крепостной зависимости на основании закона 19 февраля 1861 г. проходило длительно и мучительно тяжело для крестьян, которые в большинстве своем не имели денег для выкупа земли. Даже через 10 лет после провозглашения отмены крепостного права в России на положении временнообязанных продолжало находиться свыше 30% крестьянских хозяйств.  
 
Заключение 
 
Реформа была величайшим прогрессивным событием в русской истории. Она положила начало ускоренной модернизации страны — переходу, притом высокими темпами, от аграрного к индустриальному обществу, подорвала основные устои как крепостнического, так и натурального укладов.  
 
«Великая реформа» дала свободу миллионам людей. При этом её проведение доказало возможность и плодотворность мирных преобразований в России, совершающихся по инициативе власти. Показательно, что в Соединенных Штатах Америки ликвидация рабства, произошедшая на насколько лет позже, стала возможной лишь в результате Гражданской войны. 
 
Реформа дала мощный импульс экономическому и социальному прогрессу страны, открыла возможность для широкого развития рыночных отношений, привела к утверждению капиталистических отношений. 
 
Она создала условия для либеральных преобразований в сфере управления, суда, образования и др. 
 
Освобождение крестьян изменило нравственный климат в стране, повлияло на развитие общественной мысли и культуры в целом. 
 
Однако интересы помещиков и, особенно, государства в проводившихся преобразованиях учитывались больше, чем интересы крестьян, что предопределило сохранение ряда существенных пережитков крепостничества и элементов традиционных структур, также сохранилось крупное помещичье землевладение. 
 
Следствием этого стала земельная неустроенность крестьян, которые не получили угодий (леса, пастбища и т. д.), владели землей в разных полях, что затрудняло хозяйствование. Главное же заключалось в том, что в пореформенный период нарастала нехватка земли, приводившая к крестьянскому малоземелью, что в итоге стало одной из причин аграрного кризиса начала XX в. 
 
В условиях земельного «голода» крестьяне вынуждены были брать помещичьи земли в аренду на кабальных условиях. Из-за отсутствия необходимых для денежной аренды средств они были вынуждены расплачиваться за нее отработками на земле помещика. В результате сложилась отработочная система, напоминавшая барщину со всеми её негативными последствиями и замедлявшая развитие как крестьянского, так и помещичьего хозяйства. 
 
Тяжесть выкупных платежей мешала процессу вхождения крестьянского хозяйства в рыночные отношения, приводила многих крестьян к обнищанию. 
 
Сохранение поземельной общины консервировало патриархальный характер деревни, затрудняло появление предпринимательских хозяйств и такого крестьянина, который бы стал настоящим хозяйством на земле. Община в ряде регионов способствовала укреплению коллективистских настроений, а с развитием рыночных отношений она превращалась в один из оплотов традиционализма, остывшего на пути модернизации России. 
 
Сословная неравноправность крестьян, которые оставались прикрепленными к месту жительства, были связаны круговой порукой в уплате налогов, несли различные повинности, подвергались телесным наказаниям по решению волостного суда. 
 
Реформа придала самодержавию новый запас прочности. Но, встав на путь преобразований, государство рано или поздно должно было столкнуться с проблемой самореформирования и прийти к установлению конституционного строя. Колебания на этом пути, нежелание ограничить самодержавную власть и привлечь граждан к управлению страной определили незавершенность реформ, cтали одним из факторов глубокого общественно-политического начала XXв. 
 
В целом результаты реформы 1861 г. соответствовали преобразовательному потенциалу русского общества 50—60-x гг., ибо их проведение инициировалось лишь небольшой частью правящей элиты и не имело мощной поддержки в стране. Власть опасалась, с одной стороны, возмущения дворян-помещиков, а с другой — не адекватной реакции крестьян. Но, сняв остроту противоречий и добившись динамичного экономического развития при относительной политической стабильности, она постепенно отказывалась от продолжения либеральных преобразований. Вскоре это выявило непоследовательность реформы 1861 г. Все ее недостатки, нарастая как снежный ком, в итоге и привели к революционным потрясен чала XX в. 
 
 
Список использованной литературы: 

1.  
   Александров В.А. Российское крестьянство в середине XVII — середине XIX в. // История крестьянства в Европе. Эпоха феодализма. Т. 3. - М., 1986.
2.  
   Балязин В.Н. Неофициальная история России. Отец и сын: Николай I — Александр II. — М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. 

 
Всемирная история: В 24 т. Т. 17. Национально-освободительные  войны XIX века /А.Н. Бадак, И.Е. Войнич, Н.М. Волчек и др. — Мн.: Литература, 1997. 
 
Захаров Л.Г. Крестьянская община в реформе 1861 г. // Вестник МГУ. Сер. 8. История. 1986. №5.  
 
Зайончковский П.В.Отмена крепостного права в России. — М.: Наука, 1968. 
 
Зуев М.Н. История России с древнейших времён до конца XX века: Учеб.пособие.-3-е изд.,стереотип.- М.:Дрофа,2001. 
 
История России. Учебник / Под общ. ред. Ю.И. Казанцева., В.Г.Деева. — Новосибирск: Сибирское соглашение.2001. 
 
История России. XIX век: Учеб. для студ. высш. учеб. заведений: В 2 ч. Ч. 2 / Под ред. В.Г. Тюкавкина. — М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2001. 
 
Кацва Л.А. История отечества: Справочник для старшеклассников и поступающих в вузы / Под науч. ред. В.Р. Лещинера. – М.: АСТ-ПРЕСС, 2001.  

3.  
   Конотопов М.В., Сметанин С.И. История экономики. ¾ М.: Инфра-М, 2000.

 
Миронов Б.Н. Социальная история России: В 2 т. Т. 1. – СПб. Питер, 1999.  
 
Окунь С.В. Очерки истории СССР. Вторая половина 19 века. — М.: Наука, 1957.  
 
Сахаров А.Н. История России с начала 18 до конца 19 века. — М.: АСТ, 1996.  
 
Федоров В.А. История России. 1861—1917: Учеб. для вузов. — М.: Высшая школа, 1998. 
 
Хрестоматия по истории СССР, 1861-1917: Учеб. пособие. — М.: Высшая школа, 1990.  
 
Цимбаев Н.И. История России XIX-XX вв. — М. Филологическое общество «СЛОВО»; Ростов н/Д: Издательство «Феникс», 2004. 
 
Яцунский В.К. Социально-экономическая история России в 18 – 19 веках. — М.: Высшая школа,1973. 

 
1 Цит. по: Миронов Б.Н. Социальная история России: В 2 т. Т. 1. – СПб. Питер, 1999. С. 67.

 
1 Яцунский В.К. Социально-экономическая история России в 18 – 19 веках. — М.: Высшая школа,1973. С. 167.

 
1 Цит. по: Александров В.А. Российское крестьянство в середине XVII — середине XIX в. // История крестьянства в Европе. Эпоха феодализма. Т. 3. - М., 1986. С. 59.

 
2 Цимбаев Н.И. История России XIX-XX вв. — М. Филологическое общество «СЛОВО»; Ростов н/Д: Издательство «Феникс», 2004. С. 133.

 
3 Конотопов М.В., Сметанин С.И. История экономики. ¾ М.: Инфра-М, 2000. С. 211.

 
1 Цит. по: Сахаров А.Н. История России с начала 18 до конца 19 века. — М.: АСТ, 1996. С. 344.

 
2 Там же.

 
1 Зайончковский П.В.Отмена крепостного права в России. — М.: Наука, 1968. С. 48.

 
1 Окунь С.В. Очерки истории СССР. Вторая половина 19 века. — М.: Наука, 1957. С. 176.

 
1 История России. XIX век: Учеб. для студ. высш. учеб. заведений: В 2 ч. Ч. 2 / Под ред. В.Г. Тюкавкина. — М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2001. С. 14.

 
1 Федоров В.А. История России. 1861—1917: Учеб. для вузов. — М.: Высшая школа, 1998. С. 19.

 
1 Всемирная история: В 24 т. Т. 17. Национально-освободительные войны XIX века /А.Н. Бадак, И.Е. Войнич, Н.М. Волчек и др. — Мн.: Литература, 1997. С. 411.

 
1 Балязин В.Н. Неофициальная история России. Отец и сын: Николай I — Александр II. — М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. С. 48.

 
1 Хрестоматия по истории СССР, 1861-1917: Учеб. пособие. — М.: Высшая школа, 1990. С. 41.

 
2 Там же. С. 43.

 
3 История России. Учебник / Под общ. ред. Ю.И. Казанцева., В.Г.Деева. — Новосибирск: Сибирское соглашение.2001. С. 511.

 
1 Захаров Л.Г. Крестьянская община в реформе 1861 г. // Вестник МГУ. Сер. 8. История. 1986. №5. С. 11.