Октябрьская революция в Вологде

Переход власти к советам.

Октябрьская революция  прошла на Севере так же мирно, можно  сказать без единого выстрела, как и февральская, хотя далеко не столь единодушно, как последняя.

Наши северные рабочие  повсеместно встретили выступление  Петроградского Революционного Комитета и переход власти к Совету Народных Комиссаров не только сочувственно, но и с активной поддержкой. Только отдельные небольшие группы рабочих, находившихся под влиянием социалистов-революционеров, в первый момент склонны были осуждать выступление большевиков в Петрограде. Однако, и эти, группы, осуждая большевиков за «захват» власти до Учредительного Собрания, относились вместе с тем резко отрицательно к политике Временного Правительства. Например, общее собрание железнодорожной организации эс-эров, насчитывавшей 2-3 делегата рабочих, под руководством Панкратова-Горбунова, характеризовало октябрьский переворот, как результат «полного крушения политики соглашательства с буржуазией» со стороны Временного Правительства и соглашательских оборонческих партий (эс-эров и меньшевиков).

Рабочие, находившиеся под  влиянием эс-эров, брели еще впотьмах, не понимая тактики большевиков  и относясь к ней отрицательно, однако, они в то же время, вопреки  своим интеллигентским лидерам (Маслов, Сорокин и др.), считали необходимым:

1. «признать переходной к народовластью формой государственного правления России диктатуру пролетариата и трудового крестьянства»;
2. «принять активное участие в строительстве новых форм жизни, приближающих нас к социалистическому строю.»

В момент октябрьского переворота рабочие-эс-эры отделились от Маслова и др., образовав потом группу левых эс-эров под названием «Народ».

Менее определенным было отношение к октябрьскому перевороту со стороны крестьянства. Среди последнего были значительные группы (из числа зажиточных), которые встретили переход власти в руки рабочих недоброжелательно. Но подавляющее большинство крестьянства, несмотря на все усилия и призывы со стороны правых эс-эров. Не только не пошло ни на какие выступления против советской власти, но активно поддерживало большевиков с самого начала.

  Названная управа под председательством лидера эс-эров и руководителя Вологодскрго губернского Совета Крестьянских Депутатов Маслова постановила:

1. «существующий в Петрограде Совет Народных Комиссаров, который мнит себя верховной правительственной властью в стране, в действительности таковой не является»;
2. «все законы, изданные Советом Народных Комиссаров, не могут считаться общеобязательными законами и потому проведению в жизнь не подлежат. Законы большевистского совета Народных Комиссаров, относящиеся к земле и земельным комитетам, не должны проводиться земельными комитетами в жизнь».

  Постановление это было доведено до сведения всех уездных и волостных земельных комитетов Вологодской (и нынешней Северо-Двинской) губернии, но на местах оно не встретило никакого сочувствия. Крестьяне Верхне-Положской волости, например, наложили след., весьма невыразительную, резолюцию на полученном ими постановлении губернской земской управы: «Означенную копию препроводить для сведения Ц. И. К.: для нас граждан Верхне-Полжской волости такие постановления во все не желательны, мы признаем только власть Советов».

  Правые эс-эры, опираясь на густую сеть губернии земельных комитетов и Советов Крестьянских Депутатов, энергично пытались призвать крестьянство к выступлению против советской власти. Исполнительный Комитет Вологодского губернского Совета Крестьянских Депутатов в декабре месяце телеграфировал всем местным Советам: «Учредительное Собрание в опасности, собравшиеся 40 членов удалены вооруженной силой из Таврического Дворца. Некоторых арестовали. Таврический Дворец занят. Расставлены пулеметы, пушки, вход закрыт. Поддержите, протестуйте. - Товарищ председателя Гречухин.» Но крестьянские Советы и земельные комитеты привыкли уже к злобным наветам на большевиков со стороны своих губернских руководителей и не верели им. Они хорошо помнили, какую лукавую и лживую политику вели эс-эровские руководители по земельному вопросу на крестьянских съездах, предлагая крестьянам ждать, пока приедет «барин» (Учредительное Собрание) и всех рассудит, в то время,  как поддерживаемое эс-эрами Временгое Правительство все откладывало под разными предлогами созыв Учредительного Собрания и вело войну с земельными комитетами. Крестьяне видели, что эс-эры говорят, на собраниях и пишут в газетах одно, а их министры, заседающие во Временном Правительстве, делают другое, топчась на одном месте и выжидая, пока контр-революция окончательно поднимет голову. Эс-эровские призывы к крестьянству не имели поэтому никакого действия. Северное крестьянство не пошло против советской власти.

  Но если не было особых колебаний на счет признания советской власти со стороны рабочих и крестьянской массы, то все верхушечные общественные организации и соглашательские политические партии дружным хором протестовали против «захвата власти большевиками».

Вслед за первыми известиями о выступлении  петроградского пролетариата со всех сторон посыпались резолюции и протесты городских  дум, земских собраний и управ, комитетов «спасения родины и революции», отдельных собраний служащих, возглавляемых меньшевиками и эс-эрами, - против «захвата власти большевиками» и за «немедленную и энергичную ликвидацию анархического выступления». Словестный обстрел большевиков со стороны этой шумливой «организованной демократии» был настолько велик и энергичен, что создал на один момент в одной части Вологодской городской социал-демократической организации представление об изоляции петроградского пролетариата и местного гарнизона от остальной революционной демократии», в ноябре 1917г общее собрание Вологодской социал-демократической организации приняло резолюцию по текущему моменту, в которой высказывается опасение изоляции питерских рабочих и солдат от остальной части «революционной демократии» и признается необходимость «коалиции всех социалистических партий для образования нового правительства».

  Эта ошибочная позиция, продиктованная боязнью изоляции пролетариата, была потом быстро исправлена. Но не один момент это временное замешательство создало такое положение, что в двух руководящих пунктах на Севере — в вологде и Великом Устюге — эс-эрам и меньшевикам удалось сорвать в Советах наше предположение о безоговорочном признании Совета Народных Комиссаров, как единственного рабоче-крестьянского правительства в стране, и о переходе власти на местах в руки Советов.

  27-го окт. (стар. Стиль) в Вологде происходит соединенное заседание исполнительных Комитетов Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов по вопросу о свержении временного правительства и переходе власти к Совету Народных Комиссаров. Заседание раскололось на два противоположных течения: одно представлял лидер эс-эров — Маслов, другое — Ветошкин. Маслов, уклоняясь от прямого ответа на вопрос о признании советской власти, предположилрезолюцию за колиционно-социалистичекую власть. Группа под руководством ветошкина в состав которой входили почти исключительно рабочие, настаивала на беззаговорочном признании нового советского правительства и на немедленном переходе на местах власти в руки Советов. Резолюция Маслова собрала 43 голоса, ветошкина — 22. но было совершенно очевидно, что хитрый компромисс. На котором Маслову удалось собрать большинство голосов, поведя за собой всех меньшевиков, заседавших в исполнительном Комитете С. Р. и С.  Депутатов, долго не продержится, т. к. массы рабочих и крестьян были на нашей стороне, как пишет Ветошкин. Исполнительный Комитет губернского Совета Крестьянских Депутатов совершенно не отражал настроения крестьянства губернии, а в  Вологодском С. Р. и С. Д. Заседали еще меньшевики, которые не представляли уже рабочих. Состоявшиеся в декабре 6/19 перевыборы Вологодского С. Р. и С.Д. Дали перевес в Совете большевикам. 12/25 декабря Исполнительный Комитет Вологодского С.Р. и С.Д. Вновь обсуждает вопрос  о переходе власти в губернии к Советам и на этот раз решает вопрос уже о практических формах осуществления советской власти в губернии и о связи с Советами Крестьянских ДепутатовЮ принципиальный же вопрос о переходе власти в руки Советов был решен самими рабочими при перевыборах Совета, когда они отдали большинство голосов большевикам.