Кризис начала 1921 года и переход к нэпу

Недовольство перебросилось и в Вооруженные Силы. В марте с оружием в руках против коммунистов выступили матросы и красноармейцы Кронштадта - крупнейшей военно-морской базы Балтийского флота. В Петрограде было введено осадное положение. Мятеж пришлось подавлять силой. Первый штурм оказался неудачным, потому, что многие красноармейцы отказались идти в бой, ибо разделяли лозунги крестьянских восстаний и кронштадских мятежников.

По своей сути, это были стихийные взрывы народного возмущения политикой Советского правительства. Но в каждом из них в большей или меньшей степени наличествовал и элемент организации. Его вносил широкий спектр политических сил: от монархистов до социалистов. Объединяло эти разносторонние силы стремление овладеть начавшимся народным движением и, опираясь на него, ликвидировать власть большевиков.

В критической ситуации первой послевоенной весны руководство партии большевиков не дрогнуло. Оно хладнокровно бросило на подавление народных выступлений сотни тысяч штыков и сабель регулярной Красной Армии. Одновременно В.И. Ленин формулирует два принципа “урока Кронштадта”. Первый из них гласил: “только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах”. Второй “урок” требовал ужесточить “борьбу против меньшевиков, социалистов-революционеров, анархистов” и прочих оппозиционных сил с целью их полной и окончательной изоляции от масс.

Однако мятежи в стране продолжались. Вопрос "Что делать?" не был снят. Стал необходим срочный пересмотр сложившихся в годы войны методов руководства обществом. В партии не было четких реалистических представлений о необходимых переменах, хотя на протяжении нескольких месяцев (ноябрь 1920 г. – март 1921 г.) шла острая дискуссия.

К весне 1921 г. партия и страна стояли накануне кардинальных решений долговременного значения. Глубокие перемены требовались во всех сферах общественной жизни, внутренней и внешней политики.

В результате Советская Россия вступила в полосу мирного строительства с двумя расходящимися линиями внутренней политики. С одной стороны, началось переосмысление основ политики экономической, сопровождавшееся раскрепощением хозяйственной жизни страны от тотального государственного регулирования. С другой - в области собственно политической - “гайки” оставались туго закрученными, сохранялась окостенелость советской системы, придавленной железной пятой большевистской диктатуры, решительно пресекались любые попытки демократизировать общество, расширить гражданские права населения. В этом заключалось первое, общее по своему характеру, противоречие нэповского периода.

Переход к НЭПу

Началом перехода к НЭПу стал Х съезд РКП (б) (март 1921 г.). В его повестке одним из самых важных оказался вопрос, внесенный в нее в отличие от других лишь на самом съезде: "О замене разверстки натуральным налогом". Выступил с этим докладом (как и с Политическим отчетом ЦК) В. И. Ленин.

Речь, казалось бы, шла о частных делах: отменялась разверстка, предусматривавшая безвозмездное изъятие у крестьян всех излишков сельскохозяйственной продукции сверх того, что минимально необходимо для потребления семьи. Вместо этого вводился натуральный налог, который, во-первых, был меньше разверстки и, во-вторых, объявлялся заранее (накануне посевной). Он не мог быть увеличен в течение года. Следовательно, все излишки продукции после выполнения налога оставались у крестьянина, получавшего материальный стимул для развития производства. Подобные предложения выдвигались некоторыми руководителями партии и в 1918, и в 1920 гг. Но они не соединялись тогда с крестьянским лозунгом свободной торговли. Суть же НЭПовского хозяйственного механизма состояла именно в таком соединении. Экономическая политика стала гарантировать крестьянину свободное развитие хозяйства.

Принятые Х съездом партии решения дали эффект не сразу. Тщательный анализ противоречивой ситуации привел Ленина к мысли о необходимости дальнейшего развития новой экономической политики, торговли, а значит к выводу о необходимости использования товарно-денежных отношений. Это было принципиальным шагом. НЭП, следовательно, логически вел к полной легализации торговли и воссозданию внутреннего рынка страны, без которого невозможно было никакое развитие экономики. Государство вносило в деятельность рынка поправки своей политикой цен, призванной стимулировать производство трудоемких, но важных для общества товаров. Переходя к НЭПу страна, страна стала выходить из экономического кризиса.

Огромную роль в развитии НЭПа сыграло открытие хозяйственного расчета. Хозрасчет открывал путь к созданию рациональной и строгой системы хозяйствования. Такая система способствовала постепенному переходу предприятий к самоокупаемости, самофинансированию и самоуправлению.

Смысл нововведения, следовательно, далеко выходил за пределы ликвидации разверстки — этого стержня политики "военного коммунизма". Экономическая политика стала гарантировать крестьянину свободное развитие хозяйства. В этом заключался принцип продналога, позволявший включить в строительство социализма подавляющее большинство трудящихся страны путем соединения личного интереса с общественным.

Центральным звеном НЭПа является замена продовольственной разверстки продовольственным налогом. В чем принципиальное отличие? Продовольственный налог по объему был меньше продразверстки – так, продразверстка на 1920-1921 г.г. составляла 423 млн. пудов, а продналог на 1921-1922 г.г. – 240 млн. пудов зерна. Излишки оставались крестьянам, которые могли распоряжаться ими по своему усмотрению, тем более что была объявлена свобода частной торговли. Введение продналога создало личную заинтересованность сельских тружеников в увеличении производства сельскохозяйственной продукции и повышении производительности труда. Это дало толчок развитию производительных сил не только на селе, но и в промышленном производстве. С позиций управления было выделено три группы государственных предприятий:

• предприятия, находящиеся в непосредственном управлении центральных органов ВСНХ;
• предприятия, состоящие в управлении губернских совнархозов;
• предприятия местного значения.

Из 6098/ национализированных и учтенных предприятий в тот период к 1-й группе было отнесено 2374, ко 2-й –3450, к 3-й – 1084. Таким образом, 2/3 предприятий исключалось из непосредственного управления центром.

Совершенствование структуры управления государственными предприятиями сопровождалось переводом их хозяйственный расчет. Для обеспечения их рентабельной работы были расширены права и самостоятельность предприятий в области финансов и распоряжения материальными ресурсами.

Важным фактором в развитии промышленности в период НЭПа было оживление капитализма. Наряду с развитием государственного капитализма создавались смешанные общества, разрешалась сдача в аренду частному капиталу мелких предприятий, а также привлечение иностранного капитала.

Исключительно важным элементом НЭПа была стабилизация советского рубля. В октябре 1922 г. 100 000 руб. равнялись одной довоенной копейке. В 1922 и 1923 г.г. была проведена деноминация советских денежных знаков. В 1924 г. была введена в оборот новая твердая валюта в виде казначейских билетов в золотом исчислении. Твердая валюта вызывала доверие на мировом рынке и открывала новые возможности для внешнеполитических связей.

Таким образом, новая экономическая политика содействовала:

• активному развитию товарно-денежных отношений;
• повышению личной заинтересованности производителей в результате своего труда;
• поиску новых форм изучения и удовлетворения рыночного спроса на товары;
• ускорению процесса кооперации на селе;
• активизации трестирования предприятий и созданию производственных объединений как более рентабельных форм управления;
• ускорению развития производительных сил на основе достижений науки и техники.

Резкий подъем сельского хозяйства и промышленности расширили возможности торговли. В 1922-1923 г.г. оборот 71 биржи достиг 639 млн. руб., различный товарооборот в 1924-1925 г.г. составлял 7,7 млрд. руб. Заметно вырос внешний товарооборот. Экспорт увеличился с 20,1 млн. руб. в 1921 г. до 608,3 млн. руб. в 1925 г.; импорт в 1925 г. составил 826,7 млн. руб., т.е. 66% довоенного уровня.

По сравнению с довоенным периодом изменилось и общество. Только лица, принадлежавшие к образованному слою, сохраняли свои ведущие позиции. Большевики нуждались в их знаниях и стали высоко ценить работу "буржуазных специалистов". Специалисты теперь получали более высокую зарплату. Новым элементом элиты стали партийные функционеры, занимавшие достаточно важные посты. Вступление в коммунистическую партию стало решающей предпосылкой для карьеры. Появились нематериальные привилегии для руководящих работников.

В НЭПе было также немало и негативных моментов. Во-первых, тресты, производственные объединения, предприятия и кооперативы в погоне за прибылью начали резко поднимать цены. Выпуск продукции уменьшился, а прибыль росла за счет роста цен. Во-вторых, шло резкое расслоение в уровне благосостояния народа. Неуклонно расширялся слой богатых и очень богатых людей. Большинство их богатело благодаря спекуляции и мошенничеству.

Все это вызывало неоднозначное отношение к НЭПу, так же, как и раньше – к "военному коммунизму". Вопросы определения экономической политики в 20-30 г.г. были предметом многочисленных дискуссий.

Руководству РКП(б) стоило немалого труда убедить рядовых коммунистов в целесообразности нового экономического курса, встретившего на местах определенное противодействие. Несколько уездных парторганизаций усмотрели в оживлении частной торговли и в переговорах с иностранными капиталистами о концессиях "капитуляцию перед буржуазией". Практически во всех парторганизациях имели место случаи выхода из РКП(б) "за несогласие с НЭПом". Весьма распространенным было и мнение о тактическом смысле решений Х съезда, якобы призванных в первую очередь стабилизировать политическую обстановку в стране; в этой связи совершенно стихийно было пущено в оборот выражение “экономический Брест”, намекающее не только на вынужденный характер уступок крестьянству, но и на их скорое аннулирование. Работники Наркомпрода мало считались с разницей между разверсткой и натуральным налогом и ожидали не ранее, чем осенью, вернуться к политике продовольственной диктатуры.

В связи с нарастанием недовольства со стороны "низов" РКП(б) ее Центральный Комитет решил созвать в мае 1921 г. экстренную Всероссийскую партконференцию. В своих выступлениях на конференции В.И. Ленин доказывал неизбежность новой экономической политики, подтвердив, что она вводится не для обмана, а "всерьез и надолго", возможно, на 5-10 лет. "Конечно, - говорил он, - приходится отступать, но надо самым серьезным образом, с точки зрения классовых сил относиться к этому. Усматривать в этом хитрость, – значит, подражать обывателям...". Суть же сложившегося соотношения классовых сил, было таково, что "или крестьянство должно идти с нами на соглашение, и мы делаем ему экономические уступки, или – борьба".

Накануне Х Всероссийской партконференции В.И. Ленин еще раз уточнил формулу предпринимаемого "отступления", обозначив ее понятием "госкапитализм". Эта формула вобрала в себя и концессии, и совершающийся через органы кооперации товарообмен с крестьянством, и частную торговлю на комиссионных началах, и аренду мелких государственных предприятий.

Действительно, период формирования государственных хозрасчетных трестов давал немало примеров сращивания интересов руководства трестов и спекулянтов-предпринимателей, срывавших немалые барыши с торгово-посреднических услуг этим трестам, вместо того, чтобы самим заниматься организацией производства и торговли в их цивилизованных "капиталистических" формах. К 1924 г. частный капитал держал под своим контролем уже две трети оптово-розничного товарооборота страны, усугубляя и без того вопиющую бесхозяйственность новых хозяйственных органов, руководство которых, пришедшее из ликвидированных главков и центров, научилось осуществлять функции нормированного распределения товаров, но плохо разбиралось в организации торговли и рынка. Безо всякого преувеличения можно, поэтому было говорить о нарождении элементов паразитического, спекулятивно-бюрократического капитализма, не имевших ничего общего с теми образцами государственного капитализма, которые существовали в развитых капиталистических странах Европы.

Поворот РКП(б) в сторону НЭПа вызвал во всем мире определенные надежды на либерализацию советского режима, которые усиленно подогревались эмигрировавшими из России кадетами, меньшевиками, эсерами. Например, по мнению редакции меньшевистского "Социалистического Вестника", издававшегося в Берлине, "кто сказал А, должен сказать Б. Новую, рациональную на подъем производительных сил рассчитанную экономическую политику нельзя вести государственным аппаратом и методами, приспособленными к экономической утопии и приведшими к экономической катастрофе". На очередь дня в Советской России, по их мнению, выдвинулся вопрос "о демократической ликвидации большевистского периода русской революции".

Политическая борьба в годы НЭПа

Введение НЭПа ничуть не ограничило политический террор РКП(б) по отношению к реальной и потенциальной оппозиции, препятствуя тем самым политическому оформлению стихийного стремления трудящихся города и деревни к демократическим правам и свободам. Сказав А, то есть допустив известную экономическую свободу, РКП(б) не намеривалось говорить Б, то есть ограничивать свои притязания на монополию власти, информации и т.д. "Мы самоубийством кончать не желаем и поэтому, этого не сделаем", - твердо заявлял по этому поводу В.И. Ленин.

С введением НЭПа, но уже по другим причинам, резко усилилось подавление инакомыслия и в рядах самой Коммунистической партии. Речь идет о сильных антинэповских настроениях в РКП(б), которые угрожали отходом от нее уверовавших в идеалы "потребительского коммунизма" определенной части рабочего класса и мещанства. Так, в мае 1921 г. органами ВЧК была перехвачена листовка с сообщением об образовании группы "активных революционных рабочих Москвы", которая задалась целью добиваться освобождения трудящихся города и деревни "как от ига буржуазного, так и от государственного капитализма". Даже в коммунистической верхушке профессионального движения зрело глухое недовольство мероприятиями НЭПа, которое прорвалось наружу во время 4-го съезда профсоюзов. 18 мая

1921 г. Коммунистическая фракция съезда  отклонила резолюцию ЦК РКП(б) о роли и задачах профсоюзов  на том основании, что она сводит  на нет функции профсоюзов  в деле защиты экономических  интересов пролетариата перед лицом нарождающегося капитализма.

Не меньшие опасения руководству РКП(б) должно было внушать и слишком сильное тяготение части членов партии к НЭПу в форме частнопредпринимательской деятельности, также чреватое отступлением от "чистоты" ее классовых принципов. В этой связи крайне любопытно постановление Оргбюро ЦК РКП(б) 9 сентября 1921г. о недопустимости участия коммунистов в организации и деятельности артелей на правах владельцев или арендаторов средств производства, и совершенно категорически отказывалось в праве участия "в каких бы то ни было частнохозяйственных организациях, носящих явно выраженный профессионально-торговый характер". Допускались высокие оклады, тантьемы (премии с определенного процента оборота капитала), гонорары и другие формы материального вознаграждения, но только получаемые на государственной службе.