Эпоха дворцовых переворотов

Многие указы той  эпохи вошли в историю благодаря  своей анекдотичности. Чего стоит, например, указ Анны Иоанновны составить Синод «в числе 11 членов из двух равных половин, великорусской и малороссийской». Ничего удивительного, если учесть, что кабинет министров занимался тем, что просматривал счета за кружева для императрицы и решал важнейший вопрос выписки зайцев для двора, чтобы пострелять в них, сидя в кресле, не выезжая на утомительную охоту.

Единственным из высших чиновников, всерьез болевшим за Государство  Российское, оказался в ту пору Миних. Остальные курляндские и вестфальские выходцы в силу их провинциальной психологии воспринимали Австрию и  Францию политическими гигантами, а самих себя, а заодно и Россию - лилипутами.

Петр Великий заставил русского человека расправить плечи  и встать во весь свой огромный рост, а двор Анны Иоанновны силой заставлял подданных снова согнуться, чтобы, не дай Бог, они не выглядели выше австрийского соседа.

Регентство Бирона —  переворот Миниха

Краткий период регентства Эрнста-Иоганна Бирона в исторических трудах освещён и оценён вполне однозначно. Регентство Бирона, которое стало  возможно при деятельной поддержке  всё тех же Миниха, Остермана, Черкасского, продолжалось не долее трёх недель. Это говорит исключительно о  неспособности Э. И. Бирона к самостоятельному управлению государством, о его неумении (вернее — нежелании) консолидироваться  с теми, кто мог быть ему полезен.

Даже получив право  на регентство, Бирон продолжает бороться с Минихом. Это время характеризуется  также и противостоянием регента  и Анны Леопольдовны. Кроме того Бирон окончательно восстанавливает  против себя и супруга принцессы  — Антона Ульриха.

 

В стране зрело недовольство регентом. 8 ноября 1740 года произошёл  очередной дворцовый переворот, только «душой» заговора был как  раз генерал-фельдмаршал Б. Х. Миних. Кстати считается, что первый «классический» дворцовый переворот произвёл именно фельдмаршал Б. Х. Миних. Крайне честолюбивый Миних рассчитывал на одно из первых мест в государстве, но ни новых постов, ни ожидавшегося звания генералиссимуса  он от регента не получил. Адъютант Г. Х. Манштейн подробно описывает арест Бирона и его семьи в своих «Записках о России». Иначе говоря, немцы совершили переворот против немца же. Кроме немцев, разумеется, пострадали и русские приверженцы регента. Например, А. П. Бестужев-Рюмин — впоследствии известный политик елизаветинского правления.

 

Был опубликован и Манифест от имени младенца-императора, из которого следовало, что бывший регент попирал  законные права его, императора, родителей  и вообще имел дерзость всякие «…противные  поступки чинить». Таким образом, дворцовый  переворот получил официальное  обоснование! Историки всегда однозначно оценивали этот переворот. Вот как  пишет С. М. Соловьёв : «Россия была подарена безнравственному и бездарному иноземцу как цена позорной связи! Этого переносить было нельзя»

Патриотический переворот  Елизаветы Петровны  

Часто вспоминают о том, что Елизавета  оставила после себя в гардеробе 15 тысяч платьев, сундуки шелковых чулок, неоплаченные счета и недостроенный  Зимний дворец. А потомки в память о той эпохе придумали шутливые строки: «Веселая царица была Елисавет, поет и веселится, порядка только нет!»

 

Но было и иное. Елизавета восстановила Сенат и придала ему полномочия, которых он не имел даже при ее отце. Сенат сделал немало для наведения  порядка в министерствах-коллегиях  и принял ряд важных для страны решений. Единственным государственным  органом, оставшимся вне поля зрения Сената, оказалась могущественная Тайная канцелярия. Ее деятельность стала  еще более засекреченной, чем  во времена Анны Иоанновны. Чтобы получить даже незначительный документ из Тайной канцелярии, необходимо было письменное разрешение императрицы. Власть допустила лишь одно послабление. В самом начале своего царствования Елизавета милостиво распорядилась не посылать более в Тайную канцелярию виновных в ошибочном написании императорского титула. Побороть безграмотность русского чиновничества не смогло даже столь могучее и страшное учреждение.

В елизаветинские времена внешняя  политика России слишком часто опиралась  не на продуманный государственный  курс, а была лишь отражением придворных интриг. За влияние на императрицу  бились между собой несколько  враждебных групп. Ее личный врач Лесток и французский посланник Шетарди склоняли Елизавету к союзу с Францией и Пруссией, а канцлер Алексей Бестужев стоял за традиционные связи с Австрией и Англией. При этом действия всех участников политической игры во многом определялись не принципиальными воззрениями, а просто взятками.

 

Взятки брали все, даже глава  внешнеполитического ведомства  Бестужев. Пенсион, что он получал  от англичан,  значительно превышал его официальное жалованье. Самым  же выдающимся взяточником той эпохи  можно безошибочно назвать Лестока. Он умел собирать дань со всех: ему платили немалые деньги и французы, и англичане, и шведы, и немцы. Вдобавок ко всему по просьбе Пруссии германский император Карл VII даровал врачу Лестоку графское достоинство.

 

Беспрерывно выпрашивал у Парижа деньги на подкуп русских чиновников и маркиз де ля Шетарди.  Впрочем, большая часть этих денег, кажется, оседала в его собственном кармане. Шетарди предпочитал действовать, опираясь не столько на деньги, сколько на личное обаяние, отчаянно ища благосклонности самой Елизаветы. Посланник играл ва-банк. Есть свидетельства, что как мужчина победу он одержал, а вот как посол провалился. Императрица была внушаема, но лишь до определенных пределов. Елизавете нравился обаятельный француз, но ей хватало ума не путать альковные дела с делами внешнеполитическими.

Вместе с тем, как  и в прежние времена, большинство  побед не принесло России ничего, кроме  славы, успех русского оружия лишь укрепил  в Европе страх перед русскими. Русские войска разгромили непобедимого Фридриха, взяли Берлин, но Петербург  не смог извлечь из этого ни материальных, ни территориальных, ни политических выгод. Перед падением Берлина Фридрих  в панике писал своему министру Финкенштейну: «Все потеряно. Я не переживу погибели моего отечества!»

Нерешительность русских  полководцев сохранила Фридриху и жизнь, и отечество, и власть. Фридрих, справедливо отдавая должное  мужеству русского солдата, о чем  он говорил неоднократно, так же отмечал и бездарность их военачальников. «Они  ведут себя, как пьяные», - заметил он однажды. И в этом отличие елизаветинской эпохи от эпохи Петра Великого. Его полководцы и он сам любили выпить, но дрались  на трезвую голову и умели извлекать  выгоды из побед. 

Елизавета пришла к власти на волне борьбы с немцами, а оставила своим преемником  императора, ненавидевшего  все русское и боготворившего все немецкое. Правда, та же Елизавета  сумела выбрать императору в жены такую немку, которая искренне захотела и смогла стать русской. Екатерина  Великая - это тоже наследство Елизаветы.

186 дней Петра III

 

Переворот 28 июня 1762 (9 июля по новому стилю) в российской и советской  исторической литературе всегда трактовался  однозначно — умная, решительная, патриотичная Екатерина свергает ничтожного супруга (маргинала и предателя русских  интересов).

В. О. Ключевский так отзывался об этом событии: «К возмущённому национальному  чувству примешивалось в ней (Екатерине) самодовольное сознание, что она  создаёт и даёт Отечеству своё правительство, хоть и незаконное, но которое лучше законного поймёт и соблюдёт его интересы».

 

…Екатерина уже в 1756 году планировала  свой будущий захват власти. Во время  тяжёлой и продолжительной болезни  Елизаветы Петровны, Великая Княгиня  дала понять своему «английскому товарищу»  Х. Уильямсу, что надо подождать только смерти императрицы. (Англии в тот  момент была весьма выгодна смена  политического курса в России).

Однако Елизавета умерла только в 1761 году и на престол взошёл её законный наследник Пётр III.

 

За своё короткое царствование Пётр привёл в жизнь ряд мер, которые  должны были упрочнить его положение  и сделать его фигуру популярной в народе. Так, он упразднил Тайную розыскных дел канцелярию и дал  дворянам возможность выбирать между  службой и беззаботной жизнью в своём имении. ( «Манифест о  даровании свободы и вольности  российскому дворянству» ).

 

Считается, однако, что причиной переворота была именно крайняя непопулярность Петра III в народе. В вину ему ставились: неуважение к русским святыням и  заключение «позорного мира» с Пруссией.

 

На деле Пётр вывел Россию из войны, которая истощала людские и экономические  ресурсы страны, и в которой  Россия выполняла свой союзнический долг перед Австрией (то есть никакого «русского интереса» в Семилетней войне не наблюдалось).

 

Однако Пётр совершил непростительную  ошибку, заявив о своём намерении  двинуться на отвоевание Шлезвига у Дании. Особенно волновалась гвардия, которая, собственно, и поддержала Екатерину в грядущем перевороте.

 

Кроме того, Пётр не торопился короноваться, и по-существу, он не успел соблюсти все те формальности, которые был обязан соблюсти в качестве императора. Фридрих II в своих письмах настойчиво советовал Петру поскорее возложить на себя корону, но император не прислушался к советам своего кумира. Таким образом, в глазах русского народа он был как бы «ненастоящий царь».

 

Что касается Екатерины, то, как сказал всё тот же Фридрих II: «Она была иностранкой, накануне развода» и переворот был  её единственным шансом (Пётр не раз  подчёркивал, что собирается развестись с супругой и жениться на Елизавете  Воронцовой).

 

Сигналом к началу переворота был  арест офицера - преображенца Пассека. Алексей Орлов (брат фаворита) рано утром привёз Екатерину в Петербург, где она обратилась к солдатам Измайловского полка, а потом и к семёновцам. Затем следовал молебен в Казанском соборе и присяга Сената и Синода.

 

Вечером 28 июня был совершён «поход на Петергоф», куда должен был приехать Пётр III на празднование своих именин и именин наследника Павла. Нерешительность  и какая-то детская покорность императора сделали своё дело - никакие советы и действия приближённых не могли  вывести Петра из состояния страха и оцепенения.

Он довольно быстро отказался от борьбы за власть и, по-существу, за свою жизнь. Свергнутого самодержца отвезли в Ропшу, где, по версии большинства историков, он был убит своими тюремщиками.

 

Фридрих II так прокомментировал это  событие: «Он позволил себя свергнуть  как ребёнок, которого отсылают спать».

 

 

Список литературы :

http://ricolor.org/history/mn/perevorot/1/

http://lawtoday.ru/razdel/biblo/istor-ros/009/DOC_001.php

http://www.grandars.ru/shkola/istoriya-rossii/epoha-dvorcovyh-perevorotov.html