История заселения и освоения Дальнего Востока Российской империи

Русские землепроходцы -- казаки и пришедшие вместе с" ними земледельцы-крестьяне, заняв Приамурье, начали застраивать и обживать этот край. По Амуру и его притокам они основали остроги и зимовья среди которых особенно были известны Албазин (1665 г.), Ачанский (1651 г.), Кумарский (1654 г.), Косогорский (1655 г.).|В актах 60--80-х гг. XVII в. упоминается более двадцати крестьянских слобод, деревень, заимок: Покровская, Усть-Аргунская, Перелешина, Игнашина, Паново, Монастырщина, Озерная, Андрюшкино (в 140 верстах ниже Албазина) и др.1. Началось пионерное освоение и заселение края русскими людьми. В 80-е гг. в Приамурье, по неполным данным, было уже около 800 русских пашенных крестьян, казаков и промышленников -- по масштабам Сибири XVII в. цифра весьма значительная. Как утверждает В. А. Александров, «к 80-м годам Амурский район оказался наиболее заселенным по сравнению со всем Забайкальем»2. Успехи в освоении Приамурья привели к тому, что Албазин-ский уезд снабжал хлебом Забайкалье и другие районы Восточной Сибири.

Местное население признало власть России и стало регулярно  платить ясак русскому царю. Известно, что еще Хабаров в 1652--1653 гг. принял в русское подданство дауров, дючеров и натков. Его преемник служилый человек Онуфрий Степанов собирал ясак с населения всего Амура, а также низовьев рек Сунгари и Уссури. Об этом свидетельствует сохранившаяся в ЦГАДА рукописная книга «163 году (т. е. 1655 г.) ясачные даурские и дучерские и гилятцкие земли... приказного человека Онуфрия Степанова».

Как видим, успехи русских  людей в освоении нового края были значительны. Маньчжуры, в 1644 г. захватившие  Пекин и уничтожившие китайскую  национальную государственность, с  тревогой следили за усилением влияния  Русского государства среди племен бассейнов Амура, Уссури и Сунгари, видевших в русском подданстве единственную гарантию своей безопасности. Потерпев неудачу во время вооруженных  вторжении в русское Приамурье в 1652 и 1655 гг., маньчжуры в середине 50-х годов XVII в, насильственно переселяют дауров и часть дючеров на р. Наун (Нонни), т. е. в глубь Маньчжурии. Остальная часть дючеров была переведена в 1656 г. на р. Муданьцзян (Хурха)1. Это сразу же более чем вдвое сократило общую численность местного населения Приамурья-- до 20,2 тыс. чел. с учетом численности населения о. Сахалин и до 15,8 тыс. чел. об. п. без него и ухудшило положение русских казаков.

В 1656--1658 гг. Онуфрий Степанов под натиском превосходящих сил противника вынужден был отступить. Маньчжуры начинают вытеснять русских казаков из долин рек Сунгари2, Кумары и с правого берега-Амура. Часть казаков ушла в Нерчинск вверх па Амуру, а другая -- по р. Витиму в Илимский острог. Однако временные неудачи не остановили массового движения русских людей в «Новую райскую землю», как об-разно называли в Сибири благодатное Приамурье. В 1665 г. на Амуре был заложен Албазин, мощные стены которого служили надежным укрытием для мирных русских поселенцев.

Как пишет советский историк  Г. В. Мелихов, «к 80-м годам XVII в. русские  активизируют освоение земель в бассейне Амура и в особенности в его верховьях...

Канси решил пресечь продвижение русских открытыми военными действиями, в первую очередь против Албазина. Однако районы, где были расположены русские поселения, и в том числе Албазин, были для маньчжуров совсем неизвестными. Малоизвестными были и подступы к этим местам». Лишь по прошествии ряда лет, в течение которых маньчжуры изучали районы Северной Маньчжурии, не входившие в состав Цинской империи и считавшиеся внешней территорией, и создавали здесь базу для вторжения в русское Приамурье, военачальники Канси смогли выступить в поход.

Первая осада Албазина маньчжурами в июне 1685 г. длилась не долго. «Узнав об осаде Албазина, нерчинский воевода И. Е. Власов смог послать на помощь албазинцам лишь 100 человек и 2 пушки (из имевшихся в его распоряжении 331 нерчинских и приезжих служилых и промышленных людей). Но еще не успела подойти помощь, а половина защитников Албазина уже погибла, у оставшихся кончились воинские и съестные припасы. Тогда А. Толбузин решил сдать острог с условием, что оставшихся в живых маньчжуры пропустят в Нерчинск».

Агрессоры на Амуре закрепиться  не смогли и откатились к своим  базам, выдвинув лишь дальний форпост - Айгунь.

Но русские казаки и  крестьяне не собирались поступаться  Амурским краем. В августе 1685 г. казаки под руководством А. Л. Толбузина вернулись обратно и восстановили Албазин. В ответ на это Канси выслал против них сильный отряд. С 7 июля 1686 г. по август 1687 г. длилась осада крепости. Несколько раз штурмовали крепость маньчжуры, но взять ее им так и не удалось. Как следует из источников, к концу осады из 826 защитников Албазина в живых осталось только 150. Потери неприятеля исчислялись 2500 человек. Осада крепости была прекращена в связи с тем, что начались дипломатические переговоры, закончившиеся, как известно, подписанием Нерчинского договора 1689 г.

С русской стороны полномочным  послом был назначен окольничий Ф. А. Головин. С маньчжурской - выделено 8 сановников. Переговоры проходили в районе г. Нерчинска. С маньчжурскими уполномоченными прибыло большое войско, насчитывавшее более 12 тыс. чел. и оснащенное артиллерией. Охрана, же русского посла состояла всего из 1500 стрельцов и казаков. Используя свое военное превосходство, маньчжуры несколько раз прерывали переговоры и устраивали провокационные демонстрации, имевшие целью запугать русскую делегацию.

В этих условиях 29 августа 1689 г. был заключен Нерчинский договор, невыгодный для России. Россия вынуждена  была отказаться от Верхнего и части  Среднего Амура, в течение более  чем 40 лет принадлежавшего ей и  в значительной мере уже освоенного русскими переселенцами. К Цинской империи отошли земли, никогда до этого ей не принадлежавшие, что признавали и сами маньчжуры. Об этом говорится в докладе высшего правительственного органа Цинской империи - Военного совета (Цзюньцзичу) богдыхану Канси по случаю заключения Нерчинского договора: «Русские, чувствуя меру вашего благоволения к ним, вполне согласились с нашим послом касательно определения границ, и, таким образом, земли, лежащие на Северо-Востоке на пространстве нескольких тысяч ли и никогда раньше не принадлежавшие Китаю, вошли в состав ваших владений».

Согласно договору Албазин подлежал сносу, а Аргунский острог переносился на левый берег р. Аргуни. Маньчжуры, со своей стороны, отказались от необоснованных притязаний на русское Забайкалье (Нерчинский и Верхнеудинский уезды) и дали клятву не возводить строений на месте бывших русских острогов. В то же время огромная территория, лежащая к востоку от р. Зеи и до бассейна р. Уды, осталась не разграниченной «до иного благополучного времени»2. Ничего не говорилось в договоре и об обширном Уссурийском крае, не принадлежавшем Китаю. «Таким образом, граница не Пыла установлена в общепринятом смысле»3. Эта (первая) статья договора позволила России в середине XIX в. вновь поднять и положительно для себя разрешить вопрос о русско-китайском территориальном размежевании в Приамурье и Приморье.

Не будучи в состоянии  изменить путем переговоров (и 1719, 1726--1727 и 1765 гг.) указанную статью Нерчинского  договора, маньчжурское правительство  пошло по пути ее сознательной фальсификации. В публикациях текста договора маньчжуры  произвольно опускали эту ее часть  и доводили на картах пограничную  линию до моря, включая в свои владения, сверх того, и о. Сахалин. Вопреки здравому смыслу цинские, а затем и гоминьдановские историки и их преемники неоднократно предпринимали попытки «обосновать» территориальные притязания Цинской династии. Последним нелишне напомнить, что между интересами правящей маньчжурской верхушки и интересами собственно Китая, порабощенного в XVII в. Цинами, не было и нет ничего общего.

После заключения Нерчинского  договора Приамурье обезлюдело. Русские казаки и крестьяне были вынуждены переселиться в Забайкалье, дауры и дючеры остались жить в центральных районах Маньчжурии, а маньчжурская колонизация не получила сколько-нибудь серьезного распространений так как клятвенное обязательство, данное маньчжурами, -- «земли до самого Албазина не заселять, а иметь там только караулы» -- препятствовало этому. Обширный край, за исключением не размежеванных территорий между Удой и нижним течением Амура, населенных гольдами и гиляками, превратился почти в пустынную страну.

Русские казаки и крестьяне, оставившие берега Амура и переселившиеся в Нерчинское воеводство, долго не могли забыть привольной жизни в Приамурье.  Даже в середине XIX в. потомки албазинцев называли Амурский край благословенной землей. Несмотря на условия Нерчинского договора, бывшие албазинцы, особенно в первые годы, часто целыми партиями отправлялись на Амур и занимались там охотой и рыбным промыслом.

В XVIII - первой половине XIX в. Приамурье оставалось слабозаселенным и неосвоенным, так же как и соседняя Северная Маньчжурия. В то же время Сибирь, как Западная, так и Восточная, сравнительно быстро обживалась переселенцами-крестьянами и ссыльнопоселенцами; на увеличении ее народонаселения отражался также высокий естественный прирост аборигенов. Сравним ход движения населения в XVIII - первой половине XIX в. на территории Сибири и Приамурья. По Сибири мы располагаем для этого материалами ревизий, по Приамурью же придется ограничиться данными середины XVII и XIX вв., так как сколько-нибудь полных и точных сведений о движении населения до окончательного включения края в состав России, к сожалению, не имеется.

В то время как Сибирь заселялась и осваивалась русским  народом и коренным населением этого  района, Приамурье и Приморье оставались в таком же диком и безлюдном  состоянии, как и в конце XVII в.

По данным второго Сибирского комитета, в середине XIX в. во всей Маньчжурии насчитывалось не более 2 млн. жителей, а северная ее провинция Хэйлунцзян почти пустовала. Численность аборигенов, обитавших по обоим берегам Амура, определялась комитетом всего в 15 тыс. человек, причем проживали они на пространстве «от Сунгари до Уссури по обоим берегам Амура» и далее на северо-восток от Уссури. Столь же редкое население было и на территории Уссурийского края. Характерно, что численность местного населения на Среднем Амуре сильно сократилась: ороков, орочей и удэгейцев - с 4,0 до 1,7 тыс. чел., а тунгусов - с 4,0 до 2,1 тыс. чел. В то же время общее количество гольдов (нанайцев) и гиляков (нивхов), проживавших главным образом на не размежеванной территории, осталось почти неизменным.

Русское правительство не могло примириться с навязанными  ему силой территориальными статьями Нерчинского договора 1689 г. Уже с  начала XIX в. оно предпринимает ряд  мер по пересмотру этого договора. В результате опросов крестьян и  казаков, неоднократно бывавших на Амуре, и исследований А. Ф. Миддендорфа в 1844 г. и Г. И. Невельского в 1849-1855 гг. удалось окончательно установить, что племена, обитавшие по нижнему и среднему течению Амура, никаких податей китайскому правительству не платили и в зависимости от него не находились.

Русские казаки и крестьяне  доносили, что по верхнему течению  р. Амура постоянного населения  нет, а обитает «один малочисленный  род тунгусов манягирей, которые в образе жизни очень сходны с якутами. Ма-нягири занимают правый берег р. Амура, а левый необитаем. Сюда заходят для звериных промыслов тунгусы Якутской области и частью нерчинские жители, не встречая ни малейшего стеснения от подданных Китая». В 1817 г. крестьянин А. Кудрявцев побывал на Амуре у гиляков, причем выяснилось, что «народ этот никому не подвластен», как и его соседи натки, негидальцы и др. В 30-е гг. об этом же поведал беглый старовер Г. Васильев.

И не случайно Второй Сибирский  комитет пришел к такому заключению: «Сколько раз было совершено нашими казаками плавание по р. Амуру с начальных  его притоков до устья и отсюда морем до Удского острога, они никогда не встречали господствующего народа и имели дело единственно с бродячими туземцами».

Располагая такими сведениями, Россия в 50-е гг. XIX в. вновь возбудила  перед Китаем вопрос об окончательном  разграничении в Приамурье. В 1854 г. в Пекин были посланы предложения  приступить к переговорам. Исследования Амурской экспедиции (1850 - 1855 гг.) и политическая ситуация, сложившаяся на Тихом океане в середине XIX в., создавали основу для их проведения.

28 мая 1858 г. был заключен  Айгуньский договор. Согласно ему территория по левую сторону р. Амура, начиная от р. Аргуни до устья р. Амура, признавалась владельцем России. Земли же по правую сторону р. Амура, вниз по течению до р. Уссури, отныне считалось принадлежащими Китаю. Приморья временно оставалось в общем владении Китая и России. («от реки Уссури далее до моря находящиеся места и земли, впредь до определения по сим местам границы между двумя государствами, как ныне да будут в общем владении Дайцинского и Российкого государств»). Айгуньский договор предусматривал необходимость дальнейшего разграничения территории Уссурийского края.

Из текста Айгуньского договора следует, что в 1858 г. все земли, отошедшие к Цинской империи по Нерчинскому договору 1689 г., возвращены России не были. Так, земли по правому берегу р. Аргуни и Амура остались в составе Цинской империи, хотя во второй половине XVII в. здесь существовали русские крепости и земледельческие поселения (Аргунский, Кумарский остроги и др.). Договор 1858 г. возвратил России лишь часть утраченной территории, так. как в 50-е гг. XVII в. в состав Русского государства входили не только Приамурье, но и низовья Уссури и часть долины р. Сунгари «до гор». Вместе с тем Айгуньский договор был заключен в интересах обеих сторон, так как был направлен против возможных посягательств западноевропейских держав на какие-либо части Дальнего Востока или Маньчжурии. Это обстоятельство нашло свое отражение в преамбуле договора и в статье первой. В преамбуле говорится, что договор заключен «...ради большей, вечной, взаимной дружбы двух государств, для пользы их подданных и для охранения от иностранцев». В статье первой указывалось, что «по рекам Амуру, Сунгари и Уссури могут плавать только суда Дайцинского и Российского государств, всех же прочих иностранных государств судам по сим рекам плавать не должно».

«В подписанном две  недели спустя, 13 июня 1858 г., русско-китайском  Тяньцзиньском договоре признавалась необходимость уточнения границы между обоими государствами в ряде местностей... Во исполнение этой договоренности русский посланник в Китае Н. П. Игнатьев, выполнявший посреднические функции при переговорах между великим князем Гуном и англо-французскими представителями в Пекине осенью 1860 г., заключил с великим князем Гуном новый договор, подписанный в Пекине 14 ноября. По этому договору цинское правительство подтвердило условия Айгуньского договора 1858 г. и признало владением России территорию, расположенную к востоку, на которой, кстати сказать, не было ни постоянного маньчжурско-китайского населения, ни цинских властей».

Таким образом, до Пекинскому договору 1860 г. восточная граница между Россией и Китаем была определена окончательна (по p. Амуру, Уссури, оз. Ханка и пространству от оз. Ханка до устья р. Тумыньцзян).