История экономики

Во-первых, становление  ноосферы (в ее положительном варианте), сферы разума - не дерзкое провидение, а реальная тенденция. Многократно усложнившиеся экономические, технологические, экологические, социально-политические связи, ускорившийся ритм перемен делают невозможной эффективную деятельность в любой сфере без современного научного знания, непрерывного его пополнения и обновления.

Во-вторых, вновь  возвышается ключевое значение науки, которая, однако, оказалась неготовой к новым функциям в обществе. Всеобщий кризис породил разочарование в науке, которая не смогла его предвидеть и сколько-нибудь существенно облегчить муки рождения нового общества. Отсюда - типичная для переходного периода тенденция возрождения агностицизма и релятивизма, мистики и знахарства, разочарования в силе научного познания; да и в самой науке наблюдается кризис идей, резкое ослабление прогностической функции. Но это - временное явление; вряд ли оно продлится более двух-трех десятилетий. Вырисовываются признаки очередной грандиозной научной революции, которая создаст обновленную картину развивающегося, неравномерно-закономерно меняющегося мира. Обновленная наука призвана стать лидером, краеугольным камнем постиндустриальной цивилизации. Повышается наукоемкость не только производства, но и всей жизни общества, его динамики.

В-третьих, приоритетную роль приобретает культура. Достигшие  сравнительно высокого уровня удовлетворения потребностей в питании, одежде, комфортном жилище, насыщенности электронной бытовой и информационной техникой, семьи в развитых странах устремляются к духовной сфере, разнообразным видам искусства. Возрождению массового интереса к высокой культуре способствуют достижения современной информационной революции: посетить Лувр или Эрмитаж, побывать в театре или посмотреть балет, прослушать симфонии Бетховена, фуги Баха или лучших вокалистов мира теперь можно не выходя из квартиры: достаточно включить телевизор, видеоплейер, мультимедийный компьютер. Высокая культура становится общедоступной. Вместе с тем уменьшается спрос на массовую, обезличенную антикультуру, которая в основном уйдет в прошлое вместе с обреченной частью индустриальной цивилизации.

В-четвертых, в корне  меняются содержание, формы, методы образования. Оно нацелено не на усреднение личностей, формирование зомбированных элементов индустриальной машины, а на всестороннее развитие самобытных индивидуальностей, способных к творческому мышлению, эффективному решению бесчисленных головоломок, постоянно преподносимых жизнью, адаптации к быстро меняющимся условиям труда и жизни. Образование становится непрерывным, охватывающим все стадии жизненного цикла каждого человека, обеспечивающим постоянное обновление и пополнение знаний и навыков. Информатизация образования, соединение логического и образного мышления, дистанционное образование, распространение средств мультимедиа многократно повышают эффективность усвоения знаний, активизируют обучающегося. Да и само содержание образования меняется: место ориентации на послушных исполнителей частичных функций, узкопрофессиональной подготовки занимает первенство гуманитарных дисциплин, широкая политехнизация обучения, воспитание готовности к неоднократной перемене труда. Пожалуй, наиболее отчетливо изложенные выше тенденции видны в образовательных системах Франции и Швеции, но многие элементы складываются в США, Японии, Германии, других развитых странах.

В-пятых, формируются  элементы новой этики, правил межличностных отношений, подчеркивающих стремление к независимости и самобытности каждого члена общества как уникальной личности, имеющей право самостоятельно строить свое поведение, считаясь, однако, с такими же интересами других. Пожалуй, наиболее полно преобладание таких норм нравственности можно видеть в Финляндии, Швеции и Норвегии; впрочем, они характерны и для других развитых стран. Здесь человек не является обезличенной частичкой, молекулой коллектива, во имя интересов которого подавляются, нивелируются разнообразные интересы и неповторимые черты индивидуума, отдельной семьи. Напротив, главная цель коллектива, общественных и политических институтов - служить интересам отдельной личности.

В-шестых, устраняется  подавляющее и нивелирующее индивидуальные идеалы господство идеологии правящей элиты. Самостоятельный человек свободен в выборе мировоззрения, вероисповедания, целей; он сам, через полосу исканий и заблуждений, прокладывает дорогу к собственным идеалам. Начинается этот путь с крушения прежде господствовавших идеологий, разброда и шатания, экстремистских увлечений, распада личности, чему способствуют небывалый прежде уровень безработицы, неблагоприятные демографические тенденции, увеличение числа рожденных детей-мутантов. Стало модным увлечение религией - со времен, предшествовавших Просвещению, не наблюдалось такой тяги к религиозным верованиям. Это имеет свои объективные корни - духовный мир не терпит пустоты, неустроенность и хаотичность жизни толкает на более легкий путь признания чьей-то всевластной руки. Крушение земных поводырей побуждает искать их на небесах. Но вряд ли это - вековая тенденция; не стоит мыслить будущую цивилизацию как время возрождения и торжества мировых религий. Скорее это тенденция переходного периода; со временем приоритет будет вновь отдан знанию - при сохранении терпимости и ниши для тех, кто пожелает отдаваться религиозным верованиям и церемониям - не в ущерб окружающим, не навязывая им своего мировоззрения. Попытка возврата к государственным религиям, фундаментализму, надо надеяться, недолговечна. Пожалуй, опять-таки Япония являет перед нами образец полной терпимости, свободы любых верований и атеизма.

Таким образом, свободный, творческий человек, яркая индивидуальность, раскрывающаяся в разнообразных видах деятельности и в общении, постепенно становится содержанием и высшей целью новой модели общества. Это не значит, что исчезают противоречия, невежество, преступления, конфликты. Но способы разрешения постоянно возникающих конфликтов будут все более цивилизованными, насилие над личностью становится исключением, а не правилом.

3. Россия в постиндустриальном  пространстве: сценарии переходного  периода.

Существуют три  основных аспекта, в которых явно прослеживается разнонаправленность динамики развития России и постиндустриального мира, - технологический, экономический и социальный. В своей совокупности они характеризуют дистанцию, отделяющую нашу страну от тех семи государств, лидеры которых из сугубо политических соображений стали в последние годы приглашать на свои регулярные встречи российских президентов.

Отставание России в технологической области не может замаскировать сегодня никакая социальная демагогия. Советский Союз стал утрачивать свое технологическое лидерство, которым он обладал в некоторых стратегически важных отраслях, с начала 1970-х годов. Научные исследования были подчинены в то время стратегии развития военно-промышленного и космического комплексов и оставались автономны по отношению к массовому производству, невосприимчивому к научно-техническим достижениям. Это тормозило развитие в области фундаментального образования: несмотря на очевидные успехи советской системы подготовки кадров в конце 1980-х годов в СССР на одну тысячу населения приходилось 18 студентов ВУЗов, тогда как в США - не менее 55.

Такой тип хозяйства  мог казаться эффективным, только будучи защищен от конкуренции на внешних рынках. Стоило рухнуть социалистической системе, немедленно оказалось, что по доле высокотехнологичной продукции в экспорте Россия занимает 50-55-е место в мире (7,5% против 90-93% в Японии, на Тайване, в Южной Корее и Гонконге). В то время как постиндустриальный мир продает другим странам преимущественно информационные продукты, по определению не обладающие редкостью, Россия сегодня экспортирует 90% производимого в стране алюминия, 80% меди, 72% минеральных удобрений, 43% сырой нефти и 36% газа26, радикально сокращая тем самым свои невосполняемые запасы. В условиях ускоряющегося на Западе технологического прогресса Россия, наряду со многими другими странами, получает шанс легко приобретать новейшие информационные средства и технологии (по причине их удешевления на мировых рынках), но все более явно утрачивает способность их создавать.

Однако гораздо  более важно, что сама модель рыночных реформ, узаконенная в 1991 г., воспроизводит и увеличивает это отставание. Во-первых, сегодня, как и прежде, значительная (если не большая) часть отечественного производства не сориентирована на внутренний рынок и фактически не зависит от масштабов потребления промышленной продукции в пределах самой России. Во-вторых, экономика испытывает жестокий дефицит производственных инвестиций (в промышленности доля оборудования в возрасте до пяти лет составляет сейчас менее 10% против 65% в США, а более 70% инвестиций в индустриальный сектор идут на развитие экспортоориентированных сырьевых или металлургических производств). В-третьих, отечественная промышленность не производит сегодня большинства высокотехнологичных потребительских товаров, конкурентоспособных даже на внутреннем рынке. Теле- и радиоаппаратура собираются из импортных комплектующих, производство компьютерной техники, мобильной телефонии, систем спутниковой связи и т.п. полностью отсутствует, автомобильная промышленность влачит жалкое существование. Важно отметить, что так называемое догоняющее развитие в современной России затруднено еще и тем, что государство является не нетто-инвестором, как это было в большинстве стран Азии, а нетто-потребителем, распоряжающимся поступающими средствами очень неэффективно. Численность работников госаппарата выросла за годы реформ почти в три раза, бюджетные средства если не разворовываются, то исчезают в финансировании «контртеррористических» операций с последующим «восстановлением экономики» «зачищенной» территории и т.д.

И наконец, особенно разительна пропасть в социальной и  гуманитарной областях. За последние десять лет разрыв в доходах между наиболее и наименее обеспеченными 20% граждан вырос более чем в четыре раза, а по значению коэффициента Джини* впереди России находятся только страны Африки и Латинской Америки. К середине 1990-х годов средняя продолжительность жизни мужского населения снизилась до 58 лет, и в стране началась естественная депопуляция, вследствие которой к 2050 г. численность населения РФ может сократиться с нынешних 140 до менее чем 80 млн. человек. Обладая в два раза большим, чем Россия, населением, США расходуют сегодня на образование в 60, а на здравоохранение в 140 раз больше средств, чем Россия. При этом общеизвестно отношение российских властей к гражданам своей страны; его ярко иллюстрируют такие события прошедшего десятилетия, как танковая стрельба в центре Москвы в 1993 г., новогодний штурм Грозного в 1995 и операция по спасению заложников Норд-Оста в 2003 г.

Существенная часть  национального богатства постиндустриальных стран представлена сегодня интеллектуальным капиталом их граждан; инвестиции «в человека» не в теории, а на деле явились самым эффективным видом вложения капиталов. В этих условиях достижение промышленным производством максимально возможных параметров способно решить насущные задачи развития России, но это не делает ее постиндустриальной. Задача вхождения России в круг постиндустриальных стран не имеет решений ни в близкой, ни даже в среднесрочной перспективе. Мы располагаем универсальным, но безнадежно устаревшим производственным потенциалом, гигантскими природными богатствами, широким внутренним рынком и относительно квалифицированной рабочей силой. Все эти важные качества так или иначе связаны с прошлыми индустриальными успехами страны, поэтому нужно делать максимум возможного, чтобы воссоздать в ней все необходимые условия индустриального прогресса.

Политической и  хозяйственной элите России следует  сосредоточиться на том, чтобы наладить производство продукции, способной  конкурировать с зарубежными образцами, активнейшим образом наращивать и раскрывать интеллектуальный потенциал нации. Для этого необходимо создать условия информационной и хозяйственной открытости, привлекательные для инвестирования иностранных капиталов, но не как добытчиков местного природного сырья, а как создателей новых производственных мощностей, дающих работу людям, налоги - государству и бесценный трудовой опыт - подрастающему поколению. Нам предстоит прийти к естественной интеграции страны в систему мирового хозяйства, энергично повышая в ВВП долю отраслей промышленности, производящих конечные потребительские товары, и сокращая долю добывающих и ресурсных отраслей. Именно товары массового спроса, производимые в России, должны заместить продукцию сырьевого сектора в качестве основной статьи отечественного экспорта. В условиях дефицита финансовых средств государству следовало бы прекратить финансировать разработку техники, в массовом масштабе производящейся за рубежом; поддержка должна быть направлена только на те цели и задачи, которые обещают дать явный технологический приоритет. Хорошо бы сократить неэффективные расходы на дотации отечественным производителям второсортной техники, отказаться от содержания недопустимо громоздкой военной машины, резко уменьшить расходы на государственный аппарат.

Такая политика позволила  бы перевооружить отечественное  производство, обеспечить новые технологические разработки в промышленности и сельском хозяйстве, избавиться от унизительной зависимости от импорта потребительских товаров и продовольствия. В более отдаленной перспективе хозяйственный комплекс России, как и большинства государств Восточной Европы, может трансформироваться в постиндустриальный, и только это станет основой для полноправного вхождения нашей страны в содружество постиндустриальных стран.

Список  литературы

1. Гусейнов Р. История экономики России: Учебное пособие: изд. 2-е. – М.: ИВЦ «Маркетинг»; ООО «Изд-во «ЮКЭА», 2009.
2. История экономики: Учебник / Под ред. О.Д. Кузнецовой и И.Н. Шпакина. – М.: Инфра-М, 2010.
3. Конотопов М.В., Сметанин С.И. История экономики зарубежных стран. – М.: ИВЦ «Маркетинг», 2010.
4. Тимошина Т.М. Экономическая история России. Учебное пособие. – М.: Филинъ, 2009.
5. Яковец Ю.В. История цивилизаций: Учебное издание. – М.: Вла-Дар, 2009.