Автор работы: Пользователь скрыл имя, 14 Апреля 2014 в 15:47, реферат
Данная тема представляет особую актуальность, так как значительное место в истории европейской науки занимает творение Геродота: оно является первым памятником исторической мысли и одновременно первым памятником художественной прозы. Цицерон метко определил значение творческого подвига гениального греческого писателя, назвав его «отцом истории»: с той поры этот почетный титул прочно закрепился за Геродотом.
Однако, когда Геродот начал писать свой труд, рождение исторической науки было уже совершившимся фактом. Она возникла в первой половине VI в. до н. э. в Ионии, и в частности в Милете, выдающемся центре греческой культуры архаической эпохи.
Введение
Биография Геродота
Происхождение Геродота
Исторические события в эпоху молодости Геродота
Переселение Геродота в Фурии
Геродот и Афины времени Перикла
Путешествия Геродота
Геродот в Малой Азии и Персии
Геродот в Египте
Геродот в Причерноморье, изучение им Скифии
Научные труды Геродота
Введение понятия «история»
Метод отбора материала Геродотом
«История» Геродота
Философские и этические взгляды Геродота
Оценки сочинений Геродота
Литературный стиль Геродота
Последние годы жизни Геродота
Заключение
Список литературы
– философские и этические взгляды Геродота
– оценки сочинений Геродота
– литературный стиль Геродота
Отец истории Геродот родился в промежутке между первою и второю персидскими войнами (490–480 до Р. X.), а по одному известию, не вполне, впрочем, достоверному, в 484 г. до Р. X. Местом его рождения был Галикарнас, дорийская колония на берегу Карии. Этот город, расположенный на берегу моря и обладающий прекрасным портом, вел значительную торговлю и пользовался достаточным благосостоянием. Он был основан дорянами из Трезена, с которыми смешались ахейцы, а по всей вероятности также и ионяне, так как до дорийского переселения Трезен был населен ионянами, и в древнейшее время, вместе с Косом, Книдом и родосскими городами Линдом, Ялисом и Камиром, входил в состав дорийского союза городов, так называемого дорического Шестиградья (Έξάπολις;). Но впоследствии Галикарнас был исключен из этого союза, как рассказывает Геродот, за то, что один из граждан, получив в награду на союзных играх треножник, не поставил его, как того требовал обычай, в храме Аполлона, а унес к себе домой. Это незначительное обстоятельство послужило, конечно, только внешним поводом для исключения Галикарнаса из союза, настоящая же причина была важнее. Разрыв обусловливался тем, что Галикарнас, вследствие наплыва ионян из соседних местностей, потерял свой первоначальный дорический характер; ионическое наречие в половине V века, как это видно из одной надписи, было в Галикарнасе официальным языком. И сам Геродот, который по происхождению своему должен считаться дорянином, по всему своему характеру более ионянин, чем дорянин. После исключения Галикарнаса из дорического союза, время которого не может быть определено с точностью, Галикарнас, подобно другим греческим городам в Малой Азии, был под властью лидян, а потом под властью персов. Персы пользовались своим господством над греческими городами обыкновенно так, что ставили там наиболее выдающихся граждан тиранами, и последние управляли городами по своей воле. Так, в то время когда родился Геродот, правительницей Галикарнаса и соседних небольших островов – Коса, Нисира и Калидны, под верховной властью персов, была Артемизия, женщина умная и смелая, которая с пятью кораблями сопровождала Ксеркса в его походе на Грецию и подала ему много дельных советов, и в битве при Саламине так отличилась своей решительностью, что царь в удивлении воскликнул: «Женщины стали мужчинами, а мужчины женщинами!» Геродот в своей истории так восхваляет речи и слова этой женщины, что можно заключить, что он в юности своей охотно прислушивался к рассказам о её подвигах. Вероятно, она очень мягко и благодушно относилась и к своим подданным.
Геродот принадлежал к знатному и, по всей вероятности, древне-аристократическому дорийскому роду. Имя отца его было Ликс, матери – Дрио (или Рио), брата – Феодор. Эпический поэт Паниасис, которого древние прославляют, как удачного возобновителя почти забытого эпического рода поэзии, был близким родственником Геродота – или его дядей (братом матери), или сыном брата его отца, и весьма вероятно, что он, как старший родственник, имел немалое влияние на умственное развитие Геродота. Мы знаем, что и те предметы, которыми занимался Паниасис, также имели интерес для Геродота. Паниасис обработал миф о Геркулесе в эпической поэме «Гераклея», а сюжетом другой поэмы избрал историю ионического переселения в Азию. Именно этими-то ионическими преданиями Геродот и занимался всего более, а мифами о Геркулесе и культом его интересовался до такой степени, что предпринял особенное путешествие в Тир к знаменитому святилищу финикийского Геркулеса (Мелькарта), чтобы получить верные сведения о древности геркулесовского мифа и его культа.
Нет сомнения, что Геродот, происходя из богатого и знатного дома и притом имея стремление к науке, получил в молодости обширное и всестороннее образование; он обнаруживает превосходное знание Гомера и других поэтов; он ревностно изучал своих предшественников в исторических занятиях – логографов. Глубокое и прочное влияние на ум подраставшего юноши должны были оказать рассказы о великих мировых событиях, которые произошли в его ранней молодости и отразились на его родном городе. Произошло нечто невероятное. Геродот слышал о том, как всемогущий, великий царь персидский собрал свои громадные войска, в числе которых находились и отряды малоазиатских греков, и выступил в поход, чтобы наказать и покорить греков европейских, но был разбит наголову этим маленьким раздробленным и, по-видимому, столь слабым народом, и покрытый позором, в страхе поспешно бежал назад, в свое потрясенное царство. Мысль, которая тогда невольно приходила в голову всякому и высказывалась повсюду, – мысль о божьем суде, поражающем гордых и дерзких, о бренности всего человеческого и о ничтожестве земного величия глубоко запала в юную душу и на всю жизнь осталась убеждением Геродота, как это видно из его сочинений.
Радость и восторг, овладевшие в то время всеми эллинами, отозвались и в сердцах малоазиатских греков. Когда флот и войско их европейских единоплеменников появились у берегов Малой Азии, после побед при Микале и Эвримедонте, тогда и они почувствовали в себе силу и решились свергнуть с себя давнишнее иго и примкнуть к своим братьям. Были ли сделаны подобные попытки и на родине Геродота, в Галикарнасе, – это нам неизвестно. Может быть, умная Артемизия, любимая и уважаемая своими подданными, сумела отклонить от себя надвигавшуюся бурю. По крайней мере её сын Писинделид и после него, около 455 г., сын его Лигдамид были тиранами в Галикарнасе; но мы не знаем, переходила ли эта тирания по наследству беспрерывно. Смотря по тому, за кем оставалась власть на малоазиатском берегу – за афинским союзом или за персами, в городах господствовала свобода или рабство, и то изгонялись тираны, то снова назначались персидские правители – сатрапы. Так и Лигдамид опирался на помощь персов, без которой он не мог бы овладеть городом против воли знатных и могущественных фамилий. Многие из последних спасались от преследований тирана бегством; в том числе и семейство Геродота, удалившись из города, нашло себе приют на острове Самосе. Здесь, вместе с другими беглецами и, вероятно, при помощи самосцев, которые храбро отстаивали греческую свободу на малоазиатском берегу, родственники Геродота стали заботиться об освобождении своего родного города. При одной из попыток этого рода старый друг и родственник Геродота Паниасис попал в руки Лигдамида, который велел его казнить. Наконец, в 449 году, когда, вследствие похода Кимона на остров Кипр, дело греческой свободы снова одержало победу, Геродоту и его товарищам удалось изгнать тирана из Галикарнаса.
Однако Геродот недолго пробыл в своем родном городе: причиною его отъезда оттуда были, по всей вероятности, политические раздоры. Когда, в 444 году, в Лукании (в Южной Италии), неподалеку от разрушенного кротонцами города Сибариса, потомки сибаритов основали новый город, Фурии, пригласив к участию в заселении его всех греков без различия племен на равных правах, тогда из Афин, по предложению Перикла, отправились туда колонисты под предводительством государственного человека и истолкователя оракулов Лампона, друга Перикла. Желание получить землю в этой прекрасной стране побудило многих греков присоединиться к этому предприятию; в числе колонистов был и Геродот, и известный оратор Лисий с двумя братьями. С тех пор Фурии сделались жилищем Геродота, так что древние нередко называют его не галикарнасцем, а фурийцем.
Впрочем, нет необходимости предполагать, что Геродот отправился в Фурии в 444 году; это могло случиться и позже. По всей вероятности, в промежутке между своим отъездом из Галикарнаса и переселением в Фурии он провел некоторое время в тогдашнем центре политической и умственной жизни Греции – в Афинах, где он и впоследствии бывал много раз. То, что Геродот жил в Афинах довольно долго, доказывается его знанием положения дел в Аттике и тем преимуществом, которое он оказывал Афинам до такой степени, что завистливые противники, вроде Плутарха, говорили, что он подкуплен афинянами. В то время, когда могущественные Афины возбуждали сильную ненависть в остальной Греции, Геродот задался целью показать, как этот город во время персидских войн сделался спасителем Греции. С руководителем афинской политики Периклом и его семейством Геродот был, без сомнения, знаком лично. В своем историческом труде он сообщает подробные сведения о значении рода Алкмеонидов, к которому принадлежал Перикл по матери, и указывает на то, как успешно стараниями этого рода, который во времена Геродота не пользовался народным расположением, была низвергнута тирания Писистратидов и упрочена афинская свобода.
Так как сведения, сообщаемые Геродотом, по-видимому, заимствованы отчасти из семейных преданий Периклова дома, то можно предположить, что прекрасный рассказ о сватовстве за Агаристу, дочь сикионского тирана Клисфена, прабабку Перикла (VI, 126–130), – рассказ, отличающийся эпическим изложением, – имел своим источником какую-нибудь поэму, принадлежавшую Алкмеонидам. Агариста вышла замуж за афинянина Мегакла, сына Алкмеонова, и от этого брака родились Клисфен, впоследствии известный законодатель, и Гиппократ; последний был отцом Агаристы, жены Ксантиппа, матери Перикла. Геродот рассказывает, что однажды она видела во сне, будто у неё родился лев, и через несколько дней родила Перикла. Это место, – единственное, где Геродот упоминает о Перикле, показывает, как высоко ценил историк государственного деятеля. Геродот был знаком лично также и с другими выдающимися афинянами; Софокл в течение многих лет был его другом.
Геродот вспоминает о своих путешествиях в своем труде часто, но только при случае, когда он, в подтверждение своего рассказа, ссылается на то, что он видел и слышал на месте, причем ничего не сообщает о времени и способе путешествия. Поэтому мы не имеем возможности точно определить, в какие годы и в каком порядке предпринимал он свои путешествия. Во всяком случае, он был в Персии в то время, когда его родной город Галикарнас был ещё под властью персов, т. е. раньше 449 г. до Р. X.; после низвержения Лигдамида, которому Геродот сам содействовал и которое освободило Галикарнас от персидской власти, он уже не осмелился бы предпринять поездку в персидское царство. Египет посетил он в то время, когда эта страна также еще находилась во власти персов, но уже после восстания Инара, которое продолжалось от 460 до 455 года; Геродот видел поле сражения при Папремисе, где Инар разбил Ксерксова брата Ахемена. Поэтому время его поездки в Египет приходится между 455 и 449 годами. Путешествие же в провинции верхней Азии он предпринял ранее, как можно заключать из одного указания в его труде.