Емельян Пугачев

ЕМЕЛЬЯН ПУГАЧЁВ 
 

     До восстания 

     Емельян Пугачёв родился в украинской казачьей станице Зимовейской Донской области (в настоящее время станица Пугачёвская Волгоградской области, здесь же ранее родился Степан Разин).

     Отец — Иван Михайлович Пугачёв, скончался в 1762 году, мать — Анна Михайловна, скончалась около 1771 года. Фамилия Пугачёв произошла от прозвища деда — Михаила Пугача. В семье, кроме Емельяна, был брат — Дементий и две сестры — Ульяна и Федосья. Как указывал на допросе сам Пугачёв, семья его принадлежала к православной вере, в отличие от большинства донских и яицких казаков, придерживающихся старообрядчества. Крёстным его сына Тимофея был православный Алексей[1]. Пугачёв пребывал на службе с 18 лет, в 19 лет женился на Софье Дмитриевне Недюжевой, казачке станицы Есауловской.

     Участвовал в Семилетней войне 1756—1762 годов, со своим полком состоял в дивизии графа Чёрнышева. Со смертью Петра III войска были возвращены в Россию. С 1763 по 1767 год Пугачёв проходил службу в своей станице, где у него в 1764 году родился сын Трофим и 1768 году — дочь Аграфена. В перерыве между рождениями детей Пугачёв был командирован в Польшу с командой есаула Елисея Яковлева для поиска и возвращения в Россию бежавших старообрядцев.

     С началом русско-турецкой войны в 1769 году Пугачёв в команде полковника Кутейникова направляется к Бендерам. При взятии Бендер 16 (27) сентября 1770 года под командованием графа Панина отличился и хорунжий Пугачёв. После отвода войск на зимние квартиры в Елизаветград в 1771 году, Пугачёв заболел («…и гнили у него грудь и ноги»). Полковник Кутейников направил его на Дон в составе команды из ста казаков для замены лошадей. По причине болезни Пугачёв не мог вернуться обратно, поэтому он нанял замену — «Глазуновской станицы (на реке Медведице) казака Бирюкова, коему он за то дал 2 лошади с седлами, саблю, бурку, зипун синей, харч всякой и денег 12 рублев». Сам же направился в войсковую столицу Черкасск проситься в отставку. В отставке ему отказали, предложив лечиться в лазарете или самостоятельно. Пугачёв предпочёл лечиться самостоятельно, после чего направился повидать свою сестру Феодосию с зятем Симоном Павловым в Таганрог, где последний проходил службу. В разговоре с зятем Пугачёв узнал, что тот с несколькими товарищами хочет бежать со службы, и вызвался помочь ему. После поимки Павлов рассказал об обстоятельствах побега, в результате чего Пугачёв вынужден был скрываться, был неоднократно задержан и бежал, неудачно пытался перебраться на Терек.

     После очередного задержания Пугачёв был конвоирован в Черкасск. При конвоировании через Цимлянскую станицу сослуживец Пугачёва по Прусскому походу Худяков, по просьбе Пугачёва, взял его на поруки, обязавшись доставить арестованного в Черкасск в сопровождении своего сына. Зная, что сыну из-за малолетства наказания не последует, Худяков поручил отпустить Пугачёва. Следуя маршрутами раскольников, бежавших от преследования в Польшу, он побывал в селениях раскольников-старообрядцев на реке Ковсуге (Койсухе), затем в слободе Кабаньей близ города Изюм, где познакомился с раскольником Осипом Коровка (Коровкиным), подсказавшим Пугачёву способ вернуться к легальной жизни. Для этого надо было пробраться в Польшу, а затем, воспользовавшись указами Сената от 1762 года о разрешении вышедшим из Польши раскольникам-старообрядцам селиться по их желанию в Оренбургской губернии, в Сибири и других местах, заявить о направлении на место поселения. Так и сделав, Пугачёв получил паспорт и направление на поселение в Мечетную слободу на Иргизе.

     Приехав на место в ноябре 1772 года, здесь сначала он поселился в старообрядческом ските Введения Богородицы, у настоятеля Филарета, от которого услышал о произошедших волнениях в Яицком войске. Через несколько дней в конце ноября—начале декабря Пугачёв отправился в поездку за рыбой в Яицкий городок, где встретился с одним из участников восстания 1772 года Денисом Пьяновым. В разговоре с ним Пугачёв обсуждал возможность организации побега скрывающихся участников восстания на Кубань и впервые назвал себя спасшимся Петром III, возможно, что неожиданно и для самого себя. В ходе разговора Пьянов упомянул царицынского Петра III, в ответ Пугачёв заявил: «Я-де вить не купец, а государь Петр Фёдорович, я та-де был и в Царицыне, та Бог меня и добрыя люди сохранили, а вместо меня засекли караульного солдата, а и в Питере сохранил меня один афицер». По возвращении в Мечетную слободу по доносу бывшего с ним в поездке крестьянина Филиппова Пугачёва арестовали и направили для проведения следствия сначала в Симбирск, затем в январе 1773 года — в Казань.

     В мае того же года Пугачёв сговорился о побеге с отбывавшим вместе заключение купцом Парфеном Дружининым и караульным солдатом Григорием Мищенковым. Расставшись с ними после удачного побега 29 мая, в начале августа 1773 года Пугачёв добрался в земли Яицкого войска в Таловый умёт в 60 вёрстах от Яицкого городка, на постоялый двор отставного солдата Степана Оболяева по прозвищу Ерёмина Курица. Пугачёв был с ним в хороших отношениях, дважды останавливаясь во время первой поездки в Яицкий городок в ноябре—декабре 1772 года. Объявив о побеге из тюрьмы и снова назвавшись «императором Петром Фёдоровичем», он попросил Оболяева организовать ему встречи с кем-либо из зачинщиков предыдущего восстания, в течение нескольких дней встречался с казаками Г.Закладновым, Д. Караваевым и С. Кунишниковым, объявил им о том, что он «Пётр III», обсуждал с ними возможность нового выступления. Затем Пугачёв вместе с Оболяевым отправились в Мечетную слободу чтобы найти грамотного человека для составления «царских указов». В Мечетной слободе он был опознан, Оболяев был схвачен, а Пугачёву удалось бежать и добраться в Таловый Умёт, где его ожидали яицкие казаки Д. Караваев, М. Шигаев, И. Зарубин-Чика и Т. Мясников. Пересказав им снова историю своего «чудесного спасения» при заговоре «жены», обсудив возможность выступления и ближайшие планы, Пугачёв 31 августа переехал от возможных поисков на хутор казака Кожевникова, в то время как его сообщники направились в Яицкий городок.

     На хуторе Кожевникова продолжилось обсуждение планов выступления, приехавшие из Яицкого городка казаки привезли 12 старых войсковых знамен, которые тайно хранились со времени восстания 1772 года, кроме того для изготовления новых знамен были приобретены материалы (шёлк, шнуры и др.). Нашёлся и грамотный казак для составления указов, по настоянию отца, Якова Почиталина, участника восстания 1772 года, к Пугачёву приезжает Иван Почиталин. Здесь на хуторе Пугачёв после настоятельных расспросов признался Зарубину, Шигаеву и Караваеву, что он не царь, а донской казак, на что Зарубин ответил за всех: «…вить-де мне в том нужды нет: хоша ты и донской казак, только-де мы уже за государя тебя признали, так тому-де и быть». В это время комендант правительственного гарнизона в Яицком городке подполковник И. Д. Симонов, узнав о появлении в войске человека, выдающего себя за «Петра III», отправил для захвата самозванца две команды. 8 сентября Пугачёв со своими сторонниками переехал на хутор Толкачёв. 13 сентября 1773 года в очередной приезд от Е. И. Пугачёва в Яицкий городок для агитации казаков Т. Мясников уже в полуоткрытую рассказывает о таящемся в войске «государе» и неосторожно упоминает место его укрытия. 15 сентября последовал донос в комендантскую канцелярию, был арестован Караваев, в тот же день комендант И. Д. Симонов отправил в степь розыскные команды старшины М. М. Бородина. 16 сентября Пугачёва успели предупредить. К этому времени костяк заговорщиков составили вместе с Е. И. Пугачёвым И. Н. Чика-Зарубин, В. С. Коновалов, И. Я. Почиталин, С. А. и С. В. Кожевниковы, В. Я. Плотников, А. Т. и К. Т. Кочуровы, Идеркей Баймеков, Т. Г. Мясников, М. А. Кожевников, Д. С. Лысов, К. И. Фофанов, Баранга Мустаев, В. А. Кшинин, Сюзюк Малаев, Уразгильды Аманов, Ф. А. Чибикеев, Балтай Идеркеев, М. В. Чернухин, П. П. Толкачёв, в Яицком городке их ожидали М. Г. Шигаев, Я. Ф. Почиталин.

     Почва для восстания была готова: недовольство казаков, лишаемых воли, волнение крестьян, ожидавших освобождения после отобрания крестьян у монастырей, движение среди горно-заводских крестьян. Не многие казаки верили, что Пугачёв являлся Петром III, но все пошли за ним. Скрывая безграмотность, он не подписывал своих манифестов; впрочем, сохранился его «автограф» на отдельном листе, имитирующий текст письменного документа, по поводу которого он говорил грамотным сподвижникам, что написано «по-латыни». 

     Предводитель Крестьянской войны 

     К вечеру 16 сентября 1773 г. на хуторе Толкачева вблизи Бударинского форпоста собралось около 40 яицких казаков, служивых калмыков и татар. Был зачитан написанный Почиталиным указ к Яицкому войску, вызвавший всеобщее одобрение. Пугачёв указа не подписал, объяснив это тем, что до приезда в Петербург подписывать бумаг не может. Попросив собравшихся собрать по ближайшим форпостам и хуторам сторонников, Пугачёв решил на следующий день выступить к Яицкому городку.

     17 сентября отряд в 60 человек с развёрнутыми знамёнами двинулся в поход, собирая на попутных форпостах и хуторах людей, при подходе к Яицкому городку 18 сентября отряд насчитывал около 200 человек. В скором времени к Пугачёву через Чаган перебрались отряды Д.Лысова, чуть позже А.Овчинникова, кроме того восставшие окружили и уговорили сдаться команду из 200 казаков войскового старшины А.Витошнова, отправленную на вылазку. Тем не менее сил для штурма городка было недостаточно и после повторного приступа 19 сентября Пугачёв с войском направились вверх по Яику. В этот же день были казнены 11 казаков из отряда Витошнова, отказавшихся признать Пугачёва государем.

     У Рубёжного форпоста был собран круг, на котором войсковым походным атаманом был выбран Андрей Овчинников, полковником — Дмитрий Лысов, Андрей Витошнов получил звание есаула, Тимофей Мясников возглавил личную гвардейскую сотню Пугачёва. Как признавался на допросах сам Пугачёв, он мало управлял с этого момента своей армией, так как не знал ни местности, ни людей. Казаки сами вели переговоры на форпостах, станицах и хуторах, уговаривая товарищей присоединяться.

     Выслав 20 сентября в Илецкий городок Овчинникова, на следующий день Пугачёв беспрепятственно въехал в него, приняв в войско илецкий казачий полк во главе с Иваном Твороговым. Взятие крепостей Яицкой линии — Россыпной, Нижнеозерной, Татищевой, Чернореченской, проходило по похожему сценарию, казаки переходили к Пугачёву, офицеры дрались до последнего, оставшихся в живых ждала виселица. После взятия Татищевой Пугачёву приглянулась дочь коменданта Елагина — Татьяна Харлова, вдова повешенного днём ранее коменданта Нижнеозёрной крепости З. И. Харлова. Он приказал отвести её в свою коляску, с ней оставили малолетнего брата.

     Казаки, ревностно следившие за личными симпатиями Пугачёва, не допускали, чтобы при нём мог появиться кто-либо, влиявший на принятие решений. 3 ноября, воспользовавшись отлучкой Пугачёва, они застрелили Харлову с братом Николаем. Позднее так же самовольно они расправились с несколькими пленёнными офицерами, помилованными Пугачёвым и оставленными служить ему лично.

     После взятия Чернореченской крепости Пугачёв был торжественно встречен в татарской Сеитовой слободе и Сакмарском городке, в котором несли службу откомандированные яицкие казаки. В Сеитовой слободе был составлен указ к мишарям и башкирам с призывом присоединяться к армии «государя», взамен обещалось владение лесами и реками, порохом и солью. Началось активное присоединение к восстанию башкир, татар, калмыков. 5 октября 1773 года Пугачёв подошёл к Оренбургу, часть оренбургских казаков — жителей Бердской слободы и Форштадта (казачьего пригорода Оренбурга) также влились в армию восставших. Началась осада, продлившаяся в итоге до середины марта 1774 года. Поспешно укрепив валы крепости, расширив и углубив ров, губернатор Рейнсдорп с офицерами, после нескольких вылазок, успешно отбитых пугачёвцами, приняли решение держать осаду. Одной из главных причин была боязнь перехода казаков и солдат к мятежникам.

     После наступления холодов армия восставших перенесла лагерь в Бердскую слободу в нескольких верстах от Оренбурга. В шестиоконном доме казака Ситникова оборудовали царский дворец — «Золотую палату», стены внутри которой были обклеены золотой фольгой[источник не указан 662 дня], именно он изображён на перовском «Суде Пугачёва». В течение всей осады Оренбурга в бердском лагере Пугачёв активно принимает участие в военном обучении и боевых действиях. Яицкие казаки признавали позднее, что он «…лучше всех знал, как в порядке артиллерию содержать», «… пушки и прочие орудия большею частию наводил сам», «…знал он, как палить из пушек, из других орудий, и указывал всегда сам канонирам» (из протоколов допросов              И. Почиталина, Т. Подурова, М. Шигаева), сказывался значительный военный опыт.

     В конце января 1774 года Пугачёв прибыл лично возглавить штурм городовой крепости Яицкого городка, где заперся правительственный гарнизон с оставшимися верными правительству казаками. К этому времени атаман Толкачёв, собрав на нижнем Яике людей и оружие, занял Яицкий городок, позднее к нему присоединился Овчинников, взявший перед этим Гурьев. Казаки, желая крепче привязать «царя» к войску, уговорили его выбрать себе жену из яицких девушек. Пугачёв после нескольких отнекиваний согласился. Заслали сватов — любимца Ивана Почиталина и атамана Михаила Толкачёва с женой, к приглянувшейся Пугачёву 17-летней Устинье Кузнецовой, дочери отставного казака Петра Кузнецова, участника восстания 1772 года. 1 февраля в Петропавловской церкви Яицкого городка состоялась царская свадьба, после чего Устинья была посвящена в сан «императрицы». Молодых поселили в доме бывшего атамана А. Н. Бородина. Священники, проведшие торжественную церковную службу венчания после подавления восстания были отстранены за это от должностей и лишены сана.

     Узнав о проведённой во время его отсутствия вылазке оренбургского гарнизона, успешно отбитой основной армией восставших под командованием Шигаева, Подурова и Хлопуши, Пугачёв ненадолго возвращается в Бердскую слободу, поручив приготовить за это время подкоп под Михайло-Архангельский собор, где осаждённый правительственный гарнизон хранил порох.

     В середине февраля он вновь вернулся в Яицкий городок, был проведён большой войсковой круг, на котором были выбраны войсковой атаман — Никита Каргин, и старшины — Перфильев и Фофанов. 19 февраля был проведён взрыв мины, заложенной с помощью подкопа. Взрыв полностью разрушил колокольню Михайловского собора, но заранее предупреждённые о подкопе, защитники крепости успели вынести пороховой запас и, несмотря на гибель 42 человек и ранение коменданта Симонова, защитники ретраншемента под командованием капитана Андрея Прохоровича Крылова (отца будущего баснописца) сумели отбить нападение восставших.