Центральная фигура немецкого фашизма - Адольф Гитлер

.... В 1945 г. при вступлении  американских войск в Кельн  в сейфе барона Курта фон  Шредера вместе с материалами  о финансировании Шредером Гитлера  и Гиммлера был найден один  очень важный документ. Он был  представлен обвинением на Нюрнбергском  процессе и подвергся ожесточенным  атакам со стороны защитников  главных военных преступников, поставивших  под сомнение его достоверность.  Однако в 1957 г. в Германском  имперском архиве были найдены  акты канцелярии Гинденбурга,  среди которых находилось подтверждение  о поступлении данного документа  к Гинденбургу. Опасная вещь  архивы! [37]

Вот важнейшие места из этого документа –обращения виднейших  промышленников к президенту Гинденбургу  с просьбой призвать Гитлера к  власти.

В первую очередь магнаты  Рура заявляли Гинденбургу, что поддерживают его стремление создать диктаторское правительство, не зависящее от парламента (ведь на выборах в 1932 г. коммунисты собрали 6 млн. голосов). Авторы письма выступали за диктатуру. За него, писали они, все, если не считать коммунистической партии, “отрицающей государство”. “Против нынешнего парламентского партийного режима, – говорилось в  их обращении, –выступают не только немецкая национальная партия и близко стоящие  к ней небольшие группы, но также  и национал-социалистская рабочая  партия. Тем самым все они одобряют цель Вашего Высокопревосходительства. Мы считаем это событие чрезвычайно  отрадным.... ”

“.... Поэтому мы считаем  долгом своей совести верноподданно  просить Ваше Высокопревосходительство, чтобы для достижения поддерживаемой всеми нами цели Вашего Высокопревосходительства было произведено образование такого кабинета, в результате которого за правительством станет наиболее мощная народная сила”. “.... Передача фюреру крупнейшей национальной группы ответственного руководства президиальным кабинетом [8 Т. е. кабинетом, не отвечающим перед  парламентом и назначаемым президентом. ] , составленным с участием наилучших  по своим деловым и личным качествам  деятелей, ликвидирует те шлаки и  ошибки, которые свойственны любому массовому движению [9 Такими словами  германские промышленные короли определяли зверства и разбой гитлеровских молодчиков. ]

, и привлечет к сотрудничеству  миллионы людей, которые до  сих пор стоят в стороне.

В полном доверии к мудрости Вашего Высокопревосходительства и  чувству связанности Вашего Высокопревосходительства с народом мы с глубочайшим  изъявлением нашего почитания приветствуем Ваше Высокопревосходительство. Подписали: сенатор д-р Вейндорф (Ганновер), д-р Курт фон Эйхборн (Бреслау), Эвальд Хеккер (Ганновер), Э. Гельферих (Гамбург), граф Эберхард Калькрейт (Берлин), Карл Винцент Крогман (Гамбург), д-р Э. Любберт (Берлин), Эрвин Мерк (Гамбург), генеральный директор Ростерг (Кассель), д-р Яльмар Шахт (Берлин), барон Курт фон Шредер (Кельн), Рудольф Венцкн (Эйслинген), Ф. X. Виттхефт (Гамбург), Курт Верман (Гамбург)” [38].

Утром 19 ноября 1932 г. этот меморандум был вручен руководителю личного  бюро президента д-ру Мейснеру [39]. 21 ноября Меиснеру представили дополнительные подписи к меморандуму: граф фон  Кайзерлинк, фон Рор, Фрнц Тиссен. Кроме  того, Мейснеру было сообщено, что эти  идеи поддерживают, хотя и не подписывали  документа, следующие лица: д-р Альберт  Феглер, д-р Пауль Рейш, д-р Фриц Шпрингорум [40].

Смысл этого меморандума  был предельно ясен: допустить  Гитлера (“фюрера крупнейшей национальной группы”) к власти. Даже одряхлевшему Гинденбургу вся пышная трескотня  промышленников о“народе” и “благе отечества”была преподнесена в таком  понятном виде, что не вызывала никакого сомнения. Но еще больше, чем фразеология, значили в этом меморандуме подписи. Это были подписи хозяев металлургии (Тиссен, Рейш, Феглер), угольной промышленности (Шпрингорум), финансов (Шахт, Гельферих, Вейндорф, Шредер), химии (Мерк), судостроения (Виттхефт), помещичьего хозяйства (Калькрейт, Эйхборн, Кайзерлинк, Венцкн). В общей  сложности они представляли более160 крупнейших компаний с капиталом  более 1, 5 млрд. марок [10 Общий капитал  всех акционерных обществ Германии в 1933 г. составлял 2, 2 млрд. марок. ]

. А 4 января 1933 г. Гитлер  встретился в Кельне с одним  из участников “петиции” –Куртом  фон Шредером. Там состоялся сговор, обеспечивший Гитлеру 30 января  приход к власти.

    Какую же роль  в этом сыграл германский генералитет?

Хотя рейхсвер в те годы не являлся силой, которая диктовала  Германии состав правительства, руководители рейхсвера всегда принимали участие  в различных закулисных комбинациях, следя за тем, чтобы их интересы также  были учтены. В сложной паутине  политических интриг и споров буржуазных партий всегда находилась нитка, которая  вела в военное ведомство, на Бендлерштрассе. Второе обстоятельство, которое заставляет обратить внимание на роль руководства  рейхсвера в январских событиях 1933 г. ,–иного рода. Дело заключается  в том, что оставшиеся в живых  ветераны рейхсвера, обосновавшиеся сегодня  в Западной Германии, энергично пытаются изобразить рейхсвер противником прихода  Гитлера к власти или по крайней  мере непричастным к этому событию. Находятся, например, люди вроде отставного генерала Рерихта, которые заявляют, что“было бы исторически неверно  обвинять армию в том, что она  помогала Гитлеру прийти к власти”. Это заявление воспроизвел на страницах своей книги о германских генералах английский военный публицист  Бэзил Лиддел-Харт. Он сопроводил слова  Рерихта замечанием о том, что, и, по его мнению, “нет достаточных  доказательств”, чтобы говорить о  “помощи Гитлеру”со стороны рейхсвера. Даже более осторожный фельдмаршал  Манштейн, который не отрицает“удовлетворения” офицеров по поводу прихода Гитлера, распространяется о “беспокойстве  психологического порядка” и о “тревоге за внутреннюю безопасность государства”, якобы охватившей тогда офицеров рейхсвера. Подлинное отношение  руководства рейхсвера к Гитлеру  было далеко от “тревоги”. С того момента, когда генерал Эпп нанял будущего рейхсканцлера, до 30 января 1933 г. взаимоотношения рейхсвера и нацистской партии прошли через различные стадии. Однако ни на одной из них рейхсвер не был врагом нацизма. В отношении к гитлеровцам генералы рейхсвера в основном следовали курсу“генералов”промышленности. На определенной стадии они позволяли себе не замечать будущего фюрера и даже третировали его. Но с каждым годом они вступали с ним в более тесный контакт и внимательнее присматривались к Гитлеру как кандидату в диктаторы. Эта позиция не исключала тактических столкновении и конфликтов (ведь в первое время рейхсвер собирался выдвигать диктатора из своих собственных рядов! ). Но, чем выше поднималась волна протеста и недовольства трудящихся масс, тем охотнее генералы соглашались на приход Гитлера к власти. Как относились тузы немецкого генералитета и офицерства к Гитлеру в то время? Вот что свидетельствует по этому поводу такой знаток положения, как Гейнц Гудериан, отец немецких танковых войск.

“Как только в стране появились  национал-социалисты со своими новыми националистическими лозунгами, молодежь офицерского корпуса сразу же загорелась огнем патриотизма.... Отсутствие у Германии вооруженных сил в  течение многих лет удручающе  действовало на офицерский корпус. Неудивительно, что начавшееся вооружение страны было встречено одобрением, так как оно обещало после  пятнадцатилетнего застоя снова  возродить немецкую армию. Влияние  национал-социалистской партии Германии усилилось еще и потому, что  Гитлер.... вел себя дружественно по отношению к армии”.... [41]

Действительно, с некоторых  пор Гитлер всячески старался проникнуть в рейхсвер и завоевать влияние  среди офицеров. 15 марта 1929 г. Гитлер выступил в Мюнхене с речью  на тему: “Мы и рейхсвер”. Лидер  фашистов рисовал следующую концепцию  рейхсвера: рейхсвер не должен оставаться вне политики; ему следует покончить  с политическими партиями, с“разбойниками, которые делают политику” и “ведут государство к гибели”. Рейхсвер должен ликвидировать парламентский  режим и стать диктатором в  Германии, “наплевав”на присягу республике. Речь Гитлера имела определенную цель. Он адресовался к той части  офицерства, которая внутренне готова была покончить с республиканским  режимом и поддержать режим диктатуры.

Вскоре генералы заметили, что Гитлер не только произносит речи. В казармах 5-го ульмского артполка были арестованы три офицера, которые  открыто вели пропаганду в пользу Гитлера, за вооруженный путч против республики. Военный министр Гренер на этот раз оказался недальновидным. Он не послушался совета замять дело. Начался  открытый суд, перед которым предстали  обер-лейтенант Вендт, лейтенанты Шерингер и Людин.

Ульмскни процесс (сентябрь 1930 г. ) внезапно показал, что нацисты  не напрасно рассчитывают на симпатии в рейхсвере. Шерингер и Людин  были выходцами из зажиточных семей. Они начали читать нацистские газеты и журналы, уверявшие, что НСДАП– это “единственная партия, с которой  армия может иметь духовные связи”. Молодые лейтенанты заинтересовались: они связались с ульмскими  нацистами, вскоре познакомились с  главой штурмовиков Пфеффером фон  Зало-моном. Тот объяснил, что Гитлер нуждается в поддержке офицерства. Офицеры согласились и начали вербовать своих сослуживцев. На процессе никто не отрицал этого. Более того. Командир полка вступился за своих офицеров. Он заявил, что не видит ничего плохого в их нацистских убеждениях. В чем дело? – спрашивал полковник – “Ведь рейхсверу ежедневно говорят, что он является армией, построенной на принципе фюрерства. Что же вы хотите от молодого офицера? ” Имя этого полковника было Людвиг Бек. В сущности, судить надо было не двух молодых офицеров, а их начальников. Ибо уже в 1930 г. руководство рейхсвера склонялось к тому, что настало время призвать Гитлера к власти [42]. В архиве министра рейхсвера (а впоследствии канцлера) генерала Шленхера после войны нашли набросок письма в редакцию газеты“Фоссише цейтунг”, в котором Шлеихер писал, что с сентября 1930 г. он “последовательно и настойчиво выступал за привлечение НСДАП в правительство”. Как свидетельствует западногерманский историк Г. Краусник, вслед за этим Шлеихер сам выдвинул идею сделать Гитлера рейхсканцлером.

    Становление А.  Гитлера фюрером.

Три года – 1930, 1931 и 1932 –были  наполнены сложными политическими  интригами, которые плелись в  кабинетах министров и промышленников вокруг Гитлера. Рейхсвер и его генералы не только не оставались в стороне, но, наоборот, играли в них важнейшую  роль. В ходе этих интриг последовало  трогательное единение Гитлера с  таким идейным представителем рейхсвера, каким являлся Ганс фон Сект. Впервые  Сект встретился с Гитлером в 1923 г. [43] и тогда обронил замечание, что  у него и у Гитлера“сходные  цели”. Через восемь лет, в 1931 г. [44], Сект после очередной беседы с  Гитлером сообщил своим друзьям-генералам, что рассматривает нацизм“как спасительный фактор”и его нужно включить во внутриполитические комбинации рейхсвера. Затем генерал счел своим долгом отправиться в курортный городок  Гарцбург, где Альфред Гугенберг 11 октября 1931 г. [45] от имени“немецкой национальной партии”заключил официальный союз с Гитлером и создал так называемый гарцбургский фронт, который крайне помог Гитлеру на его пути в  имперскую канцелярию. Сект и его  старый друг генерал фон дер Гольц  своим присутствием освятили“гарцбургский  фронт”от имени генералитета. С  этими предзнаменованиями Гитлер начал  свои политические комбинации.

В обстановке кризиса и  резкого обострения классовой борьбы в Веймарской республике крупнейшие немецкие монополии и значительная часть генералитета окончательно перешли  на сторону Гитлера. 19 ноября 1932 г. [46] Гинденбургу было послано известное  письмо промышленников. 4 января 1933 г [47]. на вилле у банкира Шредера  было принято решение о формировании кабинета Гитлера с участием Папена. Настали решающие для истории  страны дни. Хозяева буржуазной Германии пришли к выводу: вложить все полномочия власти в руки Гитлера и его  партии и превратить буржуазно-демократическую  Германию в фашистскую, в страну открытой диктатуры самых реакционных  сил монополистического капитала. Никто  не сомневался, что приход Гитлера  к власти будет означать кровавый террор против прогрессивных сил, расправу с организациями рабочего класса, а во внешней политике– курс на воину. “Гитлер – это воина! ”  –эти слова Эрнста Тельмана коротко  и прозорливо определили смысл прихода  нацизма к власти.

На выборах в рейхстаг летом 1932 г [48]. гитлеровцы получили 13, 8 млн. голосов избирателей. Угроза захвата  власти гитлеровцами становилась все  более реальной. Единственной партией, решительно и последовательно боровшейся против фашизма, была КПГ. Основным лозунгом КПГ было единство действий всех антифашистских сил, сопротивлявшихся Гитлеру. КПГ  организовывали антифашистские митинги, демонстрации и забастовки, давала отпор гитлеровским штурмовикам  и срывала фашистские сборища. Во имя этой важнейшей цели КПГ предлагала союз и руку помощи социал-демократам–другой  крупной партии, за которой стояла часть рабочего класса. Но в этот решающий час правое руководство  СДПГ, отравленное ядом антикоммунизма и пресмыкавшееся перед германским империализмом, отвергло предложения  коммунистов. Тем самым лидеры СДПГ перешли через роковую черту  и влились в лагерь пособников Гитлера.

А этот лагерь был занят  лихорадочными приготовлениями. Предстояло привести Гитлера к власти“законным”парламентским  путем, поскольку правящие круги  боялись дать повод для революционного выступления масс. Массы бурлили. 15 января 1933 г. – в день годовщины  убийства Либкнехта и Люксембург –в Берлине состоялась антифашистская демонстрация. 25 января под руководством КПГ на улицах Берлина прошла 130-тысячная манифестация под лозунгами: “Долой фашизм! ”, “Не допускать Гитлера  к власти! ”, 25-го такая же демонстрация состоялась в Дрездене. В этой ситуации для сторонников Гитлера было необычайно важно заручиться поддержкой рейхсвера. И рейхсвер не обманул  возлагавшихся на него надежд [49]. Чтобы  получить поддержку военных кругов, Гитлер использовал самые различные  средства. Во-первых, он смог опереться  на тех генералов рейхсвера, которые  в эти годы уже стали завзятыми  нацистами. На пост военного министра в будущем кабинете Гитлера предназначался генерал Вернер фон Бломберг–бывший  командующий войсками I Восточно-прусского  военного округа, являвшийся в 1932 г [50]. военным представителем Германии на Женевской конференции по разоружению. Бломберг, давно связанный с нацистами, дал согласие, причем получил на это благословение главы германской военной клики– фельдмаршала Гинденбурга. Вторая задача Гитлера состояла в  том, чтобы “нейтрализовать”возможные  возражения со стороны деятелей рейхсвера, группировавшихся вокруг тогдашнего канцлера генерала Курта фон Шлейхера. Шлейхер  находился у власти с лета 1932 г. Хозяева политической жизни Германии полагали, что генерал во главе  правительства может совладать  с положением и“усмирить”массы. Шлейхер  вел хитроумную игру, потворствуя  нацистам, но в то же время ища  союзников среди других реакционных  групп. С Гитлером Шлейхер поддерживал  тесный контакт. В течение 1931– 1932 гг. он неоднократно оказывал ему помощь. В конце января 1933 г. Шлейхер окончательно пришел к выводу, что ему пора уступить место Гитлеру. Он понял, что“сильные  мира сего” –уже решили сделать  ставку на коричневую клику, ибо только в ней они видели надежное средство борьбы с нарастающим протестом  масс. Рейхсвер и его канцлер-интриган отодвигались на роль помощников гитлеровской клики. 26 января 1933 г [51]. командующий  рейхсвером Гаммерштейн, до которого дошли  слухи о том, что готовится  смена кабинета, отправился к своему другу Шлейхеру узнать, в чем дело. Шлейхер сообщил, что его отставка–дело  нескольких дней. Что будет дальше, пока не ясно. Но для себя оба генерала уже сделали выбор. “Практически говоря, – так раскрывает ход  мыслей Шлейхера английский историк  Г. Крэйг, – было два возможных  преемника: Гитлер и Папен.... Из этих двух возможностей Шлейхер предпочитал  первую”. Другой исследователь этого  периода – американский генерал  Тейлор (обвинитель в Нюрнберге) сообщал: “Шлейхер думал о союзе с Гитлером, имея в перспективе коалицию нацисты  – рейхсвер”. Это признавал и  Гаммерштейн. В записи от 28 января 1935 г. , сохранившейся в его личном архиве, генерал сообщает, что сразу после разговора с Шлейхером он отправился к влиятельному человеку–секретарю имперской канцелярии Отто Мейснеру и предупредил его, что в кабинет Папена Гитлер не пойдет [52]. Тем самым кабинет не сможет рассчитывать на устойчивость, а армии будет очень трудно защищать такую комбинацию. Вслед за этим Гаммерштейн посетил Гинденбурга и имел с ним беседу на ту же тему. Сведения об этой беседе чрезвычайно противоречивы, и поэтому она стала объектом самых различных домыслов, среди которых главную роль играет попытка обелить Гаммерштейна. Так, присутствовавший при беседе генерал фон дем Буше-Иппенбург опубликовал в 1952 г. воспоминания, в которых утверждает, будто Гаммерштейн“серьезно предупредил президента по поводу Гитлера и безграничности его целей”, на что Гинденбург будто бы ответил, что он не думает сделать канцлером австрийского ефрейтора [53].