Битва за Москву. Результаты и ее исторические значения

Ставка Верховного Главнокомандования приняла ряд мер, направленных на срыв наступления противника в южном направлении. В ответ на донесение Г. К. Жукова о повороте ударных сил группы «Центр» против Центрального фронта И. В. Сталин и Б. М. Шапошников в телеграмме от 19 августа 1941 г. сообщили ему: «Ваши соображения насчет вероятного продвижения немцев в сторону Чернигов, Конотоп, Прилуки считаем правильными. Продвижение немцев в эту сторону будет означать обход нашей киевской группы с восточного берега Днепра и окружение наших 3-й и 21-й армий».

В это время войска Западного и Резервного фронтов вели наступление с целью разгрома духовщинской и ельнинской группировок противника. Территориальных успехов они не добились, но прочно сковали эти группировки, лишили их возможности маневрировать в сторону флангов группы «Центр».

В конце августа в полосе Брянского фронта по решению Ставки была организована и проведена крупная воздушная операция. В ней участвовало 460 боевых самолетов. Осуществлялась она при наличии у противника превосходства в воздухе. Советские летчики наносили удары по наиболее опасной танковой группировке врага. Но как удары с воздуха, так и наступательные действия Брянского фронта не смогли остановить вражеское наступление. 2-я танковая группа противника прорвалась за Десну и угрожала прорывом в тыл Юго-Западному фронту.

Чрезвычайно опасная ситуация сложилась в половине сентября в районе Остер, Чернигов, Шостка. Преследуя отводимые из-под Коростеня на Днепр войска 5-й армии, противник сумел форсировать Днепр и прорваться к Десне. Но самым значительным для противника, явился выход войск 2-й армии группы «Центр» и 6-й армии группы «Юг» в район Чернигова. Ликвидация разрыва во фронте, чего так долго добивался противник, и увеличение количества его войск в восточной части Полесья дали гитлеровскому командованию возможность создать на черниговском направлении подавляющее превосходство в силах и охватить 21, 5 и 37-ю армии Юго-Западного фронта в треугольнике Чернигов, Киев, Нежин.

Осложнилась обстановка и на левом фланге Юго-Западного фронта в районе Кременчуга, где в начале сентября 17-я немецкая армия сбила оборону 38-й армии на Днепре и захватила крупный плацдарм. На этот плацдарм были переправлены главные силы 1-й танковой группы Клейста, где 12 сентября противник перешел в наступление. Танковые дивизии Клейста устремились навстречу войскам Гудериана. 15 сентября они сомкнулись в районе Лохвицы, завершив тем самым окружение четырех армий Юго-Западного фронта. Это была одна из крупнейших неудач Советской Армии в 1941 г.

6 сентября Гитлер подписал директиву  № 35, в которой, наряду с оставлением  всех прежних задач, основное  внимание отводилось уже «решающей операции» на московском направлении. Директива гласила: «В полосе группы армий «Центр» подготовить операцию против группы армии Тимошенко (войск Западного и Резервного фронтов) таким образом, чтобы по возможности быстрее (конец сентября) перейти в наступление и уничтожить противника, находящегося в районе восточнее Смоленска, посредством двойного окружения в общем направлении на Вязьму при наличии мощных танковых сил, сосредоточенных на флангах...» В директиве приводились все исходные данные, которые были положены в основу подготовки операции по овладению Москвой, получившей вскоре кодовое наименование «Тайфун» .

Однако нацисты очень скоро поняли, что потерю времени, затраченного на Киевскую операцию, им не вернуть. При этом гитлеровские генералы оказались по-прежнему неспособными критически оценить и признать, что потеря времени была вынужденной, а не зависящей от желания или воли ни самого Гитлера или Кейтеля, ни главкома сухопутных войск Браухича или его начальника штаба Гальдера, ни любого другого военного руководителя вермахта. Пока советские войска удерживали Киев, пока существовал разрыв между группами армий «Центр» и «Юг», пока была угроза флангам центральной группировки на смоленско-московском направлении, немецко-фашистские войска не имели возможности продолжать наступление ни на юге — на Донбасс и Крым, ни в центре — на Москву.

Наступление на московском направлении нацисты готовили как «генеральное», решающее. Для нанесения сокрушительного удара по советским войскам, стоявшим на пути к Москве, фашистское командование сосредоточило в трех ударных группировках три полевые армии, три танковые группы и большое количество частей усиления — всего 77,5 дивизии (более I млн. человек), почти 14,5 тыс. орудий и минометов и 1700 танков. Поддержку сухопутных войск с воздуха осуществляли 2-й воздушный флот и 8-й авиационный корпус, имевшие 950 боевых самолетов. Войсками командовали генерал-фельдмаршалы Бок, Клюге, генералы Штраус, Гудериан, Гот к др.

К концу сентября немецко-фашистская группа армий «Центр» закончила все приготовления для операции. Гитлер в обращении к войскам 2 октября заявил: «За три с половиной месяца созданы наконец предпосылки для того, чтобы посредством мощного удара сокрушить противника еще до наступления зимы. Вся подготовка, насколько это было в человеческих силах, закончена... Сегодня начинается последняя решающая битва этого года».

Первой операцию «Тайфун» начала южная ударная группировка противника. 30 сентября она нанесла удар по войскам Брянского фронта из района Шостка, Глухов в направлении на Орел и в обход Брянска с юго-востока. 2 октября перешли в наступление остальные две группировки из районов Духовщины и Рославля. Их удары были направлены по сходящимся направлениям на Вязьму с целью охвата главных сил Западного и Резервного фронтов. В первые дни наступление противника развивалось успешно. Ему удалось овладеть районами тыла 3-й и 13-й армий Брянского фронта, а западнее Вязьмы окружить 19-ю и 20-ю армии Западного и 24-ю и 32-ю армии Резервного фронтов.

Глубокие прорывы танковых группировок врага, окружение ими значительных сил трех фронтов, незаконченность строительства рубежей и отсутствие войск на Можайской линии обороны — все это создало угрозу выхода противника к Москве.

                                               Глава 2  «Организация защиты Москвы».

    В ночь на 5 октября Государственный Комитет Обороны принял решение о защите Москвы. Главным рубежом сопротивления была определена Можайская линия обороны, куда срочно направлялись все силы и средства. Тогда же было решено сосредоточить усилия всех партийных и советских органов, общественных организаций на быстрейшее создание новых стратегических резервов в глубине страны, их вооружение и подготовку для ввода в сражение.

Для уточнения фронтовой обстановки и оказания помощи штабам Западного и Резервного фронтов в создании новой группировки сил для отпора врагу в районы событий прибыли представители Государственного Комитета Обороны и Ставки В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов и А. М. Василевский. Они направили на Можайскую линию из числа отходивших войск до пяти дивизий. Ставка приняла меры по переброске сил с других фронтов и из глубины страны. С Дальнего Востока к Москве спешили три стрелковые и две танковые дивизии.

10 октября Государственный Комитет  Обороны по предложению группы своих представителей объединил управление войск Западного и Резервного фронтов в одних руках. Их войска были включены в Западный фронт, во главе которого был поставлен Г. К. Жуков, командовавший до этого Ленинградским фронтом. Тогда же было принято решение построить на непосредственных подступах к столице еще одну линию обороны — Московскую зону.

Войска, оказавшиеся в вяземском окружении, вели мужественную борьбу с врагом. Они наносили контрудары и прорывались из кольца окружения. Вот как рассказывают об этом участники выхода из окружения в составе 29-й стрелковой дивизии П. Лукин, Н. Охапкин и П. Силантьев. «Атаки наших войск следовали одна за другой, им предшествовала артподготовка. Особенно яростными были наши атаки 8—12 октября, когда в боевые действия дивизии включилась батарея «катюш» капитана Флерова... Для немцев наступление окруженных батальонов и полков советских войск было полной неожиданностью. Фашисты, видимо, считали, что раз наши части окружены и понесли значительные потери, то они уже неопасны, с ними покончено. И вдруг эти полки и батальоны нашли в себе силы и пошли вперед в восточном направлении. Немцам пришлось поспешно стягивать сюда крупные соединения, технику».

Активные боевые действия советских войск в окружении оказали серьезное влияние на развитие событий. Они сковали в районе Вязьмы 28 немецко-фашистеких дивизий, которые застряли здесь и не могли продолжать наступление на Москву.

Передовые танковые дивизии Гудериана, устремившиеся от Орла к Туле, натолкнулись в районе Мценска на сопротивление 1-го особого стрелкового корпуса генерала Д. Д. Лелюшенко. Здесь танкисты 4-й и 11-й танковых бригад, под руководством полковника М. Е. Катукова и подполковника В. А. Бондарева, впервые применили действия танков из засад, давшие большой эффект. Задержка противника у Мценска облегчила организацию обороны Тулы. За эти и последующие умелые действия в ходе оборонительных боев под Москвой 4-я бригада была преобразована в 1-ю гвардейскую танковую бригаду . 17 октября Ставкой создается Калининский фронт под командованием генерала И. С. Конева. Членом военного совета был назначен корпусной комиссар Д. С. Леонов. В борьбу на калининском направлении втянулись все силы 9-й немецкой армии, которая, таким образом, оказалась выключенной из наступления на Москву.

К самым памятным событиям Московской битвы надо отнести парад войск на Красной площади, проведенный в ознаменование 24-й годовщины Великого Октября. По силе воздействия на ход событий его можно сравнить с успешной военной операцией.

Призывы Центрального Комитета Коммунистической партии отдать все силы для защиты Отечества и организации победы над врагом, широко развернутая партийно-политическая работа на фронте и в тылу укрепляли в сознании советских людей веру в свои силы, в непобедимость Советского государства. Но ничто, кроме традиционного праздника, к которому все привыкли за годы мирной жизни, не могло так укрепить веру советских людей в победу. И ничто, кроме парада, не могло так ошеломляюще обескуражить врага.

Подготовка к торжеству на Красной площади велась в строжайшей тайне. Ведь даже один прорвавшийся вражеский самолет мог нанести всему делу катастрофический вред. Возникает вопрос, была опасность такого прорыва. Ответ, на который очевиден: была. Немецкое командование, не сумев наладить массированные бомбардировки Москвы, посылало одиночек-асов для бомбежки правительственных зданий, электростанций, водопровода и других особо важных объектов. Так три тысячекилограммовые бомбы взорвались около штаба военного округа. Огромная бомба взорвалась во дворе ЦК партии. Их сбросили самолеты-одиночки, пробравшиеся к городу на большой высоте.

Успех праздника, конечно же, во многом зависел от состояния дел на фронте. В эти дни в Ставке Верховного Главнокомандования все согласились с мнением командующего фронтом Жукова: «В ближайшие дни враг не начнет большого наступления. Он понес в предыдущих сражениях серьезные потери и вынужден пополнять и перегруппировывать войска». И все же фашисты, вдруг узнав о параде, попытались бы помешать празднику не только авиацией, но и ударами наземных частей. О том, каким образом немецкие силы попытались бы это сделать, сейчас остается только догадываться. Однако то, что парад на Красной площади должен привести немецкое командование в бешенство вполне очевидно.

Чтобы воспретить противнику принятие каких-либо действий, против проведения парада, было решено на ряде участков фронта утром праздничного дня и накануне вечером завязать бои — заставить немецкое командование, штабы и разведку заниматься только этими боями.

Далее следовало прикрыть парад от нападения с воздуха. Для усиления имевшихся истребительных частей были взяты на время самолеты с ближайших фронтов. 550 истребителей стояли на аэродромах, готовые взмыть навстречу врагу.

И фронтовые части, и летчики готовились к защите парада, ничего не зная о нем. Труднее было сохранить тайну от тех, кто пойдет в парадном марше по Красной площади. Это были, конечно, преданные Родине люди. Но тайна есть тайна. До самого крайнего часа ее может знать только узкий круг людей. Генерал Константин Федорович Телегин рассказывает о правдоподобной хитрости, на которую пришлось пойти командующему парадом генералу Павлу Артемьевичу Артемьеву: «Без широкой огласки, по одному вызывал командующий командиров и комиссаров частей и училищ, которые должны принять участие в параде. Не раскрывая планов, он сообщил им, что москвичи хотят посмотреть части, отправляющиеся на фронт. С этой целью Военный Совет предполагает примерно в середине ноября в районе Крымского моста провести смотр-парад не только тех частей, которые уйдут на фронт, но и некоторых остающихся в Москве и на ее рубежах. Они должны своим участием как бы скрепить боевое братство и решимость в любую минуту прийти на помощь уходящим. Было предложено в порядке обычных учебных занятий на закрытых территориях усилить строевую подготовку выделенных для смотра-парада частей». О настоящем параде командиры узнают лишь поздно ночью 6 ноября.

На мощь парада на Красной площади должны были смотреть москвичи, и иностранные корреспонденты, и, конечно, немецкие лазутчики. Войск в городе было мало; те, что были, несли серьезную службу. Артиллерию для парада пришлось снять с огневых позиций. Танковые батальоны пошли на парад прямо с железнодорожной станции, куда они прибыли из Архангельска.

Наступило 7 ноября. Еще затемно потянулись к Красной площади колонны войск. Небо над Москвой было в низких тучах. Шел снег. Зима в том году приближалась быстро, суля большие холода.

Войска шли к площади, а из Московского комитета партии во все концы города спешили посыльные на автомашинах с пригласительными билетами на парад. Одним билеты вручались у станков, другим, кто работал в ночную смену, дома. И люди не верили в такое чудо, а поверив, как в былые годы, спешили на трибуны у Мавзолея.

В те дни, полные опасности, никто не выключал на ночь репродукторы — по радиосети передавались важные сообщения, а также сигналы воздушной тревоги и отбоя. Поэтому во всех домах, на всех заводах и фабриках около восьми утра прозвучали привычные по прежним праздникам и такие неожиданные теперь слова: «Говорят все радиостанции Советского Союза. Центральная радиостанция Москвы начинает передачу с Красной площади парада частей Красной Армии, посвященного 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции...»

В 8.00 из ворот Спасской башни выехал на коне принимающий парад маршал Семен Михайлович Буденный. Войска на его здравицу ответили громогласным "Ура!" и парад начался...

В тот день в мире не было важнее новости, чем новость о параде. Москва стояла крепко, правительство не бежало на Урал, как об этом твердили вражеские распространители слухов, оно было в столице и твердо руководило обороной страны. Это несказанно радовало советских людей и людей во всем мире. В стане врага царили полное замешательство и тревога. Германия в ноябрьские дни жила ожиданием своего парада на Красной площади. Гитлеровские газеты и радио заранее оповестили, что немецко-фашистские войска именно 7 числа пройдут церемониальным маршем по еще одной покоренной столице Европы.

Необходимость быстрейшего перехода от обороны к наступлению была продиктована условиями обстановки. Это ясно отражено в разговоре заместителя начальника Генерального штаба генерала А. М. Василевского с командующим Калининским фронтом генералом И. С. Коневым 1 декабря: «Сорвать наступление немцев на Москву и тем самым не только спасти Москву, но и положить начало серьезному разгрому противника можно лишь активными действиями с решительной целью. Если мы этого не сделаем в ближайшие дни, то будет поздно».

Подготовка контрнаступления под Москвой проводилась одновременно с организацией отпора врагу на подступах к Москве, что было еще тяжелее. Это нашло свое выражение как в использовании резервов, так и в перегруппировке войск на фронтах. Подготовка и выдвижение 1-й ударной и 10-й армий на наиболее ответственные направления севернее и южнее Москвы, переброска 2-го (1-го гвардейского) кавалерийского корпуса и других соединений под Каширу, то есть сосредоточение усилий на флангах Западного фронта, где создалась наиболее угрожающая обстановка, совпадали с общим замыслом организации контрнаступления. Именно на этих направлениях намечались главные удары фронтов, и именно эти силы в конце ноября начали наносить противнику сокрушительные контрудары, которые переросли в контрнаступление. Формирование 20-й армии севернее Москвы из действовавших здесь и прибывших на усиление частей и соединений, 61-й резервной армии за правым крылом Юго-Западного фронта и 26-й резервной армии восточнее Москвы проводилось с двоякой целью: использовать их в случае надобности в обороне, а если этого не потребуется, для развития контрнаступления.