А.И.Солженицын о сталинском «ГУЛАГе»

          Но что такое «Архипелаг ГУЛАГ» - мемуары, автобиографический роман, своеобразная историческая хроника? Александр Солженицын определил жанр этого документального повествования как «опыт художественного исследования». То, что изображено в его книгах, не может быть подвергнуто искажению, неся своеобразный отпечаток времени, власти и истории. ( А. Сандлер, М. Этлис «Современники ГУЛАГа». Книга воспоминаний и размышлений)

 
Внебрачное наследие ГУЛАГа,

дитя единокровное - общага.

Раскрыла пасть на трассе Усть-Улима.

Как ни крути, а не проехать мимо.

Гром и литавры бесконечной стройки,

целинные былинные края.

Фанерной стенкой стиснутые  койки.

Одна из них, из десяти, моя.

А на соседней, с Панькой Волосатой,

живет подросток

из породы статуй.

Сильно могуч и абсолютно  лыс.

Столовая и туалет дощатый

в замерзшей луже, в  наледях слились.

Пристанище для обнаглевших крыс.

О, разве всем ниспослано терпенье

идти на свет сквозь мерзость запустенья!

И где он есть, тот благодатный  свет,

когда кругом, как я, такие ж люди?..

Простым словам о святости, о чуде

поверил бы я в девятнадцать лет?..

(А.Зорин «Внебрачное  наследие 

Гулага» Новый мир.1989.№8.с.4)

 

                                                          

                                                       8

          Обобщающую работу об архипелаге ГУЛАГе (под этим названием) автор задумал и стал писать весной 1958 года. Объём её представлялся меньшим, чем сейчас, но уже был принят принцип последовательных глав о тюремной системе, следствии, судах, этапах, лагерях ИТЛ, каторжных, ссылке и душевных изменениях за арестантские годы. Некоторые главы были тогда же написаны, однако работа прервалась, так как материала - событий, случаев, лиц - на основе одного лишь личного автора и его друзей явно недоставало. Пожалуй, никто из современников Солженицына в Советском Союзе не осмелился в те годы выступить с подобным глубоким, непредвзятым анализом сталинской действительности.

           С конца 1962 года, после напечатания «Один день Ивана Денисовича» («Новый мир», 1962, № 11) , автору приходили письма от бывших заключённых с предложениями о встрече. В течение 1963 и 1964 годов был собран обильный материал. Полученную информацию автор располагал по своему прежнему, теперь расширенному и умноженному плану.

          Осенью 1964 года был составлен окончательный план произведения - в семи частях, и все новые пополняющие материалы входили в эту конструкцию. Зимой 1964-1965 г. в Солотче (под Рязанью) были написаны пятая и первая части. Работа продолжалась летом в Рождестве-на-Истье, а осенью она была прервана, потому что часть авторского архива забрали при обыске у его знакомых. Материалы «Архипелага ГУЛАГа» тотчас же увезли друзья автора в Эстонию, куда затем на две зимы уезжал Солженицын и там при содействии бывших заключенных заканчивал книгу.

          Таким образом, к марту 1967 года шесть первых частей произведения были закончены. А в мае 1968 года в Рождестве-на-Истье при содействии друзей отпечатана окончательная редакция всех трёх томов. С тех пор изменения вносились лишь самые незначительные.

          В августе 1973 года при трагических обстоятельствах неокончательный вариант «Архипелага ГУЛАГа» попал в руки госбезопасности - и это подтолкнуло немедленную публикацию книги на Западе (ИМКА-пресс, Париж, декабрь 1973), а вскоре автор был выслан из СССР. (Т.В.Пегина «Архипелаг ГУЛАГ» А.Солженицына: Природа Художественной правды)

          За границей продолжался поток писем и личных свидетельств. Именно это побудило автора доработать произведение. Поэтому и окончательная редакция книги была предложена читателю в томах Собрания сочинений А.И.Солженицына (1980), вышедшего в издательстве ИМКА-пресс в Париже.

         В третьем томе своего «художественного исследования» советских тюрем и лагерей Александр Солженицын очень много внимания уделяет восстаниям заключенных, особенно участившимся после смерти Сталина и ареста Берии, когда в лагерях политических наказаний зародились надежды на пересмотр дел и скорое освобождение. Центральное место среди них занимает описание в главе «Сорок дней Кенгира»: «Но в падении Берии была и другая сторона: оно обнадёжило и тем сбило, смутило, ослабило каторгу.

 

                                                        9

          Зазеленили надежды на скорые перемены - и отпала у каторжан охота гоняться за стукачами, садиться за них в тюрьму, бастовать, бунтовать. Злость прошла. Всё и без того, кажется, шло к лучшему, надо было только подождать». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

         Здесь, в Кенгирском лагере, как пишет автор, охрана специально провоцировала заключенных на волнения, открывая по ним стрельбу без всякого повода: «Именно из-за того, что пал Берия, охранное министерство должно было срочно и въявь доказать свою преданность и нужность. Но как?

Те мятежи, которые  до сих пор казались охранникам угрозой, теперь замерцали спасеньем: побольше бы волнений, беспорядков, чтоб надо было принимать меры. И не будет сокращения ни штатов, ни зарплат.

         Меньше, чем за год несколько раз кенгирский конвой стрелял по невинным. Шёл случай за случаем; и не могло это быть непреднамеренным». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

          Так лагерное начальство надеялось, что легко подавит стихийный бунт и тем самым докажет свою нужность и полезность. Однако восстание по своим масштабам превзошло, все ожидания и стало мощным ударом, потрясшим систему ГУЛАГа. Первоначально зэки решились на забастовку протеста против убийства конвоиром лагерника-евангелиста: «Вечером после ужина сделано было так. В секции вдруг выключался свет, от входной двери кто-то невидимый говорил: «Братцы! До каких пор будем строить, а взамен получать пули? Завтра на работу не выходим!» И так секция за секцией, барак за бараком. Брошена была записка через стену и во второй лагпункт. Опыт уже был, и обдумано раньше не раз, сумели объявить и там. На 2-м лагпункте, многонациональном, перевешивали десятилетники, и у многих сроки шли к концу - однако они присоединились. Утром мужские лагпункты- 3-й и 2-й - на работу не вышли». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

         Забастовку подавили, лишив забастовщиков пайков. Солженицын иронически замечает: «...Личным и массовым своим участием в подавлении забастовки офицеры МВД как никогда доказали и нужность своих погон для защиты святого порядка, и несокрушаемость штатов, и индивидуальную отвагу». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

         Но вскоре события вышли из-под контроля начальства. Был брошен лозунг: «Вооружайся, чем можешь, и нападай на войска первый!» Власти идут с восставшими на переговоры Они утверждают, что их требования по смягчению режима законны и справедливы. Солженицын с грустью передает настроение кенгирцев в тот момент «Так, братцы, чего нам еще надо? Мы же победили! Один день побушевали, порадовались, покипели — и победили! И хотя среди нас качают головами и говорят — обман, обман! — мы верим. Мы верим нашему, в общем, неплохому начальству. Мы верим потому, что так нам легче всего выйти из положения... А что остается угнетенным, если не верить? Быть обманутыми — и снова верить. И снова быть обманутыми — и снова верить.

 

                                                       10

И во вторник 18 мая все  кенгирские лагпункты вышли на работу, примирясь со своими мертвецами». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

         К вечеру того же дня надзиратели и солдаты попытались запереть заключенных в бараках, хотя обещали оставлять бараки открытыми. Но их постигла неудача, и зеки вновь овладели лагерем. Заключенные, как пишет Солженицын, «уже трижды старались оттолкнуть от себя и этот мятеж, и эту свободу. Как обращаться с такими дарами, они не знали, и больше боялись их, чем жаждали. Но с неуклонностью морского прибоя их бросало и бросало в этот мятеж». И выпало кенгирцам сорок дней свободной жизни. Они даже смогли организовать какое-то подобие самоуправления, наладить вольную жизнь.

         Надежды властей, что восставший лагерь погрязнет в анархии, провалились — «генералы с огорчением должны были заключить, что в зоне нет резни, нет погрома, нет насилий, лагерь сам собой не разваливается, и повода нет вести войска на выручку». Потом грянула трагическая развязка.

         Сорок дней свободы были слишком сильным вызовом ГУЛАГу: «Сперва люди были хмельны от победы, свободы, встреч и затей, — потом верили слухам, что поднялся рудник, — может, за ним поднимутся Чурбай-Нура, Спасск, весь Степлаг! Там, смотришь, Караганда! Там весь Архипелаг извергнется и рассыплется на четыреста дорог!» (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

          Писатель все время дает нам понять, что восстание обречено на неудачу и что сами заключенные это чувствуют. На рассвете 25 июня 1954 г. в лагерь ворвались «прославленные танки Т-34», а за ними автоматчики. «Танки давили всех попадавшихся по дороге... Танки наезжали на крылечки бараков, давили там... Танки притирались к стенам бараков и давили тех, кто виснул там, спасаясь от гусениц. Убито и ранено было более семисот человек». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

          После мятежа жизнь в Кенгире несколько изменилась: «Как будто зэкам жить стало даже лучше — теперь из-за общего смягчения режима в ГУЛАГе на окна перестали ставить решетки и бараков не запирали. Ввели условно-досрочное освобождение. Но Солженицын не забывает о сотнях погибших кенгирцев, и помнят о них оставшиеся в живых солагерники.» (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

 

          Писатель заканчивает рассказ о кенгирском восстании известным двустишием:

 

«Мятеж не может кончиться  удачей

 

Когда он победит —  его зовут иначе».

 

(Роберт Бёрнст)

 

                                                       11

         И добавляет: «Всякий раз, когда вы проходите в Москве мимо памятника Долгорукому, вспоминайте: его открыли в дни кенгирского мятежа — и так он получился как бы памятник Кенгиру». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

         Солженицын же воздвиг погибшим свой памятник — главу в «Архипелаге ГУЛАГ», показав нам, что дух свободы может творить чудеса, делать на время общей одушевленности восстанием воров сознательными гражданами общества, пресекать рознь между украинцами, русскими и литовцами. Хоть на сорок дней кенгирцы вырвались из ГУЛАГовского ада, вдохнули воздух свободы и, наверное, своим мятежом хоть немного приблизили последующее освобождение большинства политзаключенных и облегчение режима содержания для остальных. (Архипелаг ГУЛАГ. 1918 – 1956. Опыт художественного исследования. А. И. Солженицын. Соб. Соч.: В 8 Т. М., 1990. Т 5 – 7.)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                       12

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

         Совсем немного прошло времени после распада Советского Союза, ознаменовавшего собой окончательный крах тоталитарного государства, а времена вне закона отошли в глубокое, и, кажется, уже невозвратимое прошлое. Сила  «оппозиционной» советской литературы заключалась не в том, что она призывала к «сопротивлению злу силою». Мощь ее - в постепенном, но неумолимом расшатывании изнутри самих устоев тоталитарного строя, в медленном, но неизбежном разложении основополагающих идейных принципов, идеалов тоталитаризма, в последовательном разрушении веры в безупречность избранного пути, поставленных целей общественного развития, используемых для достижения средств; в незаметном, но, тем не менее, эффективном разоблачении культа коммунистических вождей.

          Как писал о Солженицыне другой протестант нашего времени и борец с советской тиранией - академик А.Д.Сахаров: «Особая, исключительная роль Солженицына в духовной истории страны связана с бескомпромиссным, точным и глубоким освещением страданий людей и преступлений режима, неслыханных по своей массовой жестокости и сокрытости. Эта роль Солженицына очень ярко проявилась уже в его повести «Один день Ивана Денисовича» и теперь в великой книге «Архипелаг ГУЛАГ», перед которой я преклоняюсь. Солженицын является гигантом борьбы за человеческое достоинство в современном трагическом мире». (Сахаров А. Д. Тревога и надежда. М.; 1990)

         Писатель, разоблачавший «Архипелаг ГУЛАГ» как сердцевину человеконенавистнической системы, был от нее свободен. Он мог мыслить, чувствовать, переживать со всеми, кто побывал в репрессивной машине.

          «Ваше заветное желание, - писал, обращаясь к «вождям», Солженицын в 1973 г., - чтобы наш государственный строй и идеологическая система не менялись и стояли вот так веками. Но так в истории не бывает. Каждая система или находит путь развития или падает». Жизнь подтвердила - менее чем два десятилетия спустя - правоту нашего великого соотечественника, предсказавшего в своей  «Нобелевской лекции»  победу «слова правды» над «миром насилия».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                       13

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ.

 

 

1)      А.И.  Солженицын «Один день Ивана Денисовича»

 

2)      Л.Я.Шнейберг  Начало конца Архипелага Гулаг// От Горького до Солженицына.  М:.Высшая школа, 1997