Знаменитая православная святая - преподобная Ефросинья Полоцкая

Ефросинья Полоцкая

Знаменитая православная святая - преподобная Ефросинья Полоцкая.

        Она  была дочерью князя Георгия  Всеславича и его жены Софии.          По житию преподобной, составленному для "Четий Миней митрополита Макария (1481-15631)", источнику, весьма близкому по времени к жизни святой, известно, что в 12 лет Предслава, как ее нарекли родители, пришла в монастырь к своей тетке игумений Романовой и сообщила о желании принять постриг. По летописи, князь Роман Всеславич умер в 1116 году; приход Предславы в монастырь, следовательно, произошел позднее, когда вдова Романа сама приняла ангельский образ и стала игуменией. Основываясь на этих скудных данным можно предположить, что Предслава родилась в 1102-1104 годах, а детство ее пришлось на 1102-1116 годы. 

        Житие  повествует, что Предслава с детских лет проявила большую любовь к книжному образованию и сердечной молитве. Когда родители начали думать о ее замужестве, двенадцатилетняя Предслава им ответила: "Что будет, если мой отец захочет отдать мене в супружество; если будет так, от печали этого мира нельзя будет избавиться! Что содеяли наши роды, бывшие прежде нас? Женились и выходили замуж, и княжили, но не вечно жили, жизнь их прошла и погибла их слава, словно прах, хуже паутины. Но древние жены, взяв мужескую крепость, пошли следом за Христом, Женихом своим, и предали тела свои ранам, мечам - главы свои, а иные хотя и не склонили шеи свои под железом, но духовным мечом отсекли от себя плотские сласти, отдали тела свои посту, и бдению, и коленному поклонению, и возлежанию на земле - и они памятны на земле, и имена их написаны на небесах, где они вместе с ангелами непрестанно Бога славят. А сия слава есть прах и пепел, словно дым рассеивается, словно пар водяной погибает!"

        Не  следует иронично улыбаться прочитав про двенадцатилетний статус будущей невесты. В те времена это было в порядке вещей. "Русские люди имеют следующий обычай, - писал посетивший Русь в 1578 году австрийский принц Даниил фон Бухау, - девицы прежде достижения совершеннолетия вступают в брак на 10 году возраста, юноши на 12 или 15". У Предславы подобный случай представился в 12 лет. Слышала она как-то, как отец говорил матери: "Нама уже лепо дати Предславу за князь!". Предслава пришла в ужас: она помнила книги, которые читала, помнила речи наставников-монахов: житие князей "мимо течет и слава их погибе, аки прах и хуже паутины...", жизнь эта "не вечноваша", не останется для вечности, для спасения души.

      Княжна  тайно бежала в монастырь к  тетке игумении, умоляя ее "причесть к ту сущим инокиням под игом Христовым". "Смятеся" старая игумения, - повествует Житие, - ибо она видела "юность ее и возраст ее цветущий".

      Были у  игумении, естественно, и другие опасения, - гнев отца двенадцатилетней княжны. Суров был князь. Несомненно имелись у него на Предславу свои планы, династические браки всегда имели очень важное влияние на политику государства. А тут дочьпошла на перекор воле отца. Списывать такой поступок на излишнюю религиозность Предславы не стоит, хотя все могло быть. Вполне возможно, что предполагаемый жених был отнюдь не молод и красив, если не сказать покрепче. А может, за ним ходила слава этакой "синей бороды". Было от чего сбежать в монастырь. Недаром тетка очень опасалась гнева князя. Расправа могла быть быстрой и беспощадной. Житие передает следующий диалог:

"Чадо мое! - скорбно  восклицала игумения, - како могу се сотворити? Отец твой, уведав, со всяким гневом возложит вред на голову мою, и еще юна еси возрастом, не можеши понести тяготы мнишескаго жития, и како можеши оставити княжение и славу мира сего?". Но чадо твердо знало, чего желать: "Отпеща же блаженная отроковица: "Госпоже и мати! Вся видимая мира сего красна суть и славив, но вскоре минует, яко сон! .

      Столь разумное  утверждение двенадцатилетней девицы  убедило игумению: "Удивишеся разуму отроковицы, - свидетельствует Житие, - удивишеся любви ея к Богу, повеле воле ея бытии, огласив ю иерей, остриже ю и нарече имя ей Евфросиния и облече ю в черные ризы...".

      Принять  такое решение игуменья была  не в состоянии. К разрешению  спора подключили епископа Полоцкого  Илию. Епископ имел большое влияние  на князя и дело было полюбовно улажено. С благословения Полоцкого епископа Илии Ефросиния стала жить при Софийском соборе, занимаясь переписыванием книг: "начала книги писать своими руками, и прибыль отдавала нуждающимся". Вероятно, при соборе работали талантливые мастера-книжники, так как большая библиотека все увеличивалась, а для создания даже одной книги необходима была работа целой мастерской и не за малое время.

      "В глазах  образованных людей, - отмечал секретарь  польского короля Стефана Батория Р.Гейденштерн, описывая разгром Полоцка Баторием в 1570 году, - почти не меньшую ценность, чем вся остальная добыча, имела найденная там библиотека. Кроме летописей, в ней было много сочинений греческих Отцов Церкви...". Все это хранилось в Софийском соборе!

Действительно, в средние века переписка книг была очень трудоемка и дорога; книги хранили, боясь пожаров, в каменных зданиях и чаще всего в храмах. Древние болгарские рукописи, понятные на Руси без переводов, Византия здесь охотно распространяла. В Киевской Святой Софии, например, была размещена ценнейшая библиотека Болгарского царя Симеона - трофей императора Иоанна Цимисхия, в 972 году захватившего большую часть Болгарии. Его сын Василий II Болгаробойца передал добычу отца в качестве приданого своей сестре Анне, выходившей замуж за Владимира Святого. Древнеболгарские книги расходились по крупным городам и монастырям Руси, по в большинстве случаев погибли в междуусобных войнах и пожарах. Лишь в нескольких городах книги сохранялись: в Полоцке, в частности, библиотека не пострадала до самого похода польского короля Стефана Батория в 1579 году.

      В 1128 году  печатные работы видимо наскучили  молодой монахине и она ударилась в строительство. Житие объясняет сей поступок просто: "чудо" и приводит следующее:

      Как-то во  сне она увидела, как "ангел  повел ея в Сельцо" на окраине Полоцка и произнес: "Зде ти подобает быти!". В ту же ночь ангел явился и епископу Илии, сказав: "Веди ю, рабу Божию Евфросинию в церковь Святаго Спаса, нарекомое Сельце, - место то свято есть!".

      Епископ  Илия, которому в ту же ночь  также было подобное видение, благословил официально, при многочисленных  свидетелях, преподобную Ефросинию  на основание женского монастыря, определив место обители - Сельцо, где была церковь Спаса и место погребения Полоцких епископов. Можно предположить, что, призывая Евфросинию в Сельцо, владыка надеялся, что она выстроит каменную церковь Спаса и возведет монастырь.

      Полоцких  князей епископы почитали: перевод  Евфросинии а эти места был важным решением, принять которое можно было лишь вместе с княжеским семейным советом. И совет состоялся: на нем были дядя преподобной Полоцкий князь Борис Всеславич, ее отец и именитые бояре. Речь полоцкого епископа Илии, произнесенная со всею осторожностью, сводилась к следующему: "Се отдаваю Евфросинии место Святаго Спаса при вас, да по моем животе никто не посудит моего даяния...".

      Основанный  Ефросинией Спасо-Преображенский монастырь получает широкую известность в полоцких землях. В обители на месте бывшей деревянной церкви Ефросинией начато строительство каменного собора. Этот собор, построенный окончательно в 1161 году, сохранился до нашего времени. В монастыре святая учила молодых инокинь переписыванию книг, пению, вышиванию и другим ремеслам. Существует несколько версий пострижения в монахини сестер Ефросиньи.

      По одной  из них двоюродая сестра Ефросинии, дочь князя Бориса Звенислава, вступила в эту обитель, отдав монастырю "все свои вещи золотые и многоценные ризы", и приняла иноческий постриг под именем Евпраксии. "Так начали они жить в монастыре в единомыслии, в молитвах к Богу; и были, словно единая душа в двух телах".

      о другой - первым деянием молодой игумении, судя по Житию, было пострижение у нее в монастыре двух сестер Гордиславы и Евпраксии, что вызвало на этот раз бурный гнев родителей. "На се ли вас родих, - восклицал, по свидетельству Жития, возмущенный отец. - На се ли вас мати воспита!..".

       Разные  летописи говорят разное, но сходятся в одном: одна из новообращенных была Евпраксия. Значит сие можно принять за исторический факт.

      Но вернемся к строительству. Закончив Спасо-Преображенский монастырь Ефросинья начала построение Богородицкой церкви, при которой открыла мужской Богородицкий монастырь. Для этой обители и церкви преподобная приобрела с дозволения Константинопольского патриарха Луки чудотворную Одигитрию Эфесскую (икону Божьей Матери), одну из трех написанных, согласно преданию, самим евангелистом Лукой (впрочем, различные предания и традиции приписывают кисти евангелиста различные иконы Богородицы). "Видел же царь {константинопольский] любовь ее и послал в Эфес семь сот оружников своих, и принесли они икону святой Богородицы во Царьград. Патриарх же Лука собрал епископов и весь собор во Святую Софию и, благословив, дал икону слуге преподобной Ефросинии; тот же с радостию взял и принес госпоже своей Ефросинии". Несовсем понятно про какую икону идет речь. Она так таинственно появилась и так же таинственно исчезла. Икона могла быть также не Эфесской, а Царьградской Божией Матери. К сожалению, до сих пор не вполне известна судьба этого образа. Некоторые ученые даже склоняются к тому, что теперь эта икона известна под названием Ченстоховской (самая знаменитая католическая икона Польши).

       В монастырях, основанных преподобной Ефросинией, существовали иконописные мастерские. Там изготовлялись предметы церковного обихода, оклады для образов. 

      Под руководством  Ефросинии действовали мастерские  по переписыванию книг. Педагогическая  деятельность великой подвижницы  внесла значительный вклад в  дело народного образования. Школы  Ефросинии Полоцкой являлись  передовыми для своего времени  и по программам обучения, и  по составу учащихся. Последние  в большинстве своем были детьми  простых людей. Интересен стиль  обращения ее к ученикам: "Вот, собрала вас, как наседка птенцов  своих под крылья свои, в паствину, словно овец, дабы паслись в заповедях Божиих, дабы и я сердцем учила вас, видя плоды труда вашего, и таков дождь учения к вам проливала; но нивы ваши в той же мере стоят, не возрастая, не поднимаясь вверх. А уж год подходит к концу, и лопата лежит на гумне! Боюсь, что будут в вас тернии, и отданы будете огню неугасимому! Постарайтесь же, чада мои, избежать его, соделайтесь чистой пшеницей, смелитесь в жерновах смирением, молитвой и постом, чтобы хлебом чистым принестись на трапезу Христову!". 

      Вершиной  организаторской деятельности Ефросиньи  можно по праву считать строительство  в Полоцке каменной церкви  Спаса.

      Где же  надлежало искать зодчего? 1120-е - 1130-е годы были временем, когда  на Руси уже появились свои  мастера: в архитектуре, в прикладном  искусстве, скульптуре, живописи. Обученные  византийцами, они разошлись по  всем русским землям. Вот и  в Полоцке один из таких  специалистов по имени Иоанн был послушником Бельчицкого монастыря. Искусству зодчего, надо думать, он выучился у тех киевских мастеров, которые, как выяснил П.А. Раппопорт, были приглашены Всеславичами в Полоцк, воздвигали большой Успенский собор в Бельчицком монастыре, а затем "высотный" ступенчатый храм-усыпальницу Святого Георгия в Сольце. Как показал Н.Н.Воронин, первые опыты мастера Иоанна - храмы святых Параскевы Пятницы, Бориса и Глеба - были осуществлены именно в Бельчицком монастыре.

      Из некоторых  источников известно, что зодчий  Иоанн смог начать свои смелые  Бельчицкие опыты не ранее 1140-х годов. Вполне естественно, что к этому зодчему игумения Спасского монастыря начала присматриваться уже давно и в конце концов пригласила его в свою обитель для строительства нового хрома.

      По Житию, строительство шло быстро. Всего  потребовалось 30 недель, то есть 7 с  половиной месяцев, что указывает  на четкую организацию строительства; храм возводили, видимо, с апреля  по октябрь.

      Исследователи  часто обращались к храму преподобной  Евфросинии Полоцкой. Здание действительно  удивляет с самого начала своими  пропорциями, двускатным, явно поздним  перекрытием, необычайной вытянутостью барабана... Загадочным казался и интерьер церкви, странно загруженный массивными столбами при очень толстых стенах.

      Спасский  храм - вершина архитектурной мысли  Полоцкой земли, повлиявшая на  все дальнейшее строительство  древнерусских храмов. Его основное значение для русской архитектуры состоит в том, что это "наиболее ранний памятник, в котором с достаточной определенностью выявились новые архитектурные формы, ставшие в конце XII века характерными для всего русского зодчества: башнеобразность композиции, богатая декоративная разработка экстерьера, частое и весьма значительное несоответствие внешних форм и конструкции, подчиненное положение внутреннего пространства по отношению к внешнему облику". Так пишут специалисты, детально изучившие творение полоцкого зодчего. 

      После постройки  Спасского храма Евфросиния позаботилась  о его оснащении богослужебными  книгами и всем необходимым. Она  пригласила художников, которые  блестяще расписали стены храма  библейскими сюжетами, изображениями  святых. На хорах в особой келии, предназначенной для самой преподобной, также была выполнена богатейшая роспись. Особое место было отведено для уникального напрестольного креста, который Евфросиния заказала для своего храма лучшему ювелиру Киевской Руси Лазарю Богше.

      Ефросинья  Полоцкая не была бы первой  русской святой-женщиной, если бы  вокруг нее не было бы столько  загадок и тайн. А уж их было  с избытком.

      Как мы  хорошо знаем, древнерусские князья  очень часто сообщались друг  с другом в письменной форме. Это были либо грамоты, записанные  на бересте и посылаемые специальным  нарочным, либо грамоты на пергаменте, скрепленные княжеской печатью  и пересылаемые так же. Берестяные  грамоты по прочтении большей  частью выбрасывались.

Пергаментные грамоты до нас доходят очень редко (текст стирали после прочтения и при надобности писали на них вновь; печати - маленькие свинцовые кружки с лентой - отрывались и выбрасывались. Русские князья всегда имели два имени: крестное, данное при крещении, и традиционное, данное при рождении. На одной стороне печати помещалось одно имя, а на другой - второе. Это дает возможность определять, кому же из князей принадлежала данная печать. 

       Среди  многочисленных сфрагистических  материалов (сфрагистика - наука о  печатях) интересны несколько печатей, найденных в разных местах  Руси. Это печати с именами  Георгия и Софии и с именем  Евфросинии. Найдены эти печати  в Новгороде, Кокнессе (древний Кукенойс) и в самом Полоцке. На двух из них - двустороннее изображение святых Георгия и Софии, на третьей - святой Евфросинии, на четвертой - еще некоей святой, а на обороте - изображение Архангела Михаила. Доказав, что все эти печати принадлежат женщинам и происходят из Полоцка (Георгий и София - отец и мать Евфросинии), и отметив, что печати женщин очень редки, а монашеские печати неизвестны вовсе, В.Л. Янин недоумевал, почему печати из Полоцка - женские? Почему утверждение актов - занятие мужское - в Полоцке в XII веке оказалось в руках женщин? "Что за матриархат в феодальном княжестве?", - восклицал В.Л.Янин.