Жизненный путь и деятельность Петра Машерова

                         Пётр Машеров

 Среди  перелесков и лугов, в излучине  рек Оболянки и Лучесы, раскинулась  небольшая деревня Ширки. Её  жители издавна занимались землепашеством, кустарным промыслом, отходничеством. Некоторые крестьяне подрабатывали  на железной дороге, которая пролегает рядом, кое-кому удавалось устроиться в Витебске, Богушевске или Сенно. Земли здесь малоплодородные, подзолистые и супеси. Да и таких было мало. Особенно трудно было многосемейным. К их числу относился и Мирон Машеров. Его прадед был французским солдатом по фамилии Машеро, отставшим в 1812 году из-за ранения от своей части и оставшимся после отступления наполеоновской армии на территории Сенненского уезда Могилёвской губернии. Он остался жить под Витебском и даже принял православие. Мирон женился по любви на красавице из соседней деревни Замосточье. Его не испугало, что Дарья была сирота и безземельная и, естественно, бедная. «Была бы любовь, а богатство никуда не уйдёт»,- отшучивался Мирон. Но от этого жизнь не становилась легче. Приходилось трудиться по двенадцать- четырнадцать часов в сутки. Выручали смекалистость и навыки, привитые трудолюбивым и мастеровым отцом Василием. Мирон умел плотничать и слесарничать, и столярничать, выделывать овчины и шить полушубки. Это сильно выручало семью. Дарья как могла помогала мужу. Она тоже могла шить и кроить, ткать полотно и многое другое. Вдвоём они, недосыпая, изготовляли иногда в неделю по два-три полушубка. Шили ещё армяки, тужурки, поддевки, тулупы и прочую немудрёную крестьянскую одежду.

   Если как-то успевали свести концы с концами с пропитанием, то тут же образовывалась прореха с одеждой и обувью. Взрослым можно было ещё как-то перебиваться, латая и поправляя старое. Хуже дело было с детьми. На Матрёне прямо всё рвалось на глазах. К тому же она быстро росла, и то, что ещё можно было надеть, не налезало на неё.

   Вскоре  Мирона Васильевича  забрали  в армию, которой требовались  всё новые и новые солдаты  для ненасытного чрева войны.  Вскоре он был отправлен на  фронт. Всё легло на хрупкие плечи Марьи. Ко всему прочему добавилась ещё одна непредвиденная трудность- давало о себе знать пошатнувшееся здоровье . Почувствовала Дарья себя плохо после рождения Павла. Неизвестно чем бы это всё закончилось, если бы не квалифицированная помощь местного врача, которого привёз из Сенно Михаил Васильевич. Неоценимым лекарством для Дарьи были письма мужа с фронта. Сама Дарья была неграмотной, а муж, окончивший четыре класса, писал обо всём подробно, с толком и умом. Поэтому его душевные послания читали обычно всей деревней. Мирон Васильевич остался целым и невредимым. Через некоторое время он возвратился домой.

    После войны прогремела Октябрьская  революция . Советская власть  быстро была установлена во  всех волостях Сенненского уезда. Всё это трудное время Мирон Васильевич твёрдо стоял за новую власть трудового народа.

 Вскоре  в его семье появился на  свет сын Пётр. Родился он 13 февраля  1918 года. Имя ему дали в честь  отца матери, а когда крестили, батюшка, нарекая младенца, многозначительно  произнёс:

- Божьей  милостью станет великим человеком.

 День  за днём текла жизнь маленького  Пети. Под заботливыми руками  родителей , старших сестры и  брата он рос и набирался  сил и ума. Эти годы, наверное, были самые счастливые в его  жизни. Да и что можно лучшее представить ребёнку, чем ласку и доброту счастливых родителей .Мирон Васильевич и Дарья Петровна очень хотели видеть своих детей образованными.Снаряжая Петю в школу, отец повторял известную пословицу: « Кто хочет много знать, тому надо мало спать». Он крепко обнимал сына и напутствовал: «Счастливой тебе дороги и попутного ветра!»

   Петю Машерова послали в школу, как и всех крестьянских детей, без какого-либо особого наряда. Дарья Петровна сшила ему новую рубашку, льняные брюки, узорчатый пояс. Отец сделал из ясеня пенал и смастерил добротную сумку.

   Расстояние  от Широк до деревни Бельки, где находилась начальная школа,  составляло чуть больше двух  километров. В зависимости от  настроения и погоды, ученики  проходили его минут за двадцать- тридцать.

 Всё было интересно Машерову: арифметика и родная белорусская литература, рисование и уроки языка. Он любил все предметы, но особенно его притягивало изучение свойств чисел. Ещё сильно занимало изображение природы, животных красками на бумаге. Вот только не хватало нужных карандашей и красок. Учёба шла с полным успехом. К 1929 году, когда родилась сестрёнка Надя, он окончил уже начальную школу. До этого у родителей Пети в могилу ушло трое детей. Понятно, это было большое горе для Дарьи Петровны и Мирона Васильевича. Они всё делали, что было в их силах, но спасти свои родные чада так и не смогли. Зато оставшихся в живых они берегли и пестовали с исключительным вниманием. Средний сын Петя  рос на радость матери и отца. Его послушание и поведение могли стать примером для других. Однако больше всего Машерова тянуло к учению. Пете поручалось освоить разделы из алгебры, физики и геометрии, которые по программе проходили в следующих классах. Много раз его посылали на олимпиады, где он занимал призовые места. Работы по физике и математике отмечались многочисленными грамотами.

   Огромное  влияние на формирование характера  Пети Машерова оказывал старший  брат, который избрал профессию  педагога и получил соответствующее  образование. Его направили работать  в Освейский район. Вскоре он забрал к себе и Петра. Здесь, в деревне Дворище, младший Машеров окончил семилетку. По характеру общительный, он быстро акклиматизировался как с одноклассниками, так и со всеми местными ребятами. У него появилось много надёжных друзей и товарищей. Учёба в школе дала Петру Машерову прочную жизненную основу. Он многократно потом повторял, что педагоги относятся к той категории специалистов, которые постоянно и без устали, с полной отдачей своих духовных и нравственных сил, опыта и знаний материализуют в труде своём связь поколений, формируют и обогащают человека, предопределяя завтрашнее будущее Отечества.

   Началось  время коллективизации. В Ширках  объявили, что следует немедленно  образовать колхоз. Мирону Машерову, сначала не хотевшему вступать  в колхоз, пригрозили большим налогом и ссылкой. Он решил не искушать судьбу. Вступил. Ширки стали колхозом, и, как шумно писала местная газета, крестьяне вошли в него исключительно добровольно. Не стало хватать самого необходимого. Хлеба и того негде было купить, и стоил он теперь бешеные деньги. Что касается мяса, масла или сала, их вообще нельзя было докупиться.  Даже картошка стала дефицитом. Люди стали еле перебиваться. Трудно было и семье Машеровых. Мирон, выбиваясь из сил, работал по 14-16 часов в сутки, чтобы сшить и продать какую-либо вещь. Но покупателей стало мало, и очень трудно было сбыть сделанное. Чтобы облегчить участь родителей, старший брат забрал к себе на Россонщину Петра.

   Младший Машеров готовился к поступлению на рабочий факультет. Он успешно сдал государственные экзамены и в 1934 году стал студентом Витебского педрабфака. Радовался неимоверно. И было от чего. Ведь это учебное заведение славилось на всю республику. Оно готовило прекрасных преподавателей, которых так не хватало в школах, особенно сельских. Учёба на рабфаке давалась Машерову легко. По всем предметам Петя имел хорошие и отличные отметки. Диапазон дисциплин был довольно широк, но больше всего уделялось внимания специальным предметам.

  Пётр  Машеров, пройдя педагогический  рабочий факультет, получил основательные знания для дальнейшей учёбы в высшем учебном заведении. А это было его заветной мечтой. Родители также одобрили стремление сына. В 1935 году Пётр, успешно сдав вступительные экзамены, поступил в Витебский педагогический институт. В его жизни наступила совершенно новая страница, наполненная радостями, разочарованиями и сбывшимися желаниями.

   К этому времени в вузе функционировало три факультета: биологический, исторический и физико-математический, которые давали прочные знания своим питомцам. Особенно была хорошо поставлена оборонно-массовая работа. В течение ряда лет институт занимал первое место по данной позиции. Пётр Машеров, едва окунувшись в студенческую жизнь, стал самым страстным сторонником многих видов спорта. Но особенно его влекли лыжные дальние походы. В них он видел самую лучшую закалку и здоровья, и характера. По инициативе Машерова в институте образовалось несколько групп лыжников, которые, натренировавшись и подобрав соответствующий спортинвентарь, систематически делали походы в самые отдалённые районы области, встречались с крестьянами, молодёжью, рабочими, своими коллегами из других учебных заведений. Однако самыми притягательными местами для студентов Витебского пединститута являлись сельские школы. Им отдавали всё свободное время. У Машерова тоже появилась такая школа.

  Между  тем, учебные дела Петра Машерова  шли ритмичным уверенным шагом.  Он усердно и глубоко штудировал  книги, добросовестно посещал  и слушал лекции, конспектировал  услышанное от преподавателей. Допоздна засиживался в библиотеках, а потом всё записанное ещё читал или повторял в общежитии. Чтобы не мешать другим, он забирался в Красный уголок или любую иную свободную комнату.

  Уже  на втором курсе Пётр занял  лидерство почти по всем предметам. Пятёрки и четвёрки красовались против его фамилии, а прочности его знаний можно было позавидовать. Преподаватели высоко ценили прилежного и способного студента. Ему поручали шефство над целыми группами рабфаковцев и первокурсников института. Машеров хорошо справлялся с таким тонким и трудным поручением. Новички тянулись к нему, словно к магниту. Мягкий, доступный и обаятельный, Пётр стал кумиром на факультете.

   На третьем году учёбы  Петра Машерова и всю семью  постигло несчастье- арестовали  главу семьи, Мирона Васильевича. Случилось это в 1937 году. При всей своей добропорядочности, Мирон Васильевич не терпел жульничества, лентяйства, болтунов и выпивох. Он, не скрывая, называл поимённо таких людей из своего села и соседних. А эти-то отпетые лежебоки и пьяницы входили в актив, который определял политический климат в округе. Что греха таить, некоторых недобрых соседей сжигала чёрная зависть.

   Увезли его тёмной ночью,  под плач Матрёны и Нади, рыдания  Дарьи Петровны. Кроме двух липовых  грязных доносов, других документов, понятно, не имелось. Поэтому долго не раздумывая, лучшему крестьянину села Широк влепили три года и сослали на лесоповал в Горьковскую область, где он от голода и тяжёлого рабского труда и умер в 1938 году. Однако ни Павла, ни Петра, ни кого-либо из семьи Машеровых органы НКВД не трогали.

    Вскоре после этого  Пётр Машеров сдал успешно  государственные экзамены и получил  диплом об окончании Витебского  педагогического института имени  С. М. Кирова. Это было летом  1939 года.

   Пётр Миронович Машеров прибыл в Россоны сразу после института. Сюда он попал по настоятельной просьбе старшего брата Павла, который уже учительствовал здесь. Сначала он преподал историю в Дворищенской школе, а позже, как лучший по профессии, был назначен директором Клястицкой средней школы. Коллектив Россонской школы принял молодого учителя радушно и сердечно. На первых порах ему помогали более опытные преподаватели.Пётр Миронович, не акцентируя внимания на отрицательные факты эмоциональных вспышек школьников, направил свои усилия на качество учёбы. Он тщательно готовился к каждому уроку, умело и доходчиво преподносил программный материал. Никто не боялся спросить и переспросить ту или иную формулу, решение сложной задачи. Ни один урок. Ни одно культурно-массовое зрелище, проводимое Машеровым, не походили один на другой. Он не ограничивался спецификой физики и математики, а всемерно расширял диапазон увлекательных стремлений ребят к познанию Вселенной. Так, например, возник кружок по изучению астрономии. По инициативе Машерова к концу сорокового года был создан кабинет физики, в котором нашли себе занятия и юные математики, и астрономы, и химики, и ребята, увлекающиеся другими предметами. Физкабинет стал, словно магнит, притягательным для всей школы.

      Во время работы в школе Пётр влюбился в зубного врача Полину Галанову. Она, окончив Минскую зубоврачебную школу, была направлена в Россонскую больницу. Увидев  Полину однажды, Машеров уже не мог выбросить её из своего сердца. Чтобы почаще её видеть, он даже, набравшись смелости, ходил в больницу. Иногда приходилось имитировать боль зубов и даже садиться в кресло. Чистая и взаимная любовь этих людей помогла им перенести лихолетья войны и другие невзгоды, которые встречались на их жизненном пути.

    Война, словно неистовый вихрь, ворвалась во все дома советских людей, принеся им горе и мучения. Она, перечеркнув все прежние мирные планы, оторвала у миллионов семей отцов, сыновей, братьев и сестёр. Машеров, видя суету и неразбериху в Россонах, побежал в райком комсомола, но там толком никто ничего не знал. Такую же картину он застал и в исполкоме райсовета.

   А на западе уже слышалась  канонада приближающегося фронта, а ещё через день прервалась  связь с Полоцком и Витебском.

  - Создадим свой истребительный батальон и будем сражаться против гитлеровцем,- сказал Машеров.- Я думаю, что выразил мнение многих…

  Его горячо поддержали комсомольцы  и молодёжь всего района. В считанные часы в батальон записалось несколько сот человек добровольцев. Когда же они собрались воедино, то выяснилось, что воевать-то нечем. Районный военком наскреб со всех своих складов всего несколько десятков винтовок старого образца и по пять патронов к ним. Кто-то принёс несколько берданок и ружей. Больше никто ничем не располагал.

  - Пошлём гонца в ближайший военный городок,- предложил работник райкома комсомола.- Нам должны помочь оружием, а заодно попросим прислать одного-двух командиров. Тут же была найдена свободная грузовая автомашина, и пять человек отправились на ней в Полоцк. Однако события на фронте все эти благие пожелания перечеркнули. Враг находился уже на подступах к Россонам, и невооружённому истребительному батальону пришлось отступать на восток. Бойцы батальона быстрым маршем двинулись в сторону Невеля, но танковые части фашистов опередили их. Отборный, натренированный и вооружённый до зубов полк гитлеровцев, окружив безоружных россонских добровольцев, повёл интенсивный огонь. Десятки были убиты и ранены, остальных захватили в плен. Какое-либо сопротивление голыми руками было бессмысленно. Попал в плен и Машеров.

  « Небольшая безоружная группа  бойцов истребительного отряда  белорусского местечка Россоны,- вспоминает бывший комиссар Разитдин  Инсафутдинов,- пыталась выйти за  линию фронта, но смогла незаметно  пересечь Ленинградское шоссе  между Невелем и Пустошкой. На защитного цвета гимнастёрке Машерова схватившие его фашисты увидели пуговицы со звёздочками. «Комиссар»,- определил один из гитлеровцев. Машеров был брошен за колючую проволоку на пустыре в Пустошке. На третьи сутки колонну военнопленных погнали в Себеж. По дороге ослабевших от голода и ран фашисты пристрелили, а остальных погрузили в эшелон. Набили товарные вагоны до отказа: не то что сесть, повернуться было негде».