Ермолов Алексей Сергеевич

Ермолов Алексей  Сергеевич

Ермолов Алексей Сергеевич (12.11.1847–4.01.1917), государственный и  общественный деятель, ученый-агроном, действительный тайный советник (1896), статс-секретарь (1903), почетный член Петербургской АН (с 1899), член-корреспондент Французской  АН (с 1901). Родился в Тифлисе. Из дворян. Окончил Александровский лицей, а также Петербургский земледельческий  институт (1870). Поступил на службу в  Департамент неокладных сборов Министерства финансов. С к. 1860-х изучал агротехнические проблемы (автор работ по агрохимии), вопросы сельскохозяйственного образования (трактат «Высшее сельскохозяйственное образование в его отношениях к сельскому делу в России», 1872).

21 мая 1864 год – Великий Князь Михаил Николаевич в урочище Кбааде(Красная Поляна) торжественно возвещает об окончании Кавказской войны. А горцы, гораздо менее торжественно, начинают покидать свою родину. И через некоторое время Черноморское побережье Кавказапревращается в практически безлюдный край. Разве что несколько военных фортов раскиданных вдоль моря напоминают о существовании цивилизации.

Испокон веков сложилась  традиция жаловать вновь обретенные земли лучшим воинам победившей армии. И в этот раз последовали ей, опираясь на Высочайше утвержденное Российским императором Положение о заселении Черноморского округа от 10 марта 1866 года. Только вот новая территория оказалась настолько экзотичной, для привыкшего к равнинам средней полосы русского человека, что от «всемилостивейшего пожалования» не смогли отказаться лишь провинившиеся солдаты и казаки. Для них «дарование» земельных наделов по склонам прибрежных горКавказа, стало более чем суровым наказанием. Впрочем, обзавестись собственным хозяйством предлагалось и на добровольной основе, но даже воины русской армии из безземельных крестьян, даже с учетом предлагаемых всяческих государственных льгот, в очередь выстраиваться не спешили.

А впрочем, ну что требовать  от темного мужика! Ну не ведает он счастья  своего! В 1867 году семь участков площадью от 700 до 2 500 десятин (1 дес. примерно – 1,1 га) были выставлены на аукцион. Торги  проводились трижды, и все три  раза их устроители и служащие прекрасно  отдохнули за чашечкой чая – даже любопытствующие не почтили сие предприятие своим присутствием.

Однако попытки заселения  «благодатных» земель не оставлялись  – крупные участки раздаривались  сановникам, министрам и титулованным лицам, по всей России разыгрывались  в лотерею в пользу благотворительных  заведений, выставлялись на продажу  за чисто символическую плату. В  итоге к началу 80-х годов XIX столетия de’juro большая часть земельЧерноморского побережья Кавказа имела своих законных владельцев, а de’fakto большая часть законных владельцев не имели даже представления о своих землевладениях, ввиду отсутствия чисто субъективного желания и вполне объективной возможности полюбопытствовать их первозданными красотами. Правда, к концу 80-х число переселенцев понемногу стало все же увеличиваться, главным образом за счет романтически настроенной интеллигенции. Следует отметить, что романтичность настроений по разным причинам приводила будущих поселенцев на Черноморское побережье Кавказа. Безусловно, среди них были и романтики одержимые освоением новых земель, но все ж большинство попало сюда из-за романтизма иного толка и не совсем по своей, а точнее совсем не по своей воле. Тем не менее, именно благодаря этой образованной прослойке русского общества и началось культурное освоение Кавказского Причерноморья. Кто знает, сколько писем и записок было написано ими в государственные органы разных уровней о богатстве и перспективах развития благодатного края, с которым на протяжении более чем двадцати лет никто не знал, что делать. Из серьезных историков никто не интересовался глубинными причинами учреждения в 1896 году Особой Комиссии по принятию мер к скорейшему заселению Побережья под председательством сенатора, члена Государственного Совета, гофмейстера Николая Савича Абазы, деятельность которой была направлена в первую очередь на поиск оптимальных способов заселения и применения этих земель.

В те времена в умах российских государственников не вызывало вопросов аграрное развитие новых земель. С  точки зрения, не обремененного богатым  воображением, чиновника следовало  лишь определить круг сельскохозяйственных культур пригодных к выращиванию  в новых для России климатических  условиях, привлечь открывающимися перспективами  заинтересованных дальновидных людей  готовых вложить средства, а так  же, менее материально обеспеченных, но готовых вложить свой труд и  знания в осуществление поставленных целей. Если б Особая Комиссиясостояла из государственных деятелей лишь подобного образца, то, вполне возможно, что прибрежные склоны Кавказских гор на сегодняшний день представляли бы собой бескрайние плантации теплолюбивых культур. Вполне логично, что именно министр земледелия  как никто должен был ратовать за подобный путь развития региона, но…

В ту пору этот пост занимал  человек в высшей степени образованный и неординарный, с потрясающей  широтой взглядов и интересов, и  явно не чиновничьим воображением – Алексей Сергеевич Ермолов (1846-1917). Родился он на Кавказе в семье генерала Сергея Николаевича Ермолова, занимавшего в то время пост военного губернатора Тифлиса. «Золотой» выпускник Александровского (до 1844 года Царскосельского) лицея, он продолжает образование в Петербургском Земельном институте, где всерьез занимается наукой и пишет свою первую книгу «Организация полевых хозяйств. Системы земледелия и севообороты», которая становится учебником и выдерживает пять изданий. В 1894 году император Александр III поручает ему возглавить только что учрежденное министерство земледелия и государственных имуществ. В конце этого же года Алексей Сергеевич Ермолов впервые посещает будущий Сочи.

Безусловно, его, как ученого  в области земледелия, интересуют перспективы выращивания здесь  доселе экспортируемых в Россию плодов теплолюбивых культур, но, как человека широких взглядов ему становятся интересны и другие богатства  этого удивительного субтропического  края – море, мягкий климат, обилие минеральных источников. Особая Комиссия создается по его инициативе, а в 1898 году начинает свою работу еще одна комиссия, – Комиссия по изучению Черноморского побережья Кавказа– цель которой уже не просто обустройство, а детальное изучение природно-климатических факторов этой местности. В ее состав вошли видные ученые того времени: географ, профессор климатолог А. И. Воейков; профессор медицины, терапевт Ф. И. Пастернацкий; профессор гидролог А. И. Лебедев и горный инженер М. В. Сергеев. Их выводы полностью подтверждают наблюдения и опыт менее именитых, но уже работающих в этом направлении энтузиастов. Отчет вышеупомянутой комиссии был представлен на I Всероссийском съезде по климатологии, гидрологии и бальнеологии, проведение которого тоже стало возможным не без участия А. С. Ермолова.

Заручившись столь компетентной и вызывающей Высочайшее Императорское  доверие поддержкой, А. С. Ермолов на средства, находящиеся в ведении вверенного ему министерства, начинает выкупать пребывающие в запустении большие землевладения и, разбивая на более мелкие участки, продавать в первую очередь тем, кто имеет возможность и желание развивать благодатный край как лечебно-оздоровительный и туристский центр. Да-да, Алексей Сергеевич мечтал, а точнее, ставил цель создания в тогда еще крохотном посаде Сочи крупного курортного центра Всероссийского и даже мирового значения: «России нужен свой курорт, который бы ни в чем не уступал европейским, а может быть, стал бы образцом для них. Образцом в культуре, доброте, душевности. И такой курорт можно создать на Кавказском Черноморье», – писал он в своей статье, опубликованной в сборнике «Интересы народного здравоохранения» за 1908 год. Естественно, что подобные мегапроекты требуют огромных материальных вложений и, ни государство, ни крупный частный капитал не станут вкладывать эти средства в пусть даже самую замечательную, но экономически необоснованную идею. Далее, в той же статье Алексей Сергеевич пишет: «…на курорты Европы из России вывозится от 100 до 200 миллионов рублей золотом в год. И весь этот золотой поток из года в год укрепляет экономику стран, куда отправляются отдыхать и лечиться русские люди, и идет в ущерб экономики и интересам России. Такая добровольная дань чужеземцам, наверное, во много раз превышает ту, которую наши предки некогда выплачивали татарским ханам». К тому же на дорогие заграничные курорты мог себе позволить поехать далеко не каждый россиянин. В Сочи же, А. С. Ермолов в первую очередь всячески содействует развитию курортных заведений доступных и малообеспеченным слоям населения. Именно как широкодоступный курорт развивалась Мацеста.

Сероводородные Мацестинские источники Алексей Сергеевич  впервые посетил в 1902 году вместе с врачом Виктором Францевичем Подгурским. Сколь либо значительных средств для облагораживания абсолютно дикой местности даже министру из государственной казны «выбить» не удалось. Всего 500 рублей смог изначально выкроить из бюджета подчиненного ему министерства А. С. Ермолов, правда, чуть позднее нашлось еще 5 000. На эти средства было построено деревянное здание для принятия ванн с возможностью подогрева воды, оборудован бассейн с проточной водой под открытым небом и нанят фельдшер для контроля правильного принятия процедур. Не имея возможности организовать достойное государственное финансирование уникальной водолечебницы, Алексей Сергеевич прилагает все силы для передачи курортной местности заинтересованным в ее целевом развитии лицам. И в 1910 году Мацестинское урочище вместе сминеральными источниками получают в долгосрочную аренду для создания бальнеологического курорта московский коммерсант М. М. Зензинов, согласившийся финансировать перспективное предприятие, и его зять врач В. Ф. Подгурский, который давно изучал лечебное действие Мацесты и мечтал о создании здесь физиотерапевтической лечебницы.

Ведя всеми доступными средствами пропаганду перспектив развития курорта в Сочи и находя людей  способных осуществлять самые смелые планы, А. С. Ермолов предъявляет неукоснительные требования к новым землевладельцам и землепользователям: применять в строительстве и оснащении будущих гостиниц, отелей, пансионатов и санаториев самые новейшие достижении науки и техники; привлекать к проектированию и строительству талантливых архитекторов и строить новые здания в ультрасовременном стиле; всячески облагораживать ландшафт города и использовать для этого, особенно в парках и скверах, красивые экзотические растения.

Венец творения курортного строительства той эпохи санаторий  «Кавказская Ривьера». Его территорией стала прибрежная часть выкупленного землевладения промышленника Василия Александровича Хлудова. В 1904 году А. С. Ермолов предложил московскому коммерсанту, потомственному дворянину Антону Витальевичу Тарнопольскому построить здесь курортное заведение, которому не сыскалось бы равных в Европе. Тарнопольский предложение принял, и 14 июня 1909 года состоялось торжественное открытие, построенного по проекту художника и архитектора  В. А. Иона, фешенебельного, выражаясь современным языком, SPA-отеля (термин XIX века «курорт» для подобного предприятия устарел, а термин ХХ – «санаторий» – не отражает в полном смысле сути этого заведения). Кстати о доступности: естественно стоимость отдыха в «Кавказской Ривьере» была достаточно высокой, однако для студентов существовала специальная, в два раза сниженная цена.

Благодаря неустанным стараниям Алексея Сергеевича Ермолова Сочи с остальной Россией связала автомобильная и железная дороги, появились, сначала в «Кавказской Ривьере», а потом и во всем городе электричество, водопровод, канализация. Не оставлял без внимания он и объект своих прямых должностных обязанностей – сельское хозяйство. В 1894 году учреждается Сочинская садово-сельскохозяйственная станция, а в 1900Сочинское общество сельского хозяйства. Эти учреждения по инициативе Алексея Сергеевича, который является их почетным членом, исправно снабжаются семенами и саженцами плодовых и декоративных культур. Но и этим не исчерпываются заслуги Ермолова перед нашим городом.

Помимо всего прочего  был Алексей Сергеевич Ермолов и большим поклонником мифологии и фольклора. И не просто поклонником. За свое четырехтомное исследования русских народных сказаний и традиций он был удостоен звания почетного члена-корреспондента Французской Академии Наук. Культура и мифология народов покинувших эти места в 1864 году интересовала А С. Ермолова не меньше. Немало усилий приложил он к тому, чтобы данные ими в незапамятные времена географические названия вернулись и остались жить. Ведь большинство рек, гор, ущелий, населенных пунктов Черноморского побережья Кавказа стали называться в честь недавних событий или согласно фамилиям новых владельцев. Так чтоАхун, Агуру, Бытху, Дагомыс, Уч-Дере и т. п. мы продолжаем называть так, как и в течение сотен  (а может и тысяч) лет назад, только благодаря первому и последнему в России министру земледелия и государственных имуществ. Кстати и живем мы в городе под названием «Сочи», а не в «Даховский» – тоже благодаря Алексею Сергеевичу Ермолову.

Ржевуский Адам Адамович

Ржевуский Адам Адамович генерал-адъютант, генерал от кавалерии, член Александровского Комитета о раненых; родился в 1801 году, образование получил в Вене, где окончил курс в Инженерной Академии. Вернувшись в Россию, он 14 июля 1821 года поступил юнкером в 1-ый Украинский уланский полк, в ноябре того же года был произведен в корнеты, в апреле 1826 года произведен в поручики, с назначением к командиру  бывшего 3 резервного кавалерийского корпуса  генералу от кавалерии Витту, через  несколько месяцев переведен  в лейб-гвардии Уланский полк, причем по-прежнему оставлен был адъютантом генерала Витта. С началом Турецкой войны 1828—1829 гг. ему пришлось принять  в ней участие. Первое время он находился при осаде Браилова, после же переправы русских войск  через Дунай он участвовал почти  во всех более или менее серьезных  сражениях. За свои отличия при осаде  Браилова он был награжден, 17 июня 1828 года, орденом св. Анны 3-й степени. Сражения при занятии Базарджика и особенно под Варной прошли для  него не так благополучно, как осада  Браилова: 3 июля 1828 года он получил  сильную контузию ядром и рану пулей в левую ногу выше колена. За оказанное в этих делах примерное  мужество и храбрость А. А. Ржевуский  сначала (26 декабря 1828 года) был награжден  орденом св. Владимира 4-й степени  с бантом, а потом (8 февраля следующего года) ему был пожалован бант к  ордену св. Анны 3-й степени, в апреле же этого года он произведен в штабс-ротмистры. Вскоре началась Польская война; Ржевуский, несмотря на свое польское происхождение, остался верен русскому Императору и принимал самое деятельное участие в подавлении польского восстания. Прикомандированный к главнокомандующему русской армией графу Дибичу-Забалканскому, он неоднократно и весьма удачно исполнял возлагавшиеся на него графом поручения, часто довольно трудные, и за одно из них был, 28 мая 1831 года, награжден золотой саблей с надписью "за храбрость", а за отличие в Гроховском и других сражениях получил орден св. Анны 2-й степени (в августе того же года) и польский знак отличия за военное достоинство 4-й степени. В феврале 1831 года граф Ржевуский был произведен в ротмистры и по окончании польской кампании продолжал числиться в лейб-гвардии Уланском полку, причем оставался адъютантом при командире 3 резервного кавалерийского корпуса до 6 декабря 1833 года, когда был назначен флигель-адъютантом к Его Императорскому Величеству, а через три месяца переведен в Ахтырский гусарский полк подполковником, с оставлением в звании флигель-адъютанта. 25 июня 1834 года граф Ржевуский был произведен в полковники и вскоре получил в командование Малороссийский кирасирский принца Альберта Прусского (впоследствии Малороссийский драгунский того же имени) полк. 11 ноября следующего года он был награжден орденом св. Владимира 3-й степени и в том же году—прусским орденом Красного креста тоже 3-й степени, а в октябре — орденом св. Станислава 2-й степени. При самом начале командования Малороссийским кирасирским принца Альберта Прусского полком с графом Ржевуским случилась неприятность, едва не повлекшая печальных последствий для будущей его службы: при переходе кирасирского полка в 1835 году в город Калиш на маневры, нижние чины этого полка вымогали от жителей города Дубно пищу, если же кто отказывал им в этом, то побоями принуждали, вместо пищи, давать деньги; при этом один из унтер-офицеров полка нанес хозяину своей квартиры такие тяжкие побои, что тот на 5-ый день после этого умер. Жители г. Дубно принесли жалобу на насилия чинов полка, и началось дело, длившееся около четырех лет. Ввиду предстоявшего неблагоприятного исхода граф А. А. Ржевуский просил об увольнении его в продолжительный отпуск; просьба его была исполнена, и, сдав полк, он был отчислен 1 января 1839 года по кавалерии, с оставлением, однако, в звании флигель-адъютанта. В октябре же 1839 года, по всеподданнейшему докладу Генерал-Аудиториата о следствии по жалобе жителей города Дубно, последовало Высочайшее повеление: "Флигель-адъютанта полковника Графа Ржевуского, за допущенные непростительные беспорядки, арестовать домашним арестом на трое суток, с объявлением, что единственно во уважение прежней и нынешней отличной службы строже не наказывается". По возвращении из отпуска он был назначен состоять при особе Его Императорского Величества. Вскоре граф Ржевуский, по случаю вступления на престол султана Абдул-Меджида, был послан для принесения ему поздравления в Константинополь, а по возвращению оттуда снова был назначен состоять при особе Его Императорского Величества и в октябре 1843 года был произведен в генерал-майоры с назначением в свиту Его Величества. Состоя в свате Государя, граф Ржевуский неоднократно исполнял возлагавшиеся на него как серьезные, так и почетные поручения и 3 апреля 1849 года был назначен генерал-адъютантом к Его Императорскому Величеству. В это время получилось известие, что Гергей положил, наконец, оружие перед русскими войсками. Государь со своей свитой находился в Варшаве. Для объявления этой радостной вести жителям столиц были посланы генерал-адъютанты, причем в Москву был послан граф А. А. Ржевуский. Обрадованные москвичи поднесли ему за это золотой кубок. Когда началась Восточная война 1854—1856 года и союзная эскадра появилась у берегов Кронштадтского порта, Петербург был объявлен на военном положении, причем разделен на несколько участков, подчиненных ведению военных губернаторов; одним из таких военных губернаторов, заведовавшим 4-ой Адмиралтейской и Нарвской городскими частями, был назначен граф Ржевуский. В апреле 1855 года он был произведен в генерал-лейтенанты и вслед за тем командирован в Крым. Прибыв туда, он был назначен начальником Евпаторийского отряда. С этим отрядом ему пришлось участвовать в нескольких сражениях с англичанами и французами, причем он показал себя не только храбрым офицером, но и дельным генералом, знающим не одну только теорию тактики, а умеющим и на поле сражения распорядиться и поставить свой отряд в наиболее выгодные условия. 26 января 1856 года граф А. А. Ржевуский был назначен начальником бывшей драгунской дивизии, которой, впрочем, командовал недолго, так как в июне того же года уже получил новое назначение — на пост командира 6-ой кавалерийской дивизии. Но и этой дивизией командовал он тоже очень недолго и в сентябре 1856 года был отчислен от должности и снова назначен в свиту Его Императорского Величества. В следующем году он принимал участие в Комитете по изысканию способов ремонтирования кавалерии, 13 апреля опять был назначен начальником одной из кавалерийских дивизий, которой на этот раз командовал уже более трех лет. В ноябре 1862 года граф А. А. Ржевуский, по Высочайшему повелению, был назначен временно командующим войсками Киевского Военного Округа, а в марте 1866 года произведен был в генералы от кавалерии и вслед за тем назначен членом Александровского Комитета о раненых. Спустя несколько лет, он был зачислен в сословие Войска Донского. Он скончался 17 апреля 1888 года, в имении своем Верховня, Киевской губ.; погребен в с. Погребище; его вдова, графиня Ядвига Федоровна, умерла осенью 1889 г. 
"Русский Инвалид" 1888 г., 21 апреля, № 88 и 22 апреля, № 89; Послужной список, составленный 16 декабря 1841 года; "Правит. Вестн." 1888 г., № 93; П. О. Бобровский, История л.-гв. Уланского полка, т. II, прил., стр. 81,