Д. Эйзенхауэр: солдат и президент

                                План.

1.Введение.

2.Характеристика эпохи.

3.Биография Эйзенхауэра.

4.Основные достижения  и вклад в историю.

5.Заключение.

                                       Введение.

Тема доклада – Д. Эйзенхауэр: солдат и президент. Целью доклада является  рассказ об Эйзенхауэре. Задачи доклада: рассказать, почему Эйзенхауэр решил стать военным; о его роли в американской армии во время Второй Мировой войны; о его идеях и проводимой им политике в бытность президентом США. Эта тема сейчас актуальна, потому что приближается день Победы в Великой Отечественной войне, а Эйзенхауэр является одним из главных полководцев союзников.При написании доклада я пользовался книгой С. Амброза “Эйзенхауэр. Солдат и президент”. Эта книга была признана в США лучшей из всех написанных об Эйзенхауэре. Опираясь на обширные источники, высокий уровень научных знаний. С. Амброз предложил наиболее полное и объективное описание жизни солдата, ставшего президентом. Автор подробно рассказывает о молодых годах Эйзенхауэра, о его почти незаметной на первых порах карьере в армии, о его блестящем руководстве союзными силами в качестве верховного главнокомандующего во время второй мировой войны, о том, с какими трудностями приходилось сталкиваться этому человеку на пути от генерала и президента Колумбийского университета до Президента США.

Он родился 14 октября 1890 года в маленьком деревянном доме, почти  лачуге, стоявшем у железнодорожных  путей в Денисоне, штат Техас. Он был третьим сыном в семье  Дэвида и Айды Стовер Эйзенхауэр, правоверных  менонитов и пацифистов. Дэвид  был обычным рабочим — когда-то он владел магазином в Хоупе, штат Канзас, купленным на деньги, оставшиеся от отца, но прогорел. В 1891 году он переехал в Абилин, штат Канзас, где один из родственников нашел ему работу механика в маслобойне "Бель Спрингс". Когда Эйзенхауэры ступили на платформу вокзала Абилина, у  Дэвида в кармане лежало все состояние  семьи, которое равнялось десяти долларам.В маленьком двухэтажном  деревянном домике, стоящем на крохотном  участке в три акра, Дэвид и  Айда воспитывали шестерых крепких, здоровых сыновей — Артура (родился в 1886-м), Эдгара (1889), Дуайта, Роя (1892), Эрла (1898) и Милтона (1899). Эйзенхауэров уважали в городе, но семья ничем особым не выделялась. Дэвид никаких постов не занимал, в представительные органы не избирался. Родители с трудом сводили концы с концами, но оставались людьми гордыми и честолюбивыми, во всяком случае в том, что касалось их сыновей."Позднее я понял, что мы были очень бедными, — сказал Дуайт 4 июня 1952 года во время церемонии закладки здания Музея Эйзенхауэра в Абилине, напротив дома, в котором он вырос, — но слава Америки в том и состоит, что мы тогда не подозревали об этом. Мы знали только то, что не уставали нам повторять наши родители — все пути открыты для вас. Не ленитесь, воспользуйтесь ими".Семья Эйзенхауэров была очень благочестива. Трижды в день они преклоняли колени для молитвы. Перед каждой трапезой Дэвид читал отрывки из Библии и просил благословения. После еды мальчики мыли посуду, а потом собирались вместе, и Дэвид читал им отрывки из Библии. Дуайт любил Абилин, и Абилин платил ему тем же. Дуайт был заметным мальчишкой, его любили за любознательность, шаловливость, улыбчивость и неугомонность. Его прозвали "Маленьким Айком" (его старший брат Эдгар носил прозвище "Большой Айк").Правда, Маленький Айк имел ужасный темперамент. В гневе он забывал обо всем и совершенно терял контроль над собой. Адреналин резко выбрасывался в кровь, лицо его мгновенно багровело.

Дуайт ходил в начальную  школу имени Линкольна, которая  находилась напротив их дома. В школе  упор делался на зубрежку. Нравились  ему только диктанты и арифметика. Общие диктанты порождали в нем  дух соперничества и ненависть  к ошибкам от невнимательности, вскоре он стал признанным авторитетом в  области правописания. Арифметика нравилась  ему из-за своей логичности и определенности — ответ всегда был или правильным, или неверным.Но предмет, который  интересовал его больше всего, он изучал самостоятельно — это была военная история. Он так ею увлекся, что порой забывал и про свои домашние обязанности, и про школьные уроки. Его первым кумиром стал Ганнибал. Потом он принялся изучать американскую революцию, и его мыслями завладел Джордж Вашингтон. Он так часто говорил со своими школьными товарищами об истории, что в школьном журнале ему предсказали место профессора в Йельском университете. В старших классах школы интересы Дуайта сводились, по мере убывания важности, к спорту, работе, учебе и девушкам. Он был очень застенчив с девушками, да к тому же хотел, чтобы одноклассники видели в нем своего парня. Чрезмерное внимание к девушкам считалось чем-то предосудительным. Об одежде своей он не очень заботился, волосы причесывать не любил, а танцевать, как выяснилось на нескольких школьных вечерах, практически не умел.Учеба давалась ему легко, и он учился хорошо, не особенно напрягаясь. В начальном классе средней школы, в котором он изучал английский, физическую географию, алгебру и немецкий, он получил по всем предметам хорошие оценки. На следующий год его результаты улучшились, а в предпоследнем и выпускном классах он получил "отлично" или "отлично с плюсом" по английскому, истории и геометрии. Единственная хорошая оценка у него была по латыни.

Спорт, особенно футбол и  бейсбол, занимал основную часть  его жизни. На спорт он тратил больше времени и энергии, чем на учебу. Спортсменом он был хорошим, но не выдающимся. Он был хорошо координирован, но недостаточно быстр. Весил он только шестьдесят килограммов. Главным его  достоинством была воля к победе. Ему  нравилась сама игра, он любил сразиться  с мальчишками постарше и посильнее  себя, он упивался счастьем, если ему  удавалось забить гол или удачной  защитой остановить прорыв соперника. Именно в спорте впервые проявились его способности лидера и организатора. Еще мальчишкой он организовывал  еже субботние матчи по футболу  или бейсболу. Позднее он основал  Абилинскую школьную атлетическую ассоциацию, которая действовала независимо от официальной школьной системы. Маленький Айк связывался со школами региона и договаривался о проведении матчей, а транспортную проблему решал, провозя свою команду на товарняке от Абилина до места соревнования.Кроме того, он был инициатором туристических походов и охотничьих вылазок. Он сплачивал мальчишек, собирал деньги, нанимал экипаж, чтобы довезти их до места, покупал съестные припасы и сам же готовил еду. После школы он решает поступить в военную академию Уэст-Пойнт. Уэст-Пойнт оказался учебным заведением, которое относилось к своему прошлому с громадным уважением и вселяло это чувство в курсантов-первогодков, прививая им отношение к прошлому как к чему-то все еще существующему вокруг них. Вот комната Гранта, вот — Ли, а тут — Шермана. Вот там жил Уинфилд Скотт. Историческому чувству Эйзенхауэра это импонировало. В редкие часы свободного времени он любил бродить по долине, взбираться на скалы, смотреть сверху на Гудзон и размышлять о решающей роли Уэст-Пойнта в американской революции, воображать, что бы могло произойти, окажись попытка Бенедикта Арнольда сдать форт британцам успешной. Много позднее он скажет своему сыну, что никогда не уставал от таких размышлений. Издевательства над новичками, которые составляли уродливую сторону Уэст-Пойнта, восторга у него не вызывали, и не только как у преследуемой стороны, что естественно, но и тогда, когда он перешел на старшие курсы.

Курение было строго запрещено. "По этой причине, — вспоминал  Эйзенхауэр, — я начал курить". Он курил табак "Булл Дарем", из которого надо было самому скручивать сигареты. Сосед по общежитию не одобрял этой привычки, другие выражали беспокойство, но Эйзенхауэр продолжал  курить. Когда его ловил офицер, он стойко выполнял штрафную муштру или  терпел домашний арест. И все же продолжал  курить^*17.Эйзенхауэр окончил Уэст-Пойнт в июне 1915 года. Его, словно потоком, внесло в академию и тем же потоком направляло все студенческие годы. Он получил бесплатное образование и обостренное чувство долга.Отправляясь в Форт-Сэм, Хьюстон, штат Техас, свое первое место службы, Эйзенхауэр твердо намеревался стать образцовым офицером армии США. А потом он влюбился. Роман его начался осенним воскресным днем в октябре 1915 года — прекрасной порой в южном Техасе. В день св. Валентина (14 февраля 1916 года) он сделал предложение, которое было принято. Они скрепили помолвку его уэст-пойнтским перстнем. Когда он официально попросил у мистера Дауда руку его дочери, тот согласился с условием, что они подождут до ноября, когда Мейми исполнится двадцать лет.Дауд предупредил Эйзенхауэра, чтобы финансовой помощи они не ждали и что привыкшая к беззаботной жизни Мейми может не выдержать жизни офицерской жены. Она привыкла к собственной горничной и свободным деньгам. Ту же речь он держал и перед дочерью, дополнительно указав ей, что она соглашается на жизнь, состоящую из сплошных переездов, разлук с мужем и вечного беспокойства о нем. Она ответила, что готова к испытаниям.

Весной 1916 года Айк и Мейми  решили приблизить время свадьбы. Дауды  согласились. Айк получил десятидневный  отпуск, и 1 июля 1916 года в просторном доме Даудов в Денвере состоялась свадьба. Айк был одет в белоснежную  тропическую униформу, отутюженную  так, что он не решался сесть; Мейми  красовалась в белом платье из шантийонского кружева, локоны волос  спадали на лоб. Шофер Даудов отвез  их в Эльдорадо-Спринг, штат Колорадо, где они провели двухдневный  медовый месяц. А затем на поезде отправились в Абилин, где Мейми  познакомилась с семьей Эйзенхауэров.

В Форт-Сэме они поселились в трехкомнатной квартире Айка, в  доме для холостяков. Он занялся  работой, а она — им. У Айка были твердые представления о  том, что жизнь жены концентрируется  вокруг мужа. Это устраивало Мейми. Она была на шесть лет младше его; ее учили ухаживать за будущим  мужем в денверской школе; перед  ее глазами был пример

В апреле 1917 года США вступили в первую мировую войну. Эйзенхауэр в это время находился в  Сан-Антонио, занимаясь боевой подготовкой 57-й пехотной бригады. У него это  получалось, он использовал навыки футбольного тренера и заслужил высокие оценки в досье 201, официальном  реестре карьеры офицера. Ему  присвоили звание капитана. Но Эйзенхауэр мечтал отправиться во Францию.. Эйзенхауэр более среднего американца был пропитан мистикой боя; его обучали сражаться, причем потратили на это немалые  деньги; и его место было на фронте, а не в тылу. Поэтому его очень  огорчил приказ Военного министерства, пришедший в середине сентября, который  отсылал его в Форт-Оглеторп, штат Джорджия, обучать претендентов на офицерское звание. Оглеторп не имел никаких преимуществ действующей армии, но зато обладал многими ее недостатками, главный из которых заключался в том, что Мейми не могла быть с ним и оставалась в Сан-Антонио, где 24 сентября 1917 года родился их первый сын. Она дала ему имя Дауд Дуайт и называла его "Айки".Как офицер-воспитатель Эйзенхауэр заслужил добрую славу и у начальников, и у подчиненных. 14 октября 1918 года, в день его двадцативосьмилетия, Эйзенхауэру было присвоено звание подполковника (временно). Но еще более обрадовал его приказ 18 ноября отплыть во Францию во главе бронетанкового корпуса. Мейми и Айки он отправил в Денвер, а сам уехал в Нью-Йорк, чтобы подготовить портовые власти к погрузке части на пароходы. А 11 ноября немцы подписали перемирие.

Эйзенхауэр был подавлен. Он не мог поверить в случившееся: он, профессиональный солдат, не принял участие в самой великой в  истории войне. Он никогда не слышал выстрела, сделанного в ярости, и  вряд ли когда-нибудь теперь услышит. Его  беспокоило, что он скажет Айки, когда  сын спросит, как он воевал. Он представлял, как будет сидеть молча на встречах выпускников академии, когда те будут  рассказывать друг другу о боевых эпизодах из своей биографии. В 1919 году полковник Айра К. Уэлборн рекомендовал его к награждению медалью "За отличную службу". Награда наконец пришла в 1922 году. В наградном листе отмечались "упорство, предвидение и завидные организаторские способности" Эйзенхауэра. Для него же это была не радость, а горькое напоминание.

Семейная жизнь Эйзенхауэров была дружной и счастливой. Они  с Мейми любили друг друга, армейскую  обстановку, но больше всего своего сына. Айки, которому в 1920 году исполнилось  три года, к восторгу и радости  родителей рос живым, смышленым  ребенком. Эйзенхауэры готовились к  Рождеству. Мейми поехала в Вашингтон  за подарками; Эйзенхауэр поставил елку в квартире и купил для Айки игрушечный поезд. Но за неделю до Рождества  Айки заболел скарлатиной. Он заразился  от своей няньки, молодой местной  девушки, которая, о чем не знали  Эйзенхауэры, только что сама переболела этой болезнью. Эйзенхауэр вызвал врача  из госпиталя Джона Хопкинса; доктор посоветовал молиться. Айки был помещен  в карантинную палату; Эйзенхауэру  не разрешали входить к нему. Он мог только сидеть снаружи и взмахом  руки подбадривать сына через стекло. Мейми тоже заболела, и ей пришлось лежать дома. Каждую свободную минуту Эйзенхауэр проводил в госпитале, вспоминая, как его младший брат Милтон боролся  с этой ужасной заразой за семнадцать лет до этого, и надеясь, что Айки, как и Милтон, выкарабкается. Не выкарабкался.

2 января Айки умер. "Это  было самое страшное несчастье  в моей жизни, — писал Эйзенхауэр  в старости, — которое я так  и не смог забыть". Следующие  полвека каждый год в день  рождения Айки он присылал  Мейми цветы. Позднее Эйзенхауэры  распорядились, чтобы останки  Айки были захоронены вместе  с ними в их семейной могиле.

В начале лета 1922 года Мейми  отправилась в Денвер с целью  спастись от жары и родить ребенка  в нормальной больнице. В июле Эйзенхауэр взял отпуск и 3 августа присутствовал  при рождении Джона Шелдона Дауда  Эйзенхауэра. Рождение Джона приглушило боль от смерти Айки; Эйзенхауэры были исключительно заботливыми родителями. В ноябре 1929 года Эйзенхауэр вернулся в Вашингтон, где был назначен помощником нового начальника штаба генерала Дугласа Макартура. В своих мемуарах Эйзенхауэр описывал Макартура как "решительного, импозантного... человека глубоких знаний и феноменальной памяти". Макартур был "оригинальным типом, — вспоминал Эйзенхауэр, — который имел обыкновение говорить о себе в третьем лице".В 1935 году закончилось пребывание Макартура на должности начальника Генерального штаба (Рузвельт и так продлил его на один год против правил), Эйзенхауэр снова стал думать о назначении в войска. Конгресс проголосовал за статус члена "содружества" для Филиппин, наметив полную независимость на 1946 год. Новому филиппинскому правительству, возглавляемому Мануэлем Кезоном и националистической партией, требовалась армия. Кезон пригласил Макартура в Манилу в качестве военного советника для создания такой армии. Макартур принял приглашение, но настоял, чтобы Эйзенхауэр сопровождал его в качестве помощника .Эйзенхауэр служил на Филиппинах с конца 1935-го по конец 1939 года. В сентябре 1939 года началась вторая мировая война. Эйзенхауэр, для которого война означала продвижение по службе и который всю жизнь готовился именно к ней, воспринял ее начало как катастрофу.1940 год оказался самым успешным во всей предшествующей карьере Эйзенхауэра. Он был старшим помощником командира 15-го пехотного полка 3-й дивизии и командиром 1-го батальона 15-го полка. Эйзенхауэр оставался на службе до шести часов вечера семь дней в неделю; он устанавливал расписание занятий, проводил проверки, давал наставления только что назначенным младшим офицерам, наблюдал за полевыми учениями, изучал войну в Европе и применял ее уроки к своей части.

7 декабря 19431 года Япония  нападает на США и топит  американские линкоры в Перл-Харборе.В воскресенье утром 15 декабря 1941 года Эйзенхауэр прибыл на вашингтонский вокзал "Юнион". И немедленно отправился в Военное министерство, располагавшееся в здании арсенала на Конститьюшн-авеню (Пентагон тогда только строился), на первую беседу с начальником Генерального штаба. После короткого официального приветствия Маршалл быстро очертил ситуацию на тихоокеанском театре военных действий: потери кораблей в Перл-Харборе и самолетов на базе Кларк-Филд близ Манилы, размах и силу японского наступления в других местах, состояние войск на Филиппинах, разведывательные данные, возможности Голландии и Великобритании, американских союзников в Азии и другие детали. Неделю спустя Маршалл рекомендовал Эйзенхауэра к присвоению звания генерал-майора (временно). В своей рекомендации президенту Маршалл объяснил, что Эйзенхауэр по существу не штабной офицер, а подчиненный ему командир. К тому времени Маршалл уже продвигал Эйзенхауэра вверх, постоянно расширяя сферу его ответственности. В январе он взял его с собой в качестве главного помощника на первые военные переговоры с англичанами и поручил ему подготовку американской позиции по стратегии в мировой войне.

После прибытия в Англию 24 июня 1942 года перед Эйзенхауэром встала первая задача, состоявшая в улучшении  кооперации между британскими и  американскими военными и подготовке высадки во Франции. Он выступал за фронтальное наступление через  канал, но между тем Уинстон Черчилль уговорил президента Рузвельта на поход  в Северную Африку и высадку в  Сицилии. Только 6 июня 1944 года началась операция "Оверлорд", высадка союзников  в Нормандии. Неделю спустя Эйзенхауэр вступил на французскую землю, а  в конце войны Айк, который  как неизвестное лицо взял на себя командование, был одним из самых  популярнейших американцев. Рузвельта  уже не было. Черчилля вскоре должен был сменить Клемент Эттли, а  Гарри С. Трумэн как президент  еще никак не проявил себя. Эйзенхауэр же воплощал в себе как народный герой политическое и военное  превосходство западной демократии.  
С конца войны до ноября 1945 года Эйзенхауэр был военным губернатором американской зоны в Германии. Несмотря на растущее недоверие к Советскому Союзу, он надеялся продолжить советско-американскую кооперацию, которую начал в Берлине с маршалом Жуковым. Летом 1945 года Эйзенхауэр высказывался против применения атомного оружия в Японии, так как опасался, что такая демонстрация силы может повредить отношениям с Советским Союзом. Одновременно был против разработанного в 1944 году плана Моргентау, который предусматривал деиндустриализацию Германии. Он рассматривал восстановление Рурской области как важнейшую предпосылку экономического выздоровления Европы.  
С конца 1945 по февраль 1948 года он был как преемник генерала Маршалла начальником штаба армии. В этой функции он добился всеобщей действительной службы и способствовал объединению воинских частей под гражданским контролем. Но не участвовал в принятии важнейших решений о военном бюджете, о военной помощи Греции и Турции или о международном контроле атомной энергии. Хотя он был идеологически скорее умеренным, однако постепенно свернул на антикоммунистическую линию, которой следовал и президент Трумэн. С другой стороны, он не верил, что от Советского Союза действительно исходит военная опасность.  
Когда в 1948 году Эйзенхауэр ушел из армии в отставку, он получил много предложений для своей новой деятельности. Томасу Уотсону, опекуну университета в Колумбии, удалось уговорить его стать президентом университета, пост этот он занимал с июня 1948 года по октябрь 1950 года. Характерным для Эйзенхауэра было то, что он даже своим близким друзьям не говорил, к какой партии расположен. Оба политических лагеря, как демократы, так и республиканцы, предполагали, что он стоит ближе к ним. Президент Трумэн, опасавшийся за свое переизбрание в 1948 году, предложил Эйзенхауэру, известному как представителю активной внешней политики, пост вице-президента. Как и Трумэн, Эйзенхауэр безоговорочно одобрял план Маршалла. Он был убежден, что Соединенные Штаты в собственных интересах должны способствовать восстановлению Европы и европейской интеграции. Но отклонил предложение Трумэна, так как считал недостойным торговаться за поддержку на партийных конвентах. Без колебаний он последовал предложению президента Трумэна в конце 1949 года стать главнокомандующим вооруженных сил вновь образованного НАТО. Для Эйзенхауэра НАТО был не только военным союзом, он видел в нем прежде всего политическое сообщество ценностей западной демократии. Деятельность в штаб-квартире в Париже укрепила его убеждения в том, что Соединенные Штаты должны создать своим присутствием в Европе щит от Советского Союза, пока европейцы не будут в состоянии сами защитить себя. Предпочитаемую правым крылом республиканской партии и особенно сенатором Робертом Тафтом изоляционистскую концепцию "крепости Америки" он просто считал бессмыслицей. Вывод войск США из Европы должен был разрушить систему коллективной безопасности, убежденным приверженцем которой был Эйзенхауэр. Эти размышления так сильно повлияли на него, что в конце концов он заявил о своей готовности быть республиканским кандидатом на пост президента в 1952 году. Он опасался, что выдвижение Тафта может повредить национальным интересам США. Во время деятельности Эйзенхауэра в Европе значительно усилилась общественная критика президента Трумэна. Затяжная, с большими потерями война в Корее (1950-1953 гг.) и увеличение срока службы, конфронтация с Китаем, где с победы Мао Цзе-дуна в 1949 году правили коммунисты, а также страх перед обменами атомными ударами с Советским Союзом вселяли населению неуверенность. После ухода с поста главнокомандующего вооруженными силами НАТО Эйзенхауэр вел предвыборную борьбу 1952 года по темам: Корея, защита от коммунизма и борьба против коррупции в правительстве, не подвергая при этом нападкам лично президента. Помимо этого он критиковал уменьшение значения отдельных штатов, в жизненной силе которых видел гарантию американской демократии. Важнее, чем все аргументы, была военная слава и популярность кандидата, фамильярно-интимно называемого "Айк". Эйзенхауэр не был особенно религиозным человеком, но он глубоко чувствовал моральные ценности американского среднего слоя и себя понимал как ответственного "слугу" нации. С обещанием быть президентом всех американцев он вступил в предвыборную борьбу. Победил кандидата от демократов Эдлая Е. Стивенсона, получив 21,5 миллиона из 39 миллионов отданных голосов. После 20 лет республиканский президент вновь вступил в Белый дом, и одновременно республиканцы добились большинства в обеих палатах Конгресса.  
В кабинете в своем личном штабе Эйзенхауэр собрал группу бывших военных сотрудников, людей с университетским образованием и деловых людей. Свое мировоззрение, основанное на нравственных принципах, Эйзенхауэр перенес на внешнюю политику. Конфликт между Востоком и Западом он все больше понимал как непреодолимое противоречие между безнравственной коммунистической диктатурой, представленной Советским Союзом и Китаем, и основополагающей свободной западной демократии. Эйзенхауэр считал советских вождей одержимыми властью идеологами, которые не остановятся перед подрывной деятельностью, коррупцией, подкупом и угрозой силы, чтобы достичь своих целей. Он сравнивал отношения к Советскому Союзу с отношениями к гитлеровской Германии. Только сильная коалиция западных демократий может наглядно показать советам бесперспективность их планов на мировое господство. Хотя Эйзенхауэр представлял бескомпромиссную политику устрашения, одновременно он был все-таки заинтересован в ослаблении конфликтов с Советским Союзом. Его призыв к мирному использованию ядерной энергии, который привел в 1957 году к созданию международных органов по атомной энергии, и предложение взаимного контроля воздушного пространства "открытое небо", которое он сделал на конференции на высшем уровне в Женеве в 1955 году, должны рассматриваться, независимо от пропагандистского аспекта, как честные усилия с помощью создающих доверие мероприятий способствовать разрядке конфронтации между двумя супердержавами в атомный век. Зенитом этой политики явилась Женевская конференция на высшем уровне в 1954-55 годах. В то время, как вопрос Индокитая был урегулирован лишь поверхностно, западные державы с Советским Союзом пришли к взаимному решению вопроса политического будущего Австрии. Государственный договор от 24 июня 1955 года закончил оккупацию союзными войсками, обеспечил Австрии упорядочение рыночной экономики и гарантировал политический нейтралитет альпийской республики.  
1956 год, год выборов, был отмечен драматическими событиями. В октябре Эйзенхауэр заставил Великобританию, Францию и Израиль вывести свои войска с Суэцкого канала, после того как три государства без договоренности с США выступили против президента Египетского государства Насера. Хотя Эйзенхауэр и решительно отвергал национализацию Суэцкого канала Насером, он был все-таки глубоко рассержен своевольными действиями европейских держав. Он оказал массивное экономическое и денежное давление на Великобританию, чтобы добиться окончания конфликта и освобождения Египта. Тем самым закрепил падение европейских колониальных держав, которые полностью уступили передний план "супердержаве" США. Первенство Эйзенхауэра в деле сохранения мира, так же как и простой и запоминающийся лозунг "Я люблю Айка", способствовали в ноябре 1956 года на выборах лавинообразной победе над демократическим соперником Эдлаем Стивенсоном. Насколько это был личный, а не партийно-политический триумф, ясно из факта, что республиканцы не смогли добиться большинства ни в палате представителей, ни в сенате. Эйзенхауэр находился в зените своей популярности.  
Во внешней политике президент продолжил курс, начатый в первый срок президентства. С учетом Ближнего Востока в марте 1957 года провел через Конгресс и издал резолюцию, так называемую "Доктрину Эйзенхауэра", которая позволила ему спешить на помощь в экономическом и военном отношении каждой нации, просившей о поддержке против вооруженной агрессии страны, которая контролировалась "международным коммунизмом". Динамичную политику Хрущева, использовавшего свое посещение Соединенных Штатов в сентябре 1959 года с чрезвычайным пропагандистским успехом, Эйзенхауэр встретил с ни к чему не обязывающим доброжелательным выражением доброй воли. 17 мая 1954 года Верховный суд объявил расовое деление в школах противоречащим конституции и год спустя призвал штаты ликвидировать разделенные по расам школы. Эти решения вызвали на юге США волну протестов. В 1956 году более 100 членов Конгресса подписали так называемый "Южный манифест", который обвинил Верховный суд в недопустимом вмешательстве в права отдельных штатов. Конфликт достиг высшей точки в сентябре 1957 года в Арканзасе, где губернатор Орвил Фоубес с помощью национальной гвардии пытался силой помешать черным студентам посещать до этого доступную только белым Центральную высшую школу в Литтл-Рокс. Впервые со времен реконструкции после гражданской войны на Юг для защиты черного населения были посланы федеральные войска, которые остаток года обеспечивали студентам беспрепятственное посещение школы.