Жизненный путь Джотто

Если же к этому добавить, что детали флорентийских фресок изобилуют портретами и исключительно удачны в колористическом отношении, то перед нами вырисовывается образ помолодевшего в старости, всем своим существом современного художника. Это объясняет нам и то, почему флорентийские мастера XV и XVI веков так часто совершали паломничества в капеллы церкви Санта Кроче, рассматривая и изучая эти фрески. Ибо такие художники, как Мазаччо, Беато Анджелико, Пьетро делла Франческа, Леонардо, Рафаэль и Микеланджело видели в Джотто своего непосредственного предшественника и художественный образец для себя.

Слава Джотто была велика еще при жизни, а в следующем столетии его единодушно признавали величайшим преобразователем искусства. Рассказывали, что в детстве он пас овец и рисовал их углем с натуры, а впоследствии, сделавшись художником, отдался изучению природы. Это характеристика слишком общая, и она может показаться даже неверной: изучения природы в том смысле, как понимали кватрочентисты, у Джотто еще не было. При этом ему ставили в главную заслугу обращение к наблюдениям окружающей жизни. Джотто еще не было. Он не знал ни анатомии, ни научной перспективы; по его произведениям видно, что пейзаж и обстановка интересовали его мало, и как раз изображение овечек, там где они у Джотто встречаются, оставляют желать много лучшего в смысле их природного правдоподобия. Любопытства ко всяческим красочным подробностям мира было больше у готических художников. чем у Джотто, а позже, соединившись с научной любознательностью, оно с новой силой вспыхнуло у художников кватроченто. Джотто же, стоящий между теми и другими, был занят только человеком, человеческими переживаниями и задачей их монументального воплощения в формах достаточно условных.

И все же — была большая доля истины в молве, признавшей Джотто верным учеником природы. Не только потому, что он ввел в живопись чувство трехмерного пространства в стал писать фигуры объемными, моделируя светотенью. В этом у Джотто были предшественники, например живописец Каваллини. Главное — само понимание человека у Джотто было согласным с природой, с человеческой природой. Душевные движения героев Джотто не выше и не ниже человеческой меры и для этого действительно нужно было быть глубоким наблюдателем окружающей жизни.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Картины последних лет (1320-1334)

 

Поздний период творчества Джотто таит в себе много неясного, отчасти в связи с увеличением количества поручаемых ему заказов. В центре его деятельности находится, однако, Флоренция, где он руководит крупной мастерской, в которой работают, наряду с подмастерьями, уже признанные пожилые мастера и где он получает важные заказы, в том числе архитектурные. По свидетельстве Гиберти и Вазари, Джотто расписал в флорентийской церкви Санта-Кроче во Флоренции всего четыре капеллы (на сегодня сохранились фрески в капеллах Перуцци и Барди), а также выполнил четыре утраченных ныне, алтарных образа. В разных музеях мира хранятся семь плохо сохранившихся квадратных панно, которые, возможно, были частями одного или нескольких алтаных образов из церкви Санта-Кроче (1320-1325):

- «Рождество Христа» (Метрополитен  музей, Нью-Йорк),

 

 

 

 

 

 

                                             - «Принесение во храм» (музей Гарднер, Бостон),

 

-«Тайная вечеря»

(Старая Пинакотека, Мюнхен),

 

 

 

 

 

 

 

 

- «Распятие»

 (Старая Пинакотека, Мюнхен),

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

- «Оплакивание Христа» (собрание Бернсон, Сеттиньяно),

- «Сошествие Христа в  Ад»

(Старая Пинакотека, Мюнхен),

 

 

                                                                        - «Сошествие Святого Духа»

(Национальная галерея, Лондон).

Скорее всего, «Распятие» являлось центром алтарного образа. У подножия креста с истекающим кровью Иисусом, преклонив колени, стоит справа супружеская чета заказчиков, а слева - Святой Франциск. Слева группа скорбящих женщин поддерживают лишившуюся чувств Богоматерь, справа Иоанн, любимый ученик Христа, а бородатый старец - вероятно, Иосиф Аримафейский.

Эти доски, насомненно, кисти Джотто, или же его мастерской, они в главном повторяют его стиль, они прямо соотносятся с другими творениями мастера той же тематики, достаточнодостаточно сравнить картину «Тайная вечеря» из Мюнхена с падуанской фреской.

Однако существует еще несколько произведений, приписываемых кисти Джотто, или его мастерской,один из них - это «Алтарь Стефанески».

Еще четыре изображения, авторство Джотто которых до сих пор под сомнением, хотя некоторые из них содержат его подпись, хранящиеся в разнных галереях мира, являлись, возможно, частью одного полиптиха (1320-1325):

- «Мадонна с Младенцем»                                        - «Святой Стефан» (музей    (Национальная галерея, Вашингтон),                      Хорн, Флоренция),

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

- «Святой Лаврентий                                                   - «Иоанн Богослов»

(музей Жакмар-Андрэ, Шаали),                                (музей Жакмар-Андрэ, Шаали).

Эти картины, особенно, две последние, демонстрируют несомненное сходство с образами на фресках капеллы Барди, Все они написаны в более величественном тоне, но еще более богато и пышно. Мадонна с удлиненным разрезом глаз, напоминает французский рельеф из слоновой кости, одета в нарядный плащ с множеством мягких складок. Святой Стефан одет в роскошный далматик, в его руках - книга в драгоценом окладе. В этих картинах, несомненно, ощущается нарядность, присущая в большей мере сиенцу Симоне Мартини, но без его светскости.

К этим произведениям, особенно, «Алтарю Стефанески», с их хрупкими пропорциями, драгоценной полихромией, патетичностью интонации, близки, два небольшие Распятия, к сожалению, плохо сохранившиеся, оба датируются приблизительно 1330 годом:

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

- первое «Распятие»,                                         - второе «Распятие»,

с треугольным завершением,                           прямоугольное,

хранится в Берлинском музее,                         в музее   Страсбурга.

Особенностью этих двух картин является наличие более многочисленной толпы у подножия креста, чем в более ранних произведениях мастера, причем обрезанность скопления людей по краям картины создает впечатление, что народа на Голгофу собралось еще больше. Разными средствами композициям придана большая глубина, ощущение ритма, образ Христа также своей истонченностью далек от телесности на ранних Распятиях кисти Джотто. Несомненно, для большинства поздних произведений Джотто характерна возродившаяся готическая тенденция, как и большее изящество и нарядность произведений, возникшие, вероятно, под влиянием творчества ставшего знаменитым в эти годы сиенца Симоне Мартини.

В 1328-1332 гг. Джотто работал в Неаполе придворным живописцем у короля Роберта Анжуйского. Цикл «Знаменитые мужи» из большого зала замка Кастель Нуово и фрески дворцовой капеллы, созданные там художником, также утрачены.

К самым последним произведениям Джотто приписывают два больших полиптиха (ок. 1334)

- Болонский полиптих с Мадонной на троне, архангелами Гавриилом и Михаилом и Святыми Петром и Павлом (Пинакотека, Болонья),

- полиптих Барончелли - Коронование Марии со святыми и ангелами (церковь Санта Кроче, Флоренция).

 

Болонский полиптих, ранее хранился в церкви Санта Мария дельи Анджели, теперь в Пинакотеке, отличается роскошью, богатыми украшениями, яркими красками. Изящная, как знатная дама, Богородица окруженна четырьмя суровыми фигурами - архангелами Гавриилом и Михаилом и Святыми Петром и Павлом, облаченными в нарядные одеяния. Трон Мадонны необычайно основательный, но более готический, чем в какой-либо другой картине Джотто.

"В капелле Барончелли в названной церкви есть образ, написанный темперой рукой Джотто, где в Венчании Богородицы с большой тщательностью изображены и огромнейшее количество мелких фигур, и сонмы ангелов и святых, выполненные весьма тщательно" Вазари

Сверкающее Коронование Марии из капеллы Барончелли несомненно является одним из последних великих замыслов художника.

В центре Христос надевает на голову Марии венец, на переднем плане изображены четыре коленопреклоненных ангела, Четыре боковые створки заполнены рядами святых, на переднем плане также коленопреклоненные ангелы с разнообразными музыкальными инструментами.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Джотто в итальянской литературе XIV в.

 

Джотто ди Бондоне еще при жизни достиг славы и пользовался большим уважением у своих современников. Данте говорит о нем в своей "Божественной Комедии", как о самом замечательном живописце его времени. Так же отзываются о нем Петрарка, Боккаччо и Гиберти. Еще при жизни великого художника Данте говорил в "Чистилище" (Х1, перевод Голованова):

Чимабуэ в художестве один

Был царь, но появился Джотто, — новый

В той области возникнул властелин.

 

Джотто был старшим современником Петрарки, судя по одному из писем поэта, он был знаком с ним лично. В тридцатые годы, живя и работая при дворе Роберто Неаполитанского, Джотто встретился с Боккаччо, жившим в Неаполе с 1323 года и также бывавшим при дворе.

По свидетельству Боккаччо, Джотто имел самую заурядную, невыразительную внешность, «маленького роста, безобразный». Трудно было поверить, «что природа скрывает в нем чудеснейшее дарование». «Джотто,— спросил его как-то один из друзей,— что, если бы теперь встретился с нами какой-нибудь чужой человек, никогда не видевший тебя… поверил ли бы он, что ты — лучший живописец в мире, каков ты есть?» (Боккаччо).

В новеллах того времени Джотто выступает как острослов и весельчак, задорный, жизнерадостный, почти озорной, всегда имеющий «словечко под рукой и острый ответ наготове» (Вазари), любивший сыграть злую шутку с заносчивым и жадным невеждой, и при случае допустить непростительную вольность по адресу Иосифа и Марии. Это не мешает ему быть великим человеком, который «по праву может быть назван одним из светочей флорентийской славы» (Боккаччо), «живописцем, не только превосходным, но и прекрасным, слава которого среди художников велика» (Петрарка).

С Джотто в памяти его современников связан совсем другой эпизод: однажды, когда он вышел на прогулку с друзьями, на него налетела и сбила его с ног свинья. Положение обидно комическое. Однако Джотто не растерялся, поднялся на ноги, отряхнулся и ответил остроумной шуткой - он признал, что виноват перед этими животными, ибо заработал благодаря их щетине тысячи лир, а сам «ни разу не дал им и чашки каких-нибудь остатков похлебки». Спутники Джотто рассмеялись и признали, что он мастер во всех семи свободных искусствах, что «ум таких даровитых людей, каким был Джотто», «отличается большой тонкостью» и что «слова его расцениваются даровитыми людьми, как слова настоящего философа». (Сакетти). В той же новелле довольно рискованная шутка художника, утверждающего, что Иосифа всегда изображают печальным, поскольку «он видит жену свою беременной, и не знает, от кого она забеременела»,

В другой новелле Сакетти Джотто стыдит ремесленника, требующего изобразить на щите его герб: «Пусть Бог тебя накааке; ты, должно быть, большая скотина; ведь если бы кто спросил тебя, кто ты такой, так ты едва ли бы сумел ответить, а ты являешься сюда и говоришь: — Изобрази мне мой герб».

Идеалом нового художника в «Декамероне» Бокаччо объявляется Джотто: он был первым, кто правдиво изобразил «природу» — «мать и устроительницу всего сущего». В мире потусторонней действительности, говорит Памфило, один из рассказчиков «Декамерона», не было ничего, чего бы Джотто «карандашом либо пером и кистью не написал так сходно с нею, что, казалось, это не сходство, а скорее сам предмет, почему нередко случалось, что вещи, им сделанные, вводили в заблуждение чувство зрения людей, принимавших за действительность, что было написано». Живопись Джотто такого рода реализмом все-таки не обладала, но Памфило имеет в виду здесь не реальный факт, а эстетический идеал. В течение средних веков художники, по словам Памфило, изображали мир искаженно потому, что они находились во власти ложных идей и представлений: они писали, «желая угодить скорее глазам невежд, чем пониманию разумных». Рассуждения Памфило о реализме Джотто перекликаются с заключением автора, в нем Боккаччо настаивает на том, что перу новеллиста «следует предоставить не менее права, чем кисти живописца», изображать тело во всей его телесности, а человека — во всей его человечности.

 

 

 

 

 

 

 

 

Конец пути

 

В начале 1337 года смерть оборвала длинный творческий путь художника. Путь последовательный и вместе с тем обогащенный поисками, порожденными глубокими размышлениями и переменами. Он был похоронен в соборе Санта Мариа дель Фьоре, сначала его могила была отмечена простой мраморной плитой с эпитафией, Лоренцо Медичи, флорентийский ценитель исскуств, меценат, распорядился в соборе установить памятник - фигуру Джотто в полный рост.

"В конце концов, так  как память о Джотто осталась не только в произведениях, вышедших из рук его, но и в тех, что вышли из рук писателей того времени, и так как он обрел истинный способ живописи, утерянный за многие до него годы, то согласно общественному постановлению и благодаря хлопотам и особой милости великолепного Лоренцо деи Медичи Старшего, в знак преклонения перед доблестями сего мужа в Санта Мариа дель Фьоре было установлено его изображение, изваянное из мрамора превосходным скульптором Бенедетто да Майано с нижеприведенными стихами, сочиненными божественным мужем мессером Анджело Полициано, дабы всякий достигший превосходства в любой деятельности имел надежду на то, что и его вспомянут, как по заслугам вспомянули Джотто за великие его достоинства

 

 

Я - это тот, кем угасшая живопись снова воскресла.

Чья столь же тонкой рука, сколько и легкой была,

В чем недостаток искусства, того не дала и природа,

Больше никто не писал, лучше - никто не умел.

Башне ль дивишься великой, звенящей священною медью?