Описание картины - классификация жанров

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Исторический жанр.

 

 

Фигура на скользящих розвальнях — единый композиционный центр.

Вокруг которого группируются представители уличной толпы, по-разному реагирующие на её

фанатичную готовность идти за своими убеждениями до конца. У кого-то фанатизм женщины

вызывает глумление или иронию, но большинство взирает на неё с сочувствием. Высоко

поднятая в символическом жесте рука — как прощание со старой Русью, к которой принадлежат

эти люди. Согласно одной из трактовок, под воздействием примера боярыни «совершается

душевное преобразование этих людей… закаляется в них воля… Восстают неведомые душевные силы».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Библейский жанр

 

Картина изображает пустыню на берегу Иордана. Всех виднее Иоанн Креститель, проповедующий и крестящий во имя того,

которого еще никто не видал из народа. Его обступает толпа нагих и раздевающихся, одевающихся и одетых,

выходящих из вод и готовых погрузиться в воды; в толпе этой стоят и будущие ученики самого Спасителя.

Все устремляются внутренним ухом к речам пророка, как бы выхватывая из уст его каждое слово и выражая на лицах различные чувства:

на одних уже полная вера, на других еще сомнение, третьи уже колеблются; четвертые понурили головы в сокрушении и покаянии;

есть и такие, на которых видна еще кора и бесчувственность сердечная. В это самое время, когда все движется такими различными движениями,

показывается вдали тот самый, во имя которого уже совершилось крещение – и здесь настоящая минута картины..

Почти все персонажи «Явления Христа народу» выдвинуты на первый план картины и образуют вытянутую,

ритмично построенную группу, как в античном барельефе или фризе; только в правой части композиции толпа показана в виде процессии,

движущейся из глубины. Фигура Христа выделена из толпы и помещена отдельно от всех, в глубине картины. Огромное пустынное пространство

окружает одинокую, мерно движущуюся фигуру и придает ей особую торжественность и величие. Вместе с тем изображение Христа отличается

естественностью и простотой. Но в целом центральный образ картины разочаровывает зрителей: в нем нет той значительности, которая

могла бы оправдать грандиозную силу впечатления, произведенного его появлением перед народом. Гораздо более выразителен образ Иоанна Крестителя.

Он представляет собою как бы второй центр картины. Пророк величественным жестом указывает толпе на приближающегося Христа. Движения Иоанна

полны торжественности и одновременно напряженной страстности. Его вдохновенное лицо с огромными скорбными глазами выражает непоколебимую

твердость духа, фанатическую убежденность и глубокое внутреннее волнение. Слева от пророка изображена группа апостолов — будущих учеников Христа.

По глубине и меткости психологических характеристик эта группа является, быть может, лучшей в картине. Иванов с поразительной силой проникновения

сумел передать юношескую впечатлительность и порывистость молодого Иоанна, наивное благочестие старого рыбака Андрея, печальный скепсис Нафанаила.

Еще левее, у самого края картины, изображены две фигуры — дряхлый старик и цветущий юноша, с одинаковым радостным волнением прислушивающиеся

к речам пророка. А под ними — ярко испещренные многоцветными отражениями воды Иордана. В первой части картины показаны разнообразные типы

людей, пришедших слушать проповедь Иоанна. На заднем плане видны еврейские священники— левиты и фарисеи; их лица выражают недоверие и злую

иронию. Ниже изображены две замечательные по меткости наблюдения обнаженные фигуры мужчины и мальчика, они только что вышли из воды и дрожат

от холода. Левее их — обнаженная фигура юноши, с порывистым вниманием обратившегося к приближающемуся Христу, а в центре картины —

группа из двух фигур: седой человек с холеным телом, сидящий на земле, и раб, подающий одежду своему господину.

Образ раба является, быть может, наиболее сильным и впечатляющим в картине. Художник уловил на его лице выражение сложных и

противоречивых чувств — радости и отчаяния, веры и недоверия, ожидания и безнадежности; «сквозь привычное страдание впервые появилась отрада»,

как писал о нем сам Иванов. Художник поднялся до подлинного трагизма, показав страшный контраст между физическим уродством и

душевной красотой этого униженного, скорбящего человека.

 

 

 

 

 

Мифологический жанр

 

 

Необыкновенно красиво ее лицо — действительно, «красота неописанная» сказочных царевен, и ее волшебно-мерцающее оперение,

дымчатое, отливающее розовым, и воздушная фата, и жемчуга кокошника, и блистающие драгоценные перстни.

Все даже «слишком красиво» — может быть, потому эта картина и не всем теперь нравится. Ее упрекают в театральности. Но, думается, она не более

и не менее театральна, чем другие фантастические картины Врубеля: в его «волшебном театре» «Царевна-Лебедь», пожалуй, представляет кульминацию,

увенчание и конец сказочной темы. Никаких прямых связей со сценической трактовкой «Царя Салтана» в картине нет, и сама царевна даже

не похожа на Н. И. Забелу — совсем другое лицо, в отличие от «Морской Царевны», где портретное сходство, несомненно. Н. А. Прахов находил

в лице Царевны-Лебеди сходство с его сестрой, Е. А. Праховой. Вероятнее всего, Врубель придумал лик Царевны, в котором отдаленно отразились и

слились черты и его жены, и дочери когда-то любимой им женщины, а может быть, и еще чьи-то.

 

На картине Врубеля загадочная птица с ликом девы едва ли станет женой человека, и благополучия не обещает ее томный прощальный взор,

ее жест руки, предостерегающий, призывающий к молчанию. Настроение картины тревожное: сгущаются синие сумерки,

видна багряная полоса заката и какие-то недобрые красные огни вдалеке — не такие, как в ясном городе Леденец. Царевна не приближается —

она уплывает во тьму и только в последний раз обернулась, чтобы сделать свой странный знак предостережения.