Европейское искусство эпохи романтизма

Европейское искусство эпохи  романтизма 

Великая французская революция 1789—1794 гг. породила в лучших умах европейских государств множество надежд на изменение к  лучшему. Деятели культуры, ученые и  мыслители, поверили, что в основе революции лежит учение великого французского философа-просветителя Жан  Жака Руссо (1712—1778) о всеобщем естественном равенстве людей. Сам лозунг революции  — “Свобода, равенство, братство”  — казалось, был заимствован у  Руссо.

Однако  прошло некоторое время после  падения Бастилии, и стало очевидным, что революционеры вовсе не следуют  политическим идеям просветителей. Философы эпохи Просвещения обосновывали разумность человека и закона, стремились раскрепостить представителей “третьего  сословия” - тех, кто был должен платить  налоги в казну, нести на себе бремя  личной несвободы. До революции “третье  сословие” терпело притеснение  со стороны дворянства и духовенства. И вот теперь уже эти люди, вчерашние  угнетенные, узурпировали право определять, кто прав, а кто виноват, право  карать во имя революционной целесообразности. Угнетенные и угнетаемые поменялись местами, но мир не стал от этого  лучше и разумнее. Иллюзии, навеянные  просветителями, развеялись при стуке  топора гильотины, рубившему те самые  головы, которые некогда развивали  идеи равенства и братства. Ни равенства, ни братства, ни тем более свободы  революция не принесла. Вначале ее плодами воспользовалась кучка  вчерашних революционеров-террористов  во главе с Баррасом, пославшая  на гильотину недавнего диктатора  Робеспьера, а затем генерал Наполеон Бонапарт (1769—1821), сумевший разогнать  вконец обанкротившуюся политическую власть французской республики и  создать режим личной власти, вершиной которого стала провозглашенная  им империя. При этом сам Наполеон всячески подчеркивал и развивал миф о том, что его политический режим — прямое продолжение революции. И искусство в эпоху правления  Наполеона продолжает традиции искусства  периода революционных потрясений. Автор “Смерти Марата”, Давид (1748—1825), пишет многофигурные полотна, изображающие коронацию императора, членов его  семьи, близких ему сановников империи. На смену обнаженному телу героя  революции Марата в картинах Давида приходит блеск золотого шитья мундиров, ордена. Великий актер Тальма (1763—1826), прославившийся игрой в революционных  трагедиях, игравший тиранов и тираноубийц, теперь выходит на сцену в ролях  мудрых и просвещенных правителей. Французский классицизм из революционного вновь становится монархическим; при  этом сущность его не изменилась: классицисты  по-прежнему убеждают читателя и зрителя  в необходимости подчинять чувство  — долгу, личное — общественному. “Все действительное - разумно”, —  этому тезису немецкого философа и математика Лейбница, как и ранее, следует классицизм.

Но  разница между идеалами и реальностью  была очевидна для всех. Если действительность разумна, то почему люди не становятся счастливее? Неужели разум обманывает? Неужели рациональные подходы не способны помочь человеку стать счастливым? И на смену рационализму XVIII века приходит идеализм века XIX, нашедший свое выражение в искусстве романтизма.

Классицизм  и просветительство были оптимистичны. Даже гибель человека в искусстве  классицизма обязательно предполагала победу его дела, его идеи. Романтизм  был пессимистичен. Романтики по достоинству оценивали трагическое  прошлое, но и будущее представлялось им не менее трагическим. Весь мир  для романтиков делился на возвышенных, гениальных личностей - и тех, кто  погряз в житейской суете и  не способен почувствовать ни высокую  идею, ни высокое искусство. Почувствовать  — а не понять! Разум в глазах романтиков оказался скомпрометированным. Мир расколот на художников и филистеров (буржуа): первые чувствуют и переживают, вторые думают и подсчитывают барыши. Главным критерием для подобного  деления стала именно способность  постижения искусства - не случайно так  много внимания уделяли проблемам  прекрасного создатели философской  основы романтизма - видные немецкие философы-идеалисты  Фридрих Шлегель (1772-1829), Фридрих  Шеллинг (1775-1854), Новалис (1772-1801), Иоганн Фихте (1762-1814). Реальность, согласно их учению, вообще не познаваема разумом, конфликт добра и зла, жизни и  смерти, художника и филистера  вечен.

Романтики, не принимая настоящее, идеализировали прошлое. Именно поэтому  в эпоху романтизма появился жанр исторического романа, нашедший свое вершинное воплощение в творчестве шотландского романиста Вальтера Скотта (1771—1832). Произведениями “шотландского  чародея” упивалась вся Европа. В его романах представали  перед читателем сильные, гармоничные  личности. Это были борцы за свободу, за поруганную честь - такие, как Айвенго, Роб Рой, Квентин Дорвард. При  этом личность самого их создателя  была окутана дымкой тайны: Вальтер  Скотт долго не ставил под своими произведениями имени автора, предпочитая  публиковаться под псевдонимом, отсылающим к первому нашумевшему  его произведению: “Автор Уэверли”. Такая игра с читателями была оправданной  в глазах писателя-романтика: если все  равно большая часть современников  не способна постичь замысел автора, зачем автору раскрывать и свое имя? Но даже анонимные произведения Скотта привлекали к нему внимание тысяч  людей. Ведь каждому хотелось заглянуть  в прошлое.

И в  живописи, и на сцене историческое прошлое народов находило свое воплощение. Огромную роль романтиков следует отметить и говоря об изучении народного творчества. Противопоставление нормативного классицистического искусства ненормативному, народному, привело к тому, что именно в  этот период во всей Европе начинают собирать и изучать народные песни, предания, сказки и легенды. Известна роль немцев Клеменса Брентано (1778—1842), Ахима фон Арнима (1781 -1831) и братьев Якоба (1785-1863) и Вильгельма (1786-1859) Гриммов, русских фольклористов братьев Ивана (1806—1856) и Петра (1808—1856) Киреевских. Народные песни и предания собирали и изучали также Александр Пушкин (1799—1837), Ян Чечот (1796—1847), другие выдающиеся романтические поэты. Популярной была и стилизация под народное творчество. Стилизациями, в частности, увлекались Адам Мицкевич (1798—1855), Проспер Мериме (1803— 1870), Пушкин.

Но  жить романтикам приходилось не в  прошлом, не в “золотом веке”. Поэтому  так характерны революционные настроения среди деятелей искусства первой половины XIX века. Ярче всего это  проявилось в романтической литературе. Романтик обязательно бросает вызов  окружающему его обществу. Герой  писателей-романтиков стремится любой  ценой порвать с окружающими  его филистерами, мир которых  пленяет и сковывает, стремится  вырваться от них на свободу. Таков, например, лирический герой величайшего  английского романтика Джорджа  Байрона (1788—1824) Чайльд-Гарольд, покидающий родную Британию и отправляющийся в  дальние страны - в Грецию и Италию прежде всего, поскольку там в  этот период идет борьба за независимость. Там, среди сражающихся за свою свободу  и свою родину людей, место поэту. И хотя Чайльд-Гарольд оказался неспособным  понять величие подвига греков и  итальянцев, сам его создатель  своим творчеством и своей  жизнью доказал, что можно следовать  принципу:

Кто драться не может за волю свою,

Чужую отстаивать может.

За  греков и римлян в тяжелом бою

Он  буйную голову сложит.

Байрон  действительно умер, защищая свободу  Греции. Не менее революционным было творчество великого немецкого поэта-романтика  Генриха Гейне (1797—1856). Если творчество Байрона было протестом против окостеневших британских традиций, то Гейне протестовал  прежде всего против засилья в  раздробленной Германии наследников  феодализма — князей и курфюрстов. Его революционная поэзия, прежде всего знаменитая поэма “Германия. Зимняя сказка”, гневно высмеивала глав карликовых государств, чьи политические и личные амбиции мешали объединению  Германии, в котором немецкий народ  был заинтересован прежде всего  экономически и культурно. Если великий  предшественник Гейне, Иоганн Вольфганг  Гете сам был министром карликового  Веймарского герцогства и с благодарностью принимал знаки внимания каждой венценосной  особы, то Гейне будет лично принимать  участие в революционном движении своей эпохи.

Но  протестовать против безобразной действительности можно по-разному. Если Байрон и Гейне  искали идеала в действенной борьбе, то, например, великий немецкий прозаик  Амадей Гофман (1776—1822) пытался уйти в мир фантастики, навеянной музыкой, которую он боготворил. Любимый герой  Гофмана - капельмейстер (придворный композитор) Иоганн Крейслер. Он появляется в цикле  произведений, объединенных Гофманом под названием “Крейслериана”. Крейслер резок и временами даже жесток по отношению к непонимающим его окружающим; смысл его жизни - в творчестве, в музыке, которая  слышится ему повсюду. Главным антиподом  Крейслера выступает, как это  ни странно, его собственный кот  по имени Мурр, герой романа “Житейские воззрения кота Мурра”. Мурр вполне удовлетворен жизнью, он с презрением наблюдает за духовными исканиями  своего хозяина. Но, поскольку кот  долго жил среди людей и  многому научился, он начал излагать свои наблюдения на бумаге в виде дневниковых  записей, а в качестве промокательной бумаги использовал рукопись своего хозяина, капельмейстера Крейслера. Мурр не просто подражает людям — он такой же сытый и самодовольный, как немецкая аристократия, как богатые  бюргеры, для которых музыка —  всего лишь средство услаждения слуха.

Музыка  вообще была для романтиков едва ли не главным видом искусства. Неслучайно герой романтической трагедии Александра Сергеевича Пушкина “Моцарт и  Сальери”, Моцарт, заявляет:

Из  наслаждений жизни

Одной любви музыка уступает.

Но  и любовь — мелодия.

Музыка, по мнению романтиков, лучше других видов искусства отражает человеческое чувство. И эпоха романтизма - это  прежде всего время расцвета симфонической  музыки. В этот период гениальный композитор появляется едва ли не у каждого  народа. В Германии и Австрии - Франц  Шуберт (1797—1828) и Роберт Шуман (1810—1856), во Франции - Гектор Берлиоз (1803—1869), в  Польше - Фридерик Шопен (1810—1849), в Венгрии - Ференц Лист (1811— 1886). Если музыка классицистов говорила слушателям о гармонии души и мира, то музыка романтиков повествует прежде всего о дисгармонии. Эта  музыка мятежна, она ведет на борьбу. Самым ярким выражением романтизма в музыке стало творчество легендарного итальянского скрипача-виртуоза Никколо  Паганини (1782—1840). И сам он, и его  скрипичные концерты остались в истории  искусства как живое выражение  социального и эстетического  протеста. Неслучайно церковь даже предала Паганини проклятию и  запретила, как некогда Вольтера, хоронить в освященной земле. Талант Паганини казался людям чем-то сродни проклятию.

Другой  великий романтик, Франц Шуберт, не стремился вызвать в слушателе  чувство социального протеста. Но его музыка затрагивала тончайшие  струны человеческой души, повествуя  о высоком духовном мире отдельной  личности, о любви и счастье. Это  тоже было характерно для романтиков: раз общественные идеалы потерпели поражение, следует обратиться к миру отдельной личности, к ее чувствам и переживаниям. Вершиной творчества Шуберта стали малые вокальные произведения, песни, вошедшие в цикл “Прекрасная мельничиха”. Навсегда осталось популярным у слушателей и волшебное шубертовское “Ave, Maria” — молитва, обращенная к вечному образу Богоматери. Но это молитва не сына, а, скорее, влюбленного. Именно композиторы романтической школы сумели создать в своих произведениях образцы любовной лирики.

Яркое выражение нашел романтизм и  в театре. На английской сцене покорял  сердца зрителей гениальный актер Эдмунд Кин. Кин стремился играть сильные  характеры. И хотя игра его была неровной, современники донесли до нас восторг  от исполнения им ролей Гамлета в  одноименной трагедии Шекспира и  злодея Франца Моора из шиллеровских “Разбойников”. Уже это показывает, насколько широк был актерский  диапазон Кина (1787—1833) - от положительного до отрицательного героев. Воспоминания современников доносят до нас  то удивление от перевоплощения, которое  было характерно для игры Кина. Известно, что однажды, в момент представления  “Гамлета” с Кином в заглавной  роли, одна из зрительниц лишилась чувств, поверив в смерть актера.

В роли Гамлета прославился и великий  русский романтический актер  Павел Мочалов (1800—1848). Романтики, можно  сказать, воскресили Шекспира, казалось, прочно забытого классицистами. Великий  английский драматург с его титаническими  героями вновь оказался современен и близок. Особой популярностью пользовались в первой половине XIX века его трагедии “Гамлет” и “Отелло”, герои которых  сражаются с мировым злом и  падают сами жертвами этой борьбы, и  “Ромео и Джульетта”. Сюжет этой трагедии стал одной из самых популярных тем в других видах искусства, прежде всего в музыке. Широкую  популярность получила, например, симфония французского композитора Гектора  Берлиоза “Ромео и Юлия”.

Но  произошло не только возвращение  в театральный репертуар пьес Шекспира. Романтики сами создали  целую школу драматургии, сломавшей  классицистические каноны “трех  единств”. Постановку в Париже драмы  Виктора Гюго (1802—1885) “Эрнани” современники назвали “битвой за Эрнани”. Театр  Гюго и его соратников стал театром  раскрепощенным, следующим заветам  Шекспира. Причем романтический репертуар  также возникал во многих странах. В  Германии появилась группа молодых  поэтов и драматургов, которые так  и назвали себя - “Молодая Германия”. Ведущим драматургом “Молодой Германии”  стал Карл Гуцков (1811 —1878).

Отразился романтизм и в живописи. Испанец  Франсиско Гойя (1746—1828), французы Теодор Жерико (1791—1824) и Эжен Делакруа (1798—1863), русский художник Карл Брюллов (1799—1852), немец Каспар Давид Фридрих (1774—1840) каждый по-своему отразили в своих  произведениях особенности романтического миросозерцания. Для художников-романтиков характерным было стремление изобразить мир и человека в экстремальной  ситуации, когда проверяются истинные качества каждого, — в момент кровопролитного  сражения, извержения вулкана, казни. Девизом  романтической живописи можно по праву считать строки Федора Ивановича  Тютчева (1803—1873):

Счастлив, кто посетил сей мир В его  минуты роковые.

Романтизм как культурное выражение социального  протеста господствовал на европейской  сцене около полувека. Его идеализация  сильной личности обернулась новым  мифом. Революции, начатые людьми, исповедовавшими  романтические идеалы, обернулись поражением этих идеалов. А ведь среди участников этих революций были такие крупные  деятели искусства, как Байрон, Гейне, Лист, Вагнер, Шопен, Рылеев (1795-1826), Петефи (1823-1849), Ламартин (1790-1869). 1848 год стал последним годом всплеска романтических  иллюзий. После того, как и эта  революционная волна захлебнулась одновременно в нескольких европейских  странах, романтизм как направление  культуры и общественной мысли начал  угасать. На смену ему шел реализм.