Древняя Рязань. История древней Рязани 11-13 вв

Со второй половины XII в. при расширении городской территории к югу до Черной речки и интенсивной застройке «набережной» -- самого «престижного» участка Стольного города, были проведены тщательные нивелировочные работы. В результате все могильные насыпи были срыты. Тем не менее нам удалось исследовать свыше 200 захоронений, лежавших в неглубоких ÿмах или на уровне древнего горизонта.

  Миграционные потоки в сторону Рязани двигались из разных славянских земель -- об этом свидетельствует набор украшений в женских погребениях, в частности височные кольца, формы которых специфичны для каждого славянского «племени» (в действительности для этого времени речь идет не о племенах в социологическом значении этого слова, а об историко-этнографических областях, отделенных друг от друга дремучими лесами и реками). Восточнославянские «племенные» группы со своими диалектными особенностями чрезвычайно долго сохраняли общие черты в культуре: своеобразные обычаи, обряды, традиционные одежды и украшения женского костюма. В Рязани оседали переселенцы со смоленского запада (смоленско-полоцкие кривичи), для которых типичны браслетообразные завязанные височные кольца. Одновременно по маршруту верхняя Волга--Нерль--Клязьма--Ока с плотно освоенных плодородных ополий Волго-Окского междуречья (Ростовского, Суздальского, Юрьевского) шло продвижение на его периферийные муромские и рязанские территории. Другой колонизационный поток двигался из земли радимичей, обитавших в бассейне Сожа; их отличают семилучевые височные кольца. В области расселения радимичей и в восточной части Днепровского бассейна известны объемные костяные подвески-уточки. Височные кольца с тремя напускными зернеными бусами -- излюбленное украшение женщин этнографической группы дреговичей, живших в низовьях Припяти и по Березине. Родиной многих переселенцев была также область обитания полян с центром в Киеве и вятичей -- по верхней Оке. Височные украшения полян среднего Приднепровья представлены проволочными перстнеобразными колечками с сомкнутыми, заходящими или загнутыми в трубочку концами; часто встречаются литые пуговки грушевидной формы, нашивавшиеся на ворот рубахи, а также перстни -- проволочные гладкие или витые. В мужских погребениях обычны лировидные поясные пряжки и ножи у левого бедра.

    Этнокультурный состав первых насельников Рязани восстанавливается и по данным погребальной обрядности. Так, в некоторых снесенных курганах обнаружено несколько трупоположений на кострищах, а также следы кольцевых оградок вокруг могил, что сближает их с синхронными курганами дреговичей, смоленских кривичей, обитателей Волго-Окского междуречья, радимичей и полочан. Итак, постепенное заселение города происходило из разных регионов восточнославянской территории в результате миграции нескольких «племенных» группировок.

   Вначале Рязань -- сравнительно небольшой город (около 1500 жителей), созданный в ходе вольной внутренней колонизации, которая во многом обуславливалась ростом народонаселения на Руси и несовершенством систем землепользования, когда плодородие полей быстро истощалось. Первоначальная Рязань по занятиям жителей -- еще полуаграрный город, но в него уже стекаются ремесленники. При раскопках в Среднем городе найдены остатки кузнечных, бронзолитейных, гончарных, костеобрабатывающих мастерских. Возникновение новых городов, где смешивалось пришлое население, сопровождалось заменой древних родоплеменных связей территориальными. Под защитой городских стен кровнородственные коллективы при свободе выдела женатых сыновей легко делились на малые семьи. Исследование дворов-усадеб и. могильника Рязани, включавшего и коллективные усыпальницы (от двух до четырех человек), свидетельствует о преобладании в городе автономных малых семей, ведущих индивидуальное хозяйство.

Археологическое изучение Крома, Среднего города и относившегося к ним могильника показало, что социально однородное население раннего города, не затронутое имущественным расслоением, в основной массе состояло из недавних выходцев из местностей Руси, слабо затронутых христианизацией. В женских могилах украшения почти не различаются по качеству исполнения, в мужских набор вещей небогат или их нет вовсе. Вот почему на примере Рязани никак нельзя признать универсальным прочно внедрившийся в умы исследователей тезис о непременной социально-топографической структуре древнерусских городов по схеме: княжеско-дружинный детинец (внутренняя крепость, кремль) и примыкающий к нему торгово-ремесленный посад (предградье, или предгородье). В основе лежит попытка археологически обосновать постулат о развитой классовой борьбе в Киевской Руси. Советские историки начиная с 20-х годов, исходя из ложной предпосылки, что уже в домонгольское время развитие феодализма на Руси не уступало его «классическим моделям» в Западной Европе, например во Франции XI--XII вв., объявили древнерусский город центром феодального властвования. «Нам думается, что город XI--XIII вв. есть не что иное, как феодальный замок -- бург западноевропейского средневековья... Это прежде всего центр феодального властвования над окружающей сельской округой (ошибочность этого положения показана выше.-- В. Д.). Бурги и города строились как в целях защиты от внешних врагов, так, в неменьшей степени, и в целях охраны феодальных хищников от крестьянских восстаний» [5]. Наши раскопки с очевидностью показали, что Средний город Рязани -- это никак не резиденция «феодальных хищников», а более древняя часть поселения.

  Переселенческое движение в Рязань шло непрерывно, ибо смертность в средневековых городах, особенно детская, была выше рождаемости. Радикально обновлялось население после войн, катастрофических голодовок и эпидемий, уносивших множество жизней. По мере концентрации населения в районе Рязани к ней постепенно переходит роль первенствующего в земле города, и около середины XII в. происходит обособление Рязанского княжества. Возрастает правительственная роль князя, его боярской администрации и дружины из профессиональных воинов. Центры земель, объединявшие волостную территорию, нуждались в князьях для дипломатических отношений, но прежде всего в качестве военных вождей.

Создание укреплений -- прекрасного памятника военно-инженерного искусства -- рязанцы рассматривали как великое общее дело, требовавшее огромных материальных и людских ресурсов. Именно всеобщая заинтересованность в возведении неприступной цитадели, а не принудительный труд, как это часто пытаются представить, двигала огромными массами строителей. «Город ставили» коллективно, «всем миром» -- отсюда удивляющий и поныне колоссальный размах работ. Как показала расшифровка разреза вала у Исадских ворот в восточной стене, укрепления Стольного города трижды ремонтировали и один раз восстанавливали после того, как в 1208 г. Рязань сжег владимиро-суздальский князь Всеволод III Большое Гнездо: «И повеле великий князь всем людем изити из града и с товаром, и ÿко изидоша вси, повеле зажещи град» [6]. В 1237 г. при нашествии Батыя стены Рязани были окончательно уничтожены и более не восстанавливались. Исследование рязанских валов, высота которых местами достигает 10 м, подвергает серьезному сомнению бытующее среди археологов мнение, что они ÿвлялись укреплениями, но только с внутренними деревянными конструкциями. В действительности валы -- это остатки самих стен: при исчезновении деревянных срубов-городен остаются расплывшиеся массы заполнявшего их грунта. Материковый лёссовидный суглинок для засыпки клетей городен брали рядом со стеной, выкапывая ров. Клети примыкавших друг к другу городен -- звеньев «стены городовой» -- требовали ремонта и восстановления после пожаров. В итоге сравнительно простая стена середины XII в. ко времени монгольского завоевания превратилась в труднодоступное и развитое фортификационное сооружение. Со стороны поля была воздвигнута трехъярусная стена с боевыми площадками-заборолами наверху.

   Остатки боярского «теремного строения» -- живописных зданий дворцового типа. Реконструировано сооружение в виде двухэтажного дома с горницей и башней-вежей, которую венчала дозорная вышка-смотрильня. По мере совершенствования оборонительной системы Рязани усложнялась архитектура башен-веж, особенно монументальных воротных. Никак нельзя согласиться с бытующим представлением, что вплоть до XIII в. башни в русском оборонительном зодчестве не имели широкого распространения. Чтобы обеспечить фланговую стрельбу, башни примерно на 1,5 м выступали за линию стены, в верхней части имели расширения, образующие круговой верхний бой, и завершались шатровыми кровлями. 

  Открытый в 1992 г. клад золотых украшений от праздничного женского головного убора (уцелел почти полный набор вещей). Светозарная цветовая гамма украшений, особенно «магия золотая, олицетворяла земное богатство и знатность; вместе с тем золото знаменовало стихию солнечного света и божественную энергию.

   Культура Рязани и других городов Руси -- это единая система, несмотря на то, что около середины XII в. усложняется сословная структура населения, дифференцируется его производственная деятельность. Хотя имущественное и социальное расслоение обозначается гораздо резче, чем в предшествующую эпоху, размежевание знати с демократическими кругами углубляется -- резкого антагонизма между разными общественными группами не наблюдается, что не исключало возникавших противоречий. Социальное расслоение почти не отразилось в топографии города: боярские дворы и усадьбы ремесленников соседствуют друг с другом, хотя аристократические и церковные владения обнаруживают ÿвное тяготение к прибрежной части Рязани, ее «набережной». В городе преобладало среднеимущее ремесленно-торговое население, а число богатых было невелико. Как «первые люди», так и «черные» сплачивались на духовной основе христианства при сохранении и в глубинах сознания, и в ритуальной практике вплоть до XX в. сильнейших архаических пластов, уходящих корнями в отдаленнейшие времена. Но дело в том, что суеверия и магические действа, фольклорные начала в культуре, тяга к светским празднествам, связанным с ÿзыческой обрядностью, были присущи и верхам и низам общества. Разумеется, при усложнившейся сословной структуре, когда город создавал новое общество из разнообразных социальных элементов, сосуществовали и разные уровни культуры, в целом более разветвленной и многогранной. Но тем не менее между интеллектуальной элитарной культурой даже высших представителей клира, светской дружинной и простонародной мифо-поэтической культурами не было непроницаемых перегородок. Так, произведения художественного ремесла Рязани служат важным источником для изучения коллективного сознания не только бояр и профессиональных воинов, но и любого человека той эпохи, в воззрениях которого совмещались церковная ортодоксия и представления о мире, близкие народным верованиям. Например, на серебряном браслете-обруче из клада, найденного во «дворе воеводы», сцены скоморошьих игрищ переносят нас в мир ÿзыческой старины, рисуют «служения идольские», может быть, приуроченные к аграрным празднествам. Самый темный крестьянин из «медвежьего угла», сохраняя ÿзыческие традиции предков, веру в оберегающую силу всевозможных талисманов, постепенно приобщался к истинам христианства, несмотря на весьма своеобразное их усвоение.

МИКРОМИР ВЕЩИ

Шедевры рязанских мастеров золотых и серебряных дел -- свидетельство технического и художественного расцвета городского ремесла XII--XIII вв., высокого уровня русских златокузнецов, в совершенстве владевших техникой перегородчатой эмали на золоте, создававших изощренные узоры с использованием зерни и скани, украшавших изделия вставками из драгоценных камней и жемчужными обнизями, что придавало их произведениям светозарную красоту. Яркий пример их искусства -- клад золотых украшений, найденный при раскопках на Старорязанском городище летом 1992 г. Он позволил реконструировать великолепный головной убор знатной владелицы узорочья [7].

Типология древнерусских украшений, техника их изготовления достаточно хорошо изучены. Но клады, подобные старорязанским, дают и другую информацию, позволяющую выявлять символические и этические начала, заложенные в произведении. Средневековый художник, вкладывая в свою работу великое терпение и прилежание, в первую очередь ценил духовную красоту вещи, равнозначную божественно прекрасному. По его представлениям, он только подчинял материал изначально заданной Богом форме, а в создаваемых образах выражал коллективные мысли своей эпохи, в которых не последнее место занимали ÿзыческо-христианские фольклорные мотивы. При существовавшей в обществе единой христианской системе коммуникации и миропонимания менталитет различных социальных и профессиональных групп имел свою специфику, что, естественно, не привлекало внимания советских историков. Духовно-психологическая природа личности-микрокосма, в том числе глубинные истоки творчества средневековых мастеров, оставались непонятыми ввиду господства вульгарного социологизма и воинствующего атеизма. При этом упускалось из виду, что, по воззрениям средневековья, все сотворенное Всевышним, совершенно и, следовательно, одним из признаков сверхземного происхождения рукотворной вещи ÿвляется ее зримая красота. Отсюда -- стремление к совершенству воплощения, редкостный дар тщательной отделки, когда преобладает одно стремление -- сделать как можно лучше. Так возникал шедевр -- изделие, доведенное до высшей степени артистизма.

Слова В. И. Вернадского, что «победа какого-нибудь научного взгляда и включение его в мировоззрение не доказывают еще его истинности», в полной мере применимы к истории и археологии. На основе исследования только одного города сделана попытка показать, какими сложными и кружными путями мы движемся к познанию прошлого. При междисциплинарном подходе к изучению древней Руси, когда подвергаются сомнению казавшиеся еще вчера нерушимыми догматы, роль арехологии с ее практической неисчерпаемостью материалов будет неизменно возрастать.

Песенный фольклор Рязанской области - первая часть

Рязанские земли, в силу сложившейся истории сочетают разнородные в музыкальном отношении слои песенного фольклора. Характерные для Рязанщины, в основном ансамблевые формы бытования песен многих жанров отличаются развитым богатым многоголосием с различными стилевыми чертами. Это нашло отражение в записях, вошедших в данную публикацию. Она не ÿвляется подробным исследованием народно-песенного искусства тех районов, в которых были найдены незаурядные многоголосные певческие «артели», исполнившие подлинные шедевры певческой культуры Рязанского края. Эта публикация включает лишь отдельные образцы песен разных жанров: календарных, свадебных, хороводных и плясовых, а также лирических протяжных песен. Записанные в Касимовском, Скопинском и Ухоловском районах от этнографических ансамблей, они дают ÿркое представление о богатстве многоголосного их исполнения мастерами-певцами, сохранившими до нашего времени удивительное своеобразие песенного фольклора края «Рязанских раздолий».