Компьютерная революция

Естественно, что мышление, сознание, деятельность, межличностные  и групповые отношения, формирующиеся  в информационно насыщенной среде, в мире компьютеров, видеофонов, супертелевизоров и т. д., а также поведение людей  серьезно трансформируются. Эти трансформации  приобретают качественный характер, причем воздействие современной  ИТ на разные поколения и возрастные когорты зависит от уровня информационной восприимчивости, который в с очередь определяется всей системой предшествовавшего ИКР воспитания, образования, профессиональной подготовки и житейского опыта. Ясно, что для разных поколений такие системы различны, и новые информационные семена произрастают на различных, если можно сказать, социально-культурных почвах.

Как показывают исследования Ш. Теркл, дети, вырастающие в тесном общении с компьютерами и электронными игрушками, в психологическом, морально-духовном и мировоззренческом плане довольно существенно отличаются как от своих  некомпьютеризированных сверстников, так и от детей предшествующих поколений. Речь идет не только о навыках  владения вычислительной техникой, но об изменениях фундаментальных духовно-культурных структур, понятий и представлений. Дети компьютеризованного поколения, которых японский профессор Маруама  по аналогии с интеллектуальными  компьютерами назвал пятым поколением, имеют совершенно особое представление о жизни и смерти, об одушевленности людей и животных и компьютеров, иначе организуют свое время, свой внутренний мир, развивают свои интеллектуальные способности не просто быстрее и разностороннее, но в ином социально-временном измерении. Исследуя усвоение японскими студентами новых знаний при помощи компьютеров, Маруама указал, что они в состоянии в течение 8 часов напряженной работы с компьютером “проглотить” содержание нескольких книг в среднем по 300 страниц каждая. Это оказывается возможным благодаря тому, что запрограммированные соответствующим образом компьютеры позволяют уплотнять информацию, представлять ее в графическом виде, устранять повторы и облегчают сверхскоростной поиск информации в различных текстах. Поэтому молодежь пятого поколения в течение двух последующих десятилетий сможет сделать гигантский интеллектуально-образовательный рывок и существенно оторваться от своих сверстников в некомпьютеризированных странах.

В этой связи особого внимания заслуживают хакеры, или, как их называл  Вейценбаум, одержимые программисты. Вряд ли можно найти другую технологию, которая могла бы конкурировать  с интеллектуальной технологией  с точки зрения привлекательности  и почти гипнотического или даже наркотического влияния на интеллект. В первую очередь это касается программистов, главным образом  профессиональных. Уже компьютерные игры, как показывают исследования, могут увлечь детей и юношей до самозабвения, до полного смешения реального и компьютерного мира и даже вытеснения первого последним. В сфере профессионального программирования это зачастую приводит хакерству, т. е. такому направлению деятельности, когда совершенствование и самосовершенствование  программного продукта становится самоцелью. Преодоление “компьютерного сопротивления”, борьба с ошибками, изобретение новых  алгоритмов, нового программного дизайна, языков и осуществление чрезвычайно  сложных и труднодостижимых целей  в сфере интеллектуализации компьютерной деятельности становится содержанием  всей жизни хакеров. Хотя число хакеров  в мире совсем невелико, но пандемия хакеров может со временем оказаться  столь же опасной и, во всяком случае, столь же быстро нарастающей, как  пандемия СПИДа в мире вирусных заболеваний. Здесь, кстати, уместно сказать и  о компьютерных заболеваниях (вирусах). Это фрагменты программ, введенные  в плохо защищенные базы данных и  знаний, внедренные в чужие файлы, тиражируемые там и способные к изменению смысла, порче других программ или хранимых в компьютерах данных. Некоторые из таких вирусов в порыве компьютерной эйфории создаются хакерами из озорства или в порядке интеллектуального самоутверждения.

3.2. Необходимость  обучения компьютерным технологиям  в России

Принятая в нашей стране программа компьютерной грамотности  мало содействует заполнению возникающей  в этом рывке концептуально-информационной пропасти. Она подобна обучению грамотности  при отсутствии книг, тетрадей, карандашей и т. д. Процессорные средства и компьютеры, которые сейчас направляются в большинство наших школ, являются крайне отсталыми по своим техническим и эксплуатационным характеристикам. Обучение на них, естественно, закрепляет отнюдь не современные и не прогрессивные навыки к простейшему программированию. Но самое главное заключается в том, что школьник, побывавший на уроке компьютерной грамотности, после этого “окунется” в информационную среду, которая отличается по своим принципиальным характеристиками от информационной среды середины столетия. Фактический доступ к домашнему компьютеру, компьютеризованным средствам общения и взаимодействия для него отрезан просто из-за того, что для большинства людей в нашем обществе домашние компьютеры представляют экзотическое явление, тогда как в США, Японии и странах Западной Европы, ряде государств Юго-Восточной Азии и Латинской Америки, Канаде и Австралии.

В информационных обществах  компьютеры в учебных заведениях и в домашних условиях практически  общедоступны. В соединении с неограниченным доступом к любой научной и учебной литературе, научной периодике, к библиотекам программ и базам знаний, дополненные множительной техникой и аудиовизуальными системами обучения, они превращаются в самостоятельную и мощную инфраструктуру действительно всестороннего интеллектуального развития. Начиная с самого раннего детства, новое компьютерное поколение погружается в систему не только традиционных, но и новых компьютерных игр. Они требуют находчивости, изобретательности, умения мгновенно принимать решения. Ребенок, взаимодействующий в процессе игры с компьютером, видит в нем партнера, чутко реагирующего на его индивидуальные особенности. Этот партнер является творческим “двойником”. Компьютер можно перепрограммировать, игру усовершенствовать. Теркл рассказывает в своей книге о негритянском мальчике, не воспринимавшем арифметику, но обожавшем джазовую музыку и ритмические танцы. Научившись играть с компьютером, он придумал игру, в которой цветные шарики под роковую мелодию совершали симметрические движения, и таким образом научился решать довольно сложные уравнения, отождествляя переменные с типами движений, скоростями, расположением шариков и т. д. Многочисленные исследования показывают, что информационная технология, соединенная с аудиовизуальными средствами, телевизором, дисплеем, телевещанием т. д., создает целый мир поведенческих моделей, которые постоянно, ежедневно в быту и на работе окружают человека и программируют его деятельность во все возрастающем масштабе. Поэтому можно уже говорить о том, что в недалеком будущем мы столкнемся с шестым поколением. Если пятое поколение, согласно М. Маруаме, - это поколение молодежи, научившейся благодаря компьютерам использовать для достижения социальных, инженерных и иных целей гигантские объемы научной, деловой и вообще ïîëåçíîé информации, то шестое поколение - это когорта людей, выросших и воспитанных в совершенно иной информационно насыщенной среде, отличающейся от вселенной Гутенберга, основанной на цивилизации типографских станков, традиционных библиотек, радио и телефонов, в такой же мере, как последняя отличалась от вселенной рукописных текстов, и эта последняя - от вселенной и соответственно цивилизации, основанной на устной передаче информации.

Гизо в своей “Истории цивилизации во Франции” говорил  о том, что человек средневековья, перенесенный в XIX в., совершенно не мог  бы понять образ жизни, мышление и  обычаи этого столетия. Верно также  и обратное, и это подтверждается гигантскими трудностями в исследовании и интерпретации средневековой  культуры. Потребовалось далеко продвинуть современную герменевтику, чтобы  духовно-культурные процессы и способы  деятельности предшествовавших эпох и  цивилизаций стали нам более  или менее понятными. Для образования  такого духовно-культурного разрыва  между эпохами и поколениями  потребовалось несколько столетий. Разрыв, который будет отделять поколения  людей, родившихся после второй мировой  войны, от пятого поколения в странах, находящихся в точке роста  информационной цивилизации, происходит уже сейчас. Внутри этих стран, в  их собственном информационно-культурном и технологическом ареале, он будет  преодолен отчасти механизмами  образования и переподготовки, отчасти, а к концу столетия почти полностью, путем биологической смены поколений  в рамках новой информационной культуры.

Появление новых информационно-технологических  возможностей не означает в то же время, что все они будут реализованы. Одна из этих возможностей - концептуальная, общеинтеллектуальная, образовательная  однородность общества. В действительности же такая возможность, хотя и в  меньшем масштабе, возникла уже с  изобретением книгопечатания и резко  усилилась с появлением таких  средств связи, как радио и  телевидение. Кризис социальных утопий XIX и XX вв., крушение иллюзии социально  однородного общества подводит нас  к пониманию того, что и в  информационном обществе в рамках пятого и даже шестого поколений будут  существовать более или менее  значительный перепады и духовно-культурные разрывы, интеллектуальные, образовательные, этнокультурные, мировоззренческие и другие диссонансы. Более того, некоторые из таких разрывов могут даже увеличиться. В современной литературе немало говорится о компьютерном одиночестве, об информационно-технологической самоизоляции индивида. Замыкаясь в рамках современного радиовещания, телематики, в компьютеризированных системах связи и обработки данных, человек может постепенно изолироваться от непосредственного и живого общения с другими членами общества. Вряд ли серьезно можно говорить, что это приведет к распаду общественных связей. Но бесспорно, что подобные процессы уже сейчас становятся некоторой, хотя и не вполне прорисованной, реальностью. Их можно оценивать как позитивные и негативные последствия ИКР. Но они, несомненно, должны учитываться как мощные факторы формирования новых личностных ориентаций, духовно-культурных ценностей, установок и форм поведения.

Что же касается шестого  поколения, то здесь дело может оказаться  куда сложнее. Речь будет идти уже  не о разрыве между поколениями  в данном обществе, а о духовной, концептуальной, культурной и деятельностной пропасти, отделяющей информационно  насыщенные цивилизации от стран  и народов, пошедших не по пути научно-технологического прогресса, а по пути культурной, цивилизационной  и концептуальной самоизоляции, по пути утверждения своего “особого”, неповторимого, этнокультурного предопределенного  пути, который может вести только к необратимой отсталости.

Уместно спросить, не будет  ли означать возникновение шестого  поколения деиндивидуализацию ныне существующих культур. Я убежден, что  по самому смыслу исторического процесса такое предположение ошибочно. Интернационализация  и гомогенизация культур различных  стран и народов, уже вступивших на путь информатизации общества, - реальный процесс и прекрасно иллюстрируется культурными процессами в объединяющейся Западной Европе. Возникающая и развивающаяся  социально-экономическая конфедерация западноевропейских стран уже стала  реальностью. Информационная технология позволяет сближать и в известных  границах интернационализировать культуры, имеющие глубокие исторические, нравственные, религиозно-философские и мировоззренческие  корни, но это не означает деиндивидуализацию и полную акультурацию. Речь в действительности идет о переходе целой семьи европейских  культур вместе с культурой США, Японии и некоторых других азиатских  стран на новую ступень исторического  развития, где их своеобразие не исчезнет, а может быть, даже сохранится и усилится, но на совершенно другой платформе - на платформе информационной цивилизации.

Другая проблема, связанная  с переходом к пятому - шестому  поколению, касается еще более глубоких культурно-трансформационных процессов, и о них следует сказать  особо. Но прежде чем перейти к  проблеме, я считаю необходимым отметить следующее. Культурные и социальные трансформации, сопровождавшие великие  социально-технические революции  прошлого, были стихийными. Никто не планировал, не предсказывал и не направлял  их течение сознательно и заранее. Ни одному мыслителю не удалось присутствовать при зарождении и формировании зрелой культуры нового типа, ибо такие  процессы были ñëèøком длительными  для одной жизни. Уникальность нашей  эпохи состоит еще и в том, что сжатая пружина времени позволяет  сейчас на стыке двух поколений не только проследить процесс возникновения  и формирования информационных культур, но и понять, что в экстремальных условиях отставания общество должно вполне сознательно содействовать становлению таких культур. Культурная самоизоляция и противопоставление культурного традиционализма культурным трансформациям может послужить прологом для превращения некоторых современных культур в недалеком будущем в чисто музейное достояние.

4. Будущее вычислительной  техники

4.1. Загадка человеческого  мозга

Умножить в уме два  многозначных числа или запомнить  несколько телефонных номеров для  человека очень трудно. С другой стороны, понять смысл предложения (несмотря на грамматические ошибки), уловить, где оканчивается по смыслу определенный кусок информации, или узнать человека, с которым не встречался 20 лет, для  нас - это не ïðîáëåìà. Компьютер  же в большинстве случаев подобные задачи выполнить не может. Там, где  речь идет о распознавании оптических или акустических образов, способности  самостоятельного обучения, воспоминания по ассоциации, даже самые современные  компьютеры не могут составить конкуренцию  мозгу человека.

Обработка информации и знаний в мозге, по-видимому, является параллельным процессом. Мозг предстает перед  нами как огромная сеть взаимосвязанных  клеток - нейронов. Место сосредоточения запоминаемой информации и знаний, равно как и место и способ их обработки, нам пока неизвестны. Мы знаем лишь, что элементы мозга  работают в миллион раз медленнее, чем микроэлектронные чипы. Нейронные  сети работают без процессоров, программ, управляющих единиц и тактовых импульсов. И работают очень хорошо. Поэтому  специалисты в области вычислительной техники интересуются мозгом.

Мозг - высокопараллельная, многопроцессорная система, которая  складывается примерно из 14 млрд нейронов, соединенных в огромную и сложную  трехмерную структуру, в которой  каждый нейрон имеет до 30 000 соединений с другими нейронами. Если на каждом соединении реализуется за секунду  только одна переключательная операция, то весь мозг теоретически сможет выполнить 10 биллионов операций за это же время. Время переключения нейрона определяется миллисекундами. Вопреки этому сложные  лингвистические и распознавательские задачи мозг решает за секунду, т. е. за несколько шагов вычислений. Компьютер  же растягивает решение таких  задач на миллионы шагов.

Другим ограничением мозга  является то, что нейрон может послать  другому нейрону только несколько  битов информации. Объем информации ограничен, нейроны не имеют возможности  обмениваться сложными символами.

Выходит, что наши знания зависят от множества соединений между нейронами. Благодаря им мы понимаем родной язык, правильно планируем  свое поведение, подытоживаем факт и распознаем образы. Сегодняшние супер-ЭВМ работают на уровне развития пятилетнего ребенка. Мозг и компьютер действуют разным способом. Парадоксом является то, что для моделирования мозга в реальном масштабе времени требуются тысячи мощнейших супер-ЭВМ, а с другой стороны, для моделирования арифметических вычислений и супер-ЭВМ были бы необходимы миллиарды людей.