Сроки исковой давности

Итак, согласно действующему российскому гражданскому законодательству исковая давность может применяться только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения решения судом. В процессе практического применения данной нормы ГК РФ возникают, по крайней мере, три вопроса, различные варианты решения которых предлагаются в цивилистической литературе и судебной практике:

1) кого следует считать стороной в споре (то есть вопрос о субъекте, уполномоченном делать заявление о применении исковой давности);

2) о времени (процессуальном сроке), в течение которого можно сделать заявление;

3) о форме заявления.

Согласно п.4 Постановления пленумов ВС и ВАС РФ от 12, 15 ноября 2001 г. № 15/18 стороной в споре, наделенной законом правом заявлять о применении исковой давности, являются истец либо ответчик (стороны в деле); третьим лицам, как заявляющим, так и не заявляющим самостоятельных требований относительно предмета спора, право делать заявления о пропуске срока исковой давности не предоставлено. В некоторых теоретических исследованиях данная точка зрения подвергнута обоснованной критике*(25), поскольку допускает смешение материально-правового понятия "сторона в споре" ("сторона спорного правоотношения") и процессуального понятия "сторона в деле".

Учитывая, что в российской правовой системе исковая давность относится к институтам материального права, при толковании понятия "сторона в споре" следует руководствоваться материально-правовыми нормами. Право заявлять о пропуске срока исковой давности должно быть предоставлено участникам (сторонам) спорного материального правоотношения, которые далеко не во всех случаях могут выступать истцом либо ответчиком в суде (эти лица довольно часто, особенно в спорах, вытекающих из договоров со множественностью лиц на стороне кредитора либо должника, привлекаются в процесс в качестве третьих лиц на стороне истца или ответчика, как заявляющих, так и не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, поскольку решение суда по делу может повлиять на их права и обязанности по отношению к истцу или ответчику). Следует согласиться с мнением А.П. Сергеева, который считает недопустимым предоставлять право заявлять о применении исковой давности третьим лицам, не заявляющим самостоятельных требований относительно предмета спора, выступающим на стороне истца, поскольку они не имеют материальной заинтересованности в применении исковой давности и в подавляющем большинстве случаев участниками спорного материального правоотношения не являются[98].

В соответствии с п.2 ст.199 ГК РФ уполномоченный субъект имеет право сделать заявление о применении исковой давности до вынесения судом решения по делу. Данное правило трактуется в литературе и правоприменительной практике достаточно однозначно: под решением по делу следует понимать решение суда первой инстанции. При этом заявление может быть сделано как в предварительном судебном заседании (ч.6 ст.152 ГПК РФ, ч.2 ст.136 АПК РФ), так и в процессе судебного разбирательства (ч.1 ст.35 ГПК РФ, ч.1 ст.41, пп.10 ч.2 ст.153 АПК РФ).

В случае отмены решения и направления дела на новое рассмотрение в тот же или другой суд все процессуальные действия, в том числе и заявление о применении исковой давности, должны быть совершены заново. Поэтому в ходе нового рассмотрения дела суд не вправе принимать во внимание ранее сделанное заявление о пропуске давностного срока, а также предлагать сторонам давать объяснения и представлять доказательства, связанные с пропуском срока исковой давности. В связи с изложенным спорной представляется позиция С. Сарбаша, утверждающего, что "суду при повторном рассмотрении дела следует применять нормы ГК РФ об исковой давности и в тех случаях, когда ответчик не заявляет о применении исковой давности вторично, при условии, что такое заявление было сделано им до вынесения отмененного впоследствии решения суда", хотя ответчик не лишен возможности отказаться от применения исковой давности.

Не менее актуальным является вопрос о возможности отзыва заявления о пропуске исковой давности при рассмотрении дела в апелляционной и кассационной инстанциях в любой предусмотренной законом форме (как непосредственно, так и косвенно, например, при заключении мирового соглашения). Обоснованным представляется положительное его решение, поскольку оно в полной мере соответствует принципу распоряжения субъектами гражданского права принадлежащими им субъективными материальными гражданскими правами (в данном случае - правом заявить о применении исковой давности) своей волей и в своем интересе.

Действующее гражданское законодательство не устанавливает каких-либо специальных требований к форме заявления о применении исковой давности. Поэтому оно может быть сделано в любой форме, которая допускается процессуальным законом (устной, с занесением необходимых сведений в протокол судебного заседания, либо письменной - посредством составления отдельного документа либо включения в качестве составной части в отзыв на исковое заявление). Единственное требование к заявлению о применении исковой давности заключается в том, чтобы из содержания документа либо из устного заявления стороны в деле однозначно следовало намерение использовать ссылку на исковую давность в качестве возражения против заявленных исковых требований.

3.3 Последствия истечения срока исковой давности

Последствия истечения исковой давности как в зарубежном, так и в российском праве всегда привлекали внимание правоведов. Основной вопрос, вызывавший непрекращающиеся дискуссии, сводился к судьбе субъективного права, в отношении которого в связи с истечением исковой давности утрачивалась возможность судебной защиты путем предъявления соответствующего иска. По этому вопросу мнения исследователей разделились на две противоположные позиции. Существо одной из них состояло в том, что исковой давностью погашается право на иск в материальном смысле, но не само субъективное гражданское право[99]. Исследователи, придерживающиеся противоположной позиции, считали, что истечение исковой давности прекращает, помимо права на иск в материальном смысле, также и само субъективное право[100]. Следует заметить, что приверженцы каждой из упомянутых позиций проявляли большое разнообразие в подходах к обоснованию избранной позиции.

Анализ дискуссий по рассматриваемому вопросу позволяет выявить, что при обосновании своих позиций исследователи неизбежно затрагивали вопрос о содержании субъективного гражданского права, и, как представляется, именно это обстоятельство делало дискуссии по этому вопросу настолько же бесконечными, насколько бесконечны дискуссии о содержании субъективного права. Но если неисчерпаемость дискуссий о содержании субъективного права предопределяется тем, что само понятие субъективного права относится к числу основных исходных положений теории права и в правовых нормах раскрыто быть не может, то применительно к закрепленному в правовых нормах институту исковой давности возможность достаточно убедительного решения вопроса о последствиях ее истечения, думается, все же существует. Попытаемся дать ответ на вопрос о последствиях истечения исковой давности на основе анализа современного российского гражданского законодательства.

Заметим сразу, что обоснование ответа на поставленный вопрос оказывается зависящим от того, о защите какого субъективного права идет речь - вещного или обязательственного. Начнем с рассмотрения вопроса о влиянии истечения исковой давности на судьбу субъективного вещного права. Представляется вполне очевидным, что с истечением исковой давности это право не прекращается. Особенностью вещного права является то, что оно, в отличие от обязательственного, может быть осуществлено путем собственных действий управомоченного лица в отношении вещи. Субъективное вещное право включает в себя правомочия владения, пользования и распоряжения вещью (например, право собственности, право хозяйственного ведения или оперативного управления) либо отдельные из указанных правомочий (например, сервитут, право пожизненного наследуемого владения, право бессрочного пользования).

Согласно ст. 195 ГК исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. Защита нарушенного права "по иску" предполагает возбуждение потерпевшим искового производства в суде, поэтому по общему правилу вопрос об исковой давности и последствиях ее истечения возникает лишь в случае, когда потерпевший обращается к судебным органам за защитой его нарушенного субъективного права, желая с помощью государства принудить правонарушителя к надлежащему поведению. Возможность же защитить нарушенное право посредством допустимой самозащиты (ст. 14 ГК) каким-либо сроком не ограничена. Другое дело, что с помощью самозащиты субъективное право может быть в должной мере защищено лишь в случае, когда оно является вещным, поскольку при нарушении вещного права предъявление иска к правонарушителю не является абсолютно неизбежным. Так, вместо предъявления виндикационного иска собственник вещи вправе путем допустимого, с позиций ст. 14 ГК, использования физической силы отобрать ее у незаконного владельца либо завладеть своей вещью вообще без применения физической силы, выбрав благоприятный для этого момент.

Следует обратить внимание, что требования о защите двух из трех правомочий, входящих в состав субъективного вещного права, - правомочия пользования и правомочия распоряжения - в силу ст. 208 ГК вообще не подвержены действию исковой давности, следовательно, о прекращении этих правомочий в связи с истечением исковой давности не может быть и речи, если нет оснований для прекращения вещного права, составной частью которого являются такие правомочия. Действие исковой давности распространяется только на возможность получения судебной защиты нарушенного правомочия владения[101].

Окончательный и, как представляется, наиболее убедительный ответ на вопрос о судьбе субъективного вещного права после истечения срока исковой давности позволяет дать п. 4 ст. 234 ГК, где установлено, что течение срока приобретательной давности в отношении вещей, находящихся у незаконного владельца, из владения которого они могли быть истребованы в соответствии со ст. 301 и 305 ГК, начинается не ранее истечения срока давности по соответствующим требованиям. Поскольку право собственности у незаконного владельца возникает лишь в порядке приобретательной давности (п. 1 ст. 234 ГК), то до этого момента, в том числе и по истечении исковой давности по виндикационному требованию, право собственности на вещь сохраняется у невладеющего собственника.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что субъективное вещное право сохраняется (хотя и в ослабленном с точки зрения возможности его защиты состоянии) и после истечения исковой давности. Попутно следует заметить, что применение ст. 234 ГК в аспекте взаимодействия института приобретательной давности с институтом исковой давности вызывает непростые вопросы (например, о том, можно ли добросовестно владеть как своей собственной вещью, в истребовании которой собственнику отказано лишь в связи с истечением исковой давности).

Перейдем к действию исковой давности в отношении субъективного обязательственного права. Поскольку объектом субъективного обязательственного права (права требования) управомоченного лица (кредитора) является действие обязанного лица (должника), а субъекты гражданского права не обладают властными правомочиями в отношении друг друга, нарушенное обязательственное право не может быть защищено путем самозащиты (например, нельзя путем насильственных действий отобрать у должника сумму долга). Для защиты обязательственного права необходимо предъявление иска, и если возможность получения судебной защиты утрачена, такая утрата по своему экономическому значению оказывается, по существу, тождественной утрате самого субъективного права. Как же выглядит юридическая судьба субъективного обязательственного права после истечения исковой давности? Для ответа на этот вопрос обратимся к нормам ГК.

Анализ поставленного вопроса начнем со ст. 206 ГК, согласно которой должник, исполнивший обязанность по истечении срока исковой давности, не вправе требовать исполненное обратно, хотя бы в момент исполнения указанное лицо и не знало об истечении давности. На эту норму часто ссылаются в подтверждение того, что субъективное право после истечения исковой давности сохраняется[102]. Представляется, однако, что содержание ст. 206 ГК в большей степени подтверждает обратное. Во-первых, если бы субъективное право и соответствующая ему обязанность сохранялись, то зачем бы потребовалось законодателю специально указывать, что исполненное не может быть истребовано обратно? Недопустимость обратного истребования исполнения, произведенного во исполнение существующей обязанности, является общим правилом гражданского права (например, п. 4 ст. 453 ГК). А вот если субъективное право требовать от должника исполнения соответствующей обязанности прекратилось, то необходимость установления правила ст. 206 ГК становится понятной, так как без него мог бы возникнуть вопрос о возврате неосновательно полученного.

Следует также обратить внимание, что запрет обратного истребования в ст. 206 ГК действует независимо от того, исполнена обязанность должником с осознанием им факта истечения исковой давности или без такого осознания. Отсюда следует, что факт истечения исковой давности сам по себе имеет юридическое значение, а цель ст. 206 ГК состоит в том, чтобы устранить последствия этого факта. Так, если должник исполняет существующую обязанность, то вряд ли имеет значение, знает ли он об истечении исковой давности; если же обязанности не существует, а должник исполняет ее, думая, что она существует, то, не будь ст. 206 ГК, возможна была бы постановка о недействительности произведенного исполнения в соответствии со ст. 179 ГК как сделки, совершенной под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение (в данном случае - заблуждения относительно природы сделки, поскольку исполнение должного и предоставление недолжного представляют собой разные по своей правовой природе действия).

Обратимся к ст. 1109 ГК, где говорится о неосновательном обогащении, не подлежащем возврату. В этой норме имущество, переданное во исполнение обязательства по истечении срока исковой давности, объявляется не подлежащим возврату в качестве неосновательного обогащения наравне с такими видами неосновательного обогащения, как имущество, переданное во исполнение обязательства до наступления срока исполнения (то есть в момент передачи имущества правовые основания для этого отсутствовали); денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средства к существованию; имущество, предоставленное во исполнение несуществующего обязательства. Нетрудно видеть, что значение ст. 1109 ГК состоит в том, что она создает специальный правовой статус для определенных видов неосновательного обогащения - не будь этой нормы, указанное в ней имущество подлежало бы возврату как неосновательно полученное в соответствии с общим правилом ст. 1102 ГК, но благодаря ст. 1109 ГК это неосновательное обогащение, оставаясь неосновательным, получает особый статус - оно не подлежит возврату. Таким образом, из ст. 1109 ГК можно сделать вывод о том, что переданное во исполнение обязательства по истечении исковой давности имущество законодатель считает переданным без правовых оснований и, вводя правило ст. 1109 ГК, он лишь создает препятствия для обратного истребования полученного. Поэтому ст. 1109 ГК, как и ст. 206 ГК, скорее указывает на прекращение субъективного права после истечения исковой давности, чем на его сохранение.