Россия стояла в стороне от
этого общеевропейского развития. Правда,
в начале своей истории русские славяне,
как известно, находились в сношениях
через Киев с Византией и через Новгород
- с Западом, но затем татарское нашествие
и владычество отрезало нас от всей культурной
Европы на много столетий. Вследствие
этого развитие нашего гражданского права,
за сравнительно немногими исключениями,
шло совершенно «самобытно». Естественно,
что эта самобытность к тому времени, когда
дверь в Западную Европу оказалась снова
открытой, обнаружила нашу отсталость.
Для устранения этой отсталости, для приобщения
к западноевропейскому правовому опыту
мы оказались вынужденными прибегать
к постоянным заимствованиям. Уже в Уложении
царя Алексея Михайловича 1649 г. мы имеем
много взятого из Литовского статута.
Законодательство Петра Великого пытается
переливать чужеземное большими массами;
известно, что он пришел было даже к мысли
о полной переделке Шведского уложения
в Русский кодекс. Благодаря всем этим
нововведениям и возвращениям к старому,
благодаря многочисленным и бессистемным
указам, которые в течение XVIII века пытались
дополнить и исправить Уложение 1649 г.,
состояние гражданского права у нас было
еще более хаотическим, чем в странах Западной
Европы. На всем протяжении XVIII века тянутся
непрерывные комиссии, имевшие своей задачей
привести наше законодательство в сколько-нибудь
стройную систему. Одним из них предлагалось
только привести в систематический вид
законодательство действующее, другим
- составить кодекс совершенно новый. Но
все эти комиссии оставались одинаково
безрезультатными, и в XIX век Россия вступала
с той же задачей, которая стояла и перед
другими европейскими странами, - задачей
кодификации.
Но о том, как и в какой мере
была разрешена эта задача, мы скажем несколько
далее; здесь же мы остановимся на другой,
принципиально важной стороне вопроса.
Возникнувшая в начале XIX века
историческая школа во главе с Савиньи
в противоположность господствовавшей
дотоле школе естественного права выставила
учение о том, что право является продуктом
не произвольной воли законодателя, а
созданием «народного духа». Как язык
или нравы, так же точно и право развивается
из глубины народного духа в тесной связи
со всей исторической судьбой данного
народа. Говоря иначе, право, с точки зрения
исторической школы, есть явление глубоко
национальное.
С той поры и вплоть до настоящего
времени идея национальности в праве,
в частности в гражданском праве, не сходит
со сцены, питаясь тенденциями национального
возрождения, национального объединения
или национального величия, которыми вообще
так богат был XIX век в области политики.
В Германии в особенности эта идея вызвала
усиленное внимание к изучению германского
права и появление того течения, которое
носит название германизма. Если еще в
лице его первых представителей (Эихгорн
и др.) германизм выступал с довольно мирным
научным характером, то потом, около половины
столетия, он заметно проникся воинствующим
духом исключительности и нетерпимости.
Описанная выше рецепция римского права
стала признаваться огромным историческим
несчастием немецкого народа, задавившим
его самостоятельное юридическое творчество
и извратившим его естественное развитие.
Во имя национального возрождения в праве
стали требовать освобождения от ига римского
права, и вся германская юриспруденция
распалась на два враждующих лагеря - германистов
и романистов. Правда, к концу столетия
борьба утратила свой острый характер,
тем не менее идея национальности продолжает
еще играть роль, когда заходит речь о
сравнительной оценке тех или других норм.
Сплошь и рядом в таких случаях тот факт,
что та или другая норма национальна, выставляется
как доказательство ее преимущества, ее
дальнейшей непререкаемости с точки зрения
de lege ferenda. Когда, например, был опубликован
в 1888 г. первый проект Германского уложения,
он был встречен жесткой критикой именно
с этой точки зрения, и, в частности, один
из виднейших германистов - О.Гирке - прямо
взывал к немецкому народу: «Das deutsche Recht
ist in Gefahr. Sehe die Nation, dass es nicht Schaden nehme!»2. Подобные же голоса раздаются
и у нас по поводу нашего проекта Гражданского
уложения. Как некогда Карамзин погубил
проект Сперанского, обвинив его в подражании
Кодексу Наполеона, так и в настоящее время
выдвигают против проекта обвинение в
космополитизме3. Ввиду всего этого естественно
отдать себе отчет в том, в какой именно
мере идея национальности может иметь
значение при оценке юридических норм.
Прежде всего, подтверждается
ли учение Савиньи и исторической школы
о национальном характере праворазвития
данными подлинной человеческой истории?
Уже набросанный выше краткий и схематический
очерк этой истории стоит во многих отношениях
в полном противоречии с этим учением.
Прежде всего, кажется непонятным, с точки
зрения этого учения, такое крупное явление
европейского праворазвития, как рецепция
римского права. Каким образом могло случиться,
что право умершего народа после значительного
промежутка времени было воспринято другими
народами, живущими в совершенно иных
условиях и пережившими совершенно иную
историческую судьбу? Историческая школа
пыталась выйти из затруднения ссылкой
на то, что римское право было усвоено
деятельностью немецкой юриспруденции
и, таким образом, само вошло в немецкое
народное правосознание. Но очевидно,
что такой ответ не устранял зияющего
противоречия, и понятно, если многие германисты,
как было указано, пришли к мысли о том,
что рецепция римского права была извращением
народного праворазвития, национальным
бедствием; такой вывод, с точки зрения
идеи национальности, является единственно
логическим.
И, тем не менее, он не может
быть признан правильным. Мы видели выше,
какие причины вызвали эту рецепцию; мы
знаем, что в условиях того времени рецепция
римского права была и исторической необходимостью,
и фактором прогресса. Конечно, под влиянием
этой исторической необходимости и сами
новые народы, в конце концов, выработали
бы для себя свое общее или сходное право;
но в римском праве они нашли уже в значительной
степени готовым то, чего искали. Рецепция
римского права явилась, таким образом,
естественной экономией сил, и с этой точки
зрения она была не историческим несчастием
народов Западной Европы, а, напротив,
богатым наследством. Конечно, подавленные
этим полученным в наследство богатством,
новые народы временами забывали о своих
собственных ресурсах и воспринимали
без критической проверки все, что в римском
праве содержалось, - вместе с совершенным
и несовершенное, вместе с законным и незаконное.
Но вина за эти крайности должна быть возложена
не на римское право и не на рецепцию как
таковую, а на критическую беспомощность
тогдашней юриспруденции - беспомощность,
впрочем, вполне понятную. И в крайностях
этих повинна именно Германия, реципировавшая
римское право in complexu; там, где рецепция
совершалась с большею постепенностью
и сознательностью, например во Франции,
никаких разговоров о национальном бедствии
и т. д. не возникало.
Но рецепция римского права
не была единственным историческим фактом
этого рода. Как увидим далее, даже XIX век
дал разительные примеры подобных рецепций.
Французский кодекс Наполеона получил
широкое распространение далеко за пределами
Франции (Италия, Бельгия, некоторые части
Германии, Царство Польское). Правда, в
некоторых странах он был водворен принудительно
Наполеоном, но любопытно то обстоятельство,
что и здесь он привился настолько, что
сохранился в силе даже после того, как
французское владычество пало: освободившиеся
народы предпочли его старым нормам своего
национального права.
Все это случаи массовой рецепции,
рецепции целых кодексов; случаи же заимствований
отдельных норм прямо неисчислимы. Но
как те, так и другие одинаково свидетельствуют,
что национальность отнюдь не является
в процессе правотворения инстанцией
окончательной, фактором самодовлеющим,
что она сама отступает перед чем-то другим,
более могущественным и высоким.
Против исключительности национальной
идеи в учении исторической школы уже
в 20-х годах XIX столетия решительно восстал
Ганс (в своем сочинении «Das Erbrecht in weltgescyichtlicher
Entwickelung»), который противопоставлял этому
учению ту мысль, что в истории права гораздо
большее значение имеют общие условия
культурного развития: на известной ступени
этого последнего всякий народ имеет приблизительно
одинаковые правовые учреждения. Одинаковые
условия создают, в общем, одинаковые потребности
и одинаковые способы их удовлетворения.
Именно на этой почве стоит известное
учение экономического материализма,
ошибочность которого заключается, во
всяком случае, не в том, что оно игнорирует
национальные особенности отдельных народов.
И чем далее, тем более идея национальности
в праве теряла свой научный кредит. «Жизнь
народов, - справедливо говорит Иеринг,4заключается не в изолированном
сосуществовании; как и жизнь индивидов,
она есть общение, система взаимных соприкосновений
и воздействий враждебных и мирных, система
обоюдных сообщений и заимствований, короче
- охватывающий все стороны человеческого
бытия обмен. Закон, который действует
в мире физическом, действует и в мире
духовном: жизнь есть заимствование извне
и внутреннее усвоение; рецепция и ассимиляция
суть две основные функции, на бытии и
равновесии которых покоится существование
и здоровье всякого живого организма.
Препятствовать заимствованиям и осуждать
организм на развитие «изнутри» - значит
обрекать его на умирание, ибо такое развитие
«изнутри» начинается только у трупа».
«Должны ли мы отказаться от
суда присяжных или от конституционной
формы государственного устройства только
на том основании, что они не нашего национального
происхождения? Но тогда пусть запретят
нам вообще усвоение чужеземной культуры!
Вопрос о правовых учреждениях есть не
вопрос национальности, а вопрос целесообразности,
практической потребности. Никто не будет
искать на стороне того, что в таком же
или лучшем виде он имеет дома, но только
безумный станет отказываться от хины
потому, что она выросла не на его земле».
Национальность есть факт истории,
но не критерий справедливости или целесообразности.
Каждый народ проходит свой жизненный
путь как некоторая особая коллективная
индивидуальность, отмеченная своими
особыми национальными отличиями. Но в
то же время всякий народ ищет одного и
того же - осуществления правды в межчеловеческих
отношениях. Эта же правда едина, и потому
в «народном духе» каждой национальности
важно только то, что имеет этическую ценность.
Эта ценность важна одинаково для всех,
и потому естественно, что, раз найденная
одним народом, она будет усвоена всеми
другими. И счастливы те народы, которые
обогатили мир наибольшим количеством
таких общечеловеческих ценностей.
История гражданского права
по преимуществу свидетельствует о единстве
всемирно-исторического развития и о неустранимой
тенденции народов к взаимному общению
на почве одинаковых правовых норм. Экономический
оборот, составляющий основную материю
гражданского права, не признает национальных
границ и чем дальше, тем больше разливается
по всему миру. Торговый обмен, кредит
и т. д. подчиняются своим собственным
законам, пред лицом которых, подлинно,
несть ни эллин, ни иудей, и под влиянием
этих универсальных законов перестраиваются
законы национальные. Универсализм –
основная историческая линия гражданского
права5.
В современный период в ходе развития
реформ в РФ гражданское право — одна
из основных отраслей права. В ходе реформ
Россия постепенно перешла на нормы гражданского
права, принятые в развитых странах. Действующий
Гражданский кодекс РФ принимался Государственной
Думой по частям: в 1994 (часть первая), 1995
(часть вторая); 2001 (часть третья); 2006 (часть
четвертая). Приняты и иные законы, предусмотренные
ГК и содержащие нормы гражданского права
(законы об акционерных обществах, обществах
с ограниченной ответственностью, о банкротстве,
об авторском праве, патентный закон и
др.).
18 июля 2008 г. Президент РФ Дмитрий
Медведев подписал Указ N 1108 "О
совершенствовании Гражданского
кодекса Российской Федерации".
Указом предусмотрены разработка
концепции развития гражданского
законодательства и внесение
изменений в Гражданский кодекс
с учетом опыта его применения
и толкования судом. Разработка
самой концепции, мер по ее
реализации, а также обеспечение
ее публичного обсуждения возложены
Указом на Совет при Президенте
РФ по кодификации и совершенствованию
гражданского законодательства и Исследовательский
центр частного права при Президенте РФ.
Необходимость разработки данной концепции
обусловлена тем, что за время, прошедшее
с начала 90-х годов прошлого столетия,
в России в основном сложилось экономически,
социально и логически обоснованное и
в целом оправдавшее себя современное
гражданское законодательство. Основой
и ядром этого законодательства стал Гражданский
кодекс Российской Федерации 1994 - 2006 гг.
Гражданский кодекс России прошел проверку
временем, обширной практикой применения
(прежде всего судами) и объективной доктринальной
оценкой. Интересы стабильности гражданско-правового
регулирования и устойчивости экономических
отношений и гражданского оборота в стране
требуют постоянного поддержания основополагающей
роли ГК РФ в системе гражданского законодательства
и бережного сохранения на будущее большинства
его норм. Разработка концепции не предполагает
ни новую кодификацию отечественного
гражданского законодательства, ни подготовку
новой редакции ГК РФ.
Но, вместе с тем, многочисленные, в том
числе серьезные, экономические правонарушения
на стадии становления рыночной экономики,
часто совершающиеся под прикрытием норм
гражданского права, выявили недостаточную
для новых условий завершенность в законе
ряда классических гражданско-правовых
институтов, таких как недействительность
сделок, создание, реорганизация и ликвидация
юридических лиц, законные проценты, уступка
требований и перевод долга, залог и др.
14 сентября 2011 года на
сайте правительства РФ, в «Российской
газете», а затем в иных источниках
был размещен проект изменений
в ГК РФ. Это означает, что данный
документ был внесен в Парламент – Государственную
Думу РФ уже как законопроект. Утверждение
проекта изменений в ГК РФ в качестве закона
ожидается в конце 2012 года.
Непосредственно сам проект
изменений в ГК РФ был подготовлен согласно
вышеуказанной концепции развития гражданского
законодательства.
Основные изменения коснутся
около 1000 статей ГК РФ, так или иначе, изменены
или дополнены большая часть норм, содержащихся
в кодексе, кроме того, появятся десятки
новых статей, например 8 прим 1 или 10 прим
1 и т.п. Некоторые разделы и главы кодекса
будут даны в новой редакции целиком, меняется
не только содержание, но и сами наименования
глав и разделов.
Разработанный законопроект
предусматривает поправки в первую, третью
и четвертую части ГК РФ. По существу это
новая редакция Гражданского кодекса
России. Особенно много изменений содержит
первая часть кодекса, то есть существенно
изменяются общие положения ГК.
Причины реформы:
1. Прошло почти 20 лет с момента
принятия первой части ГК РФ, за это время
сформировались новые сферы деятельности,
возникли отношения хозяйствующих субъектов,
предпринимателей, которые не охватываются
ГК. Появились и введены в экономический
оборот новые объекты гражданских прав,
новые юридические конструкции и фикции,
произошло переосмысление содержания
ряда понятий. Кроме того, российское гражданское
законодательство, как и законодательство
любого другого государства, нуждается
в периодическом обновлении и совершенствовании.
2. Назрела насущная необходимость
остановить процесс размывания гражданского
права, растаскивание его по квази-отраслям
законодательства. Поскольку в России
нет закона об иерархии и статусе законодательных
актов, ГК не занимает какого-то особого
или центрального положения среди всей
массы федеральных законов. Каждый год
законы принимаются буквально сотнями,
поэтому необходимо вновь утвердить статус
ГК РФ в качестве в качестве ядра гражданского
законодательства, содержащего основные
нормы гражданского права. После принятия
обновленного ГК будут отменены или изменены
сотни законов, утратят силу тысячи подзаконных
нормативных актов, таким образом, произойдет
модернизация законодательства, таков,
во всяком случае, замысел разработчиков
ГК РФ, насколько этот план воплотится
– поживем, увидим.