Договор дарения

Кроме того, если взять такой  объект договора дарения, как действия дарителя, то ГК говорит о передаче вещи, о передаче имущественного права (требования) к себе или третьему лицу, об освобождении одаряемого от имущественной  обязанности (п. 1 ст. 572).

Предметом договора дарения  могут выступать любые вещи, не изъятые из оборота, в том числе – деньги и ценные бумаги. Дарение вещей, ограниченных в обороте, не должно нарушать их специального правового режима.

Помимо предмета договора дарения к числу его основных элементов (как и всякого гражданско-правового  договора) относятся также его  субъекты, содержание (права и обязанности  сторон) и форма.

В качестве дарителя и одаряемого по договору дарения могут выступать  любые лица, признаваемые субъектами гражданского права: граждане (физические лица), организации (юридические лица), а также государство (Российская Федерация, субъекты Российской Федерации) и муниципальные образования.

Физические и юридические  лица, участвующие в отношениях, связанных с дарением, должны отвечать общим требованиям, предъявляемым  к субъектам гражданского права  в части их правоспособности и  дееспособности (применительно к  гражданам).

Особенность договора дарения  применительно к его субъектному  составу состоит в том, что  в отношении некоторых субъектов  гражданского права законодательством  установлены запрещения и ограничения  на участие в отношениях, связанных  с дарением.

Во-первых, запрещение дарения (в качестве дарителей) установлено  в отношении законных представителей малолетних граждан и граждан, признанных недееспособными (от имени последних). Как известно, по общему правилу  законные представители малолетних (родители, усыновители или опекуны), а также опекуны граждан, признанных судом недееспособными, могут совершать  от их имени гражданско-правовые сделки. Однако договор дарения отличается той особенностью, что он имеет  своим результатом уменьшение имущества  соответственно малолетних и признанных недееспособными граждан без  всякой компенсации. Данное обстоятельство побудило законодателя изъять из круга  сделок, совершаемых законными представителями указанных лиц, договоров дарения. Исключение составляют случаи дарения обычных подарков, стоимость которых не превышает трех тысяч рублей (такие сделки могут совершаться законными представителями малолетних и недееспособных граждан от имени последних), а также договоры дарения, охватываемые понятием «мелкие бытовые сделки» (такие сделки могут совершаться малолетними в возрасте от шести до четырнадцати лет самостоятельно).

Закон не предусматривает  запрещения дарения в отношении  малолетних и недееспособных граждан (в том числе через их законных представителей) в качестве одаряемых. Если одаряемыми в данном случае выступают  малолетние в возрасте от шести до четырнадцати лет, то такие договоры дарения относятся к числу  сделок, направленных на безвозмездное  получение выгоды, которые, если они  не требуют нотариального удостоверения  или государственной регистрации, могут совершаться указанными лицами – самостоятельно (п. 2 ст. 28 ГК).

Во-вторых, не допускается  дарение работникам социальной сферы (лечебных, воспитательных учреждений, учреждений социальной защиты и других аналогичных учреждений) гражданами, находящимися в них на лечении, содержании или воспитании, супругами и родственниками этих граждан, за исключением обычных  подарков, стоимость которых не превышает  трех тысяч рублей.

В-третьих, такой же запрет (с соответствующим изъятием) действует  в отношении подарков государственным  служащим и служащим органов муниципальных  образований в связи с их должностным  положением или в связи с исполнением  ими служебных обязанностей.

В отношении положений  ГК об этих двух категориях лиц, выступающих  в качестве одаряемых (назовем их «социальные работники» и «государственные служащие»), также выпущено немало «критических стрел» в юридической литературе.

Некоторые видят в соответствующих  положения ГК реальную угрозу практике правоохранительных органов по привлечению  взяточников к уголовной ответственности, т.к. ст. 575 ГК, может оказать влияние и на практику применения уголовного законодательства, в частности, на толкование понятия взятки. Ведь по смыслу этой статьи дарение чиновнику обычного подарка небольшой стоимости (не дороже трех тысяч рублей) во всех случаях является правомерным действием.

Однако, гражданско-правовое регулирование не может затрагивать  публично-правовые отношения, но приходится это делать, поскольку приведенные  суждения явно свидетельствуют об отсутствии надлежащего понимания отличий  между частным и публичным  правом.

А ведь имеется хорошо известная  норма ГК, определяющая предмет гражданско-правового  регулирования, согласно которой к  имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым  и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено  законодательством (п. 3 ст. 2 ГК). Уголовное  законодательство, уголовное право  – отрасль публичного права, и поэтому, конечно же, положения ГК об обычных подарках социальным работникам и государственным служащим не имеют никакого отношения ни к понятию взятки, ни к уголовной ответственности взяткодателей и взяткополучателей^[15].

Кроме того, в сфере публичного права действует целый ряд  законов и иных нормативных актов, определяющих правовой статус государственных  служащих, судей, прокурорских работников, народных депутатов и т.п. Содержащиеся в них запреты, и ограничения  на принятие подарков от иных субъектов  публично-правовых отношений (т.е. в  связи с исполнением служебных  обязанностей) ни в коей мере не затрагиваются  нормами ГК, допускающими так называемые обычные подарки только в гражданско-правовых отношениях.

В-четвертых, не допускается  дарение, за исключением обычных  подарков, стоимость которых не превышает  трех тысяч рублей, в отношениях между коммерческими организациями. Важно подчеркнуть, что в данном случае речь идет именно о запрещении дарения, а не о любых гражданско-правовых договорах и сделках, не содержащих условий о встречном предоставлении со стороны одной из коммерческих организаций, участвующих в соответствующей сделке. Нам уже приходилось отмечать, что в гражданском праве действует презумпция возмездности всякого гражданско-правового договора и что для квалификации сделки между коммерческими организациями (уступка прав требования, перевод и прощение долга и т.п.) как дарения необходимо, чтобы встречное предоставление отсутствовало в обязательствах и сделках соответствующих контрагентов, а не только при совершении конкретной сделки, а также, чтобы из сделки, в положительном смысле, вытекало бы, что она является безвозмездной при явном намерении одной из сторон увеличить имущество контрагента за счет уменьшения своего собственного имущества.

Что касается дарения между  коммерческими организациями, то его  запрещение является совершенно оправданным. Запрещение такого дарения было установлено  исходя из того, что безвозмездные  имущественные отношения между  организациями, само существование  которых порождено целью извлечения прибыли (п. 1 ст. 50), как правило, ненормальны  и могут использоваться в ущерб  интересам их кредиторов и государства.

Представляется уместным привести пример из судебной практики.

Так, Президиум Высшего  Арбитражного Суда Российской Федерации  рассмотрел протест заместителя  Генерального прокурора Российской Федерации на решение от 23.04.98 и  постановление апелляционной инстанции  от 24.08.98 Арбитражного суда города Москвы по делу № А40-8267/98-21-114.

Закрытое акционерное  общество «Дискус» обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к акционерному обществу открытого типа «Донхлебопродукт» о передаче оплаченного товара и взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами.

Между Федеральной продовольственной  корпорацией (далее - корпорация) и акционерным  обществом открытого типа «Промышленно-торговый концерн «Росс» (далее - общество "Росс") заключен договор от 04.12.95 № 189, согласно которому общество «Росс» обязалось по поручению корпорации закупить и поставить для федеральных государственных нужд сельскохозяйственную продукцию. Договор обозначен как договор поручения. Однако его содержание и волеизъявление сторон свидетельствуют о том, что между сторонами фактически заключен договор комиссии.

Действуя по поручению  корпорации, общество «Росс» заключило с АООТ «Донхлебопродукт» договор купли-продажи от 08.02.96 № 5-66, по условиям которого АООТ «Донхлебопродукт» (продавец) обязалось передать обществу «Росс» (покупателю) 30 000 тонн семян подсолнечника.

Как следует из материалов дела, общество «Росс» получило от корпорации на закупку сельскохозяйственной продукции для федеральных государственных нужд денежные средства, из которых 10 000 000 000 рублей (здесь и далее – неденоминированных) платежным поручением от 18.02.96 перечислило акционерному обществу открытого типа «Донхлебопродукт» в качестве предварительной оплаты товара по договору купли-продажи от 08.02.96 № 5-66.

В соответствии с соглашением  об уступке права требования от 18.07.97 общество «Росс» передало ЗАО «Дискус» право требования к АООТ «Донхлебопродукт» по договору купли-продажи от 08.02.96. На его основании ЗАО «Дискус» предъявило иск к АООТ «Донхлебопродукт» по данному делу.

Удовлетворяя исковые  требования, суды обеих инстанций  пришли к выводу о неисполнении ответчиком обязательства перед обществом  «Росс», переуступившим свое право требования истцу. Однако с таким выводом нельзя согласиться.

Распоряжения корпорации, направленные обществу «Росс», ответчику и третьим лицам, товарно-транспортные накладные и другие документы, содержащиеся в деле, свидетельствуют о том, что АООТ «Донхлебопродукт» во исполнение обязательств по договору купли-продажи от 08.02.96 осуществило передачу 5 500 тонн семян подсолнечника на 4 675 000 000 рублей третьему лицу. Данные обстоятельства судами не исследовались, им не дано надлежащей оценки.

Судами обеих инстанций  не принято во внимание и утверждение  ответчика о том, что 5 325 000 000 рублей, оставшиеся от оплаты семян подсолнечника  по договору купли-продажи от 08.02.96, в соответствии с указанием общества «Росс» были направлены на оплату пшеницы по договору купли-продажи от 31.01.96, согласно которому АООТ «Донхлебопродукт» являлось продавцом.

Не изучен судами и вопрос о действительности соглашения об уступке  права требования от 18.07.97, а в  связи с этим и о праве ЗАО  «Дискус» на заявление иска по настоящему делу.

Соглашение от 18.07.97 не содержит условия о встречном представлении  со стороны ЗАО «Дискус» за переданное обществом «Росс» имущественное право по договору купли-продажи от 08.02.96. Материалы дела свидетельствуют о безвозмездности этого соглашения и возможности его квалификации как договора дарения.

Статья 575 Гражданского кодекса  Российской Федерации запрещает  дарение в отношениях между коммерческими  организациями, за исключением подарков, стоимость которых не превышает  трех тысяч рублей.

Таким образом, судебные акты приняты по неполно выясненным обстоятельствам, имеющим существенное значение для  дела, поэтому они подлежат отмене, а дело - направлению на новое  рассмотрение^[16].

В-пятых, определенные ограничения  дарения предусмотрены в отношении  юридических лиц, которым имущество, являющееся объектом дарения, принадлежит  на праве хозяйственного ведения  или оперативного управления. Если иное не предусмотрено законом, субъекты права хозяйственного ведения или  оперативного управления могут дарить принадлежащее им на соответствующем  ограниченном вещном праве какое-либо имущество лишь с согласия собственника их имущества. Данное ограничение дарения  в известном смысле корреспондирует  нормам, определяющим правовое положение  субъектов права хозяйственного ведения или оперативного управления в части их правомочий по распоряжению закрепленным за ними имуществом (ст. 295, 298 ГК). Правда, нельзя не обратить внимания на то, что ограничения для указанных  субъектов в отношении дарения  являются более жесткими, нежели в  отношении иных форм распоряжения имуществом.

Например, для совершения иных возмездных сделок с имуществом субъект хозяйственного ведения  должен испросить согласие собственника только в том случае, когда объектом таких сделок является недвижимость; остальным имуществом он распоряжается  самостоятельно, за исключением случаев, установленных законом или иными  правовыми актами (п. 2 ст. 295 ГК). Совершение дарения имущества (и недвижимого, и движимого) как раз и являет собой такое исключение, установленное  законом, когда требуется получить согласие собственника имущества.

Сложнее решается вопрос с  ограничением дарения в отношении  субъектов права оперативного управления. С одной стороны, действует норма, устанавливающая абсолютный запрет учреждениям отчуждать или иным способом распоряжаться закрепленным за ними имуществом и имуществом, приобретенным  последними за счет средств, выделенных им по смете (п. 1 ст. 298 ГК). С другой стороны, в отношении учреждений, которым  в соответствии с их учредительными документами предоставлено право  осуществлять приносящую доходы деятельность, предусмотрено, что доходы полученные от такой деятельности, и приобретенное за счет этих доходов имущество поступают в самостоятельное распоряжение учреждения (не требующее согласия собственника) (п. 2 ст. 298 ГК). В первом случае возникает вопрос, вправе ли учреждения с согласия собственника совершать дарение имущества, закрепленного за ними либо приобретенного за счет денежных средств, выделенных им по смете. Во втором случае неясно, требуется ли учреждению согласие собственника на передачу одаряемому в качестве дара по договору дарения имущества, приобретенного на доходы, полученные от разрешенной предпринимательской деятельности. Налицо коллизия норм об имущественном статусе субъектов оперативного управления и правил о договоре дарения.