Сепаратистские движения в Китае на примере Синьцзян-Уйгурского автономного района

Однако, не исключена возможность (и такие факты имеют место) объединения на компромиссной основе движений второй и третьей категорий, в котором воссоздание ВТР может рассматриваться лишь как тактический ход, обеспечивающий поддержку (либо безучастие) неуйгурских местных народов СУАР за достижение конечной цели - образование Уйгуристана.

(4) Скрытая форма сепаратизма, выражающаяся  в попытке местной политической  элиты обеспечить себе максимальную  независимость от центра в сфере владения и распоряжения основными производственными фондами (включая недра) автономного района в рамках действующей системы регионального хозрасчета и районно-национальной автономии, либо приобретения независимости (с сохранением своего привилегированного положения в регионе) с радикальными изменениями политической ситуации в стране. Данная форма представляется нам наиболее реальной, поскольку она осуществляется в рамках закона и объективных социально-экономических и политических изменений, происходящих в КНР: А с другой стороны - силами, которые уже сегодня находятся на вершине иерархической пирамиды власти - в случае возникновения политических катаклизмов им стоит лишь сменить "окраску", став либо большими националистами, чем лидеры подпольных сепаратистских организаций, либо большими демократами, чем новое руководство в центре. Существенно и то, что она (хотя бы по форме) не несет в себе антиханьской направленности, а представляется вполне закономерным и логически обоснованным первенством региональных интересов. Следовательно - не грозит моментальным распадом сложившейся этносоциальной структуры трудовых ресурсов региона и его экономическим крахом.

III. Исторический аспект.

3.1 Синьцзян-Уйгурский автономный район. Судьбы любого этноса неотделимы от политических форм, в которых он развивается. Для Китая с III в. до н.э. такой формой была централизованная имперская государственность, которая вплоть до ХХ в. не имела себе альтернатив. Когда она распадалась, на ее территории возникали лишь несколько ее уменьшенных копий, чтобы через некоторое время снова уступить место единой державе.

Именно существование этого централизованного государства и сложившиеся еще в древности традиционные концепции по его управлению и развитию и послужили основными причинами устойчивого процесса консолидации китайского этноса и достаточно успешной аккультурации или полной ассимиляции им иноэтнических групп и индивидов.

Причем и в древности, и в средневековье аккультурация иноэтнических групп, пожалуй, являлась стержневым направлением развития этнических процессов в Китае. Даже в парадоксальной ситуации XIII-XIX вв., когда китайцы впервые в своей истории дважды утрачивали положение народа, политически господствующего на своей этнической территории и оказывались включенными в состав полиэтнических завоевательных империй, более фундаментальными оказывались факторы, определявшие ход естественной аккультурации, базирующейся прежде всего на численном превосходстве ханьцев, первенстве традиционных особенностей социально-экономической, политической и культурной жизни Китая над окружающим его внешним миром. Этот процесс был настолько глубок и так растянут по времени, что вступающие в контакты с китайцами неханьские этнические группы утрачивали свое этническое содержание и становились людьми "хуася" - ханьцами, чему способствовала и претерпевшая качественные изменения еще в древности государственная идеология, согласно положениям которой человеком "хуася" можно было не только родиться, но и стать. В этих условиях проблема сепаратизма отсутствовала: Китай существовал как моноэтническое государство, политические границы которого совпадали с ареалом проживания этноса.

В середине XVIII века ситуация качественно меняется. В результате завоевательных походов Цинской империи китайский этнос вновь оказался в непривычной для него ситуации, когда политические границы государства, закрепленные международными договорами, не совпадали с этническими границами его традиционного проживания, а включенные в состав империи новые территории и проживающие на них этнические группы, находящиеся на пограничных окраинах империи, требовали укрепления в них позиций центральной власти и традиционной китайской культуры. Незначительность численности китайского этноса, проживающего на этих территориях, компактность проживания коренных этнических групп и относительно кратковременный период их совместного проживания с ханьцами, дополняемые чужеродностью по отношению к традиционной китайской культуре самой Цинской империи, делали практически невозможным процесс их естественной аккультурации. Она приобретает насильственный характер и осуществляется путем навязывания населяющим эти территории этническим группам, порой стоящим на достаточно высоком (для своего времени) уровне социально-экономического, политического и культурного развития, черт китайской культуры через каналы государственной власти. Однако, насильственное внедрение чуждых этническому самосознанию коренных народов этих регионов элементов китайской культуры не вело к их культурной ассимиляции. Достаточно развитое этническое самосознание постоянно их отвергало при первом же изменении политической ситуации в стране, порождая тем самым проблему сепаратизма, которая, обладая существенными отличиями на каждом из исторических этапов развития "новых" районов Китая, требовала дифференцированного подхода как к ее оценке, так и поиску методов противодействия ей. Причем, эта специфика в каждом из районов обладала собственными чертами, поэтому, учитывая общие направления государственной политики в сфере регламентации меж-этнических отношений, ее анализ конкретно для каждого региона должен проводиться самостоятельно. Данный обзор будет касаться преимущественно проблем СУАР КНР.

IV. Национальная политика.

В период господства Цинской империи имперская государственность не особенно утруждала себя заботой об обосновании своего присутствия на новых землях. Главная цель состояла в том, чтобы удержать их в качестве государственных территорий и обеспечить их номинальное подчинение центральному руководству через своих наместников и при содействии военных карательных экспедиций. Умело используя принцип "контроля за варварами при помощи варваров" и учитывая объективные противоречия между тюркоязычными народами региона, цинская администрация достаточно успешно выполняла свою задачу. Несмотря на то, что мусульманское сопротивление цинскому господству в регионе имело место и даже приводило к возникновению квазинезависимых государств, созданных не на этнической, а на религиозно-конфессиональной основе (государство Якуб-бека Йэттишар в 1865-1876 гг.),оно не смогло достичь главной цели - независимости Восточного Туркестана от центральной власти.

С крахом Цинской империи в 1911 г. и изменением расклада политических сил в мире и Центральноазиатском регионе от руководства Республиканского Китая потребовалась разработка такой теоретической концепции, которая бы, учитывая разнородность этнических составляющих населения государства, обеспечила его территориальное и политическое единство. И такая концепция появилась в виде теории о "единой китайской нации", состоящей из разнородных этнических компонентов, связанных "единством хозяйственной и культурной жизни". Согласно положениям этой концепции,в понятие "китайская нация" официально включались пять этнических групп - ханьцы, монголы, маньчжуры,тибетцы и дунгане, которые, в силу своих этнических характеристик, ареалов проживания и долговременности взаимопроникновения и взаимовлияния хозяйственной и культурной жизни, по мнению разработчиков концепции, способны были обладать "единым этническим самосознанием". Тюркоязычные народы Китая в это понятие не включались; более того, введение его в практику государственной политики ставило квалификационные различия между ними и дунганами, объединенными ранее на религиозно- конфессиональной основе. События в Синьцзяне в республиканский период показывают, что это разграничение сыграло существенную роль как в характере сепаратистских движений, так и методах противодействия им.

Все выступления, имеющие место в Синьцзяне в этот период, имели отчетливую антиханьскую и антидунганскую направленность, различаясь лишь по своей внешне-политической ориентации, платформе, на которой проходило объединение, конечным целям, социальному и национальному составу участников. Характерной особенностью этих выступлений было и то, что объединение разнородных социальных и национальных сил в них (во всяком случае на начальных этапах) происходило на религиозной и либо на этнической, либо антиханьской-антидунганской основах. И хотя некоторые выступления 30-40-х годов и завершались образованием различного рода "республик", они были недолговечны. Кратковременность их существования объяснялась не столько умением или желанием властей подавить эти выступления в зародыше либо ограничить степень их влияния, сколько нестабильностью в рядах самой мусульманской оппозиции гоминьдановскому господству в Синьцзяне, отсутствием у нее внешних союзников и самоизоляцией на этнической и религиозной основах. С приходом к власти КПК контуры национальной политики в Китае резко меняются, приобретая классовые очертания, с одной стороны, и воспринимая влияние советских теоретических трактовок, с другой. Однако, сущностная часть теоретических разработок остается прежней - убедить общественное мнение, что Китай исторически складывался как "единое многонациональное государство", а "китайская нация" - как "суперэтнос". Отсюда, во-первых, признание за всеми проживающими на территории КНР народами статуса "нации" при одновременном включении в понятие "китайская нация" всех этнических групп "сопричастных к истории страны". Во-вторых, не признание принципов национального самоопределения и конфедеративного государственного устройства, а организация национально-государственного строительства на принципе районно-национальной автономии.

Несмотря на то, что в своем развитии концепция национальной политики КПК и прошла несколько специфических этапов, их анализ показывает, что эта специфика главным образом сводилась к тактике и методам осуществления национальной политики. Главная цель, которая ставилась КПК в ее политике по отношению к национальным районам, оставалась неизменной - удержать их в качестве неотъемлемой части территории КНР и, насколько возможно, мирными средствами провести социально-экономические и политические преобразования, обеспечивающие слом традиционных экономических и общественных отношений в них с последующим перераспределением господствующих политических элит и их подчинением единому руководству КПК, с одной стороны. А с другой - создание экономической, политической и идеологической основы для необратимости процесса интеграции национальных районов в единый Китай, претворения в них политических установок КПК и их полное подчинение единому централизованному руководству.

Основу национальной политики КПК в национальных районах составляла и продолжает составлять концепция "районно-национальной автономии", которая ни юридически, ни теоретически не содержит в себе попыток "колонизировать" национальные районы, либо "ассимилировать" неханьские народы КНР (См.: "Закон о районно-национальной автономии КНР); она 1в общее русло преобразований, осуществляемых в общегосударственном масштабе и, постепенно достигая цели "выравнивания" уровней социально-экономического и культурного развития населяющих Китай этнических групп, не допустить распада страны по этническому признаку.Другой вопрос, что практика национально-государственного строительства в КНР, социально-политическая обстановка в стране, особенности политической культуры и т.д. внесли в нее существенные корректировки, подчинив функциональную сторону национально- государственного строительства ее структурной стороне, а национальные (как в государственном, так и узко этническом смысле) интересы - интересам административно-командной системы с ее неотъемлемой частью - бюрократической элитой (следствие делегирования права на автономию не непосредственно этносу, а органам самоуправления в автономиях). Эти тенденции проявлялись отчетливо и потому, что практика административно- территориального деления КНР берет за основу национально- территориальный принцип,а практика формирования институтов политической организации - принцип "коренизации аппарата власти", при реализации которых становится все более и более очевидным,что абстракт "национально принадлежащей территории" не сплачивает проживающие в ее пределах этносы, а размежевывает их.

Однако, вопрос даже не в этом. Проведенный нами анализ этнического состава кадрового корпуса СУАР КНР показывает, что процесса "этнической инкорпорации" в данном регионе КНР не наблюдается. Но и это не столь важно. Важно другое, - проходя по ступеням бюрократической лестницы, чиновник как бы денационализируется, и тезис о том, что только представитель данного этноса в аппарате власти наиболее эффективно способен решать проблемы данного этноса, является не более, чем очередным мифом.

V. Экономический аспект.

Существенный вопрос связан с неисчерпаемыми природными богатствами Синьцзяна, юридическими собственниками которых опять же (согласно закону) является местная бюрократия. Несколько замечаний по данному вопросу. Как и в начальные годы своего существования, так и в настоящее время СУАР, несмотря на свои огромные богатства, продолжает "жить в долг". За 34 года госбюджетом на капитальное строительство в автономном районе было затрачено 13.468,5 млн. юаней, включая 7.668,5 млн. юаней в качестве целевых ассигнований в местный бюджет на капитальное строительство. Аналогичная ситуация сохраняется и в настоящее время, поэтому претензии так называемых "сепаратистов" о том, что Китай "разграбляет природные богатства Синьцзяна", мы считаем, мягко говоря, наивными. Скорее всего речь идет о том,чтобы, сохранив за собой дотации центра, обеспечить бесконтрольное владение и пользование этими богатствами со стороны местной бюрократии. При этом этнический аспект проблемы в этом вопросе играет роль своеобразного "детонатора".

Третий вопрос связан с необходимостью освоения этих ресурсов, а следовательно - с наличием большого числа квалифицированных трудовых ресурсов и значительных финансовых средств, которыми до настоящего времени Синьцзян не располагает. Большую часть квалифицированного научно-технического персонала и квалифицированных промышленных рабочих составляют ханьцы. Возможности для подготовки национальных научно- технических специалистов и квалифицированных рабочих, хотя они и предпринимаются весьма интенсивно, пока ничтожны. В условиях же необходимости освоения природных богатств Синьцзяна, особенно в труднодоступных нефтеносных районах Таримской впадины, возникает необходимость направления в регион специалистов из Центрального и Восточного Китая, преимущественно - ханьцев, что и подпитывает "сепаратистские настроения", но повторяю - это необходимость, связанная с нуждами экономического развития региона.

VI. Демографическая проблема.

Наконец, не менее серьезной является демографическая проблема, от решения которой зависит судьба не только Китая (и Синьцзяна как его составной территории), но и всего мира. Нам бы не хотелось вступать в спор по поводу численности того или иного этноса в СУАР КНР. Вопрос в другом, во-первых официальные данные прироста населения показывают его преобладающее увеличение (исключая период 50-70-х годов) за счет неханьских этнических групп.

С другой стороны, уже в течение полувека Китай живет в условиях демографического дискомфорта. По мнению одних китайских демографов, оптимальным для КНР является население в 700-800 млн. человек,по мнению других - не более 300-400 млн. человек.. При одном ребенке на женщину в фертильном возрасте население страны может сократиться к 2080 г. до 370 млн. человек, а в среднем при 1,5 ребенка - до 780 млн. человек. Пока политика однодетной семьи, проводившаяся достаточно жестко в 80-е годы, сократила среднее количество детей на женщину в указанном возрасте до 2,3. Если такая ситуация сохранится и впредь, то население Китая возрастет к 2050 г. - до 1.913 млн., к 2080 г. - до 2.132 млн. человек. В национальных районах Китая демографическая ситуация осложняется и тем, что введение мер по ограничению рождаемости среди национальных меньшинств, во-первых, не оказывает должного эффекта, а во- вторых, обостряет напряженность в регионах, являясь косвенным поводом усиления "сепаратистских настроений" и обострения межэтнических отношений.