Кочевая цивилизация и ее место в мировой истории

Очень своеобразное отношение к миру, которое можно назвать "искусственным". Это – принцип и он находит свое выражение в постижении "воли Неба", долге как основе универсальной морали, цели истории как принятии "небесного порядка" и т. д. Любая "цивилизация" сама себя "строит" и этот признак, вероятно, следует признать центральным, ибо именно он дает возможность отличить цивилизацию от иных природно-климатических и хозяйственно-культурных зон (охотников – собирателей Австралии или арктических охотников и рыболовов), которые ориентируются не на интенсивную, производящую, а экстенсивную, присваивающую экономику.

Специфический "религиозный" комплекс идей и рецептов, который объединяет и регулирует этнические и социальные группы и маркирует цивилизацию, отличая ее от соседей ("Небо" как "начало" "избранности" того или иного народа).  Религиозные представления кочевников были очень специфическими (это еще одна из особенностей их цивилизации). Кочевников обвиняли не только в том, что они не "доросли" до религии, но и в том, что они "искажали" любые мировые религии, а это еще одна цивилизационная особенность – фильтрация любой культурной информации, которая приходит извне.

Особое значение и оформление принимает взаимодействие различных этнических и социальных групп в цивилизации. Базовым здесь является представление об "избранном роде", а потом и "избранном народе".

Специфика представления о сакральном и сверхъестественном "начале" ("тэнгри" - "Небо").  Оно легло в основу особой религиозной системы ("тэнгрианство"). Оформление ее  было связано не только с естественной потребностью человека найти защиту от грозных природных сил, но и  от нарождающихся социальных проблем (явный признак цивилизации).        

Специфический аксиологический набор как комплекс моральных норм, социальных рецептов и их обоснований. Специфика кочевой аксиологии в значительной мере связана с консервацией тех социально-нравственных норм, которые характерны для периода евразийской античности. Иными словами, средневековые кочевники как бы продолжали жить в бронзовом и железном веках. Более того, создается по своему уникальная ситуация. Кочевники жили динамично, отсюда и понимание Неба как вечного движения и беспредельности. Бескрайнее Небо, по их мнению, не только простирается над бескрайней Землей, но и управляет ею в любой ее точке. Именно это оправдывало претензии кочевников на их вмешательство в дела любых племен и народов и давало право на их покорение, причем не "словом", а "делом". С другой стороны, здесь можно увидеть одно из первоначальных оформлений идеи равенства всех народов – Небо покровительствует любому, а не только, скажем, ханьцу.

Особое представление об "истории"[4], которое способствовало выводу полиэтничного и мультикультурного общества из ситуации противостояния культур периода "язычества" (столпотворения культур) в диалог, становясь необходимым дискурсом ответов. История вместе с географией помогала маркировать ойкумену как "мир", создать что-то вроде историко-культурного атласа.

Особое значение литературы и письменности. Культуру в целом можно назвать своеобразной программой достижения некоей "цели", а она определяется базовой идеей или "словом". У кочевников таким "словом" было "Небо". Именно оно стало "ядром" и отправной точки для разветвленной системы мифов, легенд и сказаний как "литературы", а впоследствии, на наивысшей стадии развития кочевой цивилизации, и письменных текстов (литература у киданей и чжурчжэней, "Сокровенное сказание").

Особая роль и преимущественная ценность земли и др. Хозяйственная деятельность связана с преобладанием скотоводства. Налицо и характерная для средневековых цивилизаций идея землепользования, а не землевладения, когда все от имени Неба лишь распоряжались землей (хан, тысячники, дарханы, родоначальники) и это пользование регулировалась обычаями и традициями.

Система налогов и дани. Этот фактор связан с планированием, воспроизводством отношений собственности, самой  собственности, государственным аппаратом. Такая задача требует постоянного  сбора, обработки и донесения  до исполнителей огромного объема конкретной и точной информации, а в конечном итоге и появления письменности.

Разумеется, это далеко не полный список черт [см.также: Мартынов. Два этапа], определяющих специфику этно-культурного и социально-политического развития цивилизации, но он намеренно составлен таким образом, чтобы подчеркнуть в качестве маркеров не только экономические или природные факторы, но и  комплекс традиций и идей.

Главным для маркирования цивилизации  представляется выделить ее паради́гму как алгоритм  осмысления мира на основе определенных идей, взглядов и понятий[6]. Модель цивилизации можно выразить дробью, где в числителе находится парадигма, а в знаменателе эмпирические конструкции, прежде всего государство.

В любой цивилизации можно выделить две зоны - геополитическое "ядро" и этнокультурную периферию. Под "ядром" в данном случае есть смысл подразумевать регион, характеризующийся относительной этнической, государственной, политической, экономической и культурной гомогенностью и стабильностью, под "периферией" – располагающиеся вокруг этносы и субэтносы, развитие которых связано с близкими, но и несколько иными характеристиками (более низкий уровень или лежащая в основе иная экономика) и не отличается необходимой устойчивостью и однородностью. Но обязательной особенностью периферии является идейно-культурная и экономическая близость с центром. Самое яркое выражение эта модель нашла на "плечах" Евразии, в Европе и Китае, где в "центре" существовали империи ("Средиземное море", "Срединное государство" в междуречье Хуанхэ и Янцзы) и на периферии "варвары". В этих центрах зарождается и оформляется цивилизационная парадигма и из этих "островов" она идет до границ периферии.

Границы культурной периферии неопределенны, границы же "ядра" достаточно четки. На Западе "ядерная" зона была ограничена пустынями, морями и "римскими валами", в Китае – морями, Гималаями  и Великой стеной. Зона же влияния  христианской культуры в средние  века доходила до Урала, китайской –  до берегов Северного Ледовитого океана[7]. Кочевая цивилизация находилась в "средиземье", т. е. между различными цивилизационными зонами – Сибирью [Томилов], Китаем, Средним Востоком, Византией, славянским миром и лишь отчасти христианско-европейским "pax"’ом.

Есть смысл обратить внимание и  на то, что это промежуточное "средиземное" положение основной массы кочевых  областей мешало их вхождению в какую-то одну цивилизационную зону и требовало формирования своей собственной более сложной и оригинальной культуры. Единство трех зон (Сибирь, кочевой коридор, южные оседлые цивилизации) невозможно в принципе. Выход один – быть неким проливом между урало-сибирской Сциллой и оседлой Харибдой, образно говоря, дорогой, вдоль которой расположены различные "миры".

На протяжении нескольких тысячелетий  межцивилизационную "почту" переносил конь – "автомобиль веков". Как "почтальоны" кочевники были нужны почти три тысячелетия. "Цивилизации" всегда нуждались друг в друге, подпитке своей парадигмы со стороны других культурных ценностей и для всех нужна была общая картина "ойкумены", а не только своего "мира". До сих пор многие исследователи предпочитают говорить, что  необходимо "для анализа особенностей развития кочевых обществ руководствоваться больше идеями диффузионизма, чем эволюционизма" [Бубенок], однако, здесь налицо незаметная ежедневная культурная эстафета.