Геополитика Китая

Во-вторых, просматривается осторожное стремление нового поколения китайских руководителей преодолеть в международной политике КНР жесткость так называемых максим Дэн Сяопина. Известно, что патриарх китайских реформ в свое время сформулировал семь принципов, от которых он призывал никогда не отходить. Этими принципами были: «хладнокровно наблюдать, укреплять свои позиции, уверенно реагировать на изменения, скрывать свои возможности и выигрывать время, научиться не привлекать к себе внимания, никогда не становиться лидером и вносить свой вклад». Установки вождя в целом ориентировали КНР на проведение «незаметной дипломатии». Китай должен был мало говорить и много делать, не вступать в споры, а развивать экономику, не претендовать на формальный статус лидера, а наращивать реальное международное влияние.

Но в современных  текстах китайского руководства  акценты звучат несколько иначе. В них говорится о том, что в долгосрочной перспективе следует придерживаться принципа скрывать свои возможности, выигрывая время. Но делать конкретные дела надо активно и инициативно. Вполне очевидно, что вести инициативную международную политику – это далеко не то же самое, что «не привлекать к себе внимание». В Китае понимают, как развивать положения классиков, не опровергая их в лоб.

2.1 Геополитика Китая на современном этапе

ХХ век стал поистине эпохальным периодом в истории  мировой политики – в течение 100 лет глобальная система международных отношений трижды претерпевала кардинальные изменения. Начиная с Вестфальского мира, в системе международных отношений была официально зарегистрирована многополярность. Полюсы менялись, но многополярная система продолжала функционировать. После Октябрьской революции 1917 г. в России многополярная система впервые приобрела еще и идеологическую составляющую, которая постепенно стала водоразделом между мировыми центрами силы. После Второй мировой войны на смену многополярности пришла двуполярная система, при которой мировыми центрами силы стали США и СССР. Развал СССР окончательно закрепил конец просуществовавшей почти полвека двуполярной системы.

Однако кончина  двуполярной системы породила и  своего рода системный вакуум, заполнение которого видится мировыми центрами силы по-разному. США видят себя мировым лидером, т.е. фактически выступают за систему, приближающуюся к однополярности. Выступая перед Комитетом по внешним связям Сената США 17 января 2001 г., тогдашний госсекретарь Колин Пауэлл заявил следующее: «Перед нами стоит серьезный вызов. Однако это не проблема выживания. Это проблема лидерства… Мы должны руководить и направлять…». При этом американцы воспринимают данную роль лидера как некую миссию, возложенную на свою страну.

С подобной позицией не соглашается  ряд стран, в частности, Китай  и Россия, которых Вашингтон рассматривает  в качестве своих основных потенциальных  соперников. Интересно, но еще в 2000 г., в ежегодном докладе министра обороны США президенту и конгрессу, была даже указана дата, когда Россия и Китай станут глобальными соперниками США - 2015 г. В соответствии с основными принципами национальной обороны Китая, гегемонизм и силовая политика по-прежнему остаются главным источником угрозы миру и стабильности во всем мире. Такого же мнения придерживается и РФ. Как заявил в свое время российский президент В. Путин: «Мы считаем бесперспективной любую модель, основанную на доминировании линии, исходящей из одного центра силы».

Совершенно очевидно, что сейчас идет формирование нового миропорядка. Этот процесс весьма сложный и болезненный. Все существовавшие в прошлом системы миропорядка формировались в результате ожесточенной борьбы, приводившей к катаклизмам глобального масштаба. Достаточно указать две мировые войны, «холодную войну», ряд войн регионального характера и т.д. Процесс формирования нынешнего миропорядка также характеризуется интенсивным соперничеством, нередко трансформирующимся в войны и конфликты.

В свете происходящих событий  особую важность приобретает политика Китайской Народной Республики. Очевидно, что эта страна играет весьма важную роль в мировой политике и со временем эта роль будет все больше возрастать. Китай имеет все атрибуты великой державы. Ряд известных экспертов уже причисляет КНР к экономической супердержаве. Некоторые эксперты даже считают, что если в первые 30 лет осуществления экономических реформ в качестве основного императива выступала интеграция Китая с внешним миром, то в течение следующих трех десятилетий основной акцент КНР будет уже ставить на формирование глобального миропорядка. Будущий миропорядок видится в Пекине в форме многополярности.

И действительно, за последние  десятилетия Китай достиг феноменальных  успехов в своем экономическом  развитии, в укреплении обороноспособности, а также заметно укрепил свои позиции в ряде стратегически важнейших регионов планеты. И это при том, что геополитическое положение страны не такое уж и благоприятное.

Географическое положение  Китая, его потенциал, динамика развития и те вызовы, с которыми ему приходится и придется сталкиваться, являются ключевыми факторами, формирующими геополитику данного государства. Среди основных направлений китайской политики можно указать постсоветское пространство, Южную и Юго-Восточную Азию. Политику КНР на постсоветском пространстве можно условно сгруппировать в два направления: западное (Центральная Азия) и северное (Россия). Императивом китайской политики на этих направлениях станет трансформация зависимости во взаимозависимость, а уязвимости во взаимоуязвимость. Политика на этих направлениях в основном имеет превентивно-оборонительную ориентацию. Что касается Южной и Юго-Восточной Азии, то геополитика на данном направлении рассматривается по отдельности для Индии и Индокитая.

Геополитическая активность КНР в Юго-Восточной и Центральной Азии, на Дальнем Востоке и в Океании действительно впечатляет. Китайская геополитика многопрофильна и хорошо продумана. Здесь нет излишней эмоциональности и бахвальства. Поднебесная смело и упорно укрепляет свои позиции в регионах, представляющих для нее стратегическую важность. Во многом благодаря этому Китай и достиг существенных геополитических результатов на вышеуказанных направлениях.

Однако Пекин проявляет  геополитическую активность и в  других стратегически важнейших регионах мира. Можно даже сказать, что на современном этапе Китай геополитически активен во всех уголках планеты.

Особую активность КНР  проявляет в Африке. Невзирая на мировой финансовый кризис, КНР твердо намерена продолжить свою гуманитарную и инвестиционную деятельность на африканском континенте.

Деятельность Китая на африканском континенте весьма многообразна. Это и строительство инфраструктур, и добыча полезных ископаемых, в  частности, нефти, военная сфера  и т.д. А в Демократической Республике Конго Китай осуществляет строительство и модернизацию транспортной инфраструктуры (4 тысячи километров авто- и 3,2 тысячи километров железных дорог).

Китайцы активно осваивают  и нефтяные ресурсы африканских  стран. Особую привлекательность в  данном контексте представляет Ангола. Уже в 2004 г. Ангола стала третьим крупнейшим поставщиком нефти для КНР. А между январем и мартом 2006 г. эта страна даже обогнала Саудовскую Аравию и стала основным поставщиком нефти для Китая, экспортитруя в Поднебесную 456 тысяч баррелей нефти в день, что составляло 15 % общего экспорта в эту страну.

Как уже отмечалось выше, китайцы весьма активны и в  оборонной сфере, особенно на рынке  вооружений. Так, за период с 2000 по 2003 гг. на долю КНР пришлось около 13 % поставленного в страны субсахарского региона оружия, и по этому показателю Китай уступал лишь России, на долю которой пришлось 16 %. В 2004-2007 гг. доля КНР составила уже 18 %, но на этот раз Китай уступал Германии (24 %). 

Важное место  в африканском векторе китайской политики занимает гидрополитика, которая здесь принимает форму активного участия китайских компаний в осуществлении разного рода гидроэнергетических проектов, а также в программах по защите окружающей среды. Одним из крупнейших гидроэнергетических проектов Китая в Африке является строительство Мамбильской ГЭС в Нигерии. Мощность этой станции составляет 2800 мВт, а стоимость – 1,46 миллиард долларов.  Особое значение  Китай отводит бассейну Нила, где имеются как серьезные проблемы, связанные с нехваткой водных ресурсов, так и острые политические разногласия по поводу их распределения и использования. К примеру, Пекин весьма активно участвует в улучшении обеспечения водой сельских населенных пунктов Дарфура. Среди гидроэнергетических проектов, осуществляемых КНР в бассейне Нила, отдельно хотелось бы отметить строительство плотины Текезе в Эфиопии, которая даст последней возможность существенно укрепить свои позиции в гидрополитике региона. Учитывая стратегическую важность водных ресурсов в Африке, можно предположить, что в данном направлении активность Китая со временем будет все более возрастать.  

Как видим, КНР  неуклонно усиливает свои позиции  в Африке. Интересно, но в Африке Пекин придерживается деидеологизированной геополитики. Китай, в отличие от своих геополитических конкурентов, в частности, США, не ставит предусловия типа уважения прав человека или проведения демократических выборов и т.д. Данный аспект во многом содействует углублению сотрудничества с африканскими странами, делая Китай более привлекательным партнером.

Действуя в  данном направлении, Пекин нисколько  не опасается возможной реакции  других центров силы, в частности, Запада. Особо ярко это проявляется  на примере Зимбабве, который, как  известно, подвергается весьма острой критике и разного рода санкциям со стороны западных стран за нарушение прав человека. Китай, между тем, оказывает весьма серьезную поддержку данной стране. Программа экономического возрождения Зимбабве оценивается в 8,3 миллиардов долларов. Для сравнения, США, Германия, Великобритания, Швеция, Норвегия и Нидерланды вместе взятые предложили лишь 220 миллионов долларов. Очевидно, что в экономическом возрождении этой африканской страны Китаю принадлежит ключевая роль, и участие в экономической жизни, естественно, оказывает ощутимое воздействие и на политические аспекты, что сказывается не только на Зимбабве, но и на других странах континента. Китайская активность в Африке уже столь заметна, что, по мнению одного из известных африканских аналитиков, вовлеченность КНР в африканскую политику уже трансформирует стратегический рельеф континента.

КНР углубляет  отношения и с Австралией, сотрудничество с которой также носит многопрофильный  характер. Австралийско-китайский бизнес-совет  провел весьма интересное исследование, в результате которого было установлено, что экономическая выгода, которую получает среднестатистическая австралийская семья от торговли между Австралией и Китаем, составляет 2550 долларов в год.

Укрепляя мощь государства, Китай  расширяет радиус своего геополитического и геоэкономического влияния  в Евразии. Геостратегия Китая основывается на создании плацдармов, одновременно позволяющих скрепить коммуникационный каркас государства и «идти вовне». Современная геостратегия Китая, повторяя треугольную конфигурацию страны,  имеет три генеральных направления – Юго-Восток, Северо-Запад и Северо-Восток. Китай активно формирует на своих границах три главных геополитических плацдарма на юге в провинции Гуандун, на северо-западе в Синьцзян-Уйгурский автономном районе (СУАР) и на северо-востоке в провинции Хэйлуньцзян.  

Юго-Восточная Азия – направление главного экономического удара геостратегии Китая, чей  военно-морской флот  господствует в Южно-Китайском море. Северо-западный Китай имеет важное значение для Пекина  как регион добычи урана, газа и нефти. Здесь создан  крупный центр международной оптовой торговли. На северо-востоке Китая российский Дальний Восток находится под демографическим и экономическим давлением со стороны Поднебесной. Только население одного китайского города Харбина превышает население всего Российского Дальнего Востока.

3 КИТАЙСКО-РОССИЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

3.1 История развития отношений

История первых отношений между народами России и Китая начинается с XIII в., а межгосударственных – с первой половины XVII в. Русское правительство пыталось установить с Пекином тесные дипломатические отношения. Русские служилые и промышленные люди в XVII в. основали многочисленные поселения по течению среднего Амура. К югу от Амура за Хинганским хребтом находились вотчинные владения маньчжурских императоров. После завоевания Китая в середине XVII в. маньчжурами и установления династии Цин пекинское правительство стремилось вытеснить из Приамурья русских поселенцев, уничтожить важный в стратегическом отношении Албазинский острог.  Кроме того, правители Китая предполагали предотвратить переход в русское подданство многочисленных племен, кочевавших или живших оседло в Приамурье. Россия была объективно заинтересована в налаживании торговых связей, установлении дипломатических отношений с Цинской империей. Поэтому она старалась воздерживаться от столкновений с маньчжурами и выступала за урегулирование дипломатическим путем вопросов о границе.

Для решения  этих и других отношений между  Россией и Китаем царское правительство в начале 1686 года отправило на Амур посольство, наделенное широкими полномочиями  - «великое и полномочное посольство» - во главе с Ф. А. Головиным. Желая избежать судьбы предыдущих русских посольств, часто терпевших неудачи из-за отказа русских представителей выполнять различные обряды, принятые для послов при цинском дворе, граф Головин предложил провести переговоры на русско-китайской границе. Цинские правители затягивали начало переговоров, действуя с помощью военных угроз, пытаясь занять крепость Албазин. Эти попытки не увенчались успехом и 12 августа 1689 года близ Нерчинска переговоры закончились подписанием первого русско-китайского договора. Договор состоял из семи статей. В первых двух Россия соглашалась на территориальные уступки на Амуре, русский город Албазии должен быть срыт. Особое значение имела пятая статья договора, по которой подданным обеих сторон разрешалась взаимная торговля: всем людям с проезжими грамотами «разрешалось и покупать и продавать, что им надобно». Кроме того, Нерчинский договор установил порядок разрешения возможных пограничных столкновений между двумя странами, способствовал развитию мирных взаимоотношений.

За 170 лет после  подписания Нерчинского договора русские  замлепроходцы освоили севереный берег Амура, побережье Охотского моря и Татарского пролива. На этих землях были возведены военные городки и укрепления. Англичане проявили пристальный интерес к низовьям Амура. Генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев-Амурский убедил китайских представителей в необходимости размежевания по Амуру. Пекинское правительство, не видя выгод от левобережья Амура, а также понимая, что собственными силами Китай не сможет защитить Приамурье от английской экспансии, пошло на соглашение с Россией.