Геополитика как наука

Другим военным теоретиком, чье  воздействие на развитие геополитики  было весьма существенным, является американец Альфред Т. Мэхэн. В 1890-м году он опубликовал свое знаменитое сочинение «Влияние морской мощи на историю». Эта книга также дважды издавалась на русском языке (в 1895 и 1941 гг.). Кроме того, перу американского адмирала принадлежит работа «Проблема Азии и ее воздействие на международную политику» (1900 г.) и ряд статей по военно-политическим вопросам.

Именно Мэхэн ввел в научный оборот понятие «прибрежные нации», которое затем в том или ином виде встречается практически во всех геополитических теориях. Он утверждал:

«Политика изменялась как с духом  века, так и с характером и проницательностью  правителей; но история прибрежных наций определялась не столько ловкостью  и предусмотрительностью правительств, сколько условиями положения, протяженности  и очертания береговой линии, численностью и характером народа, т.е. вообще тем, что называется естественными  условиями».

В структуре мирового пространства А. Мэхэн выделял особую зону между 30-й н 40-й параллелями - «зону конфликта», в которой неизбежно, вне зависимости от воли конкретных политиков, сталкиваются интересы «морской империи», контролирующей океанские просторы, и «сухопутной державы», опирающейся на континентальное ядро Евразии (то есть Англии и России в соответствии с реальностями того времени).

Для того чтобы победить в таком  противостоянии, морская империя, согласно Мэхэну, должна отбросить континентальную державу как можно дальше в глубь Евразии, завоевав контроль над «прибрежными нациями» и окружив своего геополитического противника кольцом военно-морских баз вдоль побережья евразийского континента.

О степени влияния такого рода идей на практическую политику достаточно красноречиво свидетельствует тот  факт, что «теория морской силы»  на протяжении всею XX века неизменно лежала в основе военно-политической стратегии США, вне зависимости от конкретных доктрин, менявшихся в зависимости от исторических условий.

Таким образом, военно-стратегические теории привнесли в геополитику  идею ключевых пунктов и зон, позволяющих  контролировать значительные участки  пространства. Сначала эти понятия  применялись преимущественно в  военно-морской области, затем распространились в различных сферах человеческой деятельности, вплоть до экономики  и культуры, а сейчас, в связи  с бурным развитием космических  технологий в области обороны, связи, коммуникаций и созданием так  называемого «глобального общества», обретают качественно новое значение.

3. Третьим, наиболее древним  и важным источником геополитики  являются, конечно, теории географического  детерминизма.

Идеи о влиянии географической среды на историю и человека встречаются  уже у античных авторов. Их можно  обнаружить у Геродота, Гиппократа, Фукидида, Протагора, Полибия и других античных мыслителей. Так, Полибий объяснял суровость нравов жителей Аркадии господством холодного и гуманного климата. «По этой, а не по какой-либо иной причине, - писал он, народы представляют столь резкие отличия в характере, строении тела и в цвете кожи, а также в большинстве занятий».

Мысли вполне геополитического характера  встречаются у Аристотеля и Страбона. К примеру, великий энциклопедист Аристотель в своей работе «Политика» отметил особенность геополитического положения острова Крит. Он писал: «Остров Крит как бы предназначен к господству над Грецией, и географическое положение его прекрасно: он соприкасается с морем, вокруг которого почти все греки имеют свои места поселения; с одной стороны, он находится на небольшом расстоянии от Пелопоннеса, с другой - от Азии...».

Крупнейший античный географ Страбон объяснял причину могущества древнего Рима географическим положением Италии: наличием хороших гаваней, благоприятным климатом. Ему же принадлежит вполне геополитический тезис о необходимости военного и экономического контроля лишь над тем пространством, которое представляет для государства политический интерес.

Кстати, весьма любопытным с точки  зрения геополитики выглядит тот  факт, что Аристотель, выросший в  Греции, тогдашней главной «морской»  державе мира, обращает особое внимание на стратегические выгоды островного положения Крита. Страбон же, отражая точку зрения «континентального» Рима, утверждает, что знакомство «с отдаленными местами и населяющими их людьми» не представляет интереса, «особенно если это острова, чьи обитатели не могут ни помешать нам, ни принести пользы своей торговлей».

Очередной этап развития идей географического  детерминизма связан с европейской  эпохой великих географических открытий. Интерес к этой проблематике возбудил французский государствовед XVI века Жан Боден. В своем главном произведении «Шесть книг о государстве» (1577 г.) он объяснял различия и изменения в государственном устройстве тремя причинами: Божественной Волей, человеческим произволом и влиянием природы. Но поскольку Божественная Воля недоступна человеческому познанию, говорил он, а человеческие намерения столь изменчивы, что не поддаются научной систематизации и являются скорее произволом, то различия между государствами нужно объяснять в первую очередь географическими причинами.

Наибольшее значение среди географических факторов он придавал климату. Боден разделил земной шар на три части: жаркую экваториальную, холодную - полярную и среднюю - умеренную и считал, что характер народов в первую очередь зависит от климатических условий среды их обитания. На севере живут более физически сильные и воинственные люди, на юге - более одаренные. При правильном взгляде на историю, утверждал французский мыслитель, видно, что «величайшие полководцы приходят с севера, а искусство, философия и математика рождаются на юге».

В ХVIII-ХIХ вв. внимание к географическим факторам при объяснении социально-политических явлений стало довольно распространенным явлением. Во Франции идеи географического детерминизма развивал Шарль Монтескье. В своем основном сочинении «О духе законов» (1748 г.), объясняя различие законодательного устройства государств, он, подобно Бодену, видел главную причину в особенностях климата.

Следуя за Боденом, Монтескье утверждал, что в холодном климате люди нравственны, а двигаясь на юг, «вы как бы удаляетесь от самой морали». В умеренном же климате люди нравственно неустойчивы, «так как недостаточно определенные свойства этого климата не в состоянии дать им устойчивость». Кроме того, жаркий климат ослабляет характер людей, что, по его мнению, и привело к развитию рабства.

В Англии наиболее известным представителем географической школы был историк  Генри Бокль. Он намеревался написать многотомную историю цивилизации, развивая тезис, что история любого народа соответствует географическим условиям страны. Ранняя смерть, однако, помешала осуществлению этого замысла, и написана была только «История цивилизации в Англии» в двух томах.

Наибольшее распространение идеи влияния географической среды на историю получили в Германии. Известный  немецкий философ и гуманист Иоганн Готфрид Гердер, отвергая крайности  географического детерминизма, считал, что на развитие цивилизации оказывают  воздействие как внутренние, так  и внешние факторы, к которым  он относил климат, почву и географическое положение. Другой немецкий мыслитель  Александр фон Гумбольдт полагал, что именно география должна дать целостную картину мира.

Самым последовательным представителем географического детерминизма в  Германии был известный географ  Карл Риттер, попытавшийся представить  всестороннюю географическую интерпретацию  истории. «Каждый человек, - утверждал  он, - является представителем родной природы, которая его произвела на свет и воспитала. В народах отражается их отечество. Местные влияния ландшафта  на характерные черты жителей, включая  внешний вид и телосложение, форму  черепа, темперамент, язык и духовное развитие, несомненны... Существование  человека целиком связано с землей тысячами цепких корней, которые невозможно вырвать».

Конечно, на исходе XX столетия нет нужды подробно обосновывать тезис о несостоятельности абсолютизации географических факторов при объяснении социальных явлений. Об этом уже достаточно написано. Сейчас скорее нужно обеспокоиться недооценкой этих факторов и в теории, и в политической практике. Как справедливо отметил один современный исследователь, «можно, конечно, позволить себе пройти мимо географических оснований политики, но они не пройдут мимо нас: они будут мстить тем политикам, которые, то ли по невежеству, то ли по небрежению оказались неспособными постичь их важность».

Таким образом, ученые географы привнесли  в геополитику идею географической обусловленности политических процессов, которая требовала рассматривать  политические институты (прежде всего  государства) не только как социальные, но и как пространственные явления.

Геополитика как определяющая (лат. determinare - определять) успешности политической деятельности (мирной и военной) географическими, историческими, социально-психологическими, этнографическими, экономическими факторами, как взаимосвязь политического и пространственно-социального существует давно. Геополитика — это наука о больших пространствах, о глобальных политических, экономических и других процессах и искусстве управления ими.   

 Еще ученые Древнего мира  заметили естественную связь  политической деятельности (под  которой они в первую очередь  понимали деяния правителей) и  пространства Земли, где эта  деятельность разворачивалась. Действительно,  разве можно планировать и  тем более осуществлять политические  мероприятия, не зная протяженности,  площади, рельефа, растительности, климата, рек — как водных  преград и путей сообщения,  моря — как особого географического  фактора в политике и т. д.? Возможно ли добиться победы  в войне или даже в одном  сражении, не зная и не используя  хотя бы основные характеристики  пространственного фактора и  конкретной местности, на которой  будут сражаться противостоящие  армии, не владея информацией  об экономической мощи страны  и военной силе армии? Тем  более нельзя рассчитывать удержать  за собой захваченную территорию, не имея представления о ее  населении — каковы его количество, плотность, другие демографические  характеристики, о свойствах национального  характера.  

 Термин «геополитика» употребляется  в двух значениях: в узком  (как наука) и широком (как  политическая практика). В узком  значении геополитика предстает как научная дисциплина, обладающая собственным методом и изучающая зависимость государственной политики от географических факторов. В широком смысле это понятие обозначает сознательно проводимую или спонтанно формирующуюся политику государств в той степени, в которой она связана с географическими и территориальными факторами.  

 Термин «геополитика» состоит  из двух частей: «гео» и «политика».  

   «Гео» означает – земля, территория, географическое вообще, т.е. влияние географических факторов на политику государства. Основными среди этих факторов считаются: 

 ♦ территория; 

 ♦ географическое положение,  т. е. расположение государства  на континенте; 

 ♦ протяженность границ, их  положение на естественных или  искусственных рубежах; 

 ♦ наличие рек как водных  преград и путей сообщения; 

 ♦ положение страны по  отношению к морю, протяженность  береговой линии и условия  для судоходства; 

 ♦ климат (холодный, умеренный,  жаркий, засушливый и т.д.); 

 ♦ почвы (насколько они  благоприятствуют развитию сельского  хозяйства, инфраструктуры, промышленности);  

 ♦ недра, их богатства,  способность обеспечивать экономический  рост и социальные запросы  населения; 

 ♦ население, его численность,  плотность, социальный состав  и другие характеристики.  

 В конце XX — начале XXI в.  корень «гео» приобрел и второй смысл. Теперь его все чаще трактуют как «планетарное», «глобальное» измерение политики, характеризуя взаимоотношения супердержав или военных блоков (США и СССР, НАТО и Варшавского договора), как «столкновение цивилизаций» (А. Тойнби, С. Хантингтон) или как изменение общей конфигурации мировой системы, например с биполярной на моно- или полицентрическую.   

 Вторая часть термина —  «политика» — в данном контексте  означает осуществление господства, завоевание власти, пространства  и его освоение. В последнее  время и она претерпевает существенные  изменения в том смысле, что  современные акторы геополитики не столько жаждут завоевать и освоить новые территории, сколько стремятся контролировать максимально возможные пространства, причем — и в этом тоже состоит особенность современной геополитики — контролировать не территории в целом, а по большей части линии коммуникаций этих территорий и потоки (финансовые, товарные, рабочей силы и т. д.), поддерживая тем самым наиболее благоприятные условия для собственного развития и процветания.  

 В классический период развития  дисциплины (конец XIX — начало XX в.), когда она приобретала характерные  черты науки, упор делался на  познание государства как живого  организма, воплощенного в пространстве (Ф. Ратцель, Р. Челлен). Современная геополитика продолжает изучение государств как акторов геополитического процесса, но с учетом снижения роли государственных органов в современных международных отношениях и повышения значения ООН, военно-политических блоков, региональных международных организаций, экономических и культурных международных структур.