Учения Платона об идеях

Платон, чрезвычайно любящий иллюстрировать свои рассуждения образными сравнениями, чтобы пояснить свою теорию идей, создает  миф о пещере.  В одной пещере с самого рождения томятся узники. Их головы не могут поворачиваться, поэтому они постоянно смотрят  только в одну сторону - на стену  пещеры. За их спинами в вышине горит  свет. Между ним и узниками проходит верхняя дорога, по которой идут другие люди и несут различную  утварь, статуи, всяческие изображения  живых существ, сделанные из камня  и дерева. Узники не видят всех этих предметов, они сидят к ним  спиной и только по теням, отбрасываемым  на стену пещеры, могут составлять свое представление о них. И если хотя бы одному узнику удалось бы освободиться и увидеть людей, огонь и предметы, он бы наверняка решил, что это  воображаемые объекты, т.к. всю жизнь  он привык верить, что реальные вещи - это тени. Кроме того, свет бы ослепил  его. Таково, по Платону, и строение всего мира. А эти узники –  люди, принимающие видимые вещи, которые на самом деле всего лишь жалкие тени и подобия, за их сущность. 

Можно предположить, смысл этого мифа заключается  в том, что познать идеальную  реальность довольно сложно.  Узники пещеры - это мы. Тени на стене представляют собой образы знакомых нам вещей. Свет символизирует верховную идею Блага, поэтому так сложно смотреть на него, хотя оно дает жизнь и делает все остальное видимым. Миф повествует о том, что если мы чужды философии, то мы видим только тени, видимость предметов.  

Платон  разработал еще один способ понимания  идеального мира – через интуицию. Он пишет, что все мы родились с  врожденным пониманием идеального мира, но забываем это знание. Платон вводит понятие «анамнезис»- воспоминание идеального мира, который мы знали до рождения. Анамнезис объясняет то, почему мы знаем некоторые вещи, хотя никогда не сталкивались с ними на опыте. Анамнезис указывает в качестве основной цели познания припоминание того, что созерцала душа в мире идей, прежде чем спустилась на землю и воплотилась в человеческое тело. Известен случай, когда Платон доказывает верность учения о припоминании на примере разговора Сократа с юношей. Мальчик никогда до этого не изучал математику и не имел никакого образования. Сократ же настолько хорошо поставил вопросы, что юноша самостоятельно сформулировал теорему Пифагора. Из чего Платон делает вывод, что его душа раньше, в царстве идей, встретилась с идеальным отношением сторон треугольника, которое и выражено теоремой Пифагора. Научить в этом случае — это не более чем принудить душу к припоминанию. 

Учение  Платона об идеях — идеализм, так как реально существует, согласно Платону, не чувственный предмет, а  лишь его умопостигаемая, бестелесная, не воспринимаемая чувствами сущность. В то же время это учение —  объективный идеализм, так как, по Платону, «идея» существует сама по себе, независимо от обнимаемых ею многочисленных одноименных чувственных предметов, существует как общее для всех этих предметов. Платоновский идеализм потому и называется объективным, что  он признаёт существование вполне реального, независимого от сознания человека, то есть объективного идеального бытия. 

Идея  прекрасного 

Наиболее  полная характеристика «вида», или  «идеи», была развита Платоном при  исследовании сущности прекрасного. Платон разъясняет, что предметом исследования является не то, что лишь кажется прекрасным, и не то, что лишь бывает прекрасным, а то, что по истине есть прекрасное, т. е. прекрасное само по себе, которое одно только и сообщает отдельным вещам качество или свойство красоты, сущность прекрасного, не зависящая от случайных, временных, изменчивых и относительных его проявлений. 

Вот как  это описал сам Платон: «Тот, кто познает саму «идею» прекрасного, увидит вдруг нечто удивительно прекрасное по природе <…>, нечто, во-первых, вечное, то есть не знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, не в чем-то прекрасное, а в чем-то безобразное, не когда-то, где-то, для кого-то и сравнительно с чем-то прекрасное, а в другое время, в другом месте, для другого и сравнительно с другим безобразное. Красота эта предстанет ему не в виде какого-то лица, рук или иной части тела, не в виде какой-либо речи или науки, не в чем-то другом, будь то животное, земля, небо или еще что-нибудь, а сама по себе, через себя самое, всегда одинаковая; все же другие разновидности прекрасного причастны к ней таким образом, что они возникают и гибнут, а ее не становится ни больше, ни меньше, и никаких воздействий она не испытывает» (Пир, 77).  

Платоновское  прекрасное есть «вид», или «идея», в специфически платоновском смысле этого понятия, т. е. истинно-сущее, сверхчувственное бытие, постигаемое одним только разумом; иными словами, прекрасное — сверхчувственная причина и  образец всех вещей, называемых прекрасными  в чувственном мире, безусловный  источник их реальности в той мере, в какой она для них воз­можна. 

В этом значении «идея» резко противопоставляется  у Платона всем ее чувственным  подобиям и отображениям в мире воспринимаемых нами вещей. Чувственные вещи необходимо изменчивы и преходящи, в них нет ничего прочного, устойчивого, тождественного. Напротив, «вид», или «идея», прекрасного, т. е. прекрасное само по себе, истинно-сущее прекрасное не подлежит никакому изменению или превращению, совершенно тождественно и есть вечная сущность, всегда равная самой себе. Как «идея» прекрасное есть сущность, чувственно не воспринимаемая и даже безобразная, бесформенная. По разъяснению, развитому Платоном, местопребывание «идей» — «наднебесные места». Эти места «занимает бесцветная, бесформенная и неосязаемая сущность, в сущности своей существующая, зримая только для одного кормчего души — разума».[6]

Только  несовершенство нашего способа мышления, внушает нам, по Платону, ошибочное  представление, будто «идеи», в том  числе и «идея» прекрасного, находятся  в каком-то пространстве, подобно  чувственным вещам, которые представляются нам как обособленные друг от друга  и как пребывающие в пространстве. Согласно разъяснению Платона, источник этой иллюзии — материя; под «материей» он понимает едва вероятный, по его  собственным словам, постигаемый  каким-то незаконным рассуждением род  пространства, причину обособления  и отделения единичных вещей чувственного мира. Взирая на этот род пространства, «мы точно грезим и полагаем, будто все существующее должно неизбежно находиться в каком-то месте и занимать какое-нибудь пространство, а то, что не находится ни на земле, ни на небе, то и не существует»[7]  

Только  несовершенство нашего способа мышления  
 
 
 
 
 
 

Идея  блага 

Царство «идей» Платона представляет собой  определенную систему: «идеи» бывают высшие и низшие. К высшим, например, относятся  «идея» истины и «идея» прекрасного. Но наивысшей, по Платону, является «идея» блага. «То, что придает познаваемым  вещам истинность, а человека наделяет способностью познавать, это ты и  считай идеей блага – причиной знания и познаваемости истины. Как  ни прекрасно и то и другое –  познание и истина, но, если идею блага  ты будешь считать чем-то еще более  прекрасным, ты будешь прав».[8]  

Учение  Платона об «идее» блага как о  высшей «идее» чрезвычайно существенно  для всей системы его мировоззрения. Учение это сообщает философии Платона  характер не просто объективного идеализма, но также идеализма телеологического. Телеология—учение о целесообразности. Оно тесно связано с его  теологией, с его учением о  богах. Платон не только не

 скрывает, но сам выдвигает и подчеркивает  связь своего идеализма, своей

 теории  «идей» с религией, с мистикой. Существование бога необходимо  для

 самого  познания «идей». «Бог — не  только существо живое, он —  совершенство благ».[9] «Бог и есть  само благо. Желая, чтобы все  было наилучшим, он создает  мир по собственному подобию,  т. е. согласно «идее» совершеннейшего  живого существа».[10] Для нас идеи  не постижимы полностью. Зато  они, безусловно, постижимы для  разума бога.  

Так как  по Платону над всем главенствует «идея» блага, то, другими словами, это  значит, что порядок, господствующий в мире, есть порядок целесообразный: все направляется к благой цели. Все вещи стремятся достигнуть блага, хотя - в качестве чувственных вещей - не способны его достигнуть. И хотя «благо» скрывается во мраке непостижимого, некоторые черты «блага» все  же могут быть уловлены. Так, для  живых существ верховная цель - счастье. Но счастье, как разъясняет в ряде диалогов Платон, состоит  именно в обладании благом. Стремление к счастью вложено в нас самим богом. Поэтому человек необходимо влечется к божеству. Желая познать благо, он стремится познать бога: желая обладать благами, он стремится стать причастным сущности бога. «Бог есть и начало, и середина, и конец всех вещей. Он — начало, так как от него все происходит; он — середина, так как он сущность всего, что имеет генезис; он — конец, так как все к нему стремится»[11]. 

В известном  смысле Платон отождествил «благо»  с разумом. А так как, по Платону, разумность обнаруживается в целесообразности, то «благо» Платон сближает с целесообразным. Но целесообразность есть, по Платону, соответствие вещи ее «идее». Отсюда получается, что постигнуть, в чем «благо» вещи, значит постигнуть «идею» этой вещи. В свою очередь, постигнуть «идею» — значит свести многообразие чувственных причинно обусловленных явлений «идеи» к их сверхчувственному и целесообразному единству или к их закону. Например, чтобы ответить на вопрос, почему для земли лучше быть шаровидной (или плоской), находиться в центре мира или вне этого центра, необходимо указать разумное основание того или иного свойства. Задача объяснения мира, с этой точки зрения, состоит в том, чтобы свести все частные законы, действующие в мире, к единому, общему, а затем из этого общего вывести все частные. Таким образом, общий закон вещей оказывается общим для них «благом», а все частные законы — их частными «благами».  

Одна  из наиболее полных характеристик высшего  блага для человека дана Платоном в «Филебе». Здесь в качестве условий высшего человеческого блага указаны:  

1) участие  в вечной природе «идеи»;  

2) воплощение  «идеи» в действительности»;  

3) наличие  разума и обладание знанием;  

4) владение  некоторыми науками, искусствами,  а также обладание правильными  мнениями;  

5) некоторые  виды чистых чувственных удовольствий, например, от чистых тонов мелодии  или цветов в живописи. 

Благо доставляет познаваемым предметам  «не только способность быть познаваемыми, но и способность существовать и  получать от него сущность»[12]. «Благо — не есть сущность, но по достоинству  и по силе стоит выше пределов сущности. Оно — «непредполагаемое» «начало всяческих благ»[13].  

Так как  критерий всякого относительного блага  — благо безусловное, то наивысшее  из всех учений философии — учение об «идее» блага. Лишь при руководстве  «идеей» блага справедливое становится пригодным и полезным. Без «идеи» блага все человеческие знания, даже наиболее полные, были бы совершенно бесполезны. 

Если  кратко резюмировать всё учение Платона  об идеях вместе с формулировкой  того, что еще до сих пор является в платонизме

 неопровержимым и полностью достоверным, а также и того, что для

 настоящего  времени является далеко ушедшим  в прошлое и что, вообще

 говоря, познается только весьма немногими,  то можно выявить следующие  понятия:

1. Идея  есть смысл вещи.

2.  Идея  есть такая цельность всех  отдельных частей и проявлений

 вещи, которая уже не делится на  отдельные части данной вещи  и

 представляет  собою в сравнении с ними  уже новое качество.

3.  Идея  есть та общность составляющих  особенностей и

 единичностей, которая является законом для возникновения и получения

 этих  единичных проявлений вещи.

4.  Идея  невещественна.

5.  Идея  обладает своим собственным и  вполне самостоятельным

 существованием, она тоже есть особого рода  идеальная вещь, или

 субстанция, которая в своем полном и  совершенном виде существует  только

 на  небе или выше неба. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение 
 

Как было сказано в самом начале, философская  система Платона явилась синтезом существовавших до него идей, которые  он развил до качественно нового уровня. Его «идеи» уже не наивно-описательно, а с мыслительной необходимостью объединяется с материей. «В своих трудах великий мыслитель как бы подвел итог всему предшествующему научно-философскому развитию в Древней Греции».[14] В его учениях не было четкой системы, и, по всей видимости, именно благодаря этому факту, благодаря подвижности, мыслей философа, наследие Платона актуально на протяжении нескольких веков.