Татарские просветители

Татарские просветители Шихабаддин Марджани  и Каюм Насыри уделяли в своих философских построениях определенное внимание проблеме познания окружающего мира. Особенность взглядов Насыри, как отмечалось, состоит в том, что в его мировоззрении светское начало преобладает над религиозным, является доминирующим, определяющим суть его мировоззрения. У Марджани же религиозный и светский пласты мировоззрения взаимодополняют друг друга.

Татарские просветители утверждали возможность познания мира и его  законов, верили в культ разума, который призван обеспечить прогресс человечества, и подразумевает защиту научного познания как орудия преобразования мира. Марджани не стал столь же последовательным рационалистом, как Насыри и представители классического западноевропейского Просвещения. Его рационализм еще во многом теологический.

Для Марджани и Насыри непосредственным объектом познания является окружающий мир, а субъектом выступает сам  человек, познающий объект. Содержание человеческих знаний, в том числе  и науки (исключая традиционные науки) является, согласно их взглядам, объективным; наука призвана быть инструментом освоения окружающего мира, его явлений и процессов.

Ведущую роль в познании Марджани отводил духовному началу – развитию науки, просвещения, морали. Он рассматривал исторический процесс как духовную и психическую деятельность людей, а внешние исторические события – как проявление этой деятельности. Марджани считает знание двигателем эволюционного развития общества. Уровень цивилизации, согласно его взглядам, находится в прямой зависимости от распространения знаний, умственного уровня развития человека. Развитие же науки подчинено земным интересам, что противоречило религиозной установке традиционалистов о бренности земной жизни и блаженстве в потусторонней жизни.   

Высоко оценивая научное  знание Марджани ставил его в один ряд с религиозным, сосуществующим наряду с ним. Но парадокс Марджани в подходе к научному знанию состоит  в том, что, не допуская философию  в теологию, он открывает философии  дорогу в другую сферу, сферу сущего, которая подлежит философскому знанию. В противовес религиозным философам, утверждавшим конечность во времени всего возможного, кроме божественных атрибутов, Марджани доказывал, что конечность во времени не охватывает всех вещей, поскольку в нее не входит само время. Ведь если бы небытие времени предшествовало его бытию во времени, то отсюда следовало бы существование времени до того, как оно существовало. Кроме того, согласно Марджани, есть еще невещественные сущности, которые обладают свойством вечности – это разум и душа человека[1]. Такой ход мысли приводил к очень серьезным следствиям: из рассуждений Марджани следовало допущение бесконечности мира, что вызывало в его адрес обвинения в ереси.

Отстаивая право науки  на самостоятельное развитие, независимо от теологического знания, и знания основанные на научных доказательствах  Марджани пишет: «Один невежда из друзей ислама, возможно, думает, что  вера необходимо побеждает, когда отрицает науки, и он их полностью отрицает. Этим он утверждает собственное невежество в отношении светских наук. Он даже отрицает причины затмения Луны и Солнца и утверждает, что эти причины противоречат шариату. На самом деле они принадлежат области аподейктики, и после того, как они постигнуты, их нельзя отрицать. Геометрические доказательства подтверждают причины и не оставляют сомнений»[2].

Татарский теолог полагает, что возможность познания мира человеком вытекает из естества природы человека: «Рациональные науки – это в совокупности своей те, которые свойственны человеку по природе его мышления, которые указывают ему истинный путь к постижению их основ и проблем, представляют доказательства разуму»[3]. Он пишет о необходимости объективного отношения к светским наукам, защищает их достоверные положения, доказывает, например, что астрономия и другие светские науки не являются ошибочными в своей сущности, и что если у ученых возникают сомнения в истинности их положений, то это не означает непригодности и слабости этих наук, а свидетельствует об ошибках ученых, занимающихся ими[4].

В представлении Марджани разум человека должен быть направлен  на познание мира и процессов в  нем: «Центром, доступным нашему познанию Вселенной является Солнце и все  как недавно, так и издревле открытые планеты вращаются вокруг Солнца, потому что они испытывают силу притяжения»[5]. Гелиоцентрическая теория ученого радикально противоречила традиционному средневековому мировоззрению, согласно которому Земля – есть неподвижный центр мира, вокруг которого вращается Солнце. Более того, восприятие и интерпретация идей гелиоцентризма не было просто компиляцией, а легло в основу его собственной философской концепции, согласно которой «Солнце, а вместе с ним, как основные планеты, так и их спутники вращаются вокруг высшего центра, также как и другие неподвижные звезды», добавляя, что «еще не дано решающего доказательства в пользу этой точки зрения», и «перед нами горизонты (неисследованного), и Солнце подвижно в своей неподвижности: день (и ночь) являются проявлением этого»[6].

Марджани отстаивал принципы, утверждающие, что время активного  мышления не прошло, что мысли и деяния человека должны  обосновываться, прежде всего, разумом, в то время как большая часть мусульманского мира утверждала обратное[7].  Любой человек, по Марджани, обладающий достаточными знаниями в религиозных вопросах, может выносить собственное суждение. Выдвинутые им идеи о необходимости творческой активности личности  были направлены против традиционалистской мусульманской концепции  предопределенности всех человеческих поступков (кадар), пробуждали интерес к дольней жизни. Марджани ставит поступки и жизнь человека в зависимости от самого человека и от окружающей его действительности, а не от бога. Освоение окружающего мира, согласно его взглядам, достигается освобождением от религиозного фанатизма.

Насыри первостепенное значение в познавательной человеческой деятельности также отводил разуму. «Все вещи имеют предел, – утверждал он, – лишь разум беспределен»[8]. «То, что мы называем разумом, – считает Насыри, – находится в мозгу», представляющем из себя «орган мышления и чувственных восприятий»[9]. С мозгом, по его мнению, связаны пять чувств (зрение, слух, обоняние, вкус, осязание), которые сообщают мозгу информацию[10].    Поскольку непосредственным объектом познания является мир вещей, природа, то человек с помощью органов чувств познает окружающий мир: «Мозг посредством пяти чувств познает материальные тела. Эти познания отображаются и сохраняются в виде памяти»[11]. Он показывает диалектическую связь чувственного и рационального познания и подчеркивает, что чувственные восприятия являются необходимой предпосылкой мыслительной деятельности человека: «Под воздействием чувственных восприятий приводится в движение разум, начинается процесс мышления»[12]. Таким образом, он полагает, что чувственные восприятия это только первый шаг на пути к познанию; они дают лишь внешние знания о предмете, разум же вскрывает невидимое, позволяет давать оценку действительности и предвидеть последствия происходящего[13].

Действенность разума Насыри связывает с практикой: «Всякое дело нуждается в уме. Но ум сам нуждается в практике. Ум и практика в отношении взаимодействия похожи на воду и землю. Ибо вода без земли, а земля без воды ничего взрастить не могут»[14]. Только в единстве мысли и опыта возможна практическая деятельность людей и познание законов природы. Татарский просветитель ум ценил особо (необходимо учитывать среду и время его нижеследующего высказывания): «Если с кем-либо придется беседовать, то не думай о том, какую религию он исповедует, а обрати внимание на его ум. Ибо его религия нужна ему, а ум – тебе и ему»[15].

В единстве мышления и опыта, полагает татарский просветитель, возможна практическая деятельность людей и познание мира природы. Наука же тесно взаимодействует с общественной практикой, влияет на поступательное развитие общества. В свою очередь, религиозные традиционалисты отрицали достоверность чувственных восприятий и умопостигаемых знаний, полагая, что единственным источником знаний является бог, и всё, что мы воспринимаем за чувственные вещи представляет собой отражение божественного промысла (знания).

Говоря о методе познания природы, Насыри опирался на принцип причинности, и исходил из анализа  объективной закономерности развития природы. «Этот мир пронизан причинными отношениями. Каждое явление в нем связано с определенной причиной, поэтому, чтобы добиться успеха в своей деятельности, человек должен выяснить причины явлений и сообразовывать свою деятельность с ними»[16].

Религиозным доктринам Насыри противопоставил веру в безграничную силу знания, выступал за свободу человеческого разума, отстаивал его независимость от отживших традиций и догм. Будучи мусульманином, он подверг всесторонней критике религиозные установки, противоречащие светскому знанию, науке. Наука, согласно его взглядам, это верный источник знания, а само знание  – необходимая основа человеческой деятельности. «Человек, выполняющий работу без науки – это все одно, что человек, путешествующий без дорог»[17].

Насыри пропагандирует знание Нового времени, необходимость овладения им татарами: «В наше время люди везде и всюду увлечены наукой, ремеслом и производством. Сейчас далеко не достаточны знания, оставленные прошлыми поколениями, и поэтому страны и народы направляют свои усилия на создание новых научных дисциплин, расходуя для этого огромные средства»[18].

Татарские просветители Марджани и Насыри были сторонниками познаваемости  мира,  верили в силу человеческого разума. Познание, по их мысли, обращено к реальной жизни и представляет собой отражение в мыслях человека предметной действительности, ее закономерных связей и отношений. Рационализм – основная черта их мировоззрения (рационализм Марджани еще во многом теологический).

В пропаганде современных  наук, светского знания, русской и западноевропейской мысли Марджани и Насыри справедливо усматривали прогрессивное развитие татарского общества.