Средневековая европейская философия,ее истоки, характерные черты, этапы и основные идеи

- бытие (существование)  – экзистенцию;

- сущность – эссенцию.

Экзистенция - бытие, существование  показывает, есть ли вещь вообще, то есть существует или не существует.

Эссенция – сущность, характеризует вещь:

- что такое вещь?

- какая вещь?

- для чего она существует?

Античные философы видели сущность  и существование в  неразрывном единстве, как единую сущность – бытие. Согласно теологической  философии сущность может иметь  место и без бытия, без существования. Чтобы стать существующим, сущность должна быть сотворена Богом. Иначе  говоря, бестелесная сущность витает в сознании Бога и только актом  его воли и благодаря присущей только ему способности творить  становится материальным бытием. Существование  может быть познано чувственными ощущениями, опытом, сущность же – только разумом. Только в Боге сущность и  существование совпадают.

Значение средневековой  теологической философии для  последующего развития философии в  том, что она:

- стала связующим звеном  между античной философией и  философией эпохи Возрождения  и нового времени;

- сохранила и развила  ряд античных философских идей, поскольку возникла на основе  античной философии христианского  учения;

- способствовала расчленению  философии на новые сферы (помимо  онтологии – учения о бытии,  полностью сливавшегося с античной  философией, выделилась гносеология  – самостоятельное учение о  познании);

- способствовала разделению  идеализма на объективный и  субъективный;

- положила начало появлению в будущем эмпирического (Бэкон, Гоббс, Локк) и рационалистического (Декарт) направлений философии как результатам соответственно практики номиналистов опираться на опыт (эмпиризм) и повышенного интереса к проблеме самосознания (Я – концепция, рационализм);

- пробудила интерес к  осмыслению исторического процесса;

- выдвинула идею оптимизма,  выразившегося в вере в победу  добра над злом и в воскрешении.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.3. Этапы средневековой  европейской философии.

В средневековой европейской  философии выделяют два основных этапа — патристику (от II в. до VIII в.) и схоластику (от IX в. до начала XV в.).

Патристика – совокупность теолого-философских взглядов «отцов церкви», которые взялись за обоснование христианства, опираясь на античную философию и прежде всего на идеи Платона.

Христианский философ IV-V веков Августин Блаженный (354-430) говорит поэтому, что Бог есть высшее бытие, высшая субстанция, высшая (нематериальная) форма, высшее благо. Отождествляя Бога с бытием, Августин следует священному писанию. В Ветхом завете Бог сообщает о себе человеку: "Я есмь Сущий". В отличие от Бога, сотворенный мир не обладает такой самостоятельностью, ибо существует не благодаря себе, а благодаря другому; отсюда происходит непостоянство, изменчивость, преходящий характер всего, что мы встречаем в мире.

В христианской церкви название «отца» усвояется, еще со времен апостолов, вообще пастырям церкви. В более  специальном смысле название «св. отцов  церкви» усвояется тем церковным  учителям, которые в своих творениях  оставили изложение и объяснение веры христианской, принятое церковью к своему руководству. Из ряда «отцов церкви» особенно выделяются «вселенские  учители», имеющие наивысший личный авторитет в церкви, как оказавшие  ей особые услуги защитою, формулированием  и разъяснением догматов веры. В  восточной церкви такое значение усвояется св. Василию Великому, Григорию Богослову, Иоанну Златоусту  и Афанасию Александрийскому, на Западе, – кроме того, Иерониму Стридонскому, Августину Гиппонийскому, Амвросию Медиоланскому и папе Григорию Вед. Кроме того, западная церковь имеет так наз. doctores ecclesiae, к которым причисляются: Лев Великий, Фома Аквинат, Бернард Клервосский (с 1830 г.), Гиларий Пуатьерский (с 1852 г.), Франциск Салийский (с 1875 г.). Некоторые богословы ограничивают существование в церкви «отцов церкви» известным периодом времени; на Востоке – от начала церкви до Иоанна Дамаскина (754 г.), на Западе – до Григория Великого включительно (в 601 г.); по мнению других – до XIII в. Ультрамонтанские богословы думают, что папа во всякое время может возвести в звание отца церкви кого признает достойным.

Церковь восточная не имеет  писанного канонического постановления  по этому предмету, но богословы  и патрологи большею частью думают, что так как церковь всегда одна и та же и всегда обладает одними и теми же благодатными силами, то в  ней во всякое время возможно явление  лиц, обладающих дарованиями святоотеческими  и могущих быть признанными в  качестве «отцов церкви», по суду самой церкви.

Поэтому-то в русской патристике, напр. Филарета Черниговского («Историческое учение об отцах церкви»), излагается и рассматривается учение св. Димитрия Ростовского и других, ранее его бывших святых иерархов, оставивших после себя писания. Нахождение в лике канонизированных святых и согласие с учением церкви считаются на столько необходимыми для причисления к отцам церкви, что даже такие великие богословы христианского мира, как Климент Александрийский, Ориген, Евсевий Кесарийский, Тертуллиан не признаются «отцами церкви», а лишь церковными писателями; восточная церковь не удостаивает этого титула Иеронима и Августина, как не канонизованных ею в качестве святых.

В конце 5 века были сформулированы три признака, отличавшие авторитетного «отца»: древность, святость жизни и ортодоксальность учения (впоследствии к ним был добавлен четвертый – одобрение Церкви). Этим критериям соответствовали не все крупные христианские авторы; поэтому с точки зрения современной науки составной частью патристики являются и те учения, которые христианская традиция не считает вполне ортодоксальными, а «отцом» может быть назван почти всякий автор первых веков христианства.

В широком смысле патристика – доктринальная форма построения христианской культуры, многоплановый синтез религиозных ценностей христианства и эллинского литературно-философского наследия. Особенностью патристики как историко-философского феномена (во многом разделяемой со схоластикой) является декларативный отказ от свободного философского поиска. В отличие от античной философии, патристика признает единую истину Откровения, которая нуждается не в разыскании и обосновании, а в разъяснении и истолковании, и является достоянием всего христианского сообщества. Христианская традиция считает патристику единым учением, раскрытым различными авторами с различной глубиной: монотеистическая религия как тотальное духовное явление требует от философствующих адептов почти абсолютного теоретического конформизма. Диаметрально противоположные оценки специфики культурной конвергенции («эллинизация» христианства – Гарнак; «христианизация» эллинизма – Жильсон, Квестен) сходятся в одном: религиозный элемент патристики заметно превалирует над рационально-рефлексивным. Авторитет, основополагающая константа патристики, иерархически структурируется (в порядке убывания): Откровение (абсолютный авторитет) – господствующая церковная норма (корпоративный авторитет) – личный авторитет отдельного «отца».

Основные проблемы связаны  с хронологическими и регионально-языковыми  особенностями формирования патристики. Хотя римский мир на закате своего существования столь же мало соответствовал абстрактной норме «античности», сколь и будущего «средневековья», патристику не следует квалифицировать  как «переходное звено» между  античной и средневековой философией, поскольку религиозное ядро с  самого начала обеспечило патристике высокую степень внутренней цельности, а христианская парадигматика, рожденная  в первые века патристики, без существенных изменений более тысячелетия  доминировала в философском сознании Европы.

Поэтому по большинству параметров патристика генетически связана  со схоластикой (которая может рассматриваться  как непосредственное продолжение  патристики) и внутренне стоит  к ней неизмеримо ближе, чем к  античной философии. В то же время  патристика стилистически и в  некоторых отношениях содержательно  отличается от схоластики. В начальный  период и даже в эпоху расцвета патристика была зависима от античных культурных стереотипов, которые оказывали  заметное влияние на каждого представителя  патристики пропорционально его образованности.

Хотя ориентированность  на античную культуру во многом носила внешний характер (план риторического  выражения, техника использования  философских теорий и терминов), она определила интеллектуальную стилистику патристики: в эпоху патристики отцы Церкви непосредственно из античного  наследия получали то, что средневековым  авторам доставалось через христианскую традицию. Поэтому методологически  целесообразно рассматривать патристику как «христианскую античность» в отличие от схоластики как «христианского средневековья», учитывая стилистическую завершенность определенного периода рефлексии, определяющую две линии преемства: внешнегенетического между античностью и патристикой, и внутреннегенетического – между патристикой и схоластикой. На основе этого критерия к нач. 20 в. было принято негласное правило заканчивать патристика на Западе папой Григорием Великим (6 в.), а на Востоке – Иоанном Дамаскиным (8 в.).

Поскольку лишь греческий  и латинский языки выражают значимые в масштабах всей патристики различия менталитета, деление патристики на греческую и латинскую в основном совпадает с делением на Восточную (включая периферийные ветви – сирийскую, армянскую, коптскую) и Западную. Восточной патристике свойственно внимание к высокой теологической проблематике и традиционная ориентация на платоническую метафизику: большая часть теологических новаций принадлежит Востоку, где интенсивность догматикоцерковной жизни была гораздо выше, чем на Западе. Латинский Запад, объединенный римской культурной традицией, проявлял наибольший интерес к проблемам индивида и социума, т.е. к антропологии, этике и праву. Эти общие тенденции не исключают, разумеется, внимания к этико-антропологической проблематике на Востоке (Немесий, «каппадокийцы» – Василий Великий, Григорий Назианзин, Григорий Нисский) и вкуса к метафизике на Западе (Викторин, Иларий, Августин); но показательно, что тринитарные споры (о сущностном триединстве Бога) мало затронули Запад, в то время как пелагианская полемика (о соотношении свободы воли и благодати) не имела почти никакого резонанса на Востоке.

Схоластика – господствующий тип средневековой теологической философии, отличительными чертами которого являлись оторванность от реальной действительности, замкнутость, консерватизм, крайний догматизм, полное и беспрекословное подчинение религиозным идеям, схематичность, назидательность, учительство.

Название «схоластика» произошло  от латинского слова schola (школа), поскольку  данный тип философии несколько  столетий преподавался в школах и  университетах Европы. Таким образом, схоластика представляла собой не столько науку, занимающуюся творческим поиском, сколько застывшую школьно-университетскую дисциплину, имевшую цель философски обосновать религиозное учение и догматы Церкви (за что получила прозвище «Философия – служанка богословия»).

Для схоластики характерно восприятие Библии как жесткого нормативного текста, абсолютной истины.

Схоласты  подразделяли знание на два вида:

- сверхъестественное, даваемое  в откровении, то есть то, что  имел в виду Бог, закладывая  ту или иную мысль в Библии;

- естественное, отыскиваемое  человеческим разумом, то есть  то, что сумел человек «расшифровать»  из текста Библии, как он понял  идеи Бога.

В этой связи схоласты вели многочисленные споры, написали сотни  философских томов, в которых  пытались правильно понять идеи Бога, спрятанные за строчками Библии. Причем предметом данных споров и изысканий  становилась не суть идей Бога, а  правильность и четкость понятий, определений, формулировок, иначе говоря, внешняя, формально-логическая сторона религиозного учения.

В средневековой теологической  философии (схоластике) выделяются два  противоположных направления – номинализм и реализм.

Реализм – направление теологической философии, сторонники которого считали подлинно существующими, т.е. подлинным бытием не сами вещи, а их общее понятие – универсалии, по смыслу реализм близок к учению Платона о «чистых идеях», воплощением которых являются реальные вещи.

Видными представителями  реализма были Ансельм Кентерберийский, Гильом из Шампо.

Номинализм (от лат. nomen – имена) – направление теологической философии, сторонники которого считали реально существующими лишь сами конкретные вещи, в то время как общие понятия (универсалии) воспринимали как имена вещей. По смыслу номинализм близок учению Аристотеля, отвергавшего «чистые идеи» и считавшего реально существующими «индивидуумы» - определяемые материальные вещи. Согласно номиналистам универсалии существуют не до, а после вещей, а вещи познаются чувственным опытом, здесь познание как таковое – всегда продукт познающей души; предмет интуитивного познания и представление об этом предмете – это две разные реальности, а отсюда следует вывод, что возможно получить интуицию также и того, что реально не существует. Лишь одна реальность дана уму так, как она существует сама по себе – это сам ум. Согласно Николаю из Отрекура, как от существования одной вещи нельзя заключить к существованию другой, ибо вещь никогда не рассматривается в ее всеобщности, так же невозможно делать заключение от представления о вещи к самой вещи: ведь Бог всегда может создать в душе представление, которому ничего не соответствует в реальности.

Статус разума, таким образом, мало отличается в номинализме от статуса воображения: разум понимается как некая самостоятельная, субъективная деятельность, лишенная онтологических корней, лишенная связи с реальным бытием, а потому противостоящая ему. Умы больше не рассматриваются как  высшие в иерархии сотворенных сущих. Ум – это не бытие, а представление, направленность на бытие, субъект, противостоящий объекту. Из реальной субстанции ум превращается в интенциональность. В то же время  субъективистские истолкования духа влекут за собой вывод, что явления внутренние, психические, достовернее внешних, физических, поскольку первые даны нам непосредственно – положение, чуждое античной философии, но вполне естественное для августинианской  традиции с ее углубленным интересом  к «внутреннему человеку». К числу номиналистов принадлежали Росцелин, Пьер Абеляр, Дунс Скот.