Русская философия

Одоевский впервые высказывает мысль о “русской идее” – понятии, прочно утвердившемся в отечественном сознании. Развитие мировой культуры немыслимо для него без России, которой принадлежит, по его мнению, век девятнадцатый. Разделяя это мнение, русские философы XIX столетия по-разному представляли взаимоотношения Запада и России, не только в сфере общественной жизни, но и в развитии философской мысли. Разномыслие во взглядах на общественное устройство, идеологию и политику российской действительности получает закрепление в диаметрально противоположных, порой, философских течениях. Во многом будущее их противостояние было предопределено творчеством П. Я. Чаадаева.

П. Я. Чаадаев (1794–1856) – один из тех мыслителей, жизнь и творчество которого представляют интерес не только для историков, но и для современников. Необычайность его личности и судьбы послужила поводом к тому, что уже при жизни о нем создавались легенды. Одни считали его революционером, другие числили самым ярким представителем либерализма 30–40-х годов, третьи видели в нем законченного мистика.

• *Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. М., 1991, т. 1–2.
• Лишь недавно увидело свет наиболее полное собрание его сочинений.* “О Чаадаеве уже не однажды заходила речь в нашей литературе, – писал Г. В. Плеханов, – но, вероятно, еще долго нельзя будет сказать, что уже довольно говорили об этом человеке”.

Освим в стороне биографические сведения о нем – их без труда можно найти в многочисленной литературе, посвященной его творчеству. Остановимся на его философских взглядах и той роли, которая выпала ему в развитии отечественной философской мысли. В начале своей жизни Чаадаев испытал влияние идеологии декабристов, ориентированной на просветительство и свободолюбие. Во время пребывания в Западной Европе, где состоялась его встреча с Шеллингом ( 1825 г .), у него оформляется новый, религиозный, философско-исторический взгляд на мир. Двоякое влияние на него оказало и масонство, к которому Чаадаев примкнул в 1814 г ., а затем состоял в ложах, достигнув самых высоких степеней. Двойственность эта обусловлена, с одной стороны, мистической направленностью масонства, а с другой – его радикальными рационалистически-вольнолюбивыми устремлениями. Эти черты масонства в полной мере проявились в творчестве Чаадаева.

На просветительские воззрения Чаадаева во все периоды его творчества оказывали воздействие религиозные представления. Он изучал библейские тексты, увлекался теологической литературой (главным образом католической). В итоге взгляды Чаадаева чрезвычайно эволюционируют и с трудом поддаются однозначному толкованию.

Основным трудом жизни Чаадаева являются “Философические письма”. Именно это сочинение определило его влияние и значение в истории русской общественно-философской мысли. При жизни философа известность получила только начальная глава писем. Это произошло в 1836 году, когда Н. И. Надеждин, редактор журнала “Телескоп” опубликовал знаменитое первое “Философическое письмо”. Публикация была осуществлена анонимно, не по инициативе Чаадаева, хотя и с его согласия. Письмо произвело ошеломляющее впечатление, поскольку его автор фактически отрицал культурно-историческое значение России, называя бытие ее “недоразумением” и “пробелом в плане мироздания”. Полемика, развернувшаяся вокруг этого сочинения, собственно, и положила начало противостоянию славянофилов и западников.

Правительство прекратило существование журнала, редактора выслали из Москвы, цензора отстранили от должности. Сам же Чаадаев был объявлен сумасшедшим и посажен под домашний арест. Ежедневно к нему являлся врач для освидетельствования (“Дешево отделался” – шутил по этому поводу П. Я. Чаадаев). Лишь через полтора года философ вернулся к нормальной жизни, а в 1837 г . дал подписку ничего не писать и не печатать.

В сочинении Чаадаева доминируют две темы: во-первых, Россия – ее прошлое, настоящее и будущее; во-вторых, философия как философия истории.

Россия – первостепенная тема для Чаадаева, в связи с которой он рассматривал и многие другие интересующие его вопросы. Как складывалось прошлое России, по каким путям идет осознание ее настоящего, как уяснить ее будущее – эти проблемы не уходят из поля зрения философа. Его видение России сводится к тому, что Россия – страна аномальная, ее прошлое и действительность образовываются вопреки и в противоречии с законами развития и существования народов. Его не привлекают положительные стороны русской жизни, напротив, внимание устремлено на отыскание пороков, несовершенств, заблуждений, на выявление их исторических истоков.

Однако, несмотря на столь явный пессимизм, Чаадаев будущее России воспринимает с надеждой: “Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не входят составной частью в род человеческий.., а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру”.*

В последующем Чаадаев во взглядах на Россию существенно отходит от концепции, изложенной в “Философических письмах”. Он высказывает предположение, что Россия не только преодолеет собственные трудности общественного развития, но и поможет Западу решить его проблемы. Но для этого Россия должна быть коренным образом преобразована во всех отношениях. В последние годы жизни критические взгляды вновь занимают ведущее место в его социальной доктрине.

Как было отмечено, социально-политические воззрения Чаадаева наибольшее завершение получили в его философии истории. Однако и другие философские области, включая онтологию и гносеологию, не были оставлены его вниманием.

В основе онтологических представлений Чаадаева лежат принципы объективности и единства. Их взаимодействие порождает “логику причин и следствий”. Его взгляд на мир совпадает с ньютонианской картиной мира в ее атомистическом варианте, вот почему он считал атомистическую идею Демокрита – Эпикура вполне актуальной. Духовный мир также составляет совокупность элементов духовных – идей. Жизнь духовного мира аналогична жизни природы. Мир духовный – это “мировое сознание, которое соответствует мировой материи и на лоне которого протекают явления духовного порядка подобно тому, как явления порядка физического протекают на лоне материальности– Это не что иное, как совокупность всех

 * Чаадаев П. Я. Поли. собр. соч. И избр. письма, т. 1, С. 326.

идей, которые живут в памяти людей”.

Гносеология Чаадаева опирается всецело на его онтологические представления. Ключевой выступает идея объективной обусловленности сознания. Постижение бытия осуществляется с помощью естественных средств – опытности и рассуждения. К этому добавляется интуиция, которую Чаадаев истолковывает сугубо натуралистически, ибо она есть свойство человеческого разума и является одним из самых деятельных его орудий.

На примере творчества П. Я. Чаадаева мы видим, что по характеру развития философия становится все более секуляризованной, как и культура в целом. Особое место в этом процессе занимает художественная литература, принесшая России мировую славу родины выдающихся поэтов и писателей. А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Н. В. Гоголь, М. Ф. Достоевский, Л. Н. Толстой – имена созидателей отечественной культуры, творчество которых оказало глубочайшее воздействие на все стороны русской жизни.

В 40-е годы осуществилось “расщепление” русского духа. В философской мысли России наметились две линии: славянофильство и западничество. Уже в 30-е годы ослабевает увлечение Шеллингом: философскую мысль все более начинает привлекать идеалистическая система Гегеля. Крепнет и сама русская философия. На смену неясным метафизическим представлениям приходит осмысленная постановка вопросов конкретного познавательно-практического характера. Общественное мнение тяготеет к достоверному знанию о судьбах отечества, движущих силах его истории, о миссии, выпавшей на долю России.

Мнения разделились. Одни полагали, что Россия просто отстала от передовых стран Европы, и что она обречена на продолжение пути, пройденного Западом, и который ей неизбежно предстоит повторить. Другие, напротив, считали, что вследствие петровских реформ Россия утратила собственный образ, потеряла национальные корни, и что ей предопределено возродить древнерусские, православные начала быта и культуры, дабы сказать миру свое, новое слово. Сторонники первого мнения образовали как бы лагерь западников, приверженцы второго – славянофилов.

До сих пор бытуют взгляды, согласно которым западников обвиняют в излишнем пристрастии к иноземному, нелюбви к отчизне, в слепом подражании всему европейскому, а славянофилам предъявляют упреки в неспособности понять закономерный ход истории, отстаивании невежества и бескультурья, в почвенничестве и “квасном” патриотизме. Таким образом, одни предстают в ореоле людей прогрессивных, передовых, другие же – в лучшем случае в образе культурных реакционеров и ретроградов.

В действительности дело обстоит сложнее. И западники, и славянофилы Россию любили (за некоторым исключением, ставшим историческим фактом). Любили по-своему, с учетом философских, нравственных и религиозных особенностей, свойственных этим течениям. Западники хотели видеть Россию без присущих ей пороков и изъянов, но порой это стремление принимало формы злобной критики и неприязни, переходя в неприкрытую ненависть. Так, поэт Алмазов писал: “как сладостно отчизну ненавидеть и жадно ждать ее уничтоженья”.

Славянофилы не отрекались от западной культуры. Более того, основоположники этого направления были людьми европейски образованными, глубоко знавшими мировую и европейскую философию. Показательно, что И. В. Киреевский, стоявший у истоков славянофильства, журнал, основанный им, называет “Европеец”. Лишь самые наивные из них стремились как бы к механическому возврату в допетровский быт. Главная же цель славянофилов состояла в том, чтобы вернуть Россию к началам православной жизни и, взяв у Запада все положительное, развивать эти начала. Сами славянофилы были живыми носителями православной культуры.

Славянофильская линия в отечественной философии представлена творчеством А. С. Хомякова (1804–1860), И. В. Киреевского (1806-1856), К. С. Аксакова (1817-1860), Ю. Ф. Самарина (1819-1876). Славянофильские убеждения разделяли также А. И. Кошелев и М. П. Погодин. К так называемым “поздним славянофилам” принадлежат Н. Я. Данилевский (1822–1885) и К. Н. Леонтьев (1831-1891), Ф. И. Тютчев (1803-1873).

Какими же были идеи их основных представителей?

Алексей Степанович Хомяков – выходец из дворян-землевладельцев. Получил прекрасное домашнее воспитание. Обладал огромной эрудицией в самых различных областях науки и культуры. Вместе с тем он был помещиком, с успехом занимавшимся хозяйством.

Восемнадцати лет поступил на военную службу, принимал участие в войне, проявляя примеры отменной храбрости. Горячая преданность Православию пронизана у него ощущением глубокого его отличия от католицизма и протестантизма. Следует заметить, что все богословские сочинения, в том числе и замечательное произведение “Церковь – одна”, впервые изданы были в Берлине и лишь в 1879 г . вышли в свет в России.

Где же истоки его религиозно-философских взглядов? Во-первых, – это святоотеческие творения, именно в чтении сочинений Св. Отцов сформировались его богословские воззрения. Изучение истории Церкви побудило его к написанию трехтомных “Записок по всемирной истории”, где, в частности, им осуществлен анализ религиозных верований. Особое влияние на творчество Хомякова оказали идеи Шеллинга.

Хомяков не создал специального труда с изложением своих философских взглядов. Почти все его произведения написаны по поводу (или в связи) мнений, высказанных учеными, писателями и философами. Тем не менее и они дают возможность выявить своеобразие и оригинальность в философствовании этого мыслителя.

Основная особенность его творчества в том, что он исходил из церковного сознания. В Церкви он видел полноту истины, источник света, который освещает все тварное бытие. И в таком смысле он – подлинный христианский философ. Для Хомякова понятие Церкви – в отличие, к примеру от Чаадаева, для которого Церковь – это сила, действующая в истории, – заключено в факте духовной жизни. Церквь у Хомякова выступает основой всех его философских построений.

Церковь, по Хомякову, духовный организм, воплощенный в видимой (исторической) своей плоти. Она многоипостасна, но все ее элементы соединены не внешними связями, а органично. Потому сущность Церкви – в единстве духовности и органичности. Видимая Церковь существует, поскольку она подчиняется невидимой, то есть Духу Божию. Основой гносеологии у Хомякова является антропология – связующее звено между богословием и философией. Из учения о Церкви он выводит учение о личности, принципиально отвергающее индивидуализм. Отдельная личность проявляет совершенное бессилие и демонстрирует внутренний непримиримый разлад. И если для Чаадаева личность связана с “мировым сознанием”, то для Хомякова личность, раскрывающаяся во всей полноте, едина с Церковью. Разум, совесть, творчество – все это функции Церкви. Из этих предпосылок он выводит свое учение о двух коренных типах личности. В личности всегда идет борьба двух противоположных начал: свободы и необходимости. Преобладание того или иного начала формируют один или другой тип. Там, где господствует искание свободы, – иранский тип. Там же, где преобладает подчиненность необходимости, – кушитский тип. Но дар свободы торжествует только в единении с Церковью.

Особое место занимает учение о целостности в человеке, более глубоко развитое И. В. Киреевским. Целостность выражает иерархическую структуру души, крайне неустойчивую вследствии противоборства центральных и периферических сил. И здесь важен нередко проявляемый человеком уход от свободы – своеобразный парадокс. Будучи призван к свободе, человек вольно ищет строя жизни и мысли, где господствует необходимость. В этом проявляется трагизм человеческой жизни.