Русская философия эпохи Просвещения

Русская философия  эпохи Просвещения

Введение

1. Черты русской философии

2. Специфика русского просветительства

3. Образ человека в философии русского Просвещения

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Просвещение – культурно-историческое течение, время существования которого, захватив конец XVII века, протянулось  до начала XIX в., образовав, тем самым «длинный XVIII век». Для идеологии Просвещения характерна глубокая связь с философской мыслью. В эту эпоху «были созданы предпосылки, благодаря которым стала действительностью мысль, что с помощью человеческого разума можно не принимать существование человека таким, как оно сложилось, а планомерно изменять его, превратив в такое, каким оно действительно должно быть, что с помощью человеческого разума можно не принимать существование человека таким, как оно сложилось, а планомерно изменять его, превратив в такое, каким оно действительно должно быть» (К. Ясперс) Понятия «Просвещение» и « Век Разума « часто употребляются как синонимичные1.

Эпоха Просвещения в России характеризовалась прежде всего общим процессом секуляризации русской культуры, одним из важнейших признаков которого явилось формирование этико-философского сознания, определение предмета этики как философской науки, понятийное структурирование морального сознания.

Внимание мыслителей XVIII века привлечено к проблемам дефиниций, структурирования философского знания и конкретизации  предмета моральной философии, поскольку  этическая мысль высвобождается из-под влияния богословия и обращается все более и более к изучению человека, повышается интерес к человеку как существу природному и историческому.

В целом философия русского Просвещения  была ориентирована на понятийное структурирование знания.

Антифеодальная направленность, антикрепостничество – важный, но отнюдь не единственный признак всякого Просветительства. И его антикрепостническое содержание выражалось не только в форме критики старых и пропаганде новых социально-экономических порядков. Как и всякое Просветительство, русский люмьеризм – не течение в какой-либо одной сфере, общественно-политической, социально-экономической, философской мысли, или в какой-либо одной сфере науки, литературы и искусства. Это – феномен всей национальной культуры. Своим широким, общекультурным характером русское Просветительство отличается как от предшествующих антифеодальных объективно-буржуазных течений русской мысли второй половины XVIII – первой трети XIX в., так и от сосуществовавших с Просветительством буржуазно-либеральных течений мысли2.

Как и другие просветители, русские  просветители ставили своей целью  преобразование на антисредневековых, антифеодальных началах всех сфер общественно-политической, социально-экономический, национальной, культурной жизни общества. При всех индивидуальных различиях между передовыми русскими мыслителями 40–60-х годов круга Белинского-Чернышевского – все они составляют единое просветительское общекультурное направление. Они, как никто другой в XIX веке, способствовали развитию современной национальной русской культуры, построенной на новых антисредневековых, антифеодальных началах, национальной культуры, опирающейся на подлинные ценности мировой цивилизации и культуры других народов.

В сфере культуры русское Просветительство по ряду пунктов сходно с либеральным  мировоззрением. Общей их чертой была идея всесторонней европеизации России. В вышеуказанных особенностях и  состоит самобытность русской философии.

1. Черты русской  философии

Преобразования Петра Первого придали развитию российского общества особый динамизм. Начало развиваться промышленное производство, наука, образование. Кардинально изменился государственный аппарат. Церковь оказалась под эгидой государства, исчезла ее идейная монополия. В этот период философия постепенно приобретала самостоятельность исследования и освобождалась от богословия, опираясь на деистические представления (Бог творит мир, но он не вмешивается в ход его развития), теорию "двух истин", данные естественных наук.

Большой вклад в решение собственно философских проблем внесли М. Ломоносов  и А. Радищев. М. Ломоносов не умозрительно, а экспериментально доказал, что  материя имеет атомно-молекулярное строение, что корпускулы (молекулы) находятся в беспрерывном вращательном, колебательном и поступательном движении. А. Радищев дополнил эти  выводы сравнением природы с лестницей  веществ, где вершиной является мыслящий человек, мозг и нервная система  которого составляют материальную основу сознания.

Общим для социально-философских  взглядов обоих мыслителей было то, что они носили ярко выраженный просветительско-гуманный характер. Однако взгляды Радищева отличались большим радикализмом. Он считал, что решающее влияние на исторический процесс оказывают  природный, политико-юридический и  человеческий (деятельность отдельных  людей) факторы. Он резко критиковал крепостное право и абсолютизм, выход  из которых видел в народной революции.

Самостоятельное творчество в области  философии начинается в России, по мнению многих авторов, лишь во второй половине XVIII века3. Это не значит, что  у русского народа до того времени  не было философских вопросов. Нет, конечно, они были, но находили свое разрешение в религиозном мировоззрении. Эту связь, а вернее – зависимость  от религиозных воззрений, русская  философская мысль по-настоящему так и не порвала. Имеется в  виду, уточняем, ее идеалистическое  направление. Ибо было в ней и  материалистическое течение, атеистическое  по существу, по определению своему (Чернышевский, Добролюбов, Писарев  и др.).

Важно отметить и такое обстоятельство: русская философия вставала на ноги тогда, когда на Западе уже была мощная философская традиция. И это как-то подавляло, сбивало на ученичество. Но, с другой стороны, и помогало, приобщая к уже развитой философии, позволяя пользоваться всеми ее достижениями.

Богата русская философия и  другими особенностями. Прежде всего, следует сказать о ее теснейшей  связи с художественной литературой. По цензурным и другим "притеснительным" причинам художественная литература на Руси была одной из самых распространенных форм выражения философских проблем. С одной стороны, это хорошо: союз с литературой избавлял философию  от абстрактности, наукообразности  и оторванности от эмоционально-чувственной  стороны жизни человека.

А с другой – и плохо: эстетизм (замена понятий словами; главное  – чтобы красиво, хотя и не обязательно  жизненно); публицистичность (остроумие, хлесткость, но не глубина, не полнота, не систематичность); увлеченность символами, софийными смыслообразами, поверхностными ассоциативными связями.

К национальным особенностям русской  философии относится также ее историософичность, т. е. выдвижение в качестве важнейших исторических и социальных проблем, притом в метафизически-пророческой их размерности. Русская философия не оставляла и не оставляет надежды раскрыть сущность и смысл исторического процесса, предложить грандиозный мироустроительный проект4.

Важной национальной особенностью русской философии является ее обращенность к судьбам человека, к его разуму, его внутреннему миру. Авторитетно  в этом плане заявление Н.А. Бердяева: "...вне -антропологическая и над - антропологическая философия не может быть названа творческой философией... Антропологический путь – единственный путь познания Вселенной"5. Впрочем, антропологизм русской философии был в основном религиозным, он требовал соотносить всегда человека с Богом, ориентировал на "потусторонние" ценности.

К национальным чертам русской философии  следует отнести и идею целостности (цельности) духовной жизни человека, выражающуюся в неотделимости познания от нравственных начал и эмоциональной  жизни. "Живое знание", "философия  сердца", союз "правды-истины" и "правды-справедливости" – вернейшие  знаки такого миропонимания. Русской философии "совершенно чуждо спинозовское "не плакать, не смеяться, а понимать" " (C. Франк). В гносеологическом плане идея цельности духовной жизни человека предопределяла полное доверие философов к интеллектуальной интуиции, к нравственному, эстетическому и, в особенности, мистическому религиозному опыту.

Отсутствие критического иммунитета к религиозному опыту объясняет  также увлечение русской философии  идеалом христианской любви как  связи между людьми в их стремлении к подлинному преображению жизни. Этот идеал нашел оформление в "соборности". Начиная с работ славянофила  А.С. Хомякова, данное понятие обозначает сочетание единства и свободы (свободную  общественность, свободное равенство) на основе общей любви к Богу и  вообще ко всем абсолютным ценностям.

Наконец, еще одна национальная характеристика русской философии – ее космизм. Русский космизм противопоставил антропоцентризму и индивидуализму предшествующей философии понимание человека и природы как единого целого, увы, разрушенного веками их противостояния.

Одна из характерных особенностей русского Просветительства состоит  в том, что оно возникло, существовало и функционировало не в такой  сравнительно “чистой” форме, как  классическое французское Просвещение. Своеобразный, “синкретический” социально-экономический  базис русского общества приводил к  возникновению в нем синкретических идейно-философских концепций. Черты  синкретизма наличествуют и в  русском Просветительстве 40–60-х  годов XIX в.

Зрелое русское Просветительство оформилось позднее английского, французского и немецкого, уже тогда, когда  в Западной Европе функционировали  многочисленные развитые разновидности  утопического социализма и коммунизма, открыто противостоявшие буржуазному  строю и защищавшим его идеологиям, причем утопические социалисты и  коммунисты систематически критиковали  также и просветителей.

Это обстоятельство не могло не проявиться и в русском Просветительстве, для которого оказалось характерным, в частности, исключительно своеобразное переплетение демократических и  социалистических идей. В России не могла не возникнуть ситуация, при  которой к древу оформившегося  в 40–60-х годах XIX в. русского Просвещения, более или менее соответствовавшего внутренним объективным условиям, под  влиянием Западной Европы были привиты  некоторые типологические постпросветительские черты6.

Русский люмьеризм оформился в период, когда в Западной Европе уже существовали развитые диалектические философские концепции, противостоявшие преимущественно механистической методологии всей предшествующей философии XVIII в., в том числе просветительской философии. И это обстоятельство не могло не отразиться специфическим образом на исторических судьбах Просветительства в России, в котором диалектические идеи оказались представленными в гораздо большем объеме, нежели в западноевропейских просветительских концепциях XVIII в.

Одним словом, фиксируя те или иные общие для западноевропейского  и русского Просветительства черты, необходимо помнить о синкретизме  последнего: рядом с демократическими идеями в нем существовали социалистические, рядом с антифеодальными –  антикапиталистические, рядом с  механистическими – диалектические и т.д.

2. Специфика русского просветительства

В условиях борьбы преимущественно  с феодализмом, с крепостничеством русское Просветительство, будучи объективно буржуазным течением, не было, однако, исключительным представителем какого-либо одного сословия, класса, социальной группы, а в первую очередь всей страдающей от феодализма и крепостничества  трудящейся массы, особенно наиболее угнетенного  крестьянского сословия, что также  отделяет его от таких сравнительно близких к нему течений, как дворянский и буржуазный либерализм. Русских просветителей-шестидесятников можно даже квалифицировать как “крестьянских, мужицких демократов” (Чернышевский, Добролюбов), поскольку большинство угнетенного населения в России в эпоху просветителей составляли крестьяне. И эти просветители объективно отстаивали главным образом крестьянские интересы, но в целом они не были “крестьянофилами”.

Как и французское Просвещение, русский “люмьеризм” – идеализированная форма буржуазного общественного сознания; оно, будучи по объективному содержанию буржуазным сознанием, по форме носит надклассовый, общечеловеческий характер. Как и западные предшественники, русские просветители не отдавали себе отчета в причинах и условиях существования своего движения, и поэтому цели просветителей носили утопический, иллюзорный характер: мечтая о “царстве разума”, всеобщего счастья, они не осознавали, что идут к целям совершенно иным, а именно к строю, где господствует буржуазия.

Апелляции тех или иных русских  просветителей по каким-то поводам  к государям, призывы к “высшим  классам”, а не только к народу, к  крестьянству – не проявление “грехопадения” отдельных индивидов, а “норма”  их просветительского мировоззрения, поскольку просветители стремились представлять не какой-либо один класс, а общечеловеческие интересы.

В отличие от западноевропейских просветительских направлений, русское Просветительство характеризовалось гораздо большей  демократичностью, поскольку основной круг приверженцев просветительских идей рекрутировался в России из среды  разночинцев, а выходцы из других сословий разделяли социальные взгляды  разночинцев.

Для русского Просвещения 40–60-х годов XIX в. уже не характерны те черты “аристократизма” и “элитарности”, в смысле противопоставления малообразованным, малокультурным слоям  общества, которые наличествовали в  мировоззрении, скажем, многих французских  просветителей, хотя отдельные элементы такого “аристократизма” и “элитарности”, в том числе и по отношению  к бескультурным, неграмотным крестьянским массам, у русских просветителей также встречается7.

Русское Просветительство складывалось параллельно с формированием  современной великорусской нации, в процессе перерастания русского этноса в нацию. Русские просветители –  главные вдохновители нового национального  самосознания своего народа, народа, впервые  осознавшего себя в качестве органической части единого человеческого  рода. Просветители, выступая за всестороннюю европеизацию России, признавая примат человечества как целого над нацией как частью, воспитывали русский  народ в духе “истинного патриотизма”, “национальной идеи”, носившей антифеодальный, антисредневековый характер, а также в духе общечеловеческой солидарности.

“Идея человечества, – писал Белинский, – должна лежать в основе отношений  между нациями. Единство человечества состоит в подчинении великой  идеи национальной индивидуальности еще  более великой идее человечества. Народы начинают сознавать, что они  – члены великого семейства человечества, и начинают братски делиться друг с другом духовными сокровищами  своей национальности. Каждый успех  одного народа быстро усваивается другими  народами, и каждый народ заимствует у другого особенно то, что чуждо  собственной национальности, отдавая  в обмен другим то, что составляет исключительную собственность его  исторической жизни и что чуждо  исторической жизни других. Теперь только слабые, ограниченные умы могут  думать, что успехи человечности вредны успехам национальности и что  нужны китайские стены для  охранения национальности”8.