Постпозитивизм

Поскольку проблема истинности знания, по Попперу, неразрешима, он вводит в качестве определяющего развитие научного знания критерий правдоподобности теорий, суть которого такова.

Так как каждая научная теория является, строго говоря, ложной, среди ее следствий будут как истинные, так и ложные утверждения. Первые образуют ее истинное, вторые – ложное содержание. Если эксперимент показывает, что предсказание одной теории истинно там, где предсказание другой теории ложно, то это означает, что первая теория имеет истинное содержание там, где вторая имеет ложное содержание, т. е. первая теория более правдоподобна, чем вторая. Максимально правдоподобной будет теория, полно и исчерпывающе отражающая объективную реальность. Целью научной деятельности, направлением роста научного знания является построение такой теории, однако в силу обсуждавшихся выше причин реально создание только более или менее правдоподобных теорий.

В силу этого задача эпистемологии, как философии научного познания, должна состоять не в поиске теории, а в разрешении проблемы роста знания. Последний же достигается в процессе рациональной дискуссии, которая представляет собой критику существующего знания. Поэтому свою философию Поппер называет критическим рационализмом.

В концепции роста научного знания Поппер делает решительный шаг в сторону от неопозитивистского кумулятивизма. Однако в то же время в полном согласии с неопозитивистскими концепциями единственной сущностной характеристикой науки он считает ее рациональность, при этом личностные и социальные факторы науки не принимаются им в рассмотрение.

Это демонстрирует созданная Поппером «эпистемология без познающего субъекта», базирующаяся на новаторской философской концепции «трех миров».

В противовес неопозитивистскому субъективизму, дополнительно к традиционно представленным в философии «первому миру» – объективно существующей реальности, и «второму миру» – идеальных конструкций сознания, Поппер добавляет третий мир – объективного содержания мышления, объективной истины. Последний он понимает, как результат человеческого духа, т.е. мир теорий, гипотез, идей. Именно в этом мире происходит рост научного знания.

Третий мир представляет собой продукт человеческой деятельности, однако в то же время обладает значительной автономностью: результаты деятельности человека способны вести собственную жизнь. Научные теории создаются людьми, однако затем они сами становятся объектом изучения, критики, модификации и т. п. Таким образом, объекты третьего мира оказываются не только актуальной данностью, но и потенцией своего развития. Это связано с тем, что определяющим в возникновении третьего мира является существование специфического языка науки, а важнейшим источником роста третьего мира является принцип фальсификационизма.

Действительно, для решения исследовательской проблемы ученый развивает теорию, которая критически оценивается через сопоставление с конкурирующими теориями и эмпирическими данными. В результате этой оценки возникает новая проблема. Этот цикл может быть описан следую щей схемой:

РрТТ р ЕЕ рР,

где р – исходная проблема, ТТ – теория, претендующая на решение проблемы (как правило, не единственная), ЕЕ – оценка теории, ее критика и устранение ошибок, Р – новая проблема.

Таким образом, процесс роста третьего мира состоит в том, что критически относясь к очевидному, все подвергая сомнению, апробируя самые невероятные возможности, ученый преодолевает границы доступной ему прежде реальности.

В то же время придание Поппером принципу фальсификационизма основополагающего значения по меньшей мере спорно. Фальсификация теории – это не просто отказ от нее, а прежде всего выдвижение новой теоретической системы. История науки показывает, что расхождение с наблюдением не дает оснований для отказа от теории. «Пока нет новой теории, удовлетворительно объясняющей новые экспериментальные результаты, противоречащие старой системе, ученые вероятнее всего будут придерживаться старой, предпочитая плохую теорию отсутствию какого бы то ни было теоретического объяснения».

Более того, сама критическая ситуация в науке осознается в качестве таковой тогда и только тогда, когда уже есть теоретические предпосылки, способные ее разрешить. Теории живут, развиваются и даже процветают, несмотря на противоречия с экспериментальными данными. Кроме того, помимо гипотез и фактов наблюдений есть еще социальный и технический миры, совокупность многих других фактов, которые также влияют на рост научного знания. Наконец, ярко выраженный нормативный характер фальсификационизма Поппера, не позволяет установить природу науки, выявить ее характеристические свойства (впрочем, в последнем он в постпозитивистской философии не одинок.)

Подводя итог обсуждению попперовской философии науки, следует еще раз напомнить о его роли основоположника философского направления постпозитивизма, человека, которому суждено было «изнутри» подорвать влияние неопозитивизма. Безусловно, с этим связана достаточно противоречивая позиция Поппера по отношению к неопозитивизму: с одной стороны, критика его доктрины и формирование антипозитивистского течения в философии науки как такового; с другой – заимствование в нем и рассматриваемых проблем, и способов их решения. С этим связано то, что удовлетворительного решения большинства методологических, историографических и философских проблем науки он найти не сумел. Тем не менее, по сравнению с неопозитивизмом, Попперу удалось выявить ряд существенных особенностей научного знания, его идеи во многом содействовали синтезу методологии и истории науки. Немаловажно и то, что критика его идей послужила движущим началом дальнейшего развития всего постпозитивистского направления. Его теория, выражаясь его собственными словами, «фальсифицирована», но рост основанного им философского направления несомненен.

2.2. Имре Лакатос: концепция научно - исследовательских программ

Заслуга критического переосмысления и дальнейшего развития попперовских идей принадлежит его ученику Имре Лакатосу. Лакатос сохраняет приверженность историцистскому направлению в философии науки: по его мнению, всякая методологическая концепция должна быть и историографической, а оценка ее может быть дана по той рациональной реконструкции истории науки, которую она предлагает. В то же время он различает реальную историю познания с ее социально-психологическим контекстами, и ее логическую реконструкцию, используемую при анализе научного познания, которая носит у него название «внутренней истории».

Лакатос соглашается с Поппером в том, что философское изучение науки должно сосредоточиваться прежде всего на выявлении ее рациональных оснований, определяющих, по его мнению, профессиональную деятельность ученого. Выражением этого является его «Методология фальсификационизма и закономерностей научного знания», согласно которой реальны лишь те науки, которые позволяют изучать себя с точки зрения определенных логических требований. Это могут быть и эмпирические и теоретические науки, но они должны подчиняться целому ряду логических правил и законов, которые являются основными путями роста научного знания.

В то же время, подчеркивая связь проблем научной рациональности с методологией, он констатирует неопределенность рациональных оснований применительно к попперовской модели науки. Более того, по его мнению попытки решения проблемы обоснования знаний приводят к бесконечному регрессу оснований: основание любого знания должно иметь свое основание и т. д. В своей работе «История науки и ее рациональные реконструкции» Лакатос выделяет четыре типа методологических доктрин (одновременно – и критериев рациональности). Три первые – индуктивизм, конвенционализм, методологический фальсификационизм – признаются им неэффективными с точки зрения адекватности рациональной реконструкции науки.

Поиск оснований, которые позволяли бы с единой точки зрения изучать и объяснять познавательную деятельность ученых, логику научного исследования и исторический прогресс науки, приводит философа к четвертой доктрине – концепции научно-исследовательских программ (НИП). С ее помощью, по его мнению, возможно избежать проблемы обоснования конкретных теорий.

Концепция НИП сохраняет определенную преемственность с эпистемологией Поппера. В качестве исходной модели роста научного знания Лакатос берет мир идей, автономно развивающегося знания, в котором осуществляется «внутренняя история» познания. Однако, в то время как по Попперу, на смену одной теории приходит другая, старая теория отвергается полностью, по Лакатосу рост знания осуществляется в форме критического диалога конкурирующих исследовательских программ. Именно они, а не теории, являются фундаментальной единицей развития науки. Лакатос доказывал, что рост «зрелой» теоретической науки является почти всегда результатом смены исследовательских программ, представляющих собой непрерывно связанную последовательность теорий.

Научно-исследовательская программа является в концепции Лакатоса теоретически и логически связанным рациональным основанием, которое включает в себя совокупность наиболее важных идей, теорий, гипотез. В ней выделяются жесткое ядро – исходное основание, которое принимается конвенционально и поэтому признается неопровержимым и защитный пояс вспомогательных гипотез, выдвигаемых для обоснования самой научно-исследовательской программы, для согласования ее исходных элементов и объяснения самих познавательных действий ученых, дающий возможность учесть какие пути в науке в дальнейшем исследователь должен избегать. Кроме того, в структуру НИП включается свод методологических «исследовательских правил»: положительная и отрицательная эвристики, аномалии, контр примеры, вспомогательные гипотезы, парадоксы и т. д. Позитивная эвристика определяет отбор проблем исследований, направления усовершенствования созданных в рамках программы теорий, адаптации теорий к контр примерам и аномалиям; негативная – указывает нежелательные методологические приемы, а также способы перевода удара опровергающих фактов с ядра теории на защитный пояс.

Исследовательская программа реализуется в исторически развивающейся последовательности теорий, каждая из которых возникает из предыдущей путем модификации, вызванной встречей с противоречащими ей экспериментальными контр примерами. «Твердое ядро» программы переходит от одной теории данной программы к другой, а защитный пояс, состоящий из вспомогательных гипотез, может частично разрушаться.

Главная ценность программы – ее способность пополнять знания, предсказывать новые факты. Противоречия и трудности в объяснении каких-либо явлений не влияют существенно на отношение к ней ученых (что в действительности и происходит!). Действительно, достаточно сильная в теоретическом отношении идея всегда оказывается достаточно богатой для того, чтобы ее можно было защищать. Отсюда следует отказ от попперовской модели, в которой за выдвижением некоторой гипотезы следует ее опровержение. Ни один эксперимент не является решающим и достаточным для опровержения теории. Это позволяет понять, с одной стороны, как научные концепции преодолевают неизбежные затруднения, а с другой –существование альтернативных исследовательских программ. Лишь, когда будет разрушено «твердое ядро» программы, необходимым окажется переход от старой научно-исследовательской программы к новой. Это и составляет сущность «научной революции».

Таким образом, новаторство Лакатоса заключается в замене попперовской идеи бинарного столкновения (теория – эксперимент) идеей тернарного противостояния (конкурирующие научно-исследовательские программы – эксперимент). Главным источником развития науки является не взаимодействие теории и эмпирических данных, а конкуренция исследовательских программ в деле лучшего описания и объяснения наблюдаемых явлений и, что еще важнее, предсказания новых фактов

Другим значительным достижением Лакатоса является «поворот», хотя и достаточно своеобразный, попперовского критического рационализма к личности исследователя. Он рассматривает научно-исследовательскую деятельность как «картину научной игры», совершаемой по заранее принимаемым правилам. Они присутствуют в науке в качестве оценок рациональности действий ученого, демаркационного критерия для разграничения между наукой и псевдонауками, а также «кодекса научной честности», избавляющего от переоценки исследователем разделяемой им теории: главную роль в нем играют скромность и сдержанность. Для ученого важно осознавать, в рамках какой научно-исследовательской программы и теории он находится. Такое осознание требует сравнения теорий и программ.

Признание НИП исходным пунктом научного исследования позволяет показать автономность и действительную познавательную роль «теоретической науки», чего, по Лакатосу, не позволяет сделать попперовская концепция научного исследования.

На основе модели Лакатоса появляется возможность объяснить известную непрерывность в развитии научного знания, и его относительную независимость от эмпирического уровня. Непрерывный характер развития науки в рамках концепции НИП сближает последнюю с «нормальной наукой» Т. Куна, однако уместно отметить, что чисто негативный характер куновской эвристики делает непонятным развития знания в его теории. В отличие от Куна, в концепции Лакатоса сделана попытка дать объяснение роста научного знания, обращаясь к объективной логике этого процесса, а не к психологии научного сообщества. Это выразилось в формулировке им объективного критерия сравнения исследовательских программ.

Последний выполнен в терминах прогрессивного и дегенеративного сдвигов проблем (первый наблюдается тогда, когда смена теорий в рамках исследовательской программы сопровождается ростом их эмпирического базиса, в противном случае имеет место второй).

Исследовательская программа прогрессирует, если ее теоретический рост предвосхищает рост эмпирический, т.е. если она с успехом предсказывает новые факты. Она регрессирует, если дает лишь запоздалые объяснения новым фактам, предсказанным конкурирую щей программой либо открытым случайно. Если одна исследовательская программа прогрессивно объясняет больше, чем другая, с ней конкурирующая, то первая вытесняет вторую.

Таким образом, у Лакатоса попперовский критический рационализм утрачивает свой негативно-разрушительный характер и становится конструктивным. С позиций методологии исследовательских программ выполнение принципов критического рационализма заключается не в попытке опровержения проверяемой теоретической системы, но в создании альтернативных концепций с целью рассмотрения исследуемой проблемы с максимального числа точек зрения. «Картина научной игры, которую предлагает методология исследовательских программ, весьма отлична от подобной картины методологического фальсификационизма. Исходным пунктом здесь является не установление фальсифицируемой... гипотезы, а выдвижение исследовательской программы». Другими словами, ядро концепции НИП образует критический конвенциализм, согласно которому оценки в науке представляют собой форму особых соглашений, основания для которых задаются, как правило, научной элитой.