Понятие и критерии истины

В гуманитарном знании важное значение для истины имеет глубина понимания, соотносимая не только с разумом, но и с эмоциональным, ценностным отношением человека к миру.

Такая двухполюсность истины наиболее ярко выражается в искусстве, в понятии "художественная правда". Анализ ряда художественных произведений показывает, что "истинностная основа" художественной

правды в этих произведениях имеется. "Весьма возможно, что она как бы перемещена из поверхностного в более глубокие слои. И хотя установить связь "глубины" с "поверхностью" не всегда легко, ясно, что она должна существовать... В действительности истина (ложь) в произведениях, содержащих такие конструкции, может быть "упрятана" в сюжетно-фабульном слое, слое характеров, наконец, в слое закодированных идей". Художник способен открывать и в художественной форме демонстрировать истину.

Важное место в теории познания занимают формы истины: относительная и

абсолютная.

Вопрос о соотношении абсолютной и относительной истины мог встать в полной мере как мировоззренческий вопрос лишь на определенной ступени развития человеческой культуры, когда обнаружилось, что люди имеют дело с познавательно неисчерпаемыми сложноорганизованными объектами, когда выявилась несостоятельность претензий любых теорий на окончательное (абсолютное) постижение этих объектов.

  Под абсолютной истиной в настоящее время понимается такого рода знание, которое тождественно своему предмету и потому не может быть опровергнуто при дальнейшем развитии познания. Такая истина есть:

а) результат познания отдельных сторон изучаемых объектов (констатация фактов,

что не тождественно абсолютному знанию всего содержания данных фактов);

б) окончательное знание определенных аспектов действительности;

в) то содержание относительной истины, которое сохраняется в процессе

дальнейшего познания;

г) полное, актуально никогда целиком не достижимое знание о мире и (добавим мы)

о сложноорганизованных системах.

По-видимому, вплоть до конца XIX - начала XX в. в естествознании, да и в

философии, господствовало представление об истине как об абсолютной в значениях, отмеченных пунктами а, б и в.

Когда констатируется что-либо, существующее или существовавшее в

действительности (например, в 1688 г. были открыты красные кровяные тельца - эритроциты, а в 1690 г. проведено наблюдение поляризации света), "абсолютны" не только годы открытий этих структур или явлений, но и утверждения о том, что эти явления имеют место в действительности. Такая констатация подходит под общее определение понятия "абсолютная истина". И здесь мы не находим "относительной" истины, отличающейся от "абсолютной" (разве что при перемене системы отсчета и рефлексии над самими теориями, объясняющими данные феномены; но для этого требуется известное изменение самих научных теорий и переход одних теорий в

другие).

Когда дается строгое философское определение понятиям "движение", "скачок" и т.п., такое знание тоже может считаться абсолютной истиной в смысле, совпадающем с относительной истиной (и в этом плане употребление понятия "относительная истина" не обязательно, как излишней становится и проблема соотношения абсолютной и относительной истин). Такой абсолютной истине не противостоит никакая относительная истина, если только не обращаться к формированию соответствующих представлений в истории естествознания и в истории философии.

Не будет проблемы соотношения абсолютной и относительной истин и тогда, когда имеют дело с ощущениями или вообще невербальными формами отражения человеком действительности.

  В применении к достаточно развитому научному теоретическому познанию абсолютная истина - это полное, исчерпывающее знание о предмете (сложноорганизованной материальной системе или мире в целом); относительная же истина - это неполное знание о том же самом предмете.

Пример такого рода относительных истин - теория классической механики и теория относительности. Классическая механика как изоморфное отображение определенной сферы действительности, отмечает Д.П.Горский, считалась истинной теорией без всяких ограничений, т. е. истинной в некотором абсолютном смысле, поскольку с ее помощью описывались и предсказывались реальные процессы механического движения.

  С возникновением теории относительности было выяснено, что ее уже нельзя считать истинной без ограничений. Изоморфизм теории как образа механического движения перестал со времени быть полным; в предметной области были раскрыты соотношения между соответствующими характеристиками механического движения (при больших скоростях), которые не выполнялись в классической механике. Классическая (с внесенными в нее ограничениями) и релятивистская механика, рассматриваемые уже как соответствующие изоморфные отображения, связаны между собой как истина менее полная и истина более полная.     Абсолютный же изоморфизм между мысленным отображением и определенной сферой действительности, как она существует

независимо от нас, подчеркивает Д. П. Горский, недостижим ни на какой ступени познания.

Такое представление об абсолютной, да и об относительной истине, связанное с

выходом на процесс развития научного знания, развития научных теорий, выводит нас на подлинную диалектику абсолютной и относительной истины.

Абсолютная истина (в аспекте г) складывается из относительных истин.

Вместе с тем эти же относительные истины оказываются частями абсолютной истины, а значит, одновременно (и в этом же отношении) и абсолютными истинами. Это уже не абсолютная истина (г), а абсолютная истина (в). Относительная истина - это абсолютная в третьем своем аспекте, причем не просто ведущая к абсолютной истине как исчерпывающему знанию об объекте, но как составляющая ее неотъемлемую часть, по своему содержанию инвариантную в составе идеально полной абсолютной истины.

Каждая относительная истина есть одновременно и абсолютная.

Итак, истина по содержанию объективна, а по форме - относительна (относительно абсолютна). Объективность истины является основой преемственности истин.

Истина есть процесс. Свойство объективной истины быть процессом проявляется двояко: во-первых, как процесс изменения в направлении все большей полноты отражения объекта и, во-вторых, как процесс преодоления заблуждения в структуре концепций, теорий.

Движение от менее полной истины к более полной (т. е. процесс ее развития), как и всякое движение, развитие, имеет моменты устойчивости и моменты изменчивости.

В единстве, контролируемом объективностью, они обеспечивают рост истинностного содержания знания. При нарушении этого единства рост истины замедляется или прекращается вовсе. При гипертрофии момента устойчивости (абсолютности) формируется догматизм, фетишизм, культовое отношение к авторитету. Такая ситуация существовала, например, в нашей философии в период с конца 20-х до середины 50-х годов.

Абсолютизация же относительности знания в смысле смены одних концепций другими способна породить зряшный скептицизм и в конце концов агностицизм. Релятивизм может явиться мировоззренческой установкой. Релятивизм обусловливает то настроение смятения и пессимизма в области познания, которое мы видели выше у X. А. Лоренца и которое, конечно, оказывало тормозящее влияние на развитие его научных исследований.

Рассмотрение вопроса о формах истины вплотную подводит к вопросу о различных концепциях истины, их соотношению между собой, а также попыткам выяснить, не скрываются ли за ними те или иные формы истины? Если таковые обнаруживаются, то, видимо, прежний прямолинейно-критицистский к ним подход (как к "ненаучным") должен быть отброшен. Эти концепции следует признать в качестве специфических стратегий исследования истины; нужно попытаться осуществить их синтез. В последние годы эту мысль четко сформулировала Л. А. Микешина. Имея в виду разные концепции, она отмечает, что эти концепции должны рассматриваться во взаимодействии, поскольку они носят комплементарный характер, по сути, не отрицая друг друга, а выражая гносеологический, семантический, аспекты истинного знания. И хотя, по ее мнению, каждая из них достойна конструктивной критики, это не предполагает игнорирования позитивных результатов этих теорий. Л. А. Микешина полагает, что знание должно коррелировать с другим знанием, поскольку оно системно и взаимосвязано, а в системе высказываний могут быть соотнесены предложения объектного и метаязыка (по Тарскому).

Прагматический подход, в свою очередь, если его не упрощать, фиксирует роль социальной значимости, признанности обществом, коммуникативности истины.

Эти подходы, коль скоро они не претендуют на единственность и универсальность, представляют в совокупности, подчеркивает Л. А. Микешина, достаточно богатый инструментарий гносеологического и логико-методологического анализа истинности знания как системы высказываний.

Соответственно каждый из подходов предлагает свои критерии истинности, которые при всей их неравноценности должны, по-видимому, рассматриваться, в единстве и взаимодействии, т. е. в сочетании эмпирических, предметно-практических и внеэмпирических (логических, методологических, социокультурных и др.).

3.    Критерии истины.

Говоря об истине как знании, человек постоянно ставит перед собой вопрос: верно ли и насколько в нашем знании отражены качества, свойства, сущность изучаемых объектов? Где мерило истины, тот критерий, с помощью которого можно измерить степень точности, адекватности изучаемым объектам наших знаний?

Термин "критерий" происходит от греческого kriterion, что означает признак, на основании которого производится оценка, определение или классификация чего-либо, мерило. Критерий истины – это то, что удостоверяет объективную истинность познания.

Если, как говорил Гераклит, все течет, все меняется и нельзя войти в одну и ту же реку дважды, то действительно возникает вопрос, что является мерилом (критерием) нашего знания?

Аристотель считал, что "не все представляемое истинно. Но тогда возникает задача отделить ложное от истинного. В качестве критерия он вводит закон непротиворечия, согласно которому невозможно, чтобы отрицание и утверждение в одном и том же отношении и в одно и то же время были ложными или истинными. Тот, кто утверждает, что все истинно, делает истинным и утверждение, противоположное его собственному, и тем самым делает свое утверждение неистинным; тот же, кто утверждает, что все ложно, делает и это свое утверждение ложным.

Таким образом, начиная с Аристотеля, критерий истины находили в логическом законе непротиворечия. Такой же точки зрения придерживался и Кант. Что есть истина? – спрашивает Кант. Она "есть соответствие знания с его предметом". Но вопрос заключается в том, чтобы найти всеобщий и верный критерий истины для всякого знания.

Кант считает, что единый критерий истины относительно содержания знания не может быть дан. Его просто нет. Критерий истины может быть найден лишь в отношении формы знания. Им могут быть необходимые и всеобщие правила логики. Все, что этим правилам противоречит, ложно. Но и этот критерий явно недостаточен, ибо могут быть знания, сообразные с формами логики, но противоречащие предмету знания. Поэтому логика может служить лишь негативным критерием истины. Критерием истины могут служить следствия, выводимые из научных положений (понятий). Чем больше имеется истинных следствий из данного понятия, – говорит Кант, – тем больше признаков его объективной реальности.

Рене Декарт усматривал истину и ее критерий в интеллектуальной интуиции. Первое правило метода Декарта требует принимать за истинное все то, что воспринимается в ясном и отчетливом виде и не дает повода к какому-либо сомнению, что вполне самоочевидно.

Критерий истинности, по Декарту, наиболее действен через отчетливость, которая позволяет четко различать факты и обеспечивать ясность. Иначе говоря, обеспечивать силу переживания. Например, ясность сама по себе, в случае сильной и разлитой по всему телу, но четко не локализованной боли, еще не означает отчетливости. "Может быть ясным восприятие, не являющееся отчетливым, но не существует отчетливого восприятия, которое не было бы одновременно ясным".

Интуиция в качестве критерия истины – это состояние умственной самоочевидности. Но ее нельзя отождествлять с мистическим созерцанием бога средних веков и с чувственной наглядностью Ф.Бэкона, хотя Декарт иногда называет ее "опытом". Например, он заявляет, что ему удалось достигать "истины вещей" на основе "длительного опыта"

Философия Нового времени исходила из разума, который все освещает и определяет истинность или ложность существующего. "Разум, – писал Декарт, – универсальное орудие, могущее служить при самых разных обстоятельствах". Этот же гимн разуму проявляется и в философии Гегеля: "Что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно".

Однако признать разум в качестве критерия истины не представляется возможным уже потому, что он становится судьей себе самому. Получается, что истинность знания, полученного разумом (мышлением), проверяется самим разумом.

Материалистический сенсуализм истинность или ложность идей связывает с сообразностью их с данной вещью (Дж. Локк). Сенсуализм идеалистический (Дж. Беркли) выдвигает четыре критерия истинности. Первый из них исходит из яркости или тусклости ощущений. Однако градация того или другого весьма субъективна и неустойчива. Второй заключается в одновременности приблизительно одинаковых восприятий у нескольких людей (так называемая интерсубъективность). Этот критерий тоже несостоятелен, ибо апелляция к мнению даже большинства не освобождает знание от заблуждений. Например, очень долгое время считалось, что Земля неподвижна, и что Солнце вращается вокруг нее. Третий состоит в согласованности ощущений. Но известно, что птолемеевская картина мира была согласованной, однако, от этого она не стала истинной. Четвертый критерий дополняет третий: истинной бывает не всякая согласованность, но только такая, которая проста, обозрима и удобна для усвоения. Это фактически то положение, которое позже получило название "принципа экономии мышления". "Экономия" бывает двух видов: объективно оправданной и чисто субъективной. Краткость и точность теории имеет определенное значение, если теория к тому же верно отражает объективную реальность. Беркли является сторонником субъективистской "экономии", ибо для него "экономичнее" ощущать сами ощущения, нежели ощущать объективно существующие реальные объекты.