Особенности русской философии

анализировал человека в масштабах  глобальных,  космических,  его  понимание

вносило гуманистический характер. Его исследования  сущности  добра,  стыда,

единства познания, нравственности, эстетики, обогатили  мировую  философскую

мысль. [7]

      Проблема свободы личности, которой русские философы посвятили  столько

ярких страниц, приобрела в современном мире особое значение, она  становится

объектом не только политических деклараций, но  и  теоретических  изысканий.

Одним  из  них  является  либерализм.   Российский   либерализм   выражается

социальным строем,  который  многие  люди  представляли  себе  как  движение

общества к  гражданскому  и  правовому  государству,  где  все  равны  перед

законом, где интересы  личности  выше  интересов  государства,  где  хорошие

условия труда и  жизни.  Глубину  идеи  русского  либерализма  демонстрирует

работа одного из ведущих представителей русской социально-философской  мысли

Петра Струве. Струве считал, что главная сущность тех или иных учений -  это

отношение  “к  двум  основным  проблемам  культурного   и   государственного

развития России: проблеме свободы и власти”. Таким образом,  сплетаются  две

тенденции - полная свобода  личности  и  в  тоже  время  поиск  границ  этой

свободы. Классическим выражением либерального  консерватизма  Струве  считал

творчество А.С. Пушкина, в котором  Струве  увидел  сочетание  как  любви  к

свободе, так и любви к власти.

      Таким образом, мыслители XIX - начала XX века стремились  утвердить  в

российском обществе идеи просвещения и уважения к правовым нормам,  уважение

к личности.

      Сюда входят несколько идей.  Во-первых,  русские  писатели  испытывали

жгучую потребность  очищения,  чистоты  перед  народом,  острое  чувство  не

только честного, справедливого, человеческого отношения к народу, но  именно

внутренней  чистоты  перед  ним,  обнаженной  и  очищенной   совести.   Были

многочисленные «кающиеся дворяне» и «активные  народники  70-х  годов».  Во-

вторых, эта жажда внутренней чистоты  перед  народом  превращается  далее  в

подлинный героизм и  самоотверженное  подвижничество.  Тема  о  «героическом

характере»  русской  литературы  была  давно  популярна,  еще   задолго   до

революции.  У  первой  русской   интеллигенции   честным   считалось   вести

революционную  борьбу  или,  по   крайней   мере,   быть   в   оппозиции   к

правительству, и бесчестным и подлым – уклоняться  от  борьбы  и  оппозиции.

Стремление к чистоте становилось стремлением отдать и самому жизнь  свою  за

дело революции. Правда, сюда не подойдут славянофилы, бывшие либералами  или

даже  реакционерами.  Но   они   продолжали   культивировать   старые   идеи

подвижничества, т.е. понимали его как  духовную   практику,  а  значит,  тем

самым все же и они не расставались с общерусской идеей подвижничества.

 

               РОЛЬ ПРАВОСЛАВИЯ В КУЛЬТУРЕ И РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

 

      Традиции русской религиозно-философской мысли, идущая от  славянофилов

и Владимира Соловьева, узнавшая свой расцвет  в  первое  десятилетие  нашего

века, «возрождением»,  сейчас  никак  не  может  считаться  покрытой  мраком

забвения. Разнообразные труды от академических штудий до  популярных  статей

посвящаются ей в немалом числе и в различных странах – даже  в  России.  Что

еще важнее, она, несомненно, служит  одним  из  основных  духовных  влияний,

определяющих идейные процессы в современном русском самосознании. Интерес  к

ней велик и продолжает расти. Но при всем этом несомненно и  другое  –  едва

ли сегодня думают, что эта традиция  еще  жива  и  продолжается.  Скорее  ее

рассматривают как явление, связанное с определенным кругом лиц  определенным

периодом, а нынче сполна завершившие свой путь и принадлежащие истории.

      Вполне ли оправдано это общепринятое  восприятие?  Невозможно  всерьез

судить о состоянии и  судьбе  русской  религиозно-философской  традиции,  не

задаваясь вопросами о ее внутренней истории  и  внутренней  логике,  как-то:

какие здания имела перед собой традиция? Сумела  ли  их  исполнить?  Все  ли

сказала, что имела сказать?

      Чтобы ответить на них, необходимо понять, в чем было существо и  смысл

осуждаемой  традиции  как  духовного  феномена,   состоящего   в   контексте

национального,  культурного  развития,  с  одной  стороны,  и   европейского

философского с другой. Эта  работа  интроспекции,  самосознания  философской

традиции  –  и  в  этой  работе  наша  традиция,  не  долго  жившая,  успела

продвинуться не очень значительно. Чаще всего выражался взгляд, по  которому

общее  значение  религиозно-философского  движения  заключалось   в   отходе

интеллигенции  от  материалистического  и  позитивистского  мировоззрения  и

возвращения ее в церковь. Такое суждение справедливо, но, вместе  с  тем,  и

существенно неполно. Оно выражает  не  столько  внутренний  смысл  традиции,

сколько  ее  прикладной,  социальный  аспект,  если  бы   значение   русскойфилософии, действительно, ограничивалось лишь этим, пришлось бы  ее  отнести

в   разряд   средств   социальной   терапии,   отвращающих   нигилистическую

интеллигенцию от других наклонностей  и  занятий.  Выяснить  же  значение  и

смысл традиции на более глубоком уровне, затрагивающим ее истинное  существо

возможно  лишь  на  основе  определенной  философской  позиции  или  модели,

описывающей соответствующие  духовные  феномены.  Будет  естественным,  если

такую модель мы попытаемся  отнести  к  той  самой  традиции,  путь  которой

желаем осветить. Как нетрудно увидеть, общие принципы и  установки  традиции

имплицируют вполне определенное понимание ее особенной  природы,  и  шире  –

природы философского процесса в России. Это понимание можно  резюмировать  в

виде ряда основных положений.

      1.Философский  процесс  в  России,  становление  и  жизнь  самобытного

российского философствования, не есть отдельный  и  автономный  процесс,  но

один  из  аспектов  (моментов,  «качествований»,  если   употребить   термин

Л.П.Карсавина) процесс исторического существования  российской  культуры,  в

котором последняя выступает как единый субъект,  наделенный  способностью  к

изменению и само отнесению.

      2.Существо  исторического  процесса   включает   в   себя   раскрытие,

развертывание,  актуализацию  некоторого  исходного  содержания,  и  сточных

начал  исторического  существования  культурного  субъекта.  В   каждом   из

аспектов раскрытие источных начал совершается своим  специфическим  образом.

В частности, философский аспект процесса (если таковой  присутствует)  имеет

своим   содержанием   философское   освоение    (осмысление,    претворение,

препарирование) его истоков, выступающих здесь  как  опытный  материал,  как

феноменальная основа и почва философствования.

      3. В случае субъекта российской  культуры  духовным  истоком  цельного

процесса является Православие, во всей своей совокупности своих сторон:  как

вера и как Церковь, как учение и как  институт,  как  жизненный  и  духовный

уклад.

      4. В итоге, существо отмеченного содержание  философского  процесса  в

России с необходимостью включает в  себя  освоение,  проработку  Православия

средствами и в формах философского разума. Российская  философская  традиция

не может не исходить из опытной почвы Православия.

      Мы  не  станем  входить  в  анализ  темы.  Она   эскизна,   ее   можно

усовершенствовать, дополнять; но наша главная цель не  построение  схемы,  а

ее приложение. И при всех недостатках, это  –  работающая  схема.  Она  дает

единичную картину философского процесса и вносит структуру  в  его  течение.Она рисует этот процесс включающим в себя две основных стороны:  «Философию»

как  форму  выражения,  как  язык,  как  необходимую  ступень   уяснения   и

осознания, и  «Православие»  как  содержание,  как  материал,  ищущий  себя,

осознать себя и уяснить себе. Сам же процесс как таковой – не что иное,  как

«история отношения» этих фундаментальных факторов, как плод их  встречи,  их

взаимодействие между собой. Существо его состоит тогда в том,  что  мысль  о

православие,  делается  мыслью  философии.  При  таком   взгляде   возникают

естественные характеристики, «параметры», посредством которых можно  членить

процесс на  фазы  или  этапы  и  можно  сравнивать,  различать  между  собой

всевозможные элементы процесса. Именно, эти фазы и элементы  различаются  по

степени охвата, степени присутствия каждого из двух  определяющих  факторов,

то есть по «мере православности»  (показывающей, сколь  полно  мысль  мыслит

православие, вбирает в себя его опыт и  материал)  и  «мере  философичности»

(показывающей,  сколь  совершенная  мысль   претворила   свой   материал   в

философию, организовала в себя философское знание).

      Любые членения процесса условны, и выбор их зависит  от  цели  и  угла

зрения. На базе нашей схемы также возможны различные членения, и мы  выберем

простейшее, выделяющее в  философском  процессе  всего  три  крупных  этапа.

Прежде всего, выделяется начальный, предфилософский этап,  когда  российское

духовное только стояло на пороге создания  собственной  философии.  На  этом

этапе сама возможность аутентичной русской  философии,  идущей  неким  своим

особым путем, служила еще  предметом  дискуссии,  а  элементы  оригинального

философского содержания, рождавшимися  в  русской  мысли,  выражались  не  в

форме профессиональной философии, но по  преимуществу  в  форме  богословия,

затем  наступает  этап   более   зрелый.   Здесь   русская   философия   уже

сформировалась   в   профессиональном   отношении:   в    ней    выдвигаются

самостоятельные концепции и решения кардинальных проблем,  строятся  цельные

философские системы. В центре последних стоят, как  правило  фундаментальные

проблемы религиозной мысли, темы о Боге как абсолютном, о связи Бога и  мира

– так что на лицо и тесна  я  связь  философии  с  религиозным  содержанием.

Однако специфической чертой данного этапа является то, что эта  связь  носит

нестрогий, произвольный характер.

      В своем отношении к религиозному содержанию философия не следует какой-

то продуманной методологии – она использует его. Все философское  построение

этого этапа опирается на то или  иное  религиозное  содержание;  однако  оно

заведомо не совпадает со  всей  цельностью,  всем  «корпусом»  православного

опыта – а что именно из этого корпуса философия делает  своим  достоянием  и

что оставляет без внимания – решается субъективно по вкусу философа.  Однако

в  религии  ему  одно  близко,  другое  чуждо,  одно   вдохновляет,   другоеотталкивает… И  характерным  образом  среди  этих  близких  и  вдохновляющих

элементов  почти   никогда   не   присутствует   специфические   особенности

православия – подробности по  догматике,  конкретные  типологические  черты…

Они  наиболее  далеки  от  привычного  религиозного  материала   европейской

философии. Итак, на одном этапе русская мысль  преимущественно  осваивает  в

сфере религиозного опыта не собственно православие, а более общие  горизонты

–  от  чего  мы  и  дадим  этому  этапу  название  «этап  общей  религиозной

философии».  Именно  он  составляет  основу   содержания  нашей  религиозно-

философской традиции; к  нему  принадлежит  львиная  доля  всех  построений,

начиная с философии В.Соловьева,  являющей  собой  и  самый  яркий  и  самый

значительный образец того, что  мы  называем  обще  религиозной  философией.

Однако философия такого рода все же не останется последним  словом  традиции

и целиком не исчерпывает ее. [7]

      Ближе  всматриваясь  в   наследие   русского   религиозно-философского

возрождения, мы замечаем, что на его поздних опытах уже зарождался,  начинал

складываться  следующий  этап  развития,   сперва   еще   малоотличимый   от

предыдущего и однако обладающий уже иными характеристиками, иным  отношениеммежду «философией» и  «православием».  Связь  философской  мысли  с  опытной

религиозной основой принимает более  строгий,  отрефлектированный  характер.

От  построений,  заимствующих  лишь  отдельные  часто  разложенные  элементы

религиозного содержания, она приходит постепенно к  тому,  чтобы  вобрать  в

орбиту философского разума феномен Православия  в  его  цельности.  Конечно,

речь  не  идет  об  утопической  (и  антифилософской)     цели  без  остатка

погрузить философию  в  море  деталей  церковного  бытия.  Существенны   две

черты: философия задумывается именно о цельном феномене Православия,  и  она

осуществляет  свое  продумывание  этого  феномена   на   базе   строгого   и

адекватного метода. И эти черты  обозначились,  хотя  и  не  успели  достичь

зрелого развития к тому времени, когда российская мысль силой  обстоятельств

оставила пределы российской,а затем и земной действительности.

 

                    РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ И ПРИЧИНЫ ДУХОВНОГО

                              КРИЗИСА В РОССИИ

 

      В истории русской мысли, сыздавна обозначались и борются два  течения.