Каппадокийские отцы и их роль в православной философии и культуре

КАППАДОКИЙСКИЕ ОТЦЫ

Каппадокия - это площадь в 90 км, возникшая в результате вулканической деятельности. На ней располагается большая гора Аргеос - 4500 метров, в прошлом она была вулканом. От этого Аргеоса и до другой горы - Дак, расстояние больше ста километров, здесь место Северной Каппадокии, где находился город Арианз, епископская кафедра Григория Богослова. Есть турецкое предание, что какие-то святые христиане разговаривали один с одной горы, а другой - с другой, и оба слышали друг друга. Это предание о святых Василии и Григории. Я был в тех местах, там прекрасные древние церкви и фрески, "вкопанные" в этих маленьких горах. Большая часть из них разрушена, но в некоторых сохранились даже фрески доиконоборческого периода. Потом их закрывали и во время иконоборчества рисовали только цветы... А христиане жили вместе. Кто был из вас в Греции, видел Метеоры? Это что-то подобное. В общем, там сейчас большой идет туризм, Турция заинтересована в этом, и мы даже служили в одной церкви...

В VII веке нашествие арабов и потом сельджуков вынуждало христиан скрываться в подземные города, я служил даже на восьмом этаже под землей. Ну, что это за этаж - полтора метра всего, и там сохранилась церковь в виде креста. В ней мы служили тайно от турок: заплатили там наверху, где другие занимались деньгами, сигаретами и проч., а мы в это время служили внизу.

В общем, Каппадокия. Место, где родились отцы наши Василий Великий и брат его Григорий Нисский, да друг его самый лучший Григорий Богослов и двоюродный брат Григория Амфилохий Иконийский. Родились они около 330 года, Григорий немножко старше - может, в 329. Василий Великий родился от отца Василия и материи Эммелии (что значит: мелодичная). В семье было десять детей, один умер в раннем возрасте. Старшей была св. Макрина. Очень интересная эта семья. Св. Макрина была подвижница и лучше св. Василия знала Священное Писание и никак не отделялась от матери. Мать даже говорила: "Всех детей я отогнала, но Макрину не смогла". А Макрина затем привлекла в монашество и мать свою.

У Григория отец был Григорий, и был из ищущей истинного Бога группы, можно сказать даже секты, ипсистариев, которые были язычниками, многобожниками, но все же как-то нашли Вышнего Бога. И Нонна, мать св. Григория, выйдя за него замуж, хотя он был старше ее, подготовила его ко крещению, которое состоялось, когда отцы Никейского Собора возвращались домой в 325 году - было много епископов на его крещении. И Григорий скоро сам был рукоположен во епископа и долго управлял своею паствою в Назианзе - городе на западе Каппадокии. А Василий по происхождению был из Неокесарии в Понтии, где протекает река Ирис. Там большие дожди. Сейчас турки называют этот город Кайзара, там даже еще видны сохранившиеся храмы, потому что греки жили там до 1923 года. Даже известно сейчас место, называемое Василиада, где был монастырь, созданный св. Василием, где он собрал много монахов на периферии города.

Будущие отцы учились сначала в Неокесарии, так как это тогда был очень крупный город, а потом пошли в Кесарию Палестинскую, и Григорий пошел в Александрию, а Василий отправился в Афины, но Григорий раньше пошел в Александрию и, окончив обучение там, также потом отправился в Афины и там они с Василием встретилий. Была такая история. Студенты из восточных провинций - Малой Азии, Каппадокии имели свои как бы кружки и имели обычай особенным чином принимать туда новых студентов. Такое бывает и сейчас. Но Григорий знал, что Василий слишком серьезный, он рано остался без отца и он был старшим, хоть и не по рождению, но как мужское лицо, в семье. И его уже тогда звали "великим", то есть самым старшим. У него было четыре брата и пять сестер.

И вот, когда приехал Василий, то Григорий сказал: не делайте, а то он рассердится и уйдет, он не любит такие шутки, он всегда серьезный. Василий был высокий, черноволосый, худенький и очень болезненный - из-за того, что слишком подвижнически жил. Там, в Афинах, они учились у самых лучших учителей; всего обучение продолжалось их около двадцати лет, собственно в Афинах учились четыре-пять лет, Григорий остался еще дольше. Они выучили все, что можно было получить от образования того времени, но ходили только в церковь, конечно, в Афинах была церковь. И вернулись - сначала Василий, а потом Григорий, Григория выбрали там даже как преподавателя, потому что он так хорошо говорил - как христианский Демосфен.

Я перевел семь его бесед на праздники (всего их 45) - на Рождество, на Крещение, на Богоявление, на Пятидесятницу и на второе воскресение после Пасхи, новое воскресение. И в них совпадают некоторые места, важные части, а именно, когда описывается, как Бог создал мир и человека, как Христос воплотился, в этом - все богословие тут. И перевел я их вместе с комментариями св. Максима на трудные места, касающиеся богословия, и прибавилось слово на Маккавеев.

Когда возвратился, Василий встретился с сестрой, и пишет об этом его брат Григорий Нисский, что ему сестра св. Макрина дала лекцию по Священному Писанию. Так было тогда: Писание училось потом, после всего. Когда все в школе пройдешь, тогда уже можешь приступить к Писанию и богословию. Немного пожив дома, Василий пошел из Каппадокии на два года в Сирию, Палестину и Египет. Это очень легко сделать из Каппадокии: надо лишь перейти Киликию, между Таврос и Антитаврос есть перевал, и все дороги с востока и на восток, проходят через него. Через него впоследствии вторглись арабы.

И св. Василий пошел в Тарс, затем посетил Антиохию, потом Сирию, Палестину и Египет, где два года изучал монашество. И собрал духовный опыт со всех виденных им монастырей, как пчела собирает мед, а потом написал свои монашеские правила. Возможно, что при этом он встречал и св. Афанасия (св. Григорий, когда учился в Александрии, также, видимо, его встретил, потому что в его похвальном слове Афанасию есть некоторые детали, которые дают основания предполагать, что св. Григорий видел его лично, он очень любил его). И пошел у себя подвизаться на реку Ирис, на севере Понта, пришел и Григорий, но Церковь тогда была в нужде, и в 360 году Дианий епископ Кесарийский сделал Василия диаконом. Василий имел большой интерес к богословию, и тогда были многие Соборы на востоке.

И вот, я сделаю некоторое вступление. У вашего хорошего исследователя А. Спасского есть прекрасная, написанная до революции книга: "История богословских споров IV века", толковая книга. Болотов еще раньше в своей прекрасной "Истории", а Спасский потом еще глубже, осветили суть происходящих тогда событий. Карташев в своей истории просто повторяет Болотова и даже иногда портит. Я не знаю, кто вам преподает историю Церкви, но если он следует за Болотовым, и не только за ним, но за документами эпохи, то это самое важное. В чем дело? Возможно, вам это покажется странным, но надо так учить историю, как она была.

Состоялся Первый Вселенский Собор. Отцы согласились против Ария, который был очень хитрым, и епископы, которые учились вместе с ним и под влиянием аристотелевской философии говорили, что Сын Божий, как бы сказать попроще, то "рожден", то "создан", но все-таки "было время, когда Его не было". Даже вычеркнул слово: "время", а просто: "было, когда Его не было". Значит, Он стал. Он - произведение Бога ("Бог произведенный"), второй Бог. И Он не из сущности Божией, потому что о сущности Божией нельзя ничего сказать. И новые ариане - Евномий и Аэций, даже говорили, что мы можем знать существо Божие, оно есть нерожденность (агенесия). Это то, что мы говорим про Отца, что Он нерожден как Лицо. А Сын рожден, значит Сын - другой, совсем непохожий (аномиос). Это была ересь аномеев - еще более строгих ариан, чем сам Арий. Но отцы на Соборе в Никее были вынуждены просто ставить в Символе веры: рожденна, несотворенна... "Несотворенна" - слово специально против Ария. Но мало сказать: несотворенна, единосущна Отцу (омоусион то Патри). Вот это слово "единосущный" вызвало большие споры. А почему? Была опасность в слове "единосущный". Флоренский в своем труде "Столп и утверждение истины" говорил, что "единосущие" - но он, наверное, не знал историю хорошо. "Единосущный" - это было выражение, которое Церковь осудила в 268 году по делу Павла Самосатского, еретика-монархианиста, раньше того осудили Савеллия, но он был в Риме и Савеллий не занимался так субтильно, как Павел Самосатский в Антиохии.

Что такое омоусиос - "единосущный"? Вот есть облако. Из него выходит дождь и снег. И они между собой единосущны. Одно - дождь - Отец, а другое - Сын, и вот они между собой единосущны, значит, нет Троицы, а есть одно существо и то, что из него проявляется. У Савеллия Бог проявляется как модусы - в Ветхом Завете как Отец, в Новом - как Сын, а потом - как Дух; это - модалистический монархианизм, унитаризм, антитринитаризм, значит Троицы нет, а есть явления одного Божества. Возвращаемся даже хуже, чем к иудейству. А Павел Самосатский стал говорить дальше. У Савеллия были энергии как действия, а у этого как модусы. И Савеллий употреблял слово prosopon, "лицо" по-латыни, так что мало было сказать, что Три Лица, как мы сейчас говорим: Три Лица Святой Троицы, этого было мало, это выражение из театра, когда актер берет какую-то маску, prosopon - это "маска", по-латыни persona. То есть, роль, это не личное бытие. И Павел Самосатский был очень лукавый; с 262 года до 268 года было несколько Соборов, не успели его ухватить, был он очень ученый и очень хитрый, пока наконец, не осудили его, и осудили слово "единосущный" в этом значении: что Отец и Сын единосущны, то есть выходят из одного существа, но не являются Троицей. Про понимание Духа Святого еще не было проблемы. Ориген боролся против этого, в этом отношении Ориген не арианин и не предтеча арианства, я вам говорил, что Болотов в своем большом сочинении хорошо это показывает, у него есть другие слабости, но он был против антитринитариев, против монархианистов, и он подчеркивал три ипостаси. Правда, чтобы избежать опасности троебожия, чтобы не вернуться к многобожию, Ориген говорит, что Сын подчинен Отцу, а Дух - и Отцу и Сыну, то есть субординация. Но это не деградация, как у Ария, а просто субординация, соподчинение, и это использовали потом ариане и духоборцы.

В общем, после Никейского Собора все, кроме Ария и еще двух епископов, строгих ариан, отказались от этого лжеучения и вернулись к Православию, подписывая никейское исповедание веры, и даже Арий вернулся, как вы знаете, в 336 году, он должен был вернуться в Александрию, и св. Афанасий никак не хотел его принять, и Александр Константинопольский должен был его принять, он молился Богу - и Арий получил разрыв живота, видимо, у него был катар или рак или чревоболие, так как он пошел в нужник, то все вылилось у него с кровью, и он остался там. Так Бог сделал, что Арий умер и не приняли его.

Ариане сделались тогда как бы все православные и пока был жив Константин, ничего не могли сделать против подписанного исповедания веры. Но начали интриги против епископов, и, к сожалению, между никейцами появились такие ученые, как Маркелл Анкирский, который начал писать Астерию Софисту, одному ученому арианину, продолжавшему после Ария защищать арианство. Тогда на Востоке против него и против Афанасия, которого ариане помнили на Соборе как диакона в дискуссиях в кулуарах Собора (собственно, на Соборе мало давали диаконам дискутировать, даже на Седьмом, и его в 328 году, когда ему было 30 лет, выбрали епископом Александрии), начались гонения. Ариане считали его опасным и гнали его, но никогда за веру, а под разными надуманными предлогами. Пять раз, как вы знаете, Афанасия изгоняли из своей епархии. И он начал писать, в защиту себя, своего никейского исповедания.

Афанасий вынужден даже встать против таких никейцев, как Маркелл Анкирский и Аполлинарий Лаодикийский - большой богослов, стопроцентный никеец. Когда Аполлинарий начал защищать Христа против Ария, то стал говорить, что Он так "тесно воплотился", что не стало уже человеческого ума и души и даже разума, но только душа вегетативная, душа движущая, которая оживляла тело. И вот что важно - я вам скажу как молодым людям, - когда кто-то слишком держится какой-то позиции, без понимания, без разумения, то может оказаться в итоге вне дела. Аполлинарий и Маркелл держались Никеи и оказалось в конце концов, что они сдали Никею. А восточные, которые были против Никеи, воздвигли из себя таких великих, как Василий, Григорий и другие отцы, - они на деле защитили Никею, и получилось, что на Втором Вселенском Соборе триумфировала действительная, истинная никейская вера, но в объяснении и истолковании каппадокийцев.

"Единосущие" было принято, но принято так, что легко было  потом сказать, что Отец и Сын  единосущны, а Василий и Григорий  настаивали, что Отец и Сын - особые  ипостасные бытия. Латинский никак  не мог передать того содержания, которое есть в греческом, и  у западных получалось, что "сущность" называлась substantia (еще не было  слова essentia), а "ипостась" при переводе  на латинский также получалась substantia. И получалось, что Отец  и Сын и Святой Дух имеют  одну субстанцию, и Они - одна ипостась. Это был чистый монархианизм. Кроме того, и я об этом писал, и Filioque имеет корни в этом неизжитом  эссенциализме. Каппадокийцы: Василий, Григорий - подчеркивали персональность, личную экзистенцию Отца, Сына  и Духа. Для Василия более важно  имя "Отец, Сын и Дух", чем  какие-либо другие имена. "Мы  крестились, - говорит он, - во имя  Отца и Сына и Святого Духа". Это первое. Значит, для восточной  традиции было значимо прежде  всего "Отец, Сын и Дух", а  потом уже мы знаем, что Он - один Бог, потому что Отец - один, Который родил Сына и из  Него же - Дух Святой.

Это Кирилл Иерусалимский, который не был по молодости на Никейском Соборе, он лишь в 348 году, то есть через двадцать лет, стал епископом, но никогда в его творениях вы не найдете слова "единосущный". А ведь он был совсем православный. Это значит, что можно исповедовать веру и без "единосущия", но в смысле единосущия. И появилось слово "омиусиос" вместо "омоусиос": только одна подписная йота входит между "омо" и "усиос". "Омоусисос" значит "вкупесущный", буквально, по-славянски. Значит, Отец и Сын имеют вкупе одну и ту же сущность. А "омиусиос" означает, что у Них бытие "подобное". И поэтому отцы выбрали новые слова: "Сын - ничем не отличающаяся икона Отца, лик Отца". "Подобный" и "подобосущный" означают, что ничем не отличается Сын от Отца в отношении к сущности, но Он - особый, как Лицо, как ипостась. Значит, троическое богословие получило разработку, начиная с Василия и Григория, чтобы подчеркнуть три Ипостаси, и Василий дал такую краткую формулу: "Вера наша, что три ипостаси - одна природа". Василий больше любил слово "природа" (фисис), а можно было бы сказать, три ипостаси - одна сущность. Но слово "сущность" еще со времен Оригена воспринималось как довольно философское слово - это что-то отвлеченное, а слово "природа" более конкретно: "фисис" по-гречески, как и "природа" по-славянски, - это народное слово. Природа - рождать, род. У славян было даже божество - Род. Природа при самом корне того, что рождается.

Значит, у Отца, как говорил Григорий, есть "плодоносная природа", он не Бог неплодный, Он рождает Сына и производит Духа. Это не "стерильный монотеизм" Израиля, а это - Живой Бог-родитель. Конечно, в Боге нет процесса, нет рождения, в том смысле, как Арий думал: если есть рождение, то это процесс, движение, значит, переход с какого-то предвечного состояния. Но нет - как учил еще Афанасий, природа Божия - это то, что в вечности так: Отец, Сын и Дух Святой, Бог, у Них одна природа и так всегда. Можно даже говорить, что это больше внутрибожественные отношения, когда мы говорим: "Отец, Сын и Дух Святой", это не как у Фомы Аквинского, где Божество - некая целостность, полнота, в которой есть три точки, как в атоме, такой ессенциализм, доминанта сущности Божеста (это в латинском богословии преобладало, и с тех пор даже они подчеркивали: "одно, одно, одно, одно" - и забыли, что, как сказал Василий, "один Бог у нас потому, что Отец один имеет в вечности то, что Он есть - Свое Божество, и Он, рождая Сына, снабжает Его той же самой сущностью, и также Духа Святого, и Они - Трое").

На первый план выходило то, что Лосский подчеркивал в своем "Мистическом богословии": на Востоке доминирует личный аспект Троицы, триипостасный. Как пишет Василий: "Один Бог, потому что Он есть Отец". Значит, единство Божества прежде всего у отцов, а потом, на второй степени (хотя это плохое, неточное выражение) можно сказать, что у Них - одна сущность, а в латинском Западе нет - одно Божество, а потом уже есть Отец, Сын и Дух, как бы вторично. И вот Filioque говорит, что Дух рождается из сущности Отца и Сына: так как доминирует сущность, то Он сущностно исходит от Отца и Сына. Но тогда возникает вопрос: а что же - разве это не сущность Духа? Что же Он тогда, Сам от Себя тоже исходит? Это - результат неизжитой, неперетолкованной веры, они слепо держались Никейского единосущия.