Истоки и идейные основы средневековой философии. Проблема веры и разума. Номинализм и реализм

 Б.Рассел считает, что философские взгляды арабоязычных философов не были оригинальны, они были комментаторами античных авторов. Их главная заслуга — в сохранении античного наследия.

Направления арабской философии:

1. Арабские  перипатетики. Б-во философов 8-12 вв. Основатель — Аль-Кинди 9 в., Аль-Фараби 10 в., Авиценна 11 в., Аверроэс 12 в.. Переводы Аристотеля были не всегда точны и рано смешались с неоплатонизмом. Интерес к неоплатонизму был обусловлен теологическими интересами мыслителей, а также влиянием сирийцев, у которых был очень развит именно неоплатонизм. Авиценна считал, что мир создан из материи а не из ничто как у христиан и вечен. В целом рационалистическое истолкование мира. Из-за этого его обвиняли в ереси. Аверроэс, известный как глубокий комментатор Аристотеля и других античных философов предложил метод дословного комментария, когда комментируются цитаты, оказал большое влияние на формирование европейского «аверроизма». Среди собственных идей наиболее ценными оказалась его доктрина двойственной истины: религия говорит о том же, что и Ф., только в образной форме. Ф. при этом ставилась выше, чем религия. Область Ф. – истина теория, область религии — мораль практика. Ф. – союзник религии, а теология – ее враг, т.к. она не является ни наукой, ни верой. Античность этой идеи не знала, а на Западе она распространилась через французских аверроистов Сигер Брабантский и др., начиная с 13 в.

2. Ортодоксальные  теологи мутакаллимы. Следуя Корану, создали оригинальную концепцию. Мир представляли состоящим из атомов, единство которых поддерживается Богом. Причина всего в мире – Бог. Поэтому любое действие – дело Бога. За человека все делает Бог, человек лишь пассивное орудие божества. Свобода Бога абсолютна и равна произволу, она не связана моралью и разумом. Но все, что делает Бог, мудро и хорошо. Отсюда фатализм и имморализм.

3. Мистики. Влияние  суфизма. Аль-Газали 11-12 в. Подверг критике прошлую философию.

4.5. Фома Аквинский о гармонии веры и разума

Самым выдающимся философом периода расцвета схоластики и всего вообще средневековья был итальянский религиозный мыслитель Фома Аквинский. В латинском языке его имя звучит как Томас, поэтому его учение получило название томизма. В настоящее время оно, в обновленном виде, является философской основой католицизма и одним из направлений современной философии, и называется неотомизмом (то есть возобновленным в новых условиях учением Фомы Аквинского). Итальянский схоласт создал грандиозную религиозно-философскую систему, в которой нашли место и были осмыслены все существующие тогда реалии, и которая на долгое время стала глобальным объяснением мироздания для средневекового человека.

Схоластика как попытка синтеза веры и разума, религии и философии достигла в учении Фомы своего апогея. Религиозная вера и философское знание не противоречат друг другу, говорит Аквинат, но, напротив, поддерживают друг друга, дополняют и образуют единство. Окружающий нас мир является божественным творением, а значит несет в себе тайну великого замысла, скрывает воплощенную в телесные вещи волю Творца. Поэтому через восприятие мира или творения мы пусть косвенно, но постигаем отчасти божественное, пусть незначительно, но приближаемся к нему. Однако, познание мира, в котором мы живем, происходит с помощью разума и философии, в силу чего философское знание через постижение окружающей действительности приближает нас к первопричине ее – Богу. Этот путь опосредованный или косвенный и, конечно же, не способен открыть всей истины, однако он ведет через познание творения к частичному постижению Творца и поэтому отвергать данную возможность приближения к Богу или игнорировать ее нет смысла.

Представьте себе, что вы смотрите на прекрасное живописное полотно, слушаете чудную музыку, со слезами на глазах читаете стихотворные строки. Вы удивляетесь таланту живописца, композитора или поэта. Но вот вы видите перед собой великолепную картину природы. Кто из нас хотя бы один раз в своей жизни не смотрел с замиранием сердца на величественно закатывающееся за край далекого горизонта яркое Солнце, не восхищался сияющей и прозрачной лазурью бесконечного неба, кого не завораживали переливающиеся всеми цветами радуги капельки утренней росы или пляшущие огоньки ночного костра, кто не бродил в задумчивости по осеннему лесу, вглядываясь в его золотую глубину? Так если за великолепием живописного полотна, музыкального произведения или стихотворных строк стоит какой-то человеческий гений, значит за гармонией и величием окружающего нас мира мы должны предположить наличие Творца, во много раз более гениального и совершенного. Что как не его фантастический замысел и таинственная кисть произвели вокруг нас непостижимую красоту природы? (Вспомним телеологический аргумент). По произведению художника, композитора или поэта мы узнаем отчасти о самом создателе этого произведения. Конечно же это будет знание неполное, ведь автор всегда больше, шире, сложнее, глубже, чем любое его творение. Разве не хотелось нам, придя в восторг от какого-либо произведения, увидеть его создателя, поговорить с ним? Точно так же по творению Бога – мирозданию – мы узнаем отчасти Творца. Разумеется, это знание крайне фрагментарно, и нам хочется выйти за его пределы, подняться до самого Создателя, но стоит ли пренебрегать творением, которое приоткрывает завесу над божественным гением?

Наоборот, стоит использовать эту возможность, пристально всматриваться в творение, а значит - совершенствовать разум, приумножать знание, так как оно оказывает великую услугу религии, укрепляя и обосновывая веру в начальную причину всего сущего – творящего Бога. Мысль о том, что философия должна быть служанкой религии принадлежит как раз Фоме Аквинскому. Однако, философское знание – всего лишь подспорье, потому что есть еще и прямой, непосредственный путь постижения Бога – через религиозную веру в него. Путем молитвы, поста, благоговения и трепета верующий может получить божественное откровение, то есть неким непостижимым чудесным образом узреть истины величайшие и вечные, которые никогда не могут быть добыты разумом и философией. Понятно, что этот мистический путь выше и совершеннее, чем рациональное познание, что вера выше разума, а религия выше философии. Если, например, между положениями веры и разума возникают противоречия, значит ошибается разум, потому что вера ошибаться не может. Важно, что между тем и другим возможна гармония, что и религия и философия ведут к одному и тому же и поэтому надо всесторонне обосновывать и разрабатывать их союз. Необходимо уметь преодолевать возникающие противоречия между верой и разумом, ибо они возникают не от принципиальной внеразумности веры и не от абсолютной неприменимости разумного к религиозным предметам, но только от нашего неумения, а, возможно, и нежелания увидеть и понять их возможное и даже долженствующее согласие.

В своей философской системе Фома Аквинский при объяснении мироздания во многом использовал учение Аристотеля о форме и материи. Все нас окружающее, говорит Фома вслед за Аристотелем – это единство материи и формы. При этом несовершенная материя – всего лишь возможность чего-то, сущность вещей, в то время как форма – начало идеальное и неизменное – из этой возможности созидает действительность, а сущность приводит к подлинному существования. Вклад Фомы Аквинского в разработку всевозможных проблем средневековой философии был наиболее значительным по сравнению с философской деятельностью других мыслителей средневековья, и поэтому современники назвали его “ангельским доктором” (doctor angelicus). Вообще, латинский термин “доктор” означал в Средние века – ученый, или, точнее, - наиболее ученый (хотя и сегодня один из смыслов слова “доктор” – ученый человек) и являлся званием, которое присваивали наиболее отличившимся своими философскими заслугами (сегодня “доктор” - это также высшая ученая степень).

Как видим, в начале Средних веков были сильны сомнения в возможности применения философии к религии; зрелое средневековье ознаменовалось торжеством схоластики, в которой философствование стало средством укрепления веры; не удивительно поэтому, что на закате рассматриваемой эпохи сначала стали появляться сомнения в совместимости философского знания и религиозной веры, которые постепенно привели к полному освобождению философии от роли служанки религии.