Философские идеи Дж. Бруно

Покинув Францию, Бруно направился в Германию. В Виттенберге Бруно встретил самый радушный прием. Здесь Бруно мог не скрывать своих философских убеждений; он мог безбоязненно проповедовать свое излюбленное учение о бесконечности вселенной и множестве миров.

Перед отъездом, 8 марта 1588 года, Бруно  произнес торжественную речь, в которой  в самых теплых выражениях благодарил Виттенбергский университет и всю  Германию за гостеприимство.

Книги "De triplici Minimo" и "De Monade" заслуживают наибольшего внимания из всех латинских сочинений Бруно. В них положено начало учению о монадах, которое со времени Лейбница и до наших дней играет известную роль в истории философской мысли. Концепция монады возникла у Бруно благодаря стремлению познать мир и его составные части по аналогии с жизнью.¹⁰

Любовь к Родине, тоска по ней  становятся все сильнее, и Джордано Бруно возвращается в Италию. В  Венеции Джордано мечтает о примирении с папой римским, так как годы идут и ему более всего хочется пользоваться покоем для своих философских занятий. Глубоко проникнутый сознанием своего назначения, Бруно при всех неудачах всегда находил утешение и опору в своем настроении, подымавшем его высоко над злом и несовершенством существования. Здесь, в Венеции, Джордано Бруно поджидало предательство патриция Мочениго, которого Бруно имел неосторожность взять в свои ученики. Этот патриций мечтал приобрести от Бруно какие-то особые магические познания, которые неизмеримо бы возвысили его над людьми. Но таковых познаний Джордано Бруно дать ему не мог, так как не знал их. Тогда предатель приводит в дом капитана инквизиции со стражею, которая отвела Бруно в тюрьму.

Под Духом Святым, объяснил Бруно  на допросе, он понимает душу вселенной. От святого Духа снисходит на все  живое - жизнь и душа. Она так  же бессмертна, как неуничтожаема  плоть. Жизнь есть расширение, смерть - сжатие живого существа. Свои взгляды  пытался оправдать и защитить тем, что философия и теология, наука и вера могут существовать рядом, не мешая одна другой. Бруно  все время настаивает, что все, чему он учил, он учил как философ, а  не как теолог, и догматов церковных  не касался никогда. Однако не так  легко было отделаться от инквизиции тому, кто уже раз попал в  ее руки.

Джордано Бруно был передан  на судилище Римской инквизиции.  Венецианская инквизиция не осмелилась вынести свой приговор, который наверняка  не привел бы к костру.  27 февраля 1593 года 45 лет от роду Джордано Бруно  был перевезен в Рим. Бруно  был придан ранг вождя еретиков, и приговор был предопределен.

Бруно намеревался повторить свое отречение и в Риме. Но его свыше  шести лет томили в тюрьме, хотя обычно такие дела делались быстро. Инквизиция требовала от него отречения  от своих взглядов без всяких оговорок.

Бруно не мог отрешиться от всего, что составляло самую суть его. Он не смог отказаться от своей философии, ибо это значило бы изменить Истине. За эти годы страшные душевные муки испытал этот Светоч мира. Вошел  он в темницу не как герой, но выходил  из нее уже героем Духа. Он достиг нравственного спокойствия и  величия.

20 января 1600 года состоялось заключительное  заседание по делу Бруно. 9 февраля  Бруно был отправлен во дворец  великого инквизитора Мадручи,  и там он был лишен священнического  сана и отлучен от церкви. После  этого его передали на руки  светским властям, поручая им  подвергнуть его «самому милосердному  наказанию и без пролития крови».

Бруно держал себя с невозмутимым спокойствием и достоинством. Только один раз он нарушил свое молчание: "Быть может, вы произносите приговор с большим страхом, чем я его  выслушиваю". На 12 февраля было назначено  исполнение приговора. Но оно не состоялось: инквизиция все еще надеялась, что  Бруно откажется от своих взглядов.  Наступил день 17-го февраля. Свой ужасный  последний путь совершает Великий  Узник с кандалами на руках  и ногах. Он худой, бледный, состарившийся  от долгого заточения; у него каштановая окладистая борода, греческий нос, большие  блестящие глаза, высокий лоб. Осужденный поднимается на костровище, его привязывают  к столбу; внизу зажигают дрова, образующие костер. Бруно сохраняет сознание до последней минуты; ни одной мольбы, ни одного стона не вырвалось из его груди - взор его обращен к Небу. Так восходил в бессмертие еще один Великий Учитель человечества, принимая чашу страданий от облагодетельствованного им человечества.¹¹

 

 

 

 

Философские идеи

 

В области мысли 16-й век был  веком непрестанной борьбы, которую  прогрессивные слои промышленной и  торговой буржуазии со все возрастающим успехом вели против диктатуры римской  церкви, добиваясь свободы от схоластических схем и возможности непосредственного  изучения природы; и в этой борьбе учение Бруно выступило как могучее  орудие, разрушающее аристотелевское  и схоластическое мировоззрение.¹²

Философская мысль Бруно неотделима от мифопоэтической формы ее представления, насыщенной аллегориями, образами античной словесности, в ней чувствуется  влияние традиции дидактической  поэзии, риторики, многих течений средневековой  и ренессансной мысли, что создает  из творчества этого философа −  поэта уникальный памятник культуры позднего Возрождения.

Пантеистическая метафизика всеединства  тесно связана у Бруно с  его инфинитистской космологией, на создание которой сильно повлияло учение Коперника (а также Лукреций, средневековые  мыслители, учившие о бесконечном  всемогуществе Бога, и, разумеется, Николай Кузанский). Еще находясь в монастыре, Бруно познакомился с книгой Коперника, тогда еще  не запрещенной и почти никому неизвестной. Учение Коперника было воспринято им с воодушевлением как  знак «восхода истинной древней философии». Однако в инфинитизации вселенной  Бруно пошел дальше него, решительно устранив все ограничивающие мир  «сферы» и перейдя от гелиоцентрической  и неопределенно большой, но все  же не бесконечной вселенной Коперника  к актуальной бесконечной вселенной, наполненной бесчисленным множеством обитаемых одушевленных миров, этих «великих животных», существующих не в  пустом пространстве, как у античных атомистов, а в питающей их среде, которая их «охватывает, хранит, движет и производит». Миры наделены у Бруно не только жизнью, эмоциями, разумом, но и «достоинством», состоящим в том, что они выступают «посланниками и вестниками великолепия высшего единства, которое в музыкальной гармонии образует стройный порядок, являясь живым зерцалом бесконечного божества». Бруно приписывает мирам, во-первых, бесконечно быстрое движение, когда покой и движение совершенно совпадают, а во-вторых, движение с конечной скоростью. ¹³

Бруно отвергает аристотелевскую противоположность незыблемой закономерности небес и случайности, царящей на земле. Законы земли—законы светил, и небесные миры подвергаются возникновению и уничтожению так же, как это происходит на земле. Так (под несомненным влиянием Аристотеля), у Джордано сохраняется учение о «естественных местах», принадлежащих основным элементам мировых тел (огню, воздуху, земле и воде); и прямолинейное движение он рассматривает лишь как результат стремления отдельных частей вещества кратчайшим путем вернуться к своему «естественному месту», тогда как каждому предмету самому по себе свойственно наиболее совершенное (по Аристотелю) движение—круговое. Повсеместность действия одних и тех же законов дает возможность рассматривать всю вселенную как одно целое, и таким путем облегчается задача возводить ее к одному философскому принципу. Астрономические воззрения Б. стоят в тесной связи с общим его философским учением. Рушится грань, которою официальное средневековое миросозерцание отделяло бога от мира. Место бога — внутри мира: бесконечное божественное существо — внутренняя сущность бесконечной вселенной. Бруно беспощадной иронией высмеивает он церковную теорию божественного промысла, по которой бог заранее составляет исчерпывающий план, в мельчайших деталях регулирующий весь последующий ход мирового процесса. Бог не извне предопределяет, а изнутри непрерывно творит жизнь. Божество есть вездесущая сила, которая внедряется в мировую материю бесчисленным множеством творческих духовных центров - отдельных душ. Все в мире одушевлено, ибо все сложные неодушевленные вещи (вроде например стола, платья, стекла) в конечном счете слагаются из первичных вещей, в которых действует элементарная форма—душа, организуя связанную с нею материю, заставляя ее развиваться и жить. В качестве основного элемента существующего выступает т. о. у Бруно духовное начало, тесно объединенное с непосредственно примыкающею к нему и всецело ему подчиненною материей—монада. И все совершающиеся в мире процессы—результаты деятельности монад. Материя в понимании Бруно отнюдь не представляет однако же инородного начала, противополагаемого душе и отрывающего отдельные души—части единой мировой души—друг от друга. Из материи возникает все «путем выделения, рождения, истечения»; она —полное жизни существо, гармонирующее с душой, стремящееся и способное осуществлять все ее импульсы. Отсюда— культ материи у Бруно и решительный разрыв со взглядом схоластиков. Но при такой оценке материи она уже оказывается одной из сторон божества, наравне с творящею и формирующею мир мировой душой, а вследствие этого у нее утрачивается способность быть «принципом индивидуальности»—источником образования единичных вещей, основанием для субстанциальной обособленности отдельных монад, для их реального самостоятельного существования: каждая из них является лишь особою формой, в которой на особый лад, но вместе с тем каждый раз полностью, проявляется единое божественное существо. И таким образом у Бруно на первый план выдвигается единство божественной субстанции: единое существо вселенной не становится благодаря множественности «более чем одним, но единым многовидным существом».¹⁴ Идея всеединства и идея бесконечности — объединяются им в одну идею бесконечной единой всецелостности, являющейся живым тождеством всех противоположностей, в т. ч. таких фундаментальных онтологических категорий, как возможность и действительность, материя и форма и т. п. В отличие от неоплатоников и досократиков, которые, как считал Бруно, близко подошли к постижению этой идеи, Аристотель не сумел помыслить такое всеединство и своим авторитетом на долгие годы затруднил его познание.¹⁵ Все различия, существующие в мире, оказываются поэтому в конечном счете свойствами единого божественного существа, а бог следовательно должен совмещать и действительно совмещает в себе все эти различия, в т. ч. и все противоположные определения. Между противоположностями существует глубокая внутренняя связь (ненависть к одному есть любовь к другому, опаснейшие яды — лучшие лекарства, сильнейший жар рядом неразличимых звеньев переходит в сильный холод); и источник этой связи — внутреннее сродство противоположностей в божественной сущности, в которой все противоположные моменты теряют свою обособленность и усваивают природу друг друга. Бруно дает т. о. натуралистическую формулировку представляющему яркий образец диалектической связи учению о совпадении противоположностей.¹⁶

Для раскрытия содержания этой интуиции Бруно использует как рациональные модели (напр., проводя аналогию между  единицей и единым), так и различные  художественные символы (типа «светящейся  ночи»). Наблюдаемые вещи как «следствия»  бесконечного единого, являющегося  первопричиной всего, мы можем, по Бруно, познавать с помощью нашего разума, но от положительного познания подобного  рода само единое начало ускользает.

Понятия минимума и максимума, свертывания  и развертывания единого и  многого, идея качественной однородности вселенной и связанный с нею  принцип относительности и многие другие моменты «философии рассвета» берутся ее создателем у Николая Кузанского. Однако если только Бог признается актуально бесконечным, то у Бруно этот атрибут переносится и на вселенную, так что они максимально, почти до отождествления, сближаются. Правда, между ними все же остается различие, состоящее в том, что, если Бог «совершенно» бесконечен, то бесконечность вселенной лишена подобного совершенства из-за наличия в ней внеположных друг другу частей. Бруно, еще в стенах монастыря вступивший на путь разрыва с христианской традицией, стремился обрести новую религиозность на путях возвращения к натуралистической магической религии древних египтян.

В первый период своего философского развития Бруно заимствует механизм построения бесконечного всеединства  в представлениях неоплатоников  об эманации. Всеединство как абсолютная субстанция, высшее и единое начало, «развертывает» в своих «эманациях»  то, что в нем содержится в «свернутом»  виде, оно при этом как бы «рассыпается»  в многообразии вещей чувственно данного мира, выступающего завершением  этой «лестницы» нисхождений и соответственно восхождений. Во второй период своего творчества, отразившийся прежде всего  в его итальянских диалогах, свою центральную идею о бесконечном  всеединстве Бруно развивает  как метафизически, так и космологически. В этот период к наследию неоплатонизма присоединяются влияния атомизма Эпикура и Лукреция, а также досократиков, включая Анаксагора, Гераклита и Парменида, причем Пифагор иногда ставится выше Платона. В последний период творчества у Бруно все более сказывается влияние пифагореизма, а также скорее метафизического, чем физического атомизма. Бесконечное всеединство конструируется теперь с помощью «минимумов», или «атомов» всего сущего, являющихся как бы его «семенами».

Учение Бруно содержало немало опережающих его время идей, предвосхищавших  будущие научные открытия. Так, например, используя типичную для герметизма аналогию между человеком как микрокосмом и вселенной как макрокосмом, Бруно задолго до открытия Гарвея выдвинул идею о круговом обращении крови в организме. Диалог «Пир на пепле» повлиял на развитие учения о магнитных явлениях у Гильберта. Космологические идеи Бруно были известны Кеплеру, его пантеистическая философия всеединства повлияла на Спинозу, вдохновляла Толанда и Шеллинга, а его построения в рамках герметического искусства памяти в духе Р. Луллия были близки Лейбницу, который, познакомившись с его космологией и признавая проницательность Бруно, тем не менее, отметил, что он все же «превысил пределы разумного».¹⁷

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Учение Бруно опровергало священное  писание, опирающееся на примитивные представления о существовании плоской неподвижной Земли. Смелые идеи и выступления Бруно вызывали ненависть к ученому со стороны церкви. На месте где его сожгли теперь стоит памятник с надписью "Джордано Бруно. От столетия, которое он предвидел, на том месте, где был зажжен костер".

Джордано Бруно не понимали и  считали его еретиком лишь, потому, что он был выдающийся ум своего времени, его идеи на целые столетия обогнали его время. Бруно оказал огромное влияние на астрономию, математику и философию.

Философия Джордано Бруно оригинальна  в ней переплетаются религиозные  идеи, магия, мистика и египетские верования. Свои самые гениальные предположения Бруно делал не благодаря математическим исчислениям или опытам, а благодаря своей необычной философии. И чем то его философия напоминает религию.

Джордано Бруно до конца отстаивал  свои идеи. Это его великое мужество, и оно было не напрасно, ведь если бы он отрекся от своих идей, то мы бы никогда не смогли узнать его  ни как философа, ни как ученого-астронома. И он не отрекся и теперь его  имя вписано навсегда в историю.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Новая философская энциклопедия: в 4 томах (том первый) / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. Фонд — М.: Мысль, 2010 —Т.1 – 741 с.
2. Большая Советская энциклопедия [Текст]: Т.7: Больница - Буковина. – М.: Советская Энцикл., 1929 – 832 с.
3. Горфункель А. Х. Джордано Бруно. [Текст] / А. Х. Горфункель — М.: Мысль, 1965. — 208 с.
4. Антоновский Ю. М., Джордано Бруно, его жизнь и философская деятельность. / Ю. М. Антоновский - СПб, 1892 – 47 с.
5. Горчаков Г.С. - Огненный подвиг Джордано Бруно (Статья)
6. Штекли А. Э. Джордано Бруно: «Жизнь замечательных людей». Серия биографий. / А. Э. Штекли – М.: Молодая гвардия, 1964 – 384 с.
7. Йейтс Фрэнсис Амелия. Джордано Бруно и герметическая традиция. Перевод Г. Дашевского. М.: Новое литературное обозрение, 2000. - 528 с, илл.

¹Горфункель А. Х. Джордано Бруно. [Текст] / А. Х. Горфункель — М.: Мысль, 1965. — 6 с.

²Антоновский Ю. М., Джордано Бруно, его жизнь и философская деятельность. / Ю. М. Антоновский - СПб, 1892 – 4с.

³Антоновский Ю. М., Джордано Бруно, его жизнь и философская деятельность. / Ю. М. Антоновский - СПб, 1892 – 6 с.