Философская мысль Беларуси

1 звестным сторонником  и пропагандистом религиозной  философии в Беларуси был сотрудник газеты «Северо-Западный край» Я. Окунь (настоящая фамилия — Окунев). Писал он и под псевдонимом Я. Чимишлийский. 
 
Он считал, что никакие новейшие материалистические учения не могут быть основой истинного мировоззрения. Эту основу Должна составлять новая религия, новое христианство с его нравственной, а не догматической стороной, которую культивирует церковь.

В решении вопроса о  смысле жизни Я. Окунь исходит  из чистой воли. Источником нравственности провозглашается инстинкт самосохранения. Сама нравственность может формироваться лишь под воздействием только религии. Она способна преобразовывать нравственные инстинкты в нравственные законы. Вся человеческая мораль, в свою очередь, сводится Я. Окунем к христианскому принципу любви к ближнему, который являет собой высший моральный закон и единственное основание общества. Вся история общества представляет собой процесс реализации требований принципа любви к блихнему. 

Современная религия не должна быть догматичной, чуждой жизни и  ее проблемам. В этой связи Я. Окунь  предлагает дополнить религию социальным учением, тогда она станет более понятной современному человеку. 
 
Другим видным представителем религиозной философии начала века в Беларуси был преподаватель Минской духовной семинарии Д. Скрынченко. Главное его произведение — «Ценность жизни по современно-философскому и христианскому учению» вышло в свет в 1908 г. в Санкт-Петербурге, а до этого печаталось отрывочно в «Минских епархиальных ведомостях». 
 
Кроме того, он написал: «Немезий, епископ Эмеский и его сочинения "О природе человека", "Некоторые статистические данные о народонаселении Западного края", "Белорусы, их разговорный и книжный язык при свете истории", "Трагедия белорусского народа" и др. 
 
В своем философском произведении «Ценность жизни по ' современно-философскому и христианскому учению» Д. Скрынченко высказывает мысль, что только в рамках религиозного мировоззрения можно дать положительный ответ на вопрос о смысле жизни. Новая философия в лице Гартмана, Шопенгауэра, Толстого и Ницше не разрешает этой важнейшей проблемы, а подменяется вопросом о ценности жизни . Кроме того, вся новая философия проникнута духом пантеизма, а, следовательно, безрелигиозна и в силу этого обстоятельства не может разрешить вопросов о смысле жизни. 
 
Д. Скрынченко критикует науку своего времени за то, что она признавала источником и критерием ценности жизни только чувства удовольствия, сострадания и игнорировала главные и высшие чувства — религиозные и нравственные, которые существенно отличаются от первых. Он утверждал, что «чувства религиозное и нравственное, действительно существуя в природе человека и составляя ее внешнее проявление, дают человеческой жизни ее необходимый смысл» . Он высказывал сожаление, что нравственные воп- • росы человек чаще стремится решить собственными силами, забывая, что есть «единственно авторитетная решительница этих вопросов - христианская религия». Оценности же жизни можно говорить, если она имеет действительный смысл. 
 
Рассматривая вопрос о ценности жизни, он выделял три направления: пессимистическое, оптимистическое и среднее между ними - мелиористическое. Ученый подробно исследует указанные направления. 

Анализируя причины пессимизма, которые указываются в литературе (чрезмерная деятельность каких-либо органов чувств, лишения, нищета, темперамент, социальные условия), он делает вывод, что в объяснении пессимизма много правды, но они не исчерпывают всей ее. 
 
Главная причина пессимизма, утверждает автор, состоит в утере веры в Бога, в утрате религиозного чувства. Истоки пессимистического мировоззрения он видит в дисгармонии разума и чувств человека. Он считает, что уровень чувств у большинства людей (исключение — поэты, художники, литераторы) отстает от уровня мыслительной деятельности. Поэтому задача воспитателей - привести в соответствие чувства и разум человека еще в детском возрасте. 
 
Под оптимизмом философ понимает такой взгляд на жизнь, который считает ее драгоценным и безусловным благом, целью в самой себе. В качестве примера оптимистического мировоззрения он рассматривает взгляды Л. Толстого и Ф. Ницше.

Л. Толстой оптимист, так  как считает, что человек живет  во имя вечной и бессмертной жизни. Еще при жизни земной он должен приносить себя в жертву вечной жизни, поскольку он и живет благодаря ей. 
 
Другого рода оптимизм у Ф. Ницше. Если Л. Толстой требует уничтожения животного в человеке во имя высшей жизни, то Ницше требует превращения в Сверхличность. 
 
Д. Скрынченко задается вопросом, как можно стать сверхчеловеком без Бога, без христианства, которое Ф. Ницше разрушает. 
 
Среднее положение между пессимизмом и оптимизмом занимает мелиоризм. Сущность его, как утверждает философ, сводится к следующему: «Жизнь человеческая есть благо и потому должна иметь действительную ценность. Но это благо часто, и вернее, почти постоянно не является таковым вследствие нехороших условий современной жизни; зато в будущем, с ходом цивилизации, эти условия изменятся к лучшему и жизнь станет лучше и ценнее».

Автор рассматривает учения самых видных представителей этого  направления — Е. Дюринга и  Дж. Селли. 
 
Д. Скрынченко критикует Е. Дюринга за материализм, за видение им ценности жизни в любви, наслаждении, удовлетворении своих материальных интересов. В жизни много недостатков, но они не должны отнимать интереса к ней, потому что в будущем эти недостатки можно преодолеть — таков оптимистический вывод Дюринга. 
 
Д. Селли считает жизнь самым ценным даром природы, поэтому надо извлечь из нее как можно больше наслаждений. В будущем условий для счастья станет еще больше. 
 
Д. Скрынченко подытоживает: новейшая философская мысль о смысле жизни не дала ничего нового, а идет путем заимствования и переиначивания того, что есть в христианстве. Ответы на вопросы о ценности жизни надо искать в Священном Писании ив учениях Святых отцов. Вся человеческая жизнь должна быть направлена к идеалу самосовершенствования - Богу. В этом будет заключаться главное назначение и ценность человеческой жизни. Поэтому Д. Скрынченко резко отрицательно от-298 носится к вопросу о самоубийстве. Самоубийство является неверием в нравственное назначение жизни, оно нарушает принцип справедливости, так как человек должен исполнить свое земное предназначение. 
 
В начале XX в. Д. Скрынченко развивает идеи западнору-сизма. В 1907 г. в Минске печатается его брошюра «Заслуги, оказанные старыми дворянскими родами Минской губернии православной вере». В ней автор пишет о межконфессиональной борьбе в начале XYII в. в Речи Посполитой. Он восхищается минскими дворянами, в 1612 г. составившими духовное завещание потомкам: держаться старой православной веры, а сомневающихся среди них предавать анафеме: «И тая воля наша через нас учиненая цале ненарушне вечными часы зоставало, сумненя нас самых потомков наших анафемою обсвезуемо». В 1908 г. Д. Скрынченко пишет «Открытое письмо членам Государственной думы и русскому обществу». В этом письме он говорит о необходимости возвращения белорусского народа к православно-русскому, как встарь, самосознанию.  
Возвращение народа к его исстари русскому самосознанию не есть политика «обрусения». Не применяйте, говорит автор, этого жупела к нашему краю: этот термин «непотребителен» для местного русского населения — белорусов. Здесь по древности — более коренная Русь, чем, например, в Пензе; она здесь лишь покрыта польским лаком. И весь вопрос «обрусения» здесь сводится к тому, чтобы сбросить этот польский лак.

Игнат Абдиралович (Кончевский) (1896-1923) родился в Вильно. Учился в Петербургском технологическом институте и Московском университете. 
И. Абдиралович в своем произведении «Адвечным шляхам» обращает внимание на такую особенность исторической жизни Беларуси, как ее срединное географическое положение между Востоком и Западом. Он обращает внимание читателя на то, что белорусы, украинцы и балканские славяне полностью не примкнули ни к Востоку, ни к Западу. Второй особенностью белорусского народа является негативная роль в его истории интеллигенции. 
И. Абдиралович констатирует, что в результате утраты связей с чаяниями простых людей, «найбольш дрэнных, духовараспусных яго элементау» (в давние времена — шляхты, в последнее время — интеллигенции) народ остался сам по себе. Однако, несмотря на это, народ сумел сохранить свой дух. 
У Абдираловича не возникает иллюзий относительно роли Запада в белорусской истории. Автор говорит, что история свидетельствует о том, что когда западный человек делает вам приятное, это еще не значит, что с его стороны не будет неприятностей, его поцелуй свидетельствует не только о благосклонности и любви к вам, но и о возможности предательства . 
 
Восток душил Беларусь во имя соединения всех славян, объединения пролетариев всех стран. Для преодоления западного и восточного влияния необходимо создать белорусские формы жизни. Сами формы должны быть текучи, изменчивы. Чтобы формы не довлели над жизнью, необходимо высокое развитие у человека духовности. И. Абдиралович в этой связи критикует европейский образ жизни, который он называет духовным мещанством - за приверженность к установленным формам (конституциям, законам, морали и т.д.), несмотря на то, отвечают или нет они самому человеку и его совести. 
 
Культура духовного мещанства основывается на моде и дисциплине, которые являют собой цепи, опутавшие человека. Поэтому «не мертвые формы, а сам человек — хозяин своей жизни». Они (формы) зависят от человека, а не он от них. 
Несмотря на тотальную критику существующих и устоявшихся форм общественной, государственной, нравственной и религиозной жизни, И. Абдиралович приходит к выводу, что формы необходимы, так как они представляют собой сущность материального бытия. Но форма всегда должна соответствовать своему вечно изменяющемуся содержанию. В этом направлении необходимо осуществлять поиск индивидуального и общественного идеала. 
И. Абдиралович предупреждает, что предлагаемый им путь нелегок, а, скорее, труден^преодолеть его можно только творчеством, в основе которого — отсутствие всякого самодовольства, самоуспокоения, вечный поиск, вечное стремление проникнуть в глубины жизни. 
Подлинное социальное творчество может осуществиться только вне политики и вне партий, для которых всегда характерно несоответствие хороших слов последующим делам. Они выражают интересы прежде всего своих классов и постоянно воспроизводят духовное мещанство. 
 
Поэтому к социальному творчеству неспособна всякая партия, стоящая на классовых позициях. Примечательно, что идеи утопического социализма И. Абдиралович оценивает гораздо выше научного социализма К. Маркса. Он обосновывает это тем, что утопический социализм Р. Оуэна, Ш. Фурье и Сен-Симона был связан духовно с первыми христианами, гуманистами. Их цель — не захват власти, не диктатура штыка и пулемета, а освобождение человеческого духа, помощь всем обездоленным и обиженным. 
 
Социальное творчество возможно только при отсутствии чужого вмешательства, а для него необходима политическая независимость. Что касается исторической перспективы, то в будущем должно исчезнуть принуждение, а граждане объединятся в общества, похожие на кооперативы, где производство, торговля, просвещение и хозяйственные потребности удовлетворяются свободными объединениями потребителей и производителей. 
Принуждение должно исчезнуть из жизни. Только в этих условиях возможно творчество как личности, так и общества. Но существующий порядок должен преодолеваться не силой, а человеческим творчеством. 
 
Владимир Самойла (Сулима)  родился в Минске в семье известного педагога, директора реального училища И. Самойлы. Окончив историко-филологический факультет Петербургского университета, сотрудничал в газетах Минска, где получил широкую известность как литературный критик. 
 
В. Самойла блестяще знал творчество Ибсена, новейшую русскую поэзию и театр. В 1909-1911 гг. активно переписывался с А. Блоком, творчеству которого посвятил большую статью. В детстве познакомился и дружил с И. Луцевичем — будущим классиком белорусской литературы Янкой Купалой. С его помощью Я. Купала опубликовал свое первое стихотворение на белорусском языке «Мужык» в «Северо-Западном крае». 
В период работы в «Северо-Западном крае» В. Самойла придерживался идеи «нового христианства», выступал за объединение религии и культуры. Он считал, что обновление общества возможно на основе соединения идеала святыни и красоты, христианства и культуры. 
 
Видимо, дальнейшее пребывание на родине либерального интеллигента и журналиста, бывшего помещика, ставило под угрозу не только возможность заниматься любимым литературным делом, но и саму жизнь. В 1921 году он переезжает из Минска в Вильно. 
В Вильно В. Самойла продолжает журналистскую работу. Не принял он как большевизм, так и методы польских властей, оккупировавших Виленский край, Западную Беларусь и проводивших на этих землях ничем не прикрытую политику полонизации. Поэтому свой литературно-публицистический талант он направляет на философско-историческое обоснование белорусского возрождения. Наиболее полно это нашло выражение в философском произведении «Сим победиши! ...», которое он называл «очерком исторического оптимизма». 
 
В. Самойла считал, что возрождение белорусского народа произойдет с помощью нового христианства, которое вызовет в каждом белорусе прилив божественной духовной энергии. «Чтобы стать действительно «живым христианином», человек должен сам, своим существом рано или поздно пережить какой-то необычный миг, как будто некий взрыв от огня, поднесенного к самой душе, к той взрывной смеси, что сохраняется в ней," пережить настоящую духовную революцию...»

Исторический оптимизм национального  возрождения возможен на путях преодоления зла (под злом В. Самойла понимает политику полонизации Западной Беларуси, проводимую Пилсудским) — таков лейтмотив главного произведения В. Са-мойлы. Это зло можно преодолеть не злом, а только с помощью новой религии, нового христианства, культивирующих добро. 
 
Новая религия, как пишет философ, основывается не на слепой вере, а на знании путей преодоления зла и проявляется она, в первую очередь, в активности духа каждого белоруса, превращающего зло в добро. Та сила, которая заставляет человека заниматься превращением зла в добро, представляет собой разумную энергию. Она сближает человека с Богом-Творцом, является божественной творческой активностью, потому что «превращение зла в добро является цепью всего живого, действительным призванием и высшим предназначением человека». 
 
Зло можно победить более высокой духовностью и нравственностью, а не революцией и насилием. Автор верно отмечает, что революция несет благо не своему народу, не той стране, где она совершается, а другим народам и странам, которые получают из этого социального катаклизма полезный урок. Революция не может победить зло и по той причине, что она, как ничто другое, способствует разрушению человеческого духа. Зло, таким образом, побеждается только высокой морально-трудовой и духовной активностью. 
 
В. Самойла указывает на следующие объективные факторы белорусского возрождения. 
 
Первой силой, объединяющей белорусский народ, является национальная поэзия, которая открыла выход в мировую историю. 
 
Второй должно стать критическое самосознание народа. Если поэзия пробуждает душевные силы народа, то в критическом самосознании проявляется его активность: «В формировании критического самосознания народа велика роль лучших представителей народа, которые учат его своим жизненным примером, а не только своими речами и писаниями», — подчеркивает В. Самойла. Он с оптимизмом утверждает, что «наш народ в лице своих лучших представителей уже почувствовал в себе это самоуважение, и устами их уже не повторить скверные и надоевшие «жалостливые» слова о том, что «вот Пилсудский обещал, говорил: равные с равными, вольные с вольными, а ныне...» Он понял всю пустоту и нищету этих слов, и самоуважение не позволит ему повторять. 
Все усилия польских властей по денационализации белорусов будут тщетными. В. Самойла считает, что применяется система принуждений и влияний. Он надеется, что в будущем белорусский мир выскажется против польского. «Ясно, что именно на этом, и только на этом пути возрастают ценности и увеличивается добро во внешнем, окружающем для меня мире», — пишет В. Самойла. 
И далее: «Можно сказать, что при всем желании и стремлении раздавить и разрушить национальное самосозидание белорусского мира, окружающий его польский мир со свойственными ему национальным самомнением и моралью, необоснованным оптимизмом, несмотря на все значительные плюсы, которые дает ему относительно высокая культура и аппарат его «собственной» державы, вообще удивительно неудачно, просто фатально и самоубийственно пользуется этими своими преимуществами, приходит к обратным результатам. Недостаток, мягко говоря, морально-государственного «самоограничения» и здесь мстит за себя, как и во всяком ином случае». 
 
В. Самойла предупреждает, что путь к победе над злом тяжел и долог. Народ должен постоянно возобновлять свои духовно-энергетические ресурсы и сам создавать белорусскую нацию. 
 
Философский очерк В. Самойлы, как можно заметить, - не только очерк белорусского исторического оптимизма, но и историческое свидетельство-предупреждение той части белорусской интеллигенции, которая сегодня считает, что Беларусь в составе Речи Посполитой имела все предпосылки и возможности для национально-культурного развития. История же Виленского края и Белосточины свидетельствует об обратном.

Вацлав Ластовский (1883-1938) родился на Витебщине. Образование получил в Петербурге, там же активно включился в политическую деятельность: в 1902 г. вступил в Польскую социалистическую партию Литвы и Белоруссии, в 1906 г. — в Белорусскую социалистическую громаду. С 1909 года активно сотрудничал с редакцией «Нашай швы». 
 
После октябрьской революции 1917 г. В. Ластовский выступает за государственный суверенитет Беларуси, является одним из организаторов Белорусской Народной Республики. В условиях польской оккупации Беларуси призывает к всенародной партизанской борьбе за освобождение. За это в январе 1920 г. его и других членов правительства БНР польские власти высылают из Беларуси. До весны 1927 года живет в Риге, потом в Ковно. Являясь патриотом Беларуси, видя ее успехи в экономике, культуре, национальном возрождении, В. Ластовский признал БССР и в марте 1927 г. возвращается в Минск. 
 
Он работал директором Белорусского государственного музея и заведующим кафедрой этнографии при Институте белорусской культуры. В августе 1930 г. был арестован и осужден по делу «Союза освобождения Беларуси». По приговору суда был высылай в Саратов. Там он работал заведующим отдела редких книг и рукописей библиотеки Саратовского университета. 
Повторно был арестован 20 августа 1937 г. как «агент польской разведки и участник национал-фашистской организации» и осужден к расстрелу. 23 января 1938 г. приговор был приведен в исполнение. 
Основные труды В. Ластовского: «Краткая история Беларуси», «Русско-белорусский словарь», «История белорусской (кривской) книги». 
 
В. Ластовский является приверженцем идеи права белорусского народа на свою государственность. Автор, исследуя отечественную историю Беларуси с древнейших времен до начала XX в., высоко оценивает полоцкий период белорусской истории и особенно период княжения в Великом Княжестве Литовском Витов та. Вместе с тем такое событие, как Городельская уния 1413 г., после которой литовско-русские бояре получили права польской шляхты (при условии перехода в католичество), по словам В. Ла-стовского, положило начало раздвоению белорусского народа, противостоянию и неприязни православных и католиков. Католики стали сторонниками Польши, а национальные интересы от-ставивали только православные. 
 
После Люблинской унии (1569) Литовско-Русское государство политически вымирает, делает вывод историк. Брестскую унию он считает великой ошибкой, которая не имела ничего общего с национальным делом. Вийовником социального и культурно-религиозного раздора, как и многие другие отечественные мыслители, В. Ластовский считал шляхту, которая в погоне за привилегиями порвала со своим народом и «адрываючыся ад род-най глебы, станавшася чужой у родным краю, пам1рала для нацы-янальнай справы». 
 
В. Ластовский доказывает, что межконфессиональная борьба в Речи Посполитой ослабила государство изнутри, что стало одной из причин ее разделов в XVIII в. 
 
Александр Цвикевич (1888-1937) родился на Гродненщине. После окончания юридического факультета Петербургского университета трудился присяжным поверенным в Пружанах и Бресте. 
 
После Октябрьской революции выступал за суверенитет Беларуси. Один из организаторов Белорусской Народной Республики, министр юстиции в правительстве А. Луцкевича и министр иностранных дел в правительстве В. Ластовского, последний председатель БНР. 
 
В 1925 г. на Берлинской конференции при его активном участии принимается решение о прекращении деятельности правительства Белорусской Народной Республики и признании Минска в качестве единого центра национально-государственного возрождения Беларуси. В 1925 г. А. Цвикевич возвращается в БССР. В 1931 г. обвиняется в нацдемократизме и высылается в Пермь, а 17 декабря 1937 г. его арестовали и приговорили к расстрелу. Реабилитирован 1 мая 1989 г.