Философия науки

Метафора “научной революции” стала решающей при оценке философами изменений, происходивших в науке. В 1919 г. Э.Крик (позднее – идеолог национал-социализма) издает книгу “Революция в науке”, в 1921 г. Э.Трельч публикует статью с таким же названием.

В России были мыслители, которые не использовали социально-политические метафоры – “кризис”, “научная революция” и т.п. Одним из них был В.И.Вернадский, предпочитавший говорить о взрыве научного творчества, который он отделял от революций. По словам В.И.Вернадского, “революции – в главной мере взрывы разрушений, причем разрушается не только то, что по существу отжило, но и гибнет, и в значительной мере, живое и здоровое. В результате революции создается новое, но тяжелые последствия содроганий чувствуются в течение долгих поколений. Революционные явления наблюдаются и в научной области, но они являются в нее извне, когда под влиянием религиозных или политических явлений в ее область вторгаются новые построения и уничтожаются старые. Революции в науке, таким образом, есть разрушительный процесс. Творческий взрыв совершенно иной...”.

В контексте отечественной философии науки невозможно обойти период деформации института науки в связи с тоталитарным режимом и системой репрессивно-террористического контроля, установленного над всеми сферами общества. Угроза нависала над судьбой не только отдельных ученых, но и целых научных направлений. Собственно научные цели и задачи искажались под давлением вненаучных, идеологеполитических принципов и ориентировок. Широко известный в марксизме тезис о классовой борьбе в науке обернулся многообразными акциями разоблачения вредительства. Парадоксом было то, что не только прожектеры, партократы и лжеученые, но и настоящие ученые пользовались термином и принципом классовой борьбы, искренне стремясь быть полезными тоталитарному государству. Так, видные биологи Н.И.Вавилов и А.С.Серебровский в 1932 г. призывали к реконструкции науки на основании внедрения в нее принципа классовости и партийности. Тип старого, кабинетного, ученого был назван чучелом и пугалом и подвергался всяческой критике.

Лозунги типа: "Догнать и перегнать природу!", "Борьба с природой!", "За революцию в природе!" - выдавали чудовищно агрессивный настрой лженауки. В контексте новой науки - евгеники - планировалась и борьба за перестройку собственно человеческой природы. Проектами быстрого преобразования человеческого рода были одержимы А.С.Серебровский, всемирно известный ученый-врач С.Н.Давиденков.

Большой урон понесла археологическая наука: прекратили свое существование Русское и Московское археологические общества, были арестованы десятки выдающихся археологов, некоторые из них расстреляны.

Широкую практику имели массовые репрессии среди музейных работников, места которых отдавались воинствующим невеждам. Уничтожение культурных ценностей, икон, библиотек, повсеместное разрушение церквей, соборов и архитектурных памятников было атрибутом тоталитарной системы, стремящейся к реализации механизма безусловного и беспрекословного подчинения. Квазинаука культивировалась активной бездарностью и не профессиональностью. Вместе с тем ей удалось поглотить, сделать своей питательной массой действительно видных и выдающихся ученых. Такая ситуация объяснялась наличием механизма силового принуждения, где на карту была поставлена жизнь ученого и его родных.

В качестве критерия истины выступали идеи и замечания "корифея всех наук" и "отца всех народов" - товарища Сталина. Примечательно, что когда научные конференции, прошедшие в 1947-1948 гг. в стенах МГУ, подвергли сокрушительной критике взгляды Т.Д.Лысенко, его поддержал сам Сталин, и вся мощь научной критики стала недействительной. Бесконечный страх, переходящий в ужас перед государственной репрессивной машиной, делал науку угоднической лженаукой. "Отец всех народов" волюнтаристски определял правильность или ошибочность направлений многообразных научных исследований. Выдержки из письма Т.Д.Лысенко весьма убедительно иллюстрируют механизм развития лженауки: "Дорогой Иосиф Виссарионович! Спасибо Вам за науку и за заботу, преподанную мне во время Вашего разговора со мной в конце прошлого года по ветвистой пшенице. Этот разговор я все больше и больше осознаю. Вы мне буквально открыли глаза на многие явления в селекционно-семеноводческой работе с зерновыми хлебами".

Когда же перед Институтом генетики от имени того же "корифея" была поставлена задача "критического пересмотра основ генетики", весь Институт мучительно переживал этот период. Директор Института Н.И.Вавилов отказался от подобной программы, заявив, что при таком критическом пересмотре нужно сжечь всю мировую литературу на большом участке биологии, наиболее тесно связанном с практикой. В 1940 г. он был арестован и на пост директора назначен Т.Д.Лысенко, который употребил все силы для выполнения поставленной задачи.

Кроме жесткого механизма насилия советская тоталитарная система использовала еще один специфический механизм - соревновательность и так называемую необходимость противодействия "вражеским проискам и элементам". Ситуация, сложившаяся в отечественной философии науки, отличалась ярым идеологическим неприятием открытий квантовой физики и всех следующих из нее мировоззренческих переориентации, откровенным шельмованием ее сторонников. Причем работы по созданию атомной бомбы, основанные на превращении вещества и энергии, которые вытекали из новых теорий, всячески стимулировались. И в то же время готовилась крупномасштабная кампания по обличению новой физики как псевдонауки. То, что она не вылилась в массовые репрессии, в кулуарах объяснялось так: "Физики отбились от своей лысенковщины атомной бомбой". Однако идеологическая кампания была развернута. Она имела своей целью освободиться от самостоятельно мыслящих теоретиков, чьи выводы и исследования были малопригодны для подтверждения ортодоксальных норм сталинизма и примитивно сформулированных положений диалектического материализма. Основная часть отечественных физиков разделяла представления копенгагенской школы Бора и Гейзенберга. А философская реакция не скупилась на ярлыки и обвинения в космополитизме, реставрации махизма, отступлении к идеализму и агностицизму. Все открытия квантовой физики огульно именовались чертовщиной. Усиление идеологического контроля, с одной стороны, приводило к отказу от достижений мировой научной мысли. С другой - служило пусковым механизмом к осознанию противостояния, к попыткам формирования такой научной позиции, которая бы соответствовала современным разработкам и достижениям мировой философии науки и ограничивала бы притязания идеологической партийной философии.

Ликвидация урона началась лишь в 60-е гг., когда в изменившейся социально-политической ситуации, названной "оттепелью", возродился подлинный интерес к проблемам философии науки в их новой, свободной от диктата идеологических интерпретаций форме. Одновременно возникают и условия взаимодействия с трудами западных мыслителей. Однако трудности пройденного этапа отложились в концепции социальной детерминации науки. Отечественные методологи выделили три уровня воздействия социума на научное познание. Внимание фиксировалось:

• на социальной природе познания;
• социокультурной обусловленности всех культурных компонентов познания;
• социокультурной детерминации процесса научного познания.

Осознание относительной автономности науки и ее принципиальной спецификации по отношению к другим сферам общественного сознания вылилось в направление, получившее название "философские вопросы естествознания". Концептуальное содержание следующего периода развития философии науки сводилось к анализу идеалов, норм и ценностей научного познания, изучению проблем научных революций, к поискам критериев разграничения теоретического и эмпирического в качестве уровней научного познания и стадий развития науки, а также выявлению характеристик рациональности и постнеклассического периода развития науки.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Современная философия науки

 

В настоящее время в философии науки сосуществуют две стратегии: пропозициональная (стандартная, логико-эпистемологическая концепция науки) и социокультурная. Они несоизмеримы, конструируют каждая свой специфический образ науки, осуществляют анализ науки специфическими средствами и тематизируют различные сегменты научного знания. Задача философии науки в будущем – не отказываться от достижений логико-эпистемологического подхода к науке во имя социокультурной тематизации научного исследования, а найти пути сближения этих двух стратегий, если не соединения.

Очевидно, что приоритетными в наши дни становятся построение логики исследования и осмысление логики истории науки, на основе чего и можно будет в дальнейшем сформировать новый вариант философии науки. Образ науки, в котором проблема станет приоритетной и эвристика дополнит пропозициональную логику конечных продуктов научного теоретизирования, позволит осмыслить роль аналогий и моделей в построении теоретических и концептуальных систем, синхронный анализ научного знания в эпистемологии будет дополнен диахронным анализом, а сама теория не будет ограничиваться аксиоматико-дедуктивными, формализованными, синтаксическими структурами и включит в себя как логико-семантические проблемы, так и проблемы семантики естественного языка и семантики культуры. Это – дело наступившего XXI века.

Можно сопоставить методы и модели исследования науки с методами и моделями лингвистики: лексикографические модели в изучении слова и его значения – с изучением теории как системы понятий и их значений; переход к логическому синтаксису и пропозициональным моделям в изучении науки – с анализом структуры предложений в лингвистике; увеличение роли семантики в логике науки, – с этим же явлением в лингвистике; переход к социокультурным моделям в анализе науки – с поворотом лингвистики к изучению семантики культуры, выявлению универсальных ключевых слов различных культур и построению универсального метаязыка.

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Считается, что русская философия была преимущественно религиозной и оставила вне поля своего зрения науку. Это весьма распространенное мнение, но оно является заблуждением. Можно вспомнить такие философские концепции науки первой четверти ХХ в., как эволюционистская гносеология Каллистрата Жакова, методологические идеи русского экономиста Николая Кондратьева, философская концепция ноосферы В.И.Вернадского, философские идеи представителей русского космизма К.Э.Циолковского и А.Л.Чижевского. Была предложена первая концепция философии техники (П.К.Энгельмейер, 1912–1913 гг.), организации вычислительных машин (А.Н.Щукарев). Уже в этот период были опубликованы работы по философии социальных наук (С.Л.Франк, Б.А.Кистяковский), по методологии истории (А.С.Лаппо-Данилевский, Н.И.Кареев), физики (Н.А.Умов), математики (Д.Д.Мордухай-Болтовской, С.А.Богомолов, В.Ф.Каган), биологии (А.А.Любищев, А.Г.Гурвич и др.). На основе этих конкретных и обстоятельных методологических исследований развивалась и философия науки: были предложены первые варианты построения методологии науки (В.Н.Ивановский, 1923 г.), теории науки (Г.А.Грузинцев, 1927 г.), применения количественных и математических методов к истории физики (Т.И.Райнов, 1929 г.), впервые в мировой научной литературе была сформулирована программа науковедения (И.И.Боричевский, 1925 г.). В этот же период А.А.Богдановым была создана тектология – наука о принципах организации систем, в которой методология оказывается частным случаем науки об организации (1913–1917 гг.).

Развитие философии науки в России послужило одним из импульсов к новым научным достижениям. Философия науки создавала позитивный образ науки в общественном сознании. Этот образ способствовал вовлечению в науку новых когорт исследователей, помогал формировать новые идеалы научного образования в школах и университетах, был основой для создания новых исследовательских организаций и академических институтов. Так, В.И.Вернадский стал основателем целого ряда научных организаций – от Комиссии по изучению естественных производительных сил России до Института радиохимии и Комиссии по истории науки. Для современного уровня развития отечественной философии науки становится ведущей тенденция сопротивления идеологизаторскому подходу, стремление предоставлять решение конкретных вопросов специалистам в области конкретных наук.

 

 

Библиографический список

 

1. Рузавин Г.И. Философия  науки / Г. И. Рузавин. - М., 2005.

2. Пузыня К.Ф. Технология  научных исследований / К.Ф. Пузыня, А.Н. Цветков. – СПб., 2002.

3. Ушаков Е.В. введение  в философию и методологию  науки / Е.В. Ушаков. - М., 2005.